— Хоби, всё в порядке? — Юнги пытается приободрить парня. Он взял его за руку и тянет на себя, но тот вырывается из объятий и срывается с места.
— Да, — холодно отвечает Чон.
— Хосок, — начал Мин осторожно, — почему ты злишься? — парень недоумевает и смотрит вопросительно, чуть сощурив глаза.
— Потому что я полный кретин! Совершаю серьёзные и к тому же наиглупейшие ошибки в своей жизни, из-за чего потом утопаю в бессилии. Пытаюсь убежать от проблем, подвергая других опасности!
— О чём ты?
— Забудь, тебе знать не обязательно.
— Не обязательно? Ты сейчас шутишь что ли? Мы стали самыми родными людьми друг для друга, и мне знать не обязательно?! — Юнги встал с широкого дивана и хотел подойти ближе к парню, но тот уже пятился назад.
— Да! Иначе ты умрешь…
— Умру? — Мин поник, — Да о чём ты говоришь?!
— О том, что я по уши повяз в грязи и тянуть тебя за собой — не собираюсь. Мне нужно время для того, чтобы всё обдумать, — Хосок расхаживает по комнате от угла до угла.
— Да расскажи же мне, что, чёрт тебя дери, происходит! — срывается Юнги, — я должен знать! Что с тобой творится в последнее время?! — он кричит на пределе возможностей своих лёгких.
— Я не хочу разговаривать на эту тему, — что-то внутри Хосока вспыхнуло, но быстро перегорело, — я устал.
— Устал? От чего?
— От всего! — на этих словах Чон схватил куртку, ключи от машины и вышел из квартиры, громко хлопнув дверью, а Юнги тем временем опускается на диван без сил и зарывается пальцами в блондинистые пряди.
Мин ничего не понимает абсолютно. Его пугают такие перемены в своём парне. Хосок очень напряжен в последнее время, он ничего не рассказывает, но, тем не менее, постоянно вертится возле Юнги.
Возможно, это был не самый рациональный выход из ситуации, но по-другому Хосок не умеет. Он вспыльчивый, и этой чертой характера ничем не уступает Юнги, но если последний пытается сдержать свой пыл, да ещё и рядом с любимым человеком, то другой вовсю показывает свой темперамент, и ссоры их всегда развивались именно на почве импульсивности Чона.
Хосок заводит двигатель автомобиля и трогается с места. Дождь недавно закончился, и дорога всё ещё мокрая, однако это не останавливает мужчину. Он выезжает за город и на большой скорости несётся по известной ему трассе. На улице глубокая ночь и путь освещает лишь яркая луна, которая сегодня необычайно низко над землёй.
Повисшую тишину в салоне разрывает телефонный гудок. Он раздражительно бьёт по барабанным перепонкам, оглушая. Сердце забилось с неимоверной скоростью, а дыхание участилось. На секунду всё вокруг замерло, и перед глазами проносятся воспоминания былых дней, проведённых под теплым крылом матери: её приятный нежный голос, и считанные часы до смерти. Картины прошлого сменяются одна за другой: учеба, работа в Кванджу; преступный мир, в который Хосок нырнул с головой. Он чувствует холодные руки на шейных отделах, что душат его и повисшей петлей на шее снова тащат в этот омут.
Хосок помнит это — он помнит всю боль, что тяжело давит на него и преследует до сих пор. Хотелось бы сбежать от этого, укрыться, но преследующая тьма всегда найдет лазейку и, найдя её, будет пробираться своими липкими щупальцами в черепную коробку, копошась в ней, словно множество жуков в навозной куче, залезет даже под кожу и начнет течь по венам, заменяя кровь.
— Хосок, почему ты звонишь так поздно? — сонным голосом спрашивает его дядя.
— Я еду в Кванджу и…
— Стоп! Что? — перебил Сокджин, — прошу тебя, остановись, пока не поздно. Ты же знаешь, чем всё это закончится! — мужчина очнулся ото сна и взбодрился — адреналин ударил в голову.
— Уже поздно. Пути назад нет.
— Нет, он есть всегда! Послушай меня: остановись. Ради чего ты это делаешь?
— Я не хочу проживать всю оставшуюся жизнь в страхе. Каждый день проходит как на иголках. Я хочу счастливой и обычной жизни рядом с Юнги. Быть рядом с любимыми и родными и ничего при этом не бояться, — Хо, чуть помолчав, продолжил, — какими бы страшными проблемы не были — от них всегда нужно избавляться.
— Хо… — парень сбросил звонок, — Хосок! — закричал дядя в трубку телефона.
Прокурор тяжело дышит. Он подрывается с кровати и дрожащими руками натягивает на себя одежду. Так дело не пойдёт — нужно остановить парня, пока он не наделал глупостей. Но Джин не знает, как далеко он уехал, где он сейчас и успеет ли. Хотя это всё не важно! Он в любом случае должен поехать за племянником.
На часах показывает ровно три часа ночи. Хосок едет в пригороде Кванджу, делает пару петлей, лавируя между домами, и сворачивает на ухабистую дорогу. Приближается к какому-то огромному заводу, который давно заброшен и отталкивает от себя одним своим видом.
Здесь адвокат Чон назначил встречу Джевону, пока находился в пути. Ну, а тот, несмотря на позднее время, быстро согласился, потому что только рад повидаться со старым «приятелем».
Хосок толкает вперед массивную дверь здания и проходит вглубь темного помещения. Прислушивается к каждому звуку и пытается привыкнуть к темноте, однако тут же получает сильный удар по голове. Он чувствует, как тело тяжелеет и что тянет к земле, но он держится, хоть и слабо. Судьба играет против правил.
В помещении загорается слабый свет, который освещает всего лишь несколько метров вокруг мужчины. Совсем близко слышится звук шагов и знакомый голос:
— Ты всё ещё считаешь себя гением? — из темноты выходит высокий мужчина в стильном костюме кремового цвета.
— Нет, сколько раз тебе повторять, Джевон — я не гений, просто это ты — ничто, — глупо улыбается Хосок.
Кан Джевон — организатор и глава самой ужасающей банды в Кванджу. Имеет большое влияние среди политиков и полиции — серый кардинал. Людские жизни ему нипочем. Он готов глотку вспороть любому, кто встанет на его пути. Этот мужчина не раз был арестован, сидел в тюрьме, но оставлять за спиной преступный мир никогда не входило в его планы. Некоторые считают его маразматиком, что помешан на своей жалкой власти, а другие восхваляют, словно он лик всевышнего. Смешно. Это правда вызывает смех у Хосока. Никто больше в его глазах не может выглядеть настолько жалко, как Джевон.
— Ты чертов придурок, ты это знаешь? — какой дьявол тянет Хосока за язык, известно только ему. Кто и выглядит сейчас жалко, так это только он, окруженный десятком вооружённых людей. По лицу парня стекает тонкая струйка алой крови, собираясь на подбородке в каплю, которая тут же падает, разбиваясь об асфальт.
— Мы договаривались, что после того, как ты выиграешь это дело, отплатишь мне. Ты ведь знаешь, что я не люблю должников, — Кан крутит вокруг Чона, словно ястреб, который думает, как лучше подобраться к своей жертве.
— Я не понимаю о чём ты.
— Твоя смелость никогда не переставала меня удивлять, адвокат Чон, — ухмыльнулся бандит. — Почему ты ещё не в моей банде? Из тебя бы вышел отличный сторожевой пес.
— Я лучше подохну, чем буду прислуживать такому дерьму, как ты!
— Вот как… — Кан с размаху ударил Чона в живот, от чего тот зашелся в приступе кашля, сплевывая кровь. — Поднимите его, — двое крупных мужчин резко подхватили Хо под руки и поставили на ноги, продолжая крепко держать. — У нас договор, не какая-то сделка с дьяволом, а просто самый обычный договор. Я предоставляю тебе всю информацию, которую желают надежно спрятать, а ты платишь должной суммой. Играешь с огнём, детка, — склонившись к уху, прошептал Кан.
— Ты ведь знаешь, что после того, как я переехал в Сеул, бросил этот шантаж и все эти авантюры!
— Конечно, знаю. А ещё я знаю то, что ты просто воспользовался мною, чтобы подняться так высоко, где ты сейчас есть. И когда тебе больше не нужна моя помощь — выбросил, как использованную бумагу. Никакого уважения, — Джевон укоризненно покачал головой. — Если ты в течение недели не вернёшь мне то, что обещал… Я заберу самое драгоценное, что у тебя осталось, — бандит развернулся спиной к адвокату, — как там поживает прокурор Мин, Хосок-а? — Кан широко улыбнулся через плечо и ушёл, оставив ошеломлённого и побитого Чона одного посреди темного, холодного и заброшенного помещения завода.
Кто бы знал, что этот мужчина узнает о существовании Юнги, и что Чон с ним в отношениях. Хотя чему можно удивляться, если Джевон действительно способен на многое — от обычных слежек до убийств. Убить человека для него как глоток свежего воздуха сделать, и он даже глазом не моргнёт.
«Ты так хорош в своём деле, адвокат Чон. Ты такой способный. У тебя, наверное, есть очень хорошие связи». В голове вихрем проносятся голоса знакомых людей, которые хвалили адвоката, но они даже и не подозревали, каким путём он достиг этих высот. Они все твердили одно и то же. Чона тошнит от этого, он готов ногтями срывать с себя плоть, лишь бы избавиться от боли, которая неумолимо сжимает всё нутро.
«Как ты взобрался так высоко? Расскажи мне этот секрет успеха. Одно дело за другим! Да ты определенно должен перебраться в контору частных адвокатов. Тебе здесь не место, ты слишком хорош для него!».
— Секрет успеха, ага, как же, — Хосок дышит сбивчиво.
Грудная клетка болезненно сдавливает легкие. Он пытается подняться, но это доставляет жуткую боль. Чон задыхается от собственного бессилия. В горле засел немой крик, который режет гланды. По его щекам текут солёные слезы, смешиваясь с кровью.
Хосок находится в безвыходной ситуации. Он не представляет, что ему сейчас делать. Он не может поехать домой и появиться перед Юнги в таком виде, особенно после ссоры. Один выход: позвонить дяде и надеяться, что тот ничего не расскажет Мину.
— Эй, прокурор Чон, — Хосок криво ухмыляется, и говорит прерывисто, — прости, что звоню тебе так поздно…
— Что случилось? Что у тебя с голосом?!
— Забери меня отсюда, пожалуйста. Только ничего не говори Юнги, хорошо?
— Не пугай меня! Где ты? — у того голос срывается, ему страшно.
— Я на заброшенном заводе в пригороде Кванджу.
— Я вызову скорую помощь и подъеду к больнице. Не отключайся! Слышишь меня?!
— Да, — совсем тихо произнес парень.
— Хосок? Хосок! Дьявол! — Джин вжимает педаль в пол и несётся по трассе со скоростью света.
Скорая помощь вернулась в больницу через час после вызова. Парню поставили капельницу, обработали рану на голове, взяли необходимые анализы и оставили отдыхать. Переживания дяди построены скорее не на ранениях парня, а на его морально-психическом состоянии.
«Я убью Джевона. Нет, я должен быть умнее и проворнее этой крысы. Мне нужен продуманный план», — отмечает про себя Сокджин, когда видит племянника.
Внешняя оболочка всегда обманчива. С виду человек может быть спокойным и уравновешенным, но внутри него будет сплошное безумие — ураган, сносящий всё со своего пути, беснующиеся демоны. На сердце кошки будут скрести — они когтистые монстры, что разрывают душу на лоскуты и вспарывают грудную клетку изнутри. Это отвратительное ощущение.
Такое же сейчас творится и с Хосоком. Дядя всегда хвалил его, видел в нём потенциал. Возможно, некоторые надежды угасли или вовсе потерпели крах, но нынешний парень — всё такой же он. Сегодня он тот, со всеми своими ошибками и недостатками. Завтра он может быть немного мудрее, но это тоже будет он. Эти ошибки и недостатки и есть этот парень — Чон Хосок.
Дядя знает всю историю преступной жизни племянника, но он никогда не думал о том, чтобы отвернуться от него. Он продолжал дарить ему надежду на светлое будущее.
— Послушай меня… Я знаю, что ты всё слышишь. Поезжай домой и расскажи обо всем Юнги. Ты не должен скрывать от него свое внутреннее эго, не должен закрываться в себе и отталкивать людей, — Джин взял парня за руку, — У тебя много недостатков, но ты должен принять их, как родителей, и постепенно любить себя по кусочкам. Жизнь заканчивается только смертью, а твой предел будет ещё совсем не скоро, не надейся на это.
— Но я столько всего наговорил Юнги… — шепчет Хосок, — мы поругались.
— Вы должны поговорить. Он умный парень, он тебя поймет. Я скажу ему, где ты.
— Нет! — Чон сжимает руку дяди сильнее и от нахлынувшей боли корчиться, — пожалуйста, не делай этого.
— Почему? Ладно, молчи, ничего не говори. Тебе сейчас нужен отдых, — Джин поцеловал парня в лоб и оставил его одного.
Скажите, что так сложилась судьба? Действительно ли она такая злодейка? Да, бывает и так.
Казалось бы, что иногда мы стоим на перепутье дорог. Они бывают самыми разными и их миллионы, но всего лишь несколько из них будут верными. Одна развилка приведёт к счастливому финалу, другая сыграет злую шутку, а третья — просто будет игнорировать существование человека, идущего по ней. Но ни одну из них Чон не выбрал.
Он думал, что нашел самую верную дорожку и смело зашагал по ней. Однако поступил он так, слушая затуманенный эмоциями разум…
Мы должны критически оценивать причины наших поступков. Перед принятием важного решения тщательно проанализировать, что нами движет. Неразумно полагаться на предчувствие, интуицию и веру в то, что в этот раз всё будет по-другому… Никогда, слышите, никогда нельзя принимать решения под влиянием эмоций. Мы должны действовать, опираясь только на здравомыслие. Иначе совершим большую ошибку, прислушавшись к лишенным логики эмоциям.
Через несколько дней Хосок вернулся домой. Юнги здесь нет. Парень лениво перебирает ногами по паркету и проходит в спальню. Он падает на кровать, не заботясь ни о себе, ни о сохранности постели. Лицо безжизненное и не выражает никаких эмоций. — Засыпай, всё пройдет.
***
— Ай! Ну, хватит уже! — Юнги громко смеется от прикосновений младшего. Хосок наслаждается. Он счастлив видеть парня таким: веселым, беззаботным и с улыбкой до ушей. Чон отпустил его, и они уставшие упали звездой на траву, смотря на ночное небо. Мин лег на грудь парня, слушая его сердцебиение.
На протяжении нескольких дней, пока Хо не было рядом, Юнги испытывал чувство тревоги и сильное переживание за любимого человека, желание всегда быть рядом и заботиться — любовь, и он даже не думал отрицать.
Мин приподнялся на локтях и посмотрел в глаза парня. Он хочет запомнить каждый изъян на его лице, каждый недостаток и обратное — утончённые черты: прекрасные шоколадные глаза, в которых отражаются звёзды; прямой высокий нос; губы причудливой формы, что напоминают сердце. Он хочет навсегда запомнить этот образ и никогда не расставаться с ним.
Хосок заметил выступающие слёзы в уголках глаз парня, сел на траву и повернулся к нему телом. Он проводит большим пальцем по горячим щекам, а затем по воспалённым от укусов губам. Чон прильнул к ним, целуя так нежно и аккуратно, словно это хрусталь, который от одного прикосновения способен разбиться.
Тогда ничего не волновало этих двоих. Этот мир принадлежит лишь им. Любовь, которую они не хотят показывать, чувство желанности и обретения того, что было закрыто глубоко в сердце — слилось в одно целое. Теперь эти чувства снова стали доступными.
Мысли и желания стали частью реальности.
Этот сон стал частью несбывшейся реальности.
***
Юнги вернулся домой после тяжелого трудового дня. Сегодня ему поручили новое дело. Он проходит в гостиную, залитую лунным светом, и плюхается на диван.
— Привет, — тихо произнес Хосок. Юнги испугался такой неожиданности.
— Привет, — хрипло отвечает тот, — я уже не надеялся увидеть тебя сегодня.
— Прости, что так вышло. Мне нужно было рассказать всё с самого начала, но не хватало смелости для этого. Я не считался с твоими чувствами. Мне очень жаль… — на последних словах Хосок словно проглатывает окончания и замолкает вовсе.
— Ты так устал от меня? — спустя несколько минут спрашивает Юнги ровным тоном. — Почему не сказал всё с самого начала? Почему играл в эти игры? Почему ты молчишь? — парень держится слабо, старается не сорваться. В воздухе повисла тишина, и напряжение начало всё сильнее окутывать пространство. — Не отвечай. Я сам устал от этого. Хотел всегда быть рядом с тобой. Я жил всё это время в сером мире. Смотрел лишь под ноги, шаркал по асфальту в поисках чего-то. Я жил только работой, и только для неё… Но когда в моей настолько бессмысленной жизни появился ты… — Мин сделал паузу, сдерживая слёзы, — ты стал для меня лучиком света в темной ночи. Можешь не верить, но это не исправит правду. Есть ли нужда повторяться, говоря, что это была любовь? Кто-то должен уйти, — на этих словах Юнги медленно поднялся и ушел, захватив пальто. Его укрывала темная ночь, пряча силуэт в своих объятьях.
Хосок опускается на пол и сворачивается в позу эмбриона. Слёзы не текут по его щекам. Сердце словно остановилось. Он даже не думает идти следом за парнем, потому что понимает, что тому нужно время. Как бы сильно не хотелось остановить любимого человека, ведь причина расставания невероятно глупая… Или все же нет? Юнги ненавидит, когда от него что-то скрывают или лгут. Он ненавидит это настолько, что не в состоянии никого прощать.
Было ли это решение принято на эмоциях? Безоговорочное
«да».
Прошло несколько дней, а может неделя или две, кто знает. Юнги не появляется — его больше здесь нет и не будет. Хосок часто порывался найти Мина, но он понимал, что этот парень сам для себя всё решил. Пускай даже он и хотел этого: хотел прикоснуться к такому желанному телу, хотел зарыться рукой в блондинистые волосы… А может уже давно не блондинистые — он боится. Боится, что его снова отвергнут. Он ведь даже не рассказал истинную причину его молчания.
Каждая ночь сопровождалась тяжкими мыслями о прошлом и возможном будущем. Утро начиналось как обычно: мокрая от слёз подушка, тело знобит, лицо опухшее, губы искусаны, а голос сорван. Нет уже давно того обычно Чон Хосока — известного адвоката из Кванджу.
Flashback
Дядя привез племянника в ресторан. Стоило ему это, конечно, больших усилий, но всё же он привел парня в порядок, хотя бы внешне.
— Я просто хотел помочь… Тебе нужно переключиться. Почему ты так холоден с ней? Всё же это дочка министра… Это все из-за Юнги?
— Да! Мне не нужны эти свидания вслепую. Я люблю Юнги, и я хочу начать всё сначала. Хочу найти его… Не только дочка министра, но и дочь чертового президента не сравнится с Мин Юнги. Мне не нужен никто другой!
— Ты, должно быть, на эмоциях. Выслушай сначала меня…
— Не хочу! — Хосок поднялся с места.
— Хотя бы поешь, — грустно сказал дядя, но тот направился к двери, игнорируя всё вокруг.
Говорят, время лечит, но сколько нужно времени, чтобы не тосковать по тебе? Говорят, люди лечат, но сколько нужно людей, чтобы забыть тебя? Говорят, нужно уметь отпускать, но, сколько нужно отпустить, чтобы не вспоминать?
Люди говорят, но кто следует этим словам?
End flashback
Главный прокурор Чон выдвинул обвинения в сторону Кан Джевона и только спустя год, собирая все доказательства его грязных делишек, его посадили на пожизненный срок. Хосок вернулся в Кванджу и продолжил работать адвокатом.
— Год, прожитый без тепла, в нём я вовсе отсутствовал. Ушедший год — как кошка или кот, оставлял царапин много, — эти слова Хо проговаривает вслух, записывая их на листе. В этом блокноте с чёрным грубым переплетом хранится столько записей, столько несказанных слов, столько боли и перенесённых мук, но эта вещь единственная, что заставляет Чона жить дальше. —
Лучик света в темной ночи.
Хосок сидит в темноте, и его лицо освещает экран монитора от ноутбука. Он держит перед собой кружку горячего чая, от которой исходит пар и аромат горькой лаванды. Чон ни о чём не думает, а лишь слушает раскаты грома за окном и звук разбивающихся капель о подоконник.
«Ты должен подняться и идти дальше с гордо поднятой головой».
— Твой предел ещё совсем не скоро, — Хосок заканчивает свои мысли вслух.
***
Солнце медленно поднимается на небосвод, предзнаменуя начало нового дня. Сквозь черные шторы хитро пробираются солнечные лучи. Хосок лениво разлепляет веки и хмыкает. Он принимает душ, завтракает и едет в свою контору.
Спустя столько времени парень наконец-то пришёл в норму. Что так сильно повлияло на него тогда? Джевон или Юнги? Или всё сразу свалилось ему на голову?
— Адвокат Чон, — подошёл Намджун с большим количеством папок в руке, — новое дело!
— Что это за дело такое огромное? — Хосок взял документы в руки и проверил подпись прокурора. — Мин Юнги?! Судя по записям иска…
— Остановись, — предупредил Джун, — сначала всё обдумай и хорошенько взвесь.
— Но что он забыл в Кванджу?! — тело бьёт крупной дрожью.
— Кто знает, — слабо улыбается Ким. — Юнги пока не в курсе, кто будет адвокатом, поэтому не спеши.
Хосок больше не слушает парня. Он на ватных ногах бредёт к выходу, лифту, машине. Садиться за руль и едет куда-то, но куда — неизвестно. Он останавливается на светофоре и видит знакомую фигуру: элегантный, как всегда, чёрный костюм; все так же безупречно белая рубашка; стакан кофе с утра, скорее всего, это холодный американо; аккуратно завязанный галстук и чёрного цвета волосы — это Мин Юнги.
Адвокат успокаивается и не позволяет чувствам взять над собой контроль. Он следит за парнем и поджидает его у прокуратуры до самого вечера, пока тот не освободится. Он едет по направлению к какому-то многоэтажному дому недалеко от прошлого местонахождения. Ещё одно движение и вот — они наконец-то встретились спустя долгое время.
— Хосок? — осторожно спрашивает Юнги.
— Привет, — тихо отвечает Чон.
— Откуда?
— Это долгая история…
— Та, что ты вновь мне не расскажешь, — упрекает прокурор.
— Послушай, Юнги…
— Нет, это ты меня послушай. Нам нет нужды встречаться. Это последнее прощание. Больше мне нечего тебе сказать. Не нужны мне извинения, — Юнги замялся — он не хочет подобного исхода, но чёртов характер и гордость… растоптать бы их.
— Я скучал по тебе. Это подобно сну… Я мечтал стоять напротив тебя.
— Хосок, остановись, всё уже в прошлом. Ты же понимаешь, что это невозможно.
— Я хочу быть рядом с тобой, хочу чувствовать тепло твоих рук, ощущать твоё горячее дыхание на своём теле, и таять от каждого прикосновения, — Юнги отвернулся, он спрятал лицо, дабы не показывать свою слабину перед парнем.
Он всё ещё любит его. Он хочет быть рядом с любимым человеком, но ему тяжело простить, ведь из-за обычной недосказанности и укрытия правды кто-то из них мог лишиться жизни.
— Юнги, — парень не заметил того, как Хосок приблизился к нему вплотную, и оттолкнуть не успел, потому что тот уже обвил его руками, словно жгутом.
Нет смысла больше убегать.
Юнги ощущает родное тепло и мякнет в объятиях. Доставляет боль от осознания того, что он так просто отдался, и в тоже время это так прекрасно — снова нуждаться в ком-то. Мин заглядывает в глаза парня, в которых отражаются яркие блики звезд, и тонет в этом омуте. Он встает на мысок и затягивает Чона в поцелуй, стараясь передать им все чувства, что накопились в нём за всё это время.
— Я люблю тебя, — наконец, оторвавшись от губ младшего, сказал Мин и улыбнулся нежной улыбкой.
