Одаренная девочка и прочие неприятности

      — Чтобы он стал её опекуном?! Только…       — Дорогая, кому как не тебе знать силу слов в сказках? Стоит единожды оговориться «только через мой труп» — и всё реально может закончиться твоим трупом.       (из протокола семейного заседания Добротворских)       На краю охранного периметра интерната АСИМ, на самой высокой березе сидели двое преподавателей. Точнее, чинно сидела, куря мундштук и внимательно глядя вдаль, только Ипполита Найтмаровна. Игорь Октябриевич же скорее очень тщательно цеплялся за ствол, стараясь не навернуться и совершенно не желая смотреть вниз. А еще он думал о разном. К примеру, почему половина его дежурств в итоге назначена совместно с этой дамочкой. Какого черта его потащили проверять окрестности в первый же вечер, не дав даже до коттеджа дойти. Долго ли падать вниз. Что делать с бунтующей мужской плотью, постоянно вспоминающей об идеальной женщине на соседнем суку. И каким идиотом надо быть, чтоб настолько засмотреться на по определению кровожадную спутницу и не среагировать на подозрительно радостное: «Ого, там что-то происходит. Пошли глянем». В результате не успевшего оказать сопротивление Игоря забросили на ближайшую березу, откуда открывался роскошный вид на то, как посреди ночи, в лесу у черта на куличках крайне подозрительная дамочка с бритым затылком наседала на молоденького богатыря. Симпатии к бывшим коллегам Игорь не испытывал от слова совсем и болел бы за женщину в черном, если бы не одно существенное но: парень явно прикрывал ребенка. Девочку.       Преподаватели молча наблюдали, как поначалу он сайгаком прыгал по деревьям, а дамочка преследовала их понизу на мотоцикле, периодически чем-то швыряясь. К величайшему удивлению Игоря, её крайне точные броски так ни разу до богатыря и не долетели, постоянно в последний момент отклоняясь под какими-то немыслимыми углами. Зачарован он, что ли? Стоило мелькнуть этой мысли, как очередная ветка громко затрещала под парнем, он с трудом удержал равновесие, а сюрикен наконец впился четко ему под колено. Вместо планируемого прыжка богатырь с девчонкой на руках рухнул как подкошенный. Почти сразу вскочил сам и поднял спутницу, явно пытаясь заставить ту хотя бы убежать, но она лишь смотрела во все глаза на преследовательницу. Женщина больше не использовала оружие, просто слезла с мотоцикла и пошла к ним. Ипполита не вмешивалась. Игорь не выдержал:       — Мы так и будем тут сидеть?       — Тише ты, услышат, — тут же шикнули на него.       — Нам принципиально наблюдать за избиением младенцев?       Отмахнувшись было, его коллега вдруг сощурилась и злорадно прошипела:       — Я её помню!       — Мммм?       Ипполита ткнула пальцем в сторону женщины в черном:       — Та еще чертовка. У нас училась.       — И теперь, видимо, активно отговаривает остальных?       Вместо ответа эффектная коллега лишь вкусно затянулась, и тут у Игоря что-то щелкнуло в голове:       — Стоп. Если ты куришь, почему мне нельзя?       Та лениво пожала плечами:       — Это ваши с директрисой заморочки.       Тем временем богатырь внизу огребал, и огребал изрядно. Игоря злило, как неумело тот пытается сопротивляться. Господи, если на тебя поперли без оружия, ты-то почему как идиот его не используешь? Не порожняком же шел? Да даже если порожняком, вокруг лес! Земля, палки, деревья… Господи, включи голову, даже не пытайся повторять приемчики из спортзала. Ну вот блин, и зачем ты это сделал? Но больше всего Игоря бесило, что девчонка, из-за которой явно весь сыр-бор, вжалась в березу как приклеенная. Ну что за дура, в самом деле?       — Наша будущая ученица, — внезапно ответила Ипполита Найтмаровна. Видимо, он не выдержал и последнюю фразу произнес вслух. — Ровно об этом я и говорила. Директриса набрала целый табун проблемных, а нам с ними разбираться.       — Что-то не похоже, чтобы мы хоть с чем-то разбирались.       Коллега обворожительно улыбнулась, и Игорь постарался как можно быстрее отвлечься мыслями о скорой смерти.       — Там не наша территория, а она — пока не наша ученица.       — Такими темпами и не станет.       — Еще пару часов назад ты орал, что в гробу всё это видел. А теперь готов вписываться за первую встречную малявку?       Игорь счел за лучшее вопрос проигнорировать. Так и не дождавшись ответа, со спокойствием могильной плиты Ипполита продолжила:       — Расслабься. У неё сильный защитник, — на этой фразе богатырь как раз глупо раскрылся и в очередной раз получил по щам.       Игорь скептически хмыкнул:       — Ну-ну. А я тогда Наполеон, причем торт.       — Да не этот, — отмахнулась она. — Настоящий. С минуты на минуту появится, я его знаю.       — Отмечу, что это знакомство взаимно и крайне комплиментарно.       Игорь чуть не разжал руки, когда рядом с ним из березы внезапно вылезла сначала рыжая голова, а затем и всё остальное тело. Странный босой тип в каких-то исторических тряпках стоял прямо на стволе дерева, параллельно земле, и, судя по всему, не испытывал от этого ни малейшего дискомфорта.       — Ипполита Найтмаровна, простите, что невольно помешали вашему вечернему моциону. Вы абсолютно правы: вмешательство представителей школы не потребуется.       С этими словами странный тип вытащил из своих волос пожухший листок и просто спрыгнул вниз, не издав ни звука и даже травинки не примяв. Игорь проводил его задумчивым взглядом, полным немого узнавания, а Ипполита лишь лениво потянулась:       — Всё, шоу окончено. Пошли работать.       Молодой богатырь упорно стоял между русалкой и её целью. Ощущение, что почки отвалились и позвякивают теперь где-то в пятках, усиливалось с каждым вздохом. Ему не обязательно было знать, почему на ребенка напали, но необходимо было обеспечить её безопасность. Однако сколько бы он ни кричал, Дора и не думала бежать, в нерешительности застыв неподалеку.       Вот русалка шагнула ближе, вот девчонка ойкнула, вот он сам приготовился подставиться под очередной удар, как вдруг кто-то упреждающе положил ему на плечо руку. За спиной вежливый голос совершенно не к месту произнес:       — Быть может, обсудим всё за чашечкой чая?       Дмитрий осторожно оглянулся. Рядом с растерянной Дорой стоял странный франт: отутюженные брюки, высокий и явно накрахмаленный воротничок рубашки, жилет, старого кроя пиджак, шейный платок. Если бы не босые ноги да отсутствие цилиндра, был бы вылитый денди с эмблемы Нью-Йоркера. Широкая улыбка при совершенно ледяных глазах шла в комплекте.       Русалка вмиг напряглась. Рыжий незнакомец успокаивающе вскинул руки:       — Полно вам, Татьяна. Подозреваю, возникло крайне неловкое для всех недопонимание, и, как без пяти минут официальный опекун, я должен незамедлительно его устранить.       — Опекун? — она чуть склонила голову, явно не доверяя его словам, а Дмитрий не без внутреннего шока отметил, что женщине с таким голосом можно простить всё.       Она говорила чуть ниже привычного, с легкой, таинственной хрипотцой, но очень мелодично, словно чаруя. Не то чтобы богатырь был специалистом по русалкам, но слышать их пару раз доводилось, и одно он мог сказать точно — это явно была её личная фишка.       — Стану им для столь заинтересовавшей вас девочки, как только она переступит порог моего дома, — с легким полупоклоном пояснил мужчина.       — Значит сейчас ты не вправе вмешиваться, — русалка явно собралась снова ударить, но рыжий денди моментально встал между ней и богатырем.       — Совершенно верно, не вправе, — продолжал он с той же улыбкой. — Однако считаю своим долгом уведомить вас, что до вышеупомянутого момента ответственность за юную леди несет вовсе не сей бедный рыцарь в рваных доспехах, а Альма Диановна. Подозреваю, что вы, как бывшая её воспитанница, еще не позабыли ни принципы своей альма-матер, ни принципиальность госпожи директора в соблюдении оных?       Русалка нахмурилась.       — Полагаю, текущие ваши действия любой классифицирует как «суицид», — ненавязчиво добавил босой мужчина.       Татьяна смотрела на девочку в полной тишине.       — У неё кинжал Марго.       Рыжий развел руками:       — И он никуда не денется вплоть до выпуска. А после — ни я, ни Альма Диановна уже не будем скованы обязательствами.       Она снова замолчала и вдруг резко кинулась вбок, к Доре, но наткнулась на как из-под земли выросшего рыжего.       — Татьяна, право слово, давайте не будем усугублять ситуацию? Всего-то пара годиков…       — Я не могу ждать!       Та даже не пыталась ударить назойливого опекуна, из чего богатырь сделал не слишком радостный вывод: эта парочка явно в курсе способностей друг друга. И вряд ли возьмется объяснять ему, что тут происходит.       — Сожалею, но в таком случае придется прибегнуть к кардинальным методам, — с этими словами рыжий вдруг оказался рядом с ДТП, легко перебросил его через плечо и, не успел тот и глазом моргнуть, подскочил к Пандоре. Согнулся в низком поклоне, аккуратно придерживая возмущенного богатыря на плече. — Прошу прощения, что не представился ранее. Александр Витольдович Пень, без трех шагов ваша защита и опора. Кстати, не желаете ли их сделать?       — Что? — недоуменно переспросила было Дора, как тот нежно приобнял её за плечи и аккуратно подтолкнул вперед. Русалка бросилась за ними, но остановить не успела. Ровно через три шага пятнадцатичасовой путь был пройден, и чары леших развеялись.       Лес исчез. Теперь они стояли на первой ступеньке крыльца какой-то странной огромной старой избы. Крыша её поросла травой, стены — мхом, а веранда, словно для контраста, была из наисвежайших досок и приятно пахла смолой. Татьяна оказалась тут же, буквально на пару шагов позади, и они с богатырем всеми силами старались не выдать удивление при идейном противнике. Новоявленный опекун буквально расцвел и заулыбался, на этот раз вполне искренне:       — Пандора Кирилловна, добро пожаловать в мою скромную обитель. Вверяю себя в ваши руки, вас — моим заботам, — и, переведя взгляд на рассерженную русалку, уже совсем другим голосом добавил: — Полагаю, теперь вы откажетесь от своих притязаний?       Та с ненавистью оглядела округу.       — Я могла бы попытаться…       — И потерпеть стопроцентную неудачу. Либо же подождать пару лет и получить пусть и призрачную — я понимаю, что срок вас смущает — но всё-таки возможность. Ваш выбор, Татьяна?       Параллельно с этой проникновенной речью он сгрузил богатыря на одно из плетеных кресел на веранде, а самой Доре с полупоклоном указал на соседнее. Русалка долго молчала, сверля девочку взглядом. Потом вдруг развернулась, показательно чеканя шаг, дошла до своего мотоцикла, достала уже знакомый Дмитрию термос и, вернувшись, налила кофе. Протянула. Дора посмотрела огромными глазами, словно ей вдруг предложили власть над миром. Робко уточнила:       — Это мне?       — Пей давай, не беси.       — Большое спасибо.       Пила она очень медленно. Лицо почти сразу приобрело выражение, словно девочка жевала недозрелый лимон прямо с ветки, или даже скорее вместе с веткой. Взгляд русалки с презрительного сменился на снисходительный:       — Впрок не напьешься.       — Но вы вроде бы надеетесь на обратное?       Русалка помрачнела и резко забрала у девочки кружку. Налила еще кофе и протянула ДТП. Тот попытался отшутиться:       — Это вообще гигиенично? Мы только встретились…       И тут же получил локтем в бок. Дора сделала такие глаза, что взять кружку пришлось. Отпил было, но тут же выплюнул. Александр Витольдович тихо свистнул, и внезапно выскочивший из-под стола енот принялся тряпкой затирать образовавшееся на полу веранды пятно.       — Ты меня убить решила?!       — Полегче, парень. Это мой кофе. Чертовски полезный напиток.       Глядя на Татьяну с подозрением, богатырь всё-таки отпил еще и с трудом проглотил. Вкус и вправду шокировал. Кофе умудрялся одновременно быть и горьким, и пережаренным, и дрянным до последнего зернышка. Желудок молодого человека, в свое время смирившийся со всеми ошибками юности в виде постоянных попоек и уцененного салата из ближайшей Пятерочки, отказывался это принимать. Напиток настолько драл горло, что аж слезы наворачивались. Под пристальным взглядом всех присутствующих ДТП сделал еще несколько глотков против воли, как вдруг заметил, что боль притупилась. Как бы невзначай скосил взгляд на ногу и чуть не поперхнулся: рана от сюрикена не просто перестала кровоточить, а полностью зарубцевалась, словно была получена давно. Дмитрий выдохнул и залпом проглотил оставшееся в кружке. Постаравшись не слишком сильно выпучивать глаза, осторожно поинтересовался:       — А стаканчик с собой можно?       Русалка не удостоила его ответом, спокойно забрав пустую кружку. Александр, всё так же невозмутимо улыбаясь, наклонился к девочке и, внимательно её осмотрев, подытожил:       — Большое спасибо. Что ж, полагаю, и моя подопечная, и её защитник теперь чувствуют себя как нельзя лучше и не имеют к вам никаких претензий. Еще раз приношу извинения из-за возникшего недопонимания.       Русалка смотрела Доре прямо в глаза:       — Тебе шестнадцать?       — Пятнадцать.       — Пара лет, и ты выпустишься. Я буду ждать.       — Я тоже.       Пандора не отвела взгляда. Татьяна убрала термос обратно в багажник и явно собралась было уехать, как вдруг представитель древнего рода Пней, вежливо откашлявшись в кулак, произнес с самым невинным видом:       — Полагаю, этот день несколько затянулся, и все здесь присутствующие крайне измотаны. Татьяна, уважаемый богатырь, не согласитесь ли воспользоваться моим гостеприимством и переночевать в сей скромной обители?       Вышеупомянутые тут же переглянулись, пытаясь понять, не ослышались ли.       — Ты с дуба рухнул? — осведомилась русалка.       — Нет, с березы. Но это никоим образом не сказалось на принятом мной решении.       Дмитрий просто обомлел. Но его удивление ни в какое сравнение не шло с шоком, написанным на лице Доры. Жестом попросив опекуна наклониться, она с возмущением зашептала тому в ухо:       — Вы что творите?!       — Представляю ваши интересы всеми известными мне способами, — ответил он тем самым невыносимым заговорщическим голосом, который используют взрослые, на полном серьезе предлагая мороженое в качестве компенсации за визит к зубному.       — С ума сошли? Мама строго-настрого запрещала…       — А я разрешаю, — аккуратно перебил её рыжий денди. — Новый дом, новые возможности, так сказать, — и, выпрямившись, громко поинтересовался: — Господа, вы согласны переночевать под моей крышей?       На лицах господ читалось всеобъемлющее желание оказаться от этого места как можно дальше.       — Послушай, — решил отговориться богатырь, — дамочка, конечно, может себе позволить негу в конце дня, благо её мотоцикл заботливо валяется среди твоих грядок, но вот мой остался у черта на куличках, и я бы предпочел лишить местных возможности обобрать его до остова.       — Не стоит волноваться, — лишь отмахнулся Пень. — Я отправил за ним. Ваш железный конь скоро прибудет к нам в целости и сохранности. Уже далеко за полночь, господа, и пусть сейчас вы и не чувствуете усталости, но поверьте мне: начинать обратный путь, не подкрепившись и не отдохнув, — точно не лучшая идея.       — А тебе-то что с того? Это только наши проблемы, — отбрила Татьяна.       Александр Витольдович очаровательно улыбнулся, подтолкнув к начинавшей клевать носом Доре вазочку с плюшками:       — Сударыня, как вам известно, я заодно значусь и местным лесничим. Поверьте, успокаивать невинных зверушек, наткнувшихся на ваш труп в кустах, сомнительное удовольствие. Пара часов вашего отдыха сэкономят лично мне пару часов увлекательного копания могил. Давайте на этом и сойдемся. Все согласны?       ДТП и Татьяна снова переглянулись. Соглашаться не хотелось никому, но и отказ вырисовывал пугающие перспективы. Хотя бы потому, что оба знали: хозяин избушки мог как заботливо предупреждать, так и ненавязчиво угрожать. Вздохнув, оба пробурчали свою версию максимально нейтрального «да». Александр просиял и радушно распахнул дверь, не забыв заботливо подать Доре руку:       — Могу я помочь леди донести вещи?       — Да у меня их и нет. Только рюкзак, — чуть осовело промямлила разомлевшая девочка.       — Вы не откажете в любезности?.. — с этими словами он аккуратно снял с её плеч рюкзачок и, словно это была клетка с графской канарейкой, понес перед собой на вытянутой руке.       Внутреннее убранство избушки производило странное впечатление. Во-первых, она явно находилась в родстве, пусть и дальнем, с Эрмитажем. Полы были настолько плотно застелены коврами, что казалось, будто в какой-то момент хозяин решил не чистить их, а просто прятать под собратьями. По стенам, насколько хватало глаз, шла позолоченная лепнина вперемешку с канделябрами, подозрительно похожими на настоящие. А еще изба полностью, буквально под самый потолок была напичкана всяким хламом. Столетние шкафы, забитые посудой и одеждой, служили подставками для картин, горшков и какой-то деревянной рухляди. В одном из углов валялись прялки. Всё свободное пространство стен было плотно занято тарелочками с рисунками, а по центру неестественно длинного коридора висела видавшая лучшие времена хрустальная люстра с огарками свечей. Дора смутно ощущала, что внутри дом явно был больше, чем снаружи, но сконцентрироваться на этой мысли почему-то не получалось. Хозяин шел впереди, девочка за ним, а после, стараясь держаться на расстоянии друг от друга, богатырь с русалкой. На пути опекуна свечи загорались сами, и глядя на его спину, Дора вспоминала многочисленные рассказы о сиротках и их попечителях. Она привыкла во всём доверять родителям, поэтому и об опекуне особо не расспрашивала, наивно полагая, что это будет кто-то из Семьи. Однако этого мужчину Дора не знала, что настораживало. Еще и ночевать всех затащил вопреки маминым инструкциям. Странный франт.       Вдруг её взгляд за что-то зацепился. Девочка внимательно уставилась под его ноги, пытаясь понять, что же привлекло внимание. Босой. Ну с таким количеством ковров и не мудрено. Что-то еще было не так, но сонный мозг отказывался работать. Моргнув пару раз, она вдруг поняла.       — Вы тень не отбрасываете, — Дора очень постаралась, чтобы в голосе не сквозило недоумение.       — О, да. Такое бывает, — невозмутимо отозвался Александр.       Рыжий и без тени. Теперь в голову упорно лез образ остепенившегося Питера Пена, хоть она и понимала прекрасно, что это всего-навсего сказки. Точнее, авторские человеческие истории — мысленно поправила она себя маминым голосом — выдуманные от и до, а не пересказывающие необъяснимое прошлое. Так, кто из тех, о ком говорили раньше шепотом у костра, щеголял без тени? Список подбирался внушительный и малоприятный. Чуть подотстав, Дора тихонько поинтересовалась у Дмитрия:       — Вы его знаете?       — Его все знают, — отмахнулся было тот, но, взглянув на лицо девочки, добавил: — Кроме тебя, видимо. Рассказать или не портить сюрприз?       Она призадумалась.       — Наверное, я предпочла бы составить мнение сама, а после им поделиться. Главное — он не опасен?       — Мне — башку оторвет и не почешется. Но раз взялся о тебе заботиться — и пальцем не тронет. Этим и знаменит — постоянно кого-нибудь подбирает и выхаживает. Тут ты как у Христа за пазухой.       — А тень?       — Раньше — была. Куда дел — не имею ни малейшего представления и не рекомендую особо расспрашивать. Типчик себе на уме.       Дмитрию совершенно не нравилось происходящее. Нет, Пень, безусловно, мог претендовать на звание мамы-курицы года, как и всё его семейство, впрочем, но сама идея, что ребенок будет жить с абсолютно незнакомым мужиком, по какой-то причине богатыря напрягала ничуть не меньше, чем вынужденная ночевка. Интересный денек, конечно. В Лес с несовершеннолетней и её воображаемой подругой скатался, от русалки побегал, выпил кофейку с эффектом живой водицы, а теперь вот ночуешь у мифического существа. ДТП не покидало смутное ощущение, что всё это напрямую связано с поисками отца, а своей интуиции он привык верить. Вот только к делу её не приложишь.       Очередной поворот захламленного коридора вывел их к небольшой, но просторной кухоньке, чьи стены также не избежали вездесущих узорных тарелочек, но хотя бы не изобиловали позолотой. Жестом пригласив гостей за большой деревянный стол, Александр заботливо пододвинул табуретку своей воспитаннице и чуть присвистнул. Бойкий енот вновь вышмыгнул откуда-то из-за угла и принялся расторопно сервировать приборы, пока сам хозяин стелил скатерть и выставлял блюда из духовки.       — Прошу простить за столь скромный и легкий ужин, всё-таки рассчитывал я на меньшее количество персон… — начал было тот, но внезапно заметил, что гости как один с немым изумлением смотрят на енота. Тот продолжал деловито расставлять чашки, а на голове его, словно бандана, был повязан черный мужской носок.       — Ах ты мелкий зас… заслуживающий уважения представитель семейства енотовых, — Пень вежливо кашлянул и поспешно носок снял. — Прошу прощения, в спешке несколько забылся. А некоторые решили проявить пусть и похвальное, но чрезмерное рвение.       С того момента как они вошли в избушку, русалка держалась крайне отстраненно и молчаливо. Вот и сейчас она спокойно взяла тарелку и принялась за еду. Богатырь же, наоборот, словно задался целью свернуть себе шею, разглядывая дом изнутри, и на поданную енотом тарелку не реагировал, пока тот не пнул его табурет. Оценив «скромный и легкий ужин» из полного горшка вареного картофеля, жареной то ли курицы, то ли перепелки, трех салатов, какого-то рыбного супа и вездесущих плюшек с чаем, Пандора как бы невзначай поинтересовалась:       — А вы, собственно, чем занимаетесь?       — О, я всего-навсего скромный старьевщик.       На этой фразе приступившие к ужину гости подозрительно синхронно закашлялись. Дора определенно осталась не удовлетворена услышанным:       — Старьевщик, который по совместительству еще и лесничий?       — И разнорабочий к тому же. Вы не поверите, как порой сложно трудоустроиться на краю леса. Приходится хвататься буквально за любые предложения.       Богатырь с русалкой настолько старательно смотрели в свои тарелки, что возникало четкое ощущение — обсуждать этот вопрос далее не стоило. Дора вяло жевала заботливо наложенную енотом картошку и во все глаза разглядывала чудного босоногого парня. Она могла поклясться, что видела его впервые, но странное чувство узнавания не покидало. Не выдержав, спросила:       — Мы раньше встречались?       — Предлагаю обсудить этот вопрос чуть позже, — с мягкой улыбкой ответил тот, пододвигая ей чашечку чая. Она нахмурилась.       — А вы почему не садитесь? Тут же четыре табуретки.       — Благодарю, но это место для вашей подруги, — на этих словах Татьяна недоуменно заозиралась, Дмитрий хмыкнул, а Дора наконец-то улыбнулась.       — Спасибо! — она словно и вправду проследила за тем, как кто-то садится на пустой табурет, после чего взяла еще одну плюшку и залпом осушила чашку чая. На неё внезапно навалилась ужасная усталость, и, пару раз тряхнув головой, явно пытаясь прогнать сон, она вдруг уронила голову на грудь и крепко заснула. Богатырь с русалкой напряглись.       — Нет нужды так переживать, господа, — нежно приобняв спящую девушку, Александр Витольдович легко взял её на руки и направился к выходу из кухни. — В отличие от вас в два часа ночи подростковый организм, как бы ни храбрился, должен спать. Я уложу леди в её комнату и отведу вас в гостиную. Наслаждайтесь ужином, — и, хитро подмигнув, глянул на четвертый табурет. — Только давайте без поножовщины. Помните, что вы не одни.       Пандора проснулась посреди ночи от ледяного дуновения ветра, не имевшего ничего общего с типичным сквозняком. В панике дернулась, не узнав поначалу комнату, но быстро пришла в себя. Вспомнив заботливо подхватившие её руки, с немым смирением приготовилась к тому, что её наверняка переодели, но, к вящему своему удивлению, поняла, что всё, кроме обуви, осталось на ней. Даже черная куртка, выданная заботливым богатырем. Стоило повернуть голову — заметила свой рюкзак на соседней подушке. Что ж, кажется, мозги у опекуна есть.       Луна светила непривычно ярко для городского жителя, и в лучах её, обильно льющихся из окна, можно было разглядеть странную призрачную фигуру у изголовья кровати. Девушка с короткими волосами и в спортивном костюме чуть просвечивала и была неестественно бесцветна, словно ожившая черно-белая фотография. Лола с грустью смотрела куда-то в коридор и, постояв так еще немного, плавно поплыла прочь из комнаты. Дора немного подождала и, стараясь не шуметь, двинулась следом.       Дом был тих и темен. Она ненадолго замерла на лестнице, ожидая, пока глаза после яркого лунного света привыкнут к сумраку, и медленно начала спускаться, пытаясь переносить вес на перила. Внизу повертела головой, к чему-то прислушалась и уверенно двинулась к комнате, вероятно служившей гостиной. Дверь была чуть приоткрыта, и, осторожно заглянув, она сперва увидела русалку. Та спала, развалившись в кресле, рядом с которым одиноко лежала какая-то пустая бутылка. Если слухи, которые долетали порой до Доры, не врали, скорее всего, это было вино. Интересно, насколько добровольно хозяин дома с ним расстался? Мирно спящая русалка была очень красива, и Дора вновь всмотрелась в её лицо, стараясь найти хоть какие-то незнакомые черты. Поняв, что еще немного, и расплачется, перевела взгляд чуть правее, на диван, на краю которого спал и явно стремился с минуты на минуту скатиться богатырь. Рядом с ним, присев на корточки и аккуратно гладя его волосы, зависла та самая призрачная фигура. У Доры защемило в сердце от одного её взгляда, такого ласкового и всепрощающего. В ухо внезапно шепнули на грани слышимости:       — Соскучились по семье?       К собственному удивлению, Дора не только не взвизгнула, но даже и не испугалась. Медленно повернув голову, встретилась взглядом с опекуном. Александр Витольдович со свойственной ему ненавязчивой улыбкой стоял рядом с чашкой чая в руках и, как не преминула заметить девочка, наконец-то обулся. Дора могла поклясться, что еще секунду назад тут никого не было, и она не слышала ни звука. Что ж, видимо, у хозяина дома были свои секреты. Она с тревогой перевела взгляд обратно на призрачную фигуру. Та спокойно гладила Дмитрия по голове, не обращая на наблюдателей никакого внимания. Пень продолжил уже совершенно будничным голосом:       — Всё хорошо, она нас не услышит. Нас вообще никто не услышит, если мы этого не захотим. Один из полезнейших заговоров для скрипучего старого дома, если вас интересует мое мнение.       Дора снова скосила взгляд в комнату. Никто не шелохнулся, привидение словно их не замечало. Опекун отпил чай и решил проявить заботу:       — Как обеспокоенный вашим самочувствием взрослый я бы рекомендовал вернуться в кровать. Насколько мне известно, ваша тетушка не склонна к долгому бездействию и максимум часа через два изволит проснуться и умчаться. Полагаю, вы бы хотели её проводить?       Дора в ужасе обмерла. Что он несет, да еще и так громко? В панике она оглядела комнату, но её обитатели спокойно и мирно спали. Александр улыбнулся:       — Нас совсем-совсем сейчас не слышно. Всё в порядке.       — Но… откуда вы узнали?       — Я как-никак владелец. Не знать особенностей собственной жилплощади в наше время — почти преступление.       — Нет, я про… про неё.       — О, вы о сестрице вашей матушки?       Одну из величайших тайн её жизни он произносил вслух с такой же легкостью, как если бы желал приятного аппетита. У Доры в голове это не укладывалось, и всё, что она могла, — это просто кивнуть и получить вежливую улыбку в ответ:       — Сударыня, я ваш опекун на ближайшие лет пять. Разве можно денно и нощно обеспечивать вашу безопасность и не знать, от чего? Меня ввели в курс дела достаточно, чтобы я разбирался во всех хитросплетениях вашей родословной по обеим линиям. И я прекрасно знал, кого приглашаю в дом переночевать. Собственно, потому и пригласил — счел, что учитывая разыгравшуюся трагедию, на новом месте вам будет спокойнее в окружении родных.       Он сказал «родных». На лице Доры не дрогнул ни один мускул, а вот сердце ушло в пятки. Не могли же ему рассказать и о…       — И о сводном брате, конечно же, тоже. Всё-таки ваши родители были согласны доверить вашу безопасность лишь одному человеку, его и принудили быть вашим спутником.       — А вы как же?       — О, я давно уже не человек, так что в рейтинге не учитывался.       Дора отвернулась, жадно глядя на Дмитрия. Он был много старше, чем она помнила. И много старше, чем помнила Лола. Интересно, что чувствует она? Ведь он такой красивый…       — Полагаю, я так и не убедил вас поспать еще чуть-чуть? Обещаю разбудить и дать возможность проводить тетку под самым благовидным предлогом, — опекун был неумолим и навязчив, как консультант в офисе электронных сигарет.       — Сомневаюсь, что буду в состоянии сейчас заснуть.       — Могу предложить крайне эффективный в таких ситуациях отвар трав.       Дора так на него покосилась, что он тут же замахал руками:       — Сударыня, право слово, исключительно проверенные и безобидные рецепты! Всё натуральное!       — Без исследований, доказанной эффективности и описания побочных эффектов? Спасибо, не стоит.       Опекун иронично сощурился:       — Я сейчас не ослышался? Вы верите ученым, которые не верят в вас?       — Тот факт, что мое существование отрицается наукой, не означает, что это отрицание взаимно.       — Сударыня, вы восхитительны.       Что-то в этих словах показалось ей очень знакомым. Она присмотрелась к рыжему франту и осторожно уточнила:       — Кажется, мы раньше всё-таки встречались?       — Этот вопрос так вас волнует? — Дора мысленно отметила, что недоумению на его лице не хватило искренности.       — Встречались ли мы? Конечно! Я же хочу знать, почему вдруг кто-то вообще ввязался за меня отвечать. И почему родители это одобрили.       — О, полагаю, это несколько разные вопросы, — молодой старьевщик в задумчивости взялся за подбородок. — Мы с вами хоть и встречались, но при довольно смущающих для нас обоих обстоятельствах… Как сейчас помню, на одном из мероприятий вашей матушки.       — У нас всегда собиралось много народа. И я не помню вас, простите.       Мило улыбнувшись, Александр тихо свистнул, и услужливый енот выскочил откуда-то из соседней комнаты с чайником в лапах. Отдал его хозяину дома и поспешно скрылся за противоположной дверью. Что-то дико заскрипело.       — Полагаю, дело в том, что вам тогда только исполнилось шесть, — как ни в чем не бывало продолжал старьевщик, доливая чай. — Вы хотели со мной потанцевать, я же, по глупости своей, отказался, чем в результате вызвал ваши слезы.       Дора смутно припоминала этот момент. В основном за счет огромного чувства стыда, которое буквально смело её, когда улыбчивый папин знакомый ответил отказом. Кажется, он потом всё же изменил свое решение и, присев, просил её успокоиться и с ним потанцевать, но она, уткнувшись лбом в мамину ногу, в ответ только ревела и боялась даже мельком взглянуть на так понравившегося ей дядю.       — Признаюсь, не ожидал тогда, что вы примете мой отказ столь близко к сердцу, и совершенно растерялся. Когда же попытался успокоить вас встречным предложением, вы заплакали еще сильнее, что явно не добавило мне очков.       Источником чудовищного скрипа оказался небольшой журнальный столик с плюшками, который енот под изумленным взглядом Пандоры вытолкал в коридор и, козырнув начальству, быстро умчался. Александр Витольдович жестом предложил угощаться.       — А почему вы вообще отказали? — всё-таки поинтересовалась Дора, взяв одну из ароматных, еще теплых булочек. Когда только он успевает их печь? — Ну то есть я понимаю, танцевать-то вы не обязаны, но я ведь была маленьким ребенком. Обычно детям не отказывают. По крайней мере, мне до этого никто не отказывал.       — А после? — немного напрягшись, уточнил опекун.       — После?.. Хммм, — Дора задумчиво откусила кусочек. — Не помню. По-моему, я после этого вообще не пыталась танцевать с незнакомцами.       Старьевщик смущенно улыбнулся.       — Прошу простить юного и недалекого меня. Поверьте, то был не злой умысел, а лишь попытка поступить наиболее разумно. Видите ли, я был абсолютно уверен, что вы мой отказ даже не заметите, а вот согласие вызовет у вашей матушки ужаснейшее негодование.       — У мамы-то? — Дора хмыкнула. — А вы, однако, фантазер. Ей на всех мужиков мира плевать, ну кроме разве что папы. Могли хоть утанцеваться или уфлиртоваться с другими.       Александр Витольдович внимал ей с подозрительным смирением.       — Боюсь, что выразил свою мысль недостаточно ясно. Конечно же, речь ни в коем разе не шла о ревности, вам же было шесть. И уж тем более я никогда не был интересен вашей матушке. Просто в тот вечер я просил у неё вашей руки и справедливо полагал, что подобного рода танцы могли её прогневать.       — Вы — что?! — плюшка попыталась пойти не в то горло, и в итоге вопль растерял часть своего негодования.       — Полагал, что танец может…       — Нет-нет, вы просили моей руки? В смысле?       — В прямом, самом обыкновенном. Попросил у ваших родителей согласие на нашу свадьбу.       Дора ушам своим не верила.       — И вы так спокойно об этом говорите?       — Не сочтите меня толстокожим, но за тот вечер ваши родители отказали мне трижды, за последующий год — еще раз семь, а общий зачет, пожалуй, пробил отметку в тридцать. Не сказать, чтобы я смирился, но относиться к этому по-философски научился точно.       — Я не об этом! — девочка вообще уже ничего не понимала. — Мне же было шесть!       — О, вас волнует возраст? — знакомое задумчивое поглаживание подбородка закончилось очередной милой улыбкой из арсенала «черт поймет, что у него на уме». — В моем представлении это меньшая из проблем. В конце концов, я не знаю никого, кто бы со временем молодел. А ждать я умею.       — Но я же… — тут Пандору внезапно осенило, и от слов повеяло холодом. — Так вот в чем дело. И для чего же я вам понадобилась?       Опекун грустно покачал головой.       — Что ж, если вы сочтете, что мой сердечный порыв был вызван исключительно желанием обладать вашими способностями, доказать обратное я буду не в силах. Могу только апеллировать к тому, что за прошедшие годы ваши родители наверняка раскусили бы во мне эту склонность и не доверили бы самое ценное. Иных доказательств своих мотивов у меня, к сожалению, нет.       Дора никак не могла решить, какой из двух вариантов ей самой кажется наименее безумным: что он польстился на её силу или, господь всемогущий, и вправду влюбился в шестилетку?       — Но если вы весь такой замечательный, что аж родителей убедили, почему тогда мама была против свадьбы?       — О, полагаю, ответ очевиден. В представлении вашей матушки никто на свете не имеет права решать за вас, как жить. Даже она сама.       Дора задумчиво откусила от плюшки еще и, после долгого молчания, подытожила:       — Не представляю большего дискомфорта, чем от мысли, что меня отправили жить к моему бывшему жениху.       — Прошу прощения, — вновь вежливо кашлянул в кулак Пень, — но вовсе не бывшему. Я по-прежнему тверд в своих намерениях. Просто уяснил, что просить вашей руки надо у вас непосредственно. Когда вы получите возможность официально решать такое, конечно же.       На этих словах вездесущий енот выскочил откуда-то сбоку и пару раз бросил конфетти. Эффектно началась жизнь на новом месте, ничего не скажешь.       — Беру свои слова назад. Теперь стало еще дискомфортнее.       Ближе к утру, налив себе полную кружку кофе, Игорь наконец-то сел отдохнуть в учительской — она же по совместительству и комната охраны — и уткнулся в казенный смартфон. Фирму-производителя он не узнавал; однако только такие, по словам директора, выдавали всем учителям, и они содержали в себе большую часть информации по школе и столь дорогой сердцу Тимофея Ивановича электронный журнал. Итак, списки учеников на этот год.       Найдя их, начинающий педагог с запозданием понял, что имени девочки не знает. Значит, пойдем от противного. Страница «родители и опекуны», наглая рыжая морда… Опа. А вот и ты. М-да, интересный защитничек. А девочку нашу зовут… Добротворская Пандора Кирилловна. Имя Игорю ничего не говорило, и это был тревожный звоночек — учитывая уровень опекуна, оно явно должно было быть на слуху. В задумчивости он скользнул взглядом по списку учащихся, и все мысли о девочке напрочь выбило одной фамилией: Потапова. Покрывшись испариной, он вчитался. Перелистнул на опекунов и почувствовал, как ярость захлестывает его с головой. Учитель нужен был, ну да, конечно. Ради способностей его выкрали, как же. Причина-то проще и банальнее в разы.       Сильнее, чем учить детей, Альма Диановна любила только одно — восстанавливать справедливость.