Права и обязанности попаданки

      Очнулась я довольно быстро. И часа не прошло. Ну, как очнулась… Встать смогла, стоять, не падая, тоже. Даже, наверное, пройтись сумела бы. Впрочем, я не стала проверять, так ли это, и, кое-как добравшись до ближайшего кресла, плюхнулась на холодные кожаные подушки.       Благодаря иномирным ментальным техникам мне не нужен был омут памяти для того, чтобы со стороны посмотреть свои воспоминания. Прокрутив произошедшее и так, и эдак, я убедилась, что выбрала единственный вариант поведения, при котором у меня оставался шанс выжить: я его удивила. Он встречал глупых героев и жалких трусов, ему пытались сопротивляться и умоляли о милосердии. Но всегда было нечто общее: страх. Страх за свою шкуру или за близких, страх панический или едва заметный. Конечно, бывали исключения. Тот же Дамблдор, например.       Ну, в самом-то деле, что я могла ему противопоставить? Героически вступить в бой, и так же героически сдохнуть через полторы минуты? Хотя, нет, через минуту. Полторы минуты не продержалась бы. Я, может, и неплохой боец, но с Тёмным Лордом мне не тягаться. Не всех Мать Магия одаривает силой так щедро, как Сева.       Вспомнив о Северусе, я поднялась на ноги и подошла к окну. Переулок перед моей калиткой был пуст, но это ни о чём не говорило. Наверняка на калитке висела какая-нибудь хитрая сигналка. Иначе как Сев узнал, что я вернулась? Не торчал же он здесь две недели. Но его «Лили!» прозвучало почти сразу. Замешкайся я на долю секунды, и он вполне мог бы догнать меня и ввалиться за охранный контур вместе со мной.       Я запоздало похолодела, сообразив, какой опасности избежала по чистой случайности. Это в моей голове Тёмный Лорд собирался покопаться, а Север не получил бы даже такой короткой отсрочки. Меня передёрнуло от нарисованной воображением картинки, и я снова зашагала из угла в угол. Скорее всего, мне удалось убедить незваного гостя, что отношения с Северусом — лишь очередной эксперимент, спровоцированный болезненным любопытством. Впрочем, вся моя жизнь в глазах Волдеморта должна была выглядеть именно так. По крайней мере, это и было той безумной идеей, которая помогла мне выжить: я показала ему человека без желаний, без страха, без привязанностей, без чувств. Человека, не стремящегося ни к силе, ни к власти, ни к признанию. Человека, который жаждет только одного — знаний, и даже смерть рассматривает с этой точки зрения. Такого Тёмному лорду ещё не попадалось. Итог: я жива, как это не странно.       «Мне удалось обмануть Тёмного Лорда, — подумала я, криво усмехнувшись своему отражению в зеркале. — Казнь любопытной дуры, сунувшей нос в игры больших дядечек, отложена. Но вот надолго ли?»       На этот вопрос у меня ответа не было. Дамблдор не оставит меня в покое. Да и рассчитывать, что Волдеморт забудет о моём существовании, тоже глупо. Как минимум, за странной девицей будут приглядывать с обеих сторон. И что мне с этим делать, совершенно непонятно. Ясно одно: отсидеться на обочине не удалось. Следовательно, надо отойти ещё дальше. В Австралию, например. Или в Канаду. В крайнем случае, в русскую Сибирь. Главное, случайно не подохнуть по дороге. А для этого придётся избегать «великого светлого» и не дать «великому тёмному» повода сомневаться в том, что показала моя память.       За всеми этими размышлениями я даже не заметила, как добрела до подвала, где стояли накопители, питающие защитный контур. Пора было заняться насущным. И для начала разобраться, как Тёмный Лорд вломился в мой дом без моего ведома. Нет, мне и в голову не приходило, что я создала неприступную крепость. Взломать можно что угодно, хватило бы сил и умений. Но что я могу даже не узнать о визите незваных гостей, пока не столкнусь с ними нос к носу, внушало опасения.       Найти закладку, зная, где искать, труда не составило. Я уже взмахнула палочкой, собираясь уничтожить вредоносное «усовершенствование», и замерла. Только тут до меня дошло, что психопатка с атрофированным чувством самосохранения не станет этого делать. А мне нельзя выбиваться из образа, нарисованного для Волдеморта, если я не хочу в ближайшее время увидеть зелёную вспышку Авады.       Через силу опустив палочку, я попятилась. Инстинкты в панике визжали, что оставаться в доме, куда в любой момент может заглянуть на огонёк маньяк-убийца — идиотизм. Но именно такого рода идиотизма от меня и ждали. С кривой ухмылкой, больше напоминающей оскал, я вернулась в кабинет: «Это проверка. Ещё одна чёртова проверка. А сколько их ещё будет?»       Заметив в зеркале собственную перекошенную физиономию, я усилием воли стёрла с лица все чувства, кроме лёгкого налёта скуки: «Вот так, Леночка. И только так, пока между тобой и Англией не окажется океан или хотя бы пара тысяч километров заснеженной лесной чащи. Всё просто. Пункт первый. Усыпить бдительность: ноль эмоций, ноль привязанностей. Пункт второй. Хватать тех, кого ещё могу спасти, и бежать. Мушкетёры уже повязаны с Дамблдором. Их я потеряла, и оплакивать буду потом. Остаются Петунья и Сев. Позже будет время разобраться, как и кто их околдовал. А сейчас придётся изобразить оскорблённую собственницу для Дамби и равнодушную сволочь для Волди. Прости Сев… Я верю тебе. Но ты об этом узнаешь только тогда, когда мы будем в безопасности…»       Приняв такое решение, я, наконец, слегка успокоилась и даже смогла немного поспать, хоть и снились мне какие-то кошмары.       А наутро начался кошмар наяву. Никогда не думала, что носить маску так трудно. Каждое движение или желание приходилось взвешивать на весах достоверности: вписывается в созданный образ или нет. Надо ли говорить, что большинство порывов приходилось давить в зародыше? И плевать, что большую часть времени рядом никого не было. Если Волдеморт сумел обеспечить себе беспрепятственный вход в мой дом, то кто сказал, что тут не может быть ещё и десятка следилок? И я «держала лицо», даже восседая на унитазе, как бы глупо это не звучало. Только так я могла надеяться приучить себя к новой модели поведения.       Но сложнее всего мне давалась игра на публику. Так, около двенадцати принесло Сириуса. Он явился за зельем для Люпина, который опять где-то шатался по заданию хранителя всеобщего блага. Как я ни старалась не высовываться за дверь дальше, чем это необходимо, но сигналку Северуса всё-таки зацепила. Его безнадёжное «Лили!» бритвой полоснуло по сердцу, но я позволила себе только равнодушный взгляд прежде, чем захлопнуть створку. Хорошо, хоть Блэк удовлетворился обещанием отправить зелье совой и не стал громогласно удивляться ни холодному тону, ни требованию принести шерсть оборотня в уплату за услугу.       Сев маячил в переулке ещё часа три. По крайней мере, когда я после обеда, написав письмо Малфою, вроде как случайно бросила взгляд в окно, он всё ещё был там. А когда поздним вечером задёргивала плотные портьеры — улица казалась пустой.       Только глубокой ночью, накрывшись с головой одеялом, я до боли закусила губу, сдерживая стон. Это было единственное внешнее проявление чувств, которое я себе позволила. Но мне долго пришлось лежать без сна, вглядываясь в чёрный навес балдахина. Мысленно я просила Северуса простить и потерпеть ещё немного. Впервые в жизни я пожалела, что ни Сев, ни Петунья не могут услышать мои мысли, потому что даже сообщение с Патронусом отправлять было слишком рискованно. Параноик Том вполне мог поставить кого-то приглядывать и за ними.