Права и обязанности попаданки

      Ещё несколько дней я провела на штаб-квартире Ордена Феникса. Вопреки опасениям, никто не пытался уговорить меня вступить в этот отряд камикадзе. Казалось бы, мне надо как можно быстрее убираться отсюда, не дожидаясь, пока у престарелого главнюка дойдут руки до моей скромной персоны. Но нет. Изо дня в день я под разными надуманными предлогами откладывала возвращение под собственную крышу.       Причина такого идиотского поведения была проста, как медный кнат. Я банально боялась встретиться с Северусом. Боялась посмотреть ему в глаза. Боялась показать свою слабость. Здравый смысл говорил, что шансы столкнуться с ним ничтожно малы. Что никто не будет маячить под дверью неотлучно неделями. Да и я под этой самой дверью появлюсь лишь на минуту-другую. После этого меня скроют от лишних глаз уже чары дома. Но никакие разумные доводы не действовали. Что во мне говорило? Уязвлённая гордость? Или всё-таки любовь? Я не знала. И панически гнала все мысли на эту тему. Словно глупый страус, я сунула голову в песок и старательно делала вид, что ничего особенного не произошло. Просто затюканная повышенным вниманием общественности Обретённая гостит у близких друзей, а заодно избегает этого самого внимания.       Так я и досиделась до закономерного финала. В далеко не прекрасный вечерний час, когда мы с Питом играли в шахматы у камина в моей комнате, в дверь постучал Дамблдор. Может, не окажись рядом Питера, я бы смалодушничала и сделала вид, что меня нет. Но случай не оставил мне выбора. Пришлось впускать старого интригана и даже вести себя прилично. В конце концов, это я у него в гостях, а не наоборот. — Лили, девочка моя, — сразу перешёл к делу старик. — Мне надо поговорить с тобой наедине.       Питер, не дожидаясь приглашения, вышел, и старик устроился в его кресле. Пока он с интересом разглядывал позицию на доске, я плотнее сдвинула ментальные щиты, оставив на поверхности лишь ничего не значащие мысли о шахматной партии и друзьях. Для большей достоверности чуть глубже плавали мутные размышления о предательстве Северуса. Разумеется, я бы с огромным удовольствием запихала их на самое дно памяти, как всегда делала в последние дни, но вызывать у старика подозрения не хотелось. Пусть думает, что окклюменцией я владею не так уж хорошо. Полезно, когда вероятный противник тебя недооценивает.       Не спрашивая разрешения, Дамблдор двинул вперёд королевскую пешку. — У тебя сейчас трудный период, Лили. — У всех бывают сложности, — обтекаемо отозвалась я, отвечая на его ход. — Я бы дал тебе больше времени, чтобы осознать и принять произошедшее… — он переместил коня под защиту своей пешки. — Но, к сожалению, этого времени у нас больше нет.       Я молча обошла ферзём его форпост, избегая смотреть куда-либо, кроме доски. — Северус поступил по отношению к тебе отвратительно. Я понимаю… После такого разочарования опускаются руки. Но сейчас у нас нет права на слабости. Волдеморт набирает силу. И его надо остановить, пока это возможно. — А при чём тут я, — я сбросила с доски белого ферзя, поставив на его место своего слона. — Если даже авроры, а это именно их работа — разбираться, кто нарушает закон и почему, не справляются, то чем могу помочь я? Я всего лишь зельевар. — Всего лишь? — усмехнулся Дамблдор и надолго умолк.       Мы разменяли несколько пешек. Он потерял ладью. Потом уничтожил моего слона и коня. Фигур на доске оставалось всё меньше. Он подставил под удар вторую ладью, но я отвела ферзя в сторону, а потом точно так же отвергла жертву коня. — Далеко идущие планы? — задумчиво проговорил старик. — Порой это обосновано. Но приходится держать в голове слишком много факторов и позиций. Достаточно пропустить какую-нибудь мелочь, и все планы идут прахом, — он на одно поле передвинул своего слона. — Шах. — Значит, всё зависит от хорошей памяти? — уголками губ улыбнулась я, сшибая фигуру, угрожавшую моему королю. — Скорее от внимательности. Одна ошибка, и… — ответил Дамблдор, переставив своего слона на место моего ферзя. — И выигрыш вдруг оказывается невозможен.       Я чуть улыбнулась. Точно так же однажды поймал меня Северус. Правильно, какой игрок устоит перед соблазном разменять ферзя на слона? Скорее уж решит, что противник банально зевнул фигуру. По крайней мере, я тогда подумала именно так. И ошиблась. — Тогда уж всё зависит от целей. Ведь не обязательно ставить своей целью выигрыш. С сильным игроком ничья — достойный итог, — сказала я, передвигая оставшегося слона и, чинно сложив руки на коленях, добавила. — Пат.       Дамблдор коснулся длинными пальцами своего короля, но ходить ему было некуда. Я же молча выжидала. Наконец он улыбнулся и встал. — Значит, ты хочешь остаться в стороне. — Да, — не стала юлить я. — Разумно… Но вряд ли выполнимо. Рано или поздно тебе придётся выбирать. Пока же…       Кто-то выбил по створке двери замысловатую дробь. Старик, оборвав очередную банальность на полуслове, поднялся и, кивнув мне на прощанье, вышел. Я помотала головой: «Ну, и что это было?» Нет, в том, что старый манипулятор сделал первую попытку завербовать меня в свой орден горелой птички, я не сомневалась. Как и в том, что попытка не станет последней. Меня удивляло скорее то, что он вообще не планировал долгий разговор. И не надо мне рассказывать о случайностях. Не верю я в них.       Что бы там себе ни надумал Дамблдор, ясно одно: мне пора убираться из гостеприимного дома. Минут двадцать спустя, выслушав два десятка заверений, что мне здесь всегда рады, и раздав дюжину обещаний не пропадать, я вымелась за границу чар сокрытия. Несколько неприятных мгновений аппарации, и вот уже перед носом маячит знакомая калитка. — Лили! — раздался за спиной хриплый крик.       Он подействовал на меня не хуже пинка под зад. А может, и лучше. Никогда раньше мне не удавалось так быстро отпереть все свои охранки, проскочить в сад и замкнуть контур за собой. Привалившись спиной к узловатому стволу старой груши, я, тяжело дыша, смотрела, как там, за чертой защитных чар Северус колотит кулаком в калитку. Он меня не видел. Что маглам, что магам охранка показывала лишь запущенный пустырь без единого признака жизни. Но его она убедить не могла. В конце концов, именно он накладывал эти чары вместе со мной. Наверное, и пробиться силой Северус не пытался именно поэтому — знал, какая ответка прилетит. Ведомая своей паранойей, контур я замкнула на себя, не оставив никому доступа, чему теперь была несказанно рада.       «Я обязательно с ним поговорю, — пообещала я себе, глядя, как Сев, опустив голову, отходит на противоположную сторону улицы. — Потом. Немножко позже…» Сгорбившись, я потащилась в дом.       Коридор неприятно удивил меня запахом пыли. «Надо же. Дней десять прошло, а уже так…» Я вспомнила, как совсем недавно вот на этом самом месте мы целовались с Севом. А чуть дальше на низком столике стояла фарфоровая пепельница, доставшаяся мне в наследство вместе с домом. На эту безделушку я применила столько Репаро, что удивительно, как она до сих пор не рассыпалась в пыль: Северус с завидным постоянством сметал её на каменные плиты полами мантии.       Я потёрла виски, словно пыталась выдавить из головы причиняющие боль воспоминания. Но тщетно. Всё здесь до последней мелочи прочно ассоциировалось у меня с Севом. Надо же… А я и не заметила, как он стал львиной частью моей жизни. «Хватит. Надо встретиться с ним. И с Петуньей. И расставить все точки над ё. Встретимся где-нибудь на нейтральной территории и разберёмся!»       С такими мыслями я сбросила мантию на стул в спальне и отправилась в кабинет. Даже помедлила несколько секунд перед дверью, так не хотелось входить в эту комнату. В комнату, где ещё недавно мы спорили до хрипоты, смеялись от счастья и целовались до последней молекулы кислорода в лёгких. В комнату, которая теперь должна встретить меня нежилым запахом и тишиной.       Красивую картинку я себе вообразила? Отличные декорации для небольшого приступа хандры у влюблённой дурочки: тишина, пустота и воспоминания… А вот чёрта с два! Нет. В кабинете было тихо. И вездесущая пыль присутствовала. А вот с пустотой наблюдались заметные проблемы. Впрочем, и предаваться воспоминаниям мне мигом расхотелось. — Леди Эванс, — из моего кресла поднялся высокий стройный мужчина с гладко зачёсанными назад волосами. — Я думал, вы так и не решитесь войти. Плохие предчувствия?

***

— Даром предвидения меня Мать Магия не одарила, — с деланным спокойствием отозвалась я, приседая в реверансе.       Не то, чтобы мне хотелось демонстрировать хорошее воспитание незваному гостю, будь он хоть трижды Тёмный Лорд. Но ноги вдруг стали ватными и сами подкосились. Да и ломанувшиеся вспугнутыми тараканами мысли надо было привести в порядок. А реверанс — отличный предлог уткнуть глазки в пол и оттянуть на несколько секунд неизбежный сеанс легилименции. — Жалеете об этом? — Скорее нет, чем да, — он снова опустился в кресло, и мне не оставалось ничего иного, кроме как выпрямиться. — Чем могу служить, милорд? — Прямо так? — в его голосе сквозила едва заметная насмешка. — И никакого возмущения? Вопросов «Как ты сюда попал, негодяй?!»? Попыток сбежать или позвать на помощь? — Даже если бы у меня было девять жизней, как у кошки, в данном случае я бы, пожалуй, их поберегла. — Разумная девочка, — Волдеморт повёл рукой, указывая мне на свободный стул. Я села, чинно сложив ладони на коленях: лучший способ скрыть нервную дрожь. — Итак… Скажите мне, разумная девочка, почему вас интересует настолько тёмная магия?       «Он меня убьёт! — взорвалась под ментальными щитами паническая мысль. — Он не вербовать меня пришёл, а убивать!» — Если мне позволено будет говорить прямо, милорд… — медленно проговорила я, пытаясь выиграть ещё несколько мгновений и задавить панику. Он только кивнул, рассматривая меня, как какое-то диковинное насекомое. — Я не разделяю магию на тёмную и светлую. Магия — это просто магия. Не больше, но и не меньше. И все её проявления достойны восхищения и изучения.       Многомесячные тренировки давали себя знать. Хаос, царивший под ментальными щитами, постепенно поддавался моему давлению, и я снова могла мало-мальски трезво мыслить. Правда, мысли были совсем не весёлые. Я полностью отдавала себе отчёт, что, когда Тёмный Лорд уйдет, здесь останется лежать моя бездыханная тушка. — Любопытно… И чем же вас так восхитила тема крестражей?       «Пора читать отходную, — прошептал внутренний голос глубоко под толщей ментального льда. — Удивительно, что он не убил тебя, едва ты вошла. И, похоже, только любопытство удерживает его сейчас. Но это ненадолго…» «Любопытство!» — осенило меня. Идея оформилась мгновенно. Конечно, она была дикой и обречённой на провал. Но у неё было одно неоспоримое преимущество: она была единственной. — Древняя магия, — заговорила я, пуская по внешнему кругу памяти спокойный интерес и отстранённость. — Магия, которую настолько боятся, что почти не изучают. Это всегда интересно. — Научный интерес? — ей-богу, он почти улыбнулся тонкими бескровными губами. — Если позволите, я сам взгляну.       У меня было ровно десять секунд, пока он вставал, обходил стол и делал те два шага, что нас разделяли. Я не успела загнать в подсознание паническую мысль о немедленной смерти. Но сумела трансформировать её в другую: «Смерть? Интересно. Посмотрим». А потом пришла боль.       Волдеморт ковырялся в памяти, как рабочий замешивает цемент: мерно, будто совковой лопатой, перетряхивая слой за слоем. И каждое движение этой «лопаты» я ощущала так, словно у меня в голове и впрямь ворочается раскалённая железяка. Но такую роскошь, как чувствовать боль, я себе позволить просто не могла. Недальновидность в очередной раз сыграла со мной дурную штуку. Мне приходилось буквально в процессе прятать опасные воспоминания и набрасывать на всё прочее лёгкую вуаль отстранённого интереса. Того самого интереса энтомолога к букашке, который я уловила у Тёмного Лорда. Только если у него это был мимолётный каприз, то я приправила этим соусом всю свою жизнь. Ювелирная работа. Только шок и методики из межмирья позволили мне справиться с ней. И то каждый миг казалось, что он и будет последним, а дальше я не выдержу, щиты лопнут, и Волдеморт узнает всё. Даже то, о чём я сама давно и прочно забыла.       Когда я осознала, что всё ещё жива, Тёмный Лорд стоял у окна спиной ко мне, словно вообще забыл о моём существовании. Кое-как усевшись на полу, я привалилась спиной к стене. Волдеморт, услышав мою возню, медленно развернулся. Вот он, идеальный момент, чтобы нанести последний штрих. Штрих, который превратит нарисованную мной ментальную картину в шедевр: — Так вот, как ощущается ментальная атака… — хрипло проговорила я. — А что происходит, если это продолжается долго? Смерть или безумие? — Обычно — безумие, — неожиданно ответил он. — Интересно… Обратимое? — Я не уточнял, — на его губах снова появился уже знакомый мне намёк на улыбку. Который, впрочем, тут же снова сменился холодной маской. — Я слышал, не так давно к вам наведывались авроры? — Я не уточняла, кто это был, — пожала плечами я. — Но да. Гости были. В обычной жизни я предпочитаю уединение и редко кого приглашаю к себе. Но многим не нужно приглашение.       Я чувствовала, как по позвоночнику медленно ползёт капелька пота. Этот разговор на грани, смесь наглости и безразличия. Волдеморт убивал и за меньшее. Но именно благодаря такому поведению я до сих пор оставалась жива. Парадокс. Но он работал, а потому я продолжала играть выбранную в горячке роль. — Любопытно, — он подошёл вплотную, рассматривая меня сверху. — Ты понимаешь, зачем я пришёл, но совсем меня не боишься. Почему? — Я не интересовалась природой возникновения страха… — Зато интересовались природой возникновения любви…       Он отвернулся, но меня не покидало ощущения, что я препарат под прицелом микроскопа. «Зачем он спрашивает? — билась под толщей ментального льда испуганная мысль. — Он всё видел, я всё показала, как надо. Неужели ошиблась?!» К капле на позвоночнике присоединилась вторая, когда я холодно ответила: — Скорее, целями и их достижением. Достигая цели, индивид теряет интерес к объекту вожделения, переключаясь на другой. — Рад, что в магической Британии ещё осталась столь преданная науке молодёжь, — перебил Тёмный Лорд. — Я буду присматривать за вашими успехами. А лорд Малфой, я думаю, не откажется принять вас в своём родовом мэноре. У него замечательная библиотека. Напишите ему.       Я придала физиономии выражение интереса, но Волдеморт, оказывается, ещё не закончил. — Кстати. Если не любите незваных гостей, больше внимания уделяйте поставщикам накопителей для своих охранных контуров. Порой они так ненадёжны.       С этими словами величайший тёмный волшебник нашего времени с тихим хлопком исчез, аппарировав прямо из моего кабинета. Моих сил хватило только на то, чтобы бросить вокруг себя сигнальный круг. Но и это ничтожное усилие оказалось запредельным для измотанного организма. Окружающий мир затопила тьма.