Одаренная девочка и прочие неприятности

      — Марат говорит, ты плохо влияешь на папу. Из-за тебя он пьет, дерется и сбегает с совещаний.       — Он на меня тоже плохо влияет. Из-за него я лежу лежнем с больной головой и вынуждена слушать тебя.       (из приватных бесед наследника патриарха вампиров и сестры Королевы)       Завтрак Дмитрий и Кирилл провели под обоюдные лекции о безопасном и разумном поведении. ДТП подозревал отца в подсознательном стремлении даже сидя в закрытом гараже находить неприятности на свою пятую точку, в качестве аргументации довольно успешно припомнив появившуюся из ниоткуда рубашку. Бляблин, в свою очередь, парировал, бросая недвусмысленные взгляды на смирно застывшего, покуда Лохматыч натирает бока, робопса: мол, кое у кого есть проблемы похлеще бесплатной одежды. Сошлись на том, что папа очень постарается просто сидеть и ничё не трогать, а сам Дима честно и не вызывая подозрений отработает смену, после чего исключительно вежливо поговорит с поехавшей русалкой, уговорит её навестить папеньку и, не нарываясь на неприятности и соблюдая максимальную осторожность, под присмотром Спящей Красавицы приедет обратно. На том и порешили.       Однако планы изменились еще на полпути к штаб-квартире: заверещавший Жанной Агузаровой телефон оповестил о звонке Сергея Полкановича.       — Ты, главное, не кипишуй, — начал тот без приветствий, что само по себе было довольно подозрительно.       — Неужто меня не только премии, но и благодарности лишат? — максимально унылым голосом поинтересовался Дима, пытаясь с разбегу перестроиться на ценности собеседника.       — Хотели, — честно ответил начальник и тут же продолжил с наигранным оптимизмом: — Но я предложил заместо этого тебя на пару дней от работы отстранить. Посидишь недельку дома, подумаешь над своим поведением…       — Вам мой отчет настолько не понравился?       После краткой борьбы вежливости с честностью из трубки послышалось:       — Положа руку на сердце, Тишин, ЕГЭ по литературе ты б не сдал из-за комы проверяющих. Читая твои вирши, я каждый раз оказываюсь перед выбором: взять бутылку чего покрепче и рискнуть печенью или не брать — и рискнуть мозгом. Книжек умных купил бы, что ли, или на курсы писательские походил…       — Озадачусь вопросом, Сергей Полканович, — отрапортовал богатырь, но начальство продолжало:       — …но в этот раз причина другая. Ты ни с кем у нас не цапался?       Дмитрий насторожился. Парившая всё это время рядом Лола тоже замерла и подплыла ближе:       — Да вроде бы нет, — постарался протянуть богатырь максимально расслабленно. — Разве что пару дней назад наорал на очередного идиота, который ко мне в кабинет чуть ли не без штанов ввалился, но всё в рамках корпоративной культуры.       — Странно… В общем, помнишь, мы записи у меня смотрели?       — Конечно помню, Сергей Полканович! Еще раз спасибо за проявленное понимание.       — Так вот, после этого с моего стола одна флешка возьми и тю-тю.       — Там что-то важное было? — Дима чуть не ляпнул «какая флешка?», но вовремя спохватился. Если начальник умел чувствовать ложь, неправильный вопрос выдал бы богатыря с потрохами.       — Не, мелочи. В основном накладные для столовой. Потому и настораживает: вместо банальной замены на новую орлы святогорыча заставили меня заявление о пропаже писать и всё старательно про тебя выспрашивали, мол, не мог ли умыкнуть. Я честно сказал, что к столу ты и не приближался, без присмотра не оставался и точно никак позаимствовать не мог, но сам факт, понимаешь? Такое ощущение, будто кто-то очень хочет лишить тебя еще и благодарности.       — Слишком много шума для моей скромной персоны, — честно ответил богатырь.       — Ты на ребят не сердись, — миролюбиво подвел итог Сергей Полканович. — Просто когда про Семью правда вскрылась, им, подозреваю, тебя хоть как-то уесть захотелось. В общем, посиди чуток подальше от офиса, авось отойдут.       — Может, я пока расследованием займусь?       — Опять двадцать пять, Тишин! — кажется, начальство тихонько закипало. — Сказал же — отстранили тебя от него, всё, баста. Новое дело дать не могу — за ним в офис заезжать придется, так что просто отдохни немного без казенных денег. Заодно вспомнишь две главные причины любить свою работу.       — Аванс и окончаловка?       — Именно! — радостно рассмеялся своей любимой шутке старший. — В общем, считай, наказан, но как бы ради хорошего дела страдаешь.       — И без оплаты.       — Тишин, имей совесть!       — Простите, Сергей Полканович. В общем, понял, принял, неделю занимаюсь своими делами и на работе не отсвечиваю.       — Ну вот и молодец, — успокоился начальник, но тут же с подозрением спросил: — А сейчас ты где, в дороге?       — Да. Но не страшно — заеду за кофейком, с симпатяшкой из кафе пообщаюсь — и обратно.       — Ладно. Но смотри, Тишин, обещание держи!       — Конечно, Сергей Полканович. Спасибо за вашу заботу.       — Эх, пустое. Если деда увидишь, привет передавай.       — Обязательно. До свидания.       Положив трубку, Дмитрий задумчиво уставился на Лолу:       — Похоже, всё будет чуть быстрее, чем мы рассчитывали. Предупредишь отца?       Та сложила руки на груди и помотала головой.       — В смысле? Почему это «нет»?       Жестами ему популярно объяснили, какой ДТП идиот, если думает, что после информации о подозрительном интересе к его персоне со стороны святогорыча напарница оставит своего богатыря одного.       — Слушай, это ж батя. Если он нас только к вечеру ждет, а мы днем завалимся, может опять какую-нибудь фигню отмочить. Лучше перестраховаться, — Дима очень старался не вспоминать отпечатавшуюся в сознании картину Кирилла со спущенными штанами.       Лола сделала еще более скептическое, чем обычно, лицо и в пять жестов показала: отмочит — его проблемы. С русалкой один на один её богатырь не останется, и точка.       Димка понуро кивнул, но внутренне возликовал: как бы он ни храбрился, у плана вновь сунуться к Татьяне без приглашения были свои очевидные минусы. К примеру, щедрая россыпь сюрикенов на штанинах боевой русалочки. В очередной раз порадовавшись щедрости Доры и пользе совета Пня-младшего, ДТП надел шлем, огляделся, вырулил обратно на трассу и помчался в сторону вампирских высоток.       Припарковавшись, богатырь на всякий случай прихватил термос — чем черт не шутит, вдруг настроение Татьяны за эти дни улучшилось? — и, мысленно попросив Лолу не спускать глаз с бариста, наигранно бесстрашно, словно надеясь сойти за не особо умного героя, толкнул дверь и вошел в кофейню. Внимательно осмотрелся: никаких намеков на патриарха. Ну и слава богу. Дмитрия не покидало ощущение, будто в прошлый раз его общение с русалкой почти даже клеилось — ровно до того момента, как в заведении нарисовалось его вампиршество. Складывалось смутное подозрение, что здесь замешана какая-то тайна, а к этому впечатлению добавлялась стопроцентная уверенность: Татьяна неспроста поит древнего вампира своим кофе и крайне не желает, чтобы тот знал о специфических свойствах напитка. Но зачем? Насколько ДТП помнил, Потерянное Поколение — свободные русалки — никогда ранее в интриги не лезло. В какие игры играет эта дамочка и на что способна ради сестер?       Перед глазами появилось знакомое бледное лицо нахмурившейся Лолы. Та внимательно вгляделась в своего богатыря, после чего шмыгнула за спину и чуть сжала плечо — мол, чего застыл? Я рядом. Чуть кивнув, Дмитрий натянуто улыбнулся и, подойдя к кассе и так и не встретив ни одной живой души, громко прокричал в сторону подсобки:       — Добрый день! Можно стаканчик с собой?       Зашуршало. Спустя полминуты в дверном проеме показалась недовольная Татьяна. Завидев Диму, та в некоторой смеси удивления и недоумения кратко поинтересовалась:       — Жить надоело?       — Видят боги, если бы не обстоятельства — ноги б моей здесь не было. Но с момента нашей прошлой встречи кое-что изменилось. Я нашел мужчину, и довольно необычного.       Для пущего эффекта богатырь даже подмигнул. Русалка смерила его надменным взглядом и сухо подытожила, отвернувшись:       — Мои поздравления, но твои гейские похождения окружающим не особо интересны.       Лола заржала, а сам Дмитрий поначалу опешил, но, быстро спохватившись, попытался вернуть контроль над разговором:       — Да не в этом смысле! Он твое пойло пьет. И не просто так, а с наслаждением.       — Брехня, — хмыкнула русалка, не отвлекаясь от промывки рожка кофемашины.       — На моих глазах выдул целую кружку и не поморщился, — продолжил Дима и, не заметив заинтересованности, решил пойти ва-банк: — А еще он пропал двадцать лет назад и объявился вновь ровнехонько в тот день, когда мы с тобой встретились. Плюс абсолютно уверен, что в этом замешаны русалки.       Вот теперь она напряглась. Развернулась, вперила взгляд, сощурилась.       — Уже интересней. И где же он?       — Сам прийти не может: объявлен в розыск. Но я могу тебя к нему проводить.       — С чего бы такое страстное желание помочь?       Дима замялся, но интуиция подсказывала — говорить надо правду. Во всё остальное она не поверит.       — Ну… это связано с моим отцом, — и, помедлив, добавил, глядя русалке прямо в глаза: — Собственно, упомянутый мужчина и есть мой отец.       Татьяна выгнула бровь. Побарабанила пару раз ногтями по стойке, после чего притянула богатыря за грудки и яростно прошептала:       — Хорошо, пожалуй, я согласна познакомиться с твоим папашей. Но если тревога окажется ложной…       И тут сбоку раздался вежливый кашель, а после мгновенно узнанный Димой голос надменно произнес:       — Вы удумали его прирезать? В таком случае нет нужды медлить: уверяю, буду нем как рыба.       Уже зная, кого увидит, богатырь обернулся. Так и есть — сбоку маячил патриарх вампиров и, судя по поджатым губам, настроение метать сюрикены в этот раз наблюдалось у него.       Богдан Иванович негодовал. Не то слово — был вне себя от ярости. Еще на подходе к кофейне он приметил подозрительно знакомый мотоцикл, а войдя, узрел поистине шокирующую картину: Татьяна — его Татьяна! — лицом к лицу с тем самым смазливым богатырем, который так нервировал парой дней ранее. Если бы не перекошенное злобой лицо русалки, сцена вполне сошла бы за попытку робкого поцелуя, но даже прекрасно понимая, что дама лишь выражала недовольство, столь фривольную близость их губ патриарх не одобрял.       Однако после его слов руки бариста разжались, юноша максимально быстро от неё отшатнулся, а сама Татьяна сухо произнесла:       — Нет, убивать пока рано: он сделал интересное предложение. Тебе американо, как обычно? Давай быстрее, я сейчас уеду.       Вопреки прямой просьбе, Богдан Иванович медлил.       — С ним?       — Да. Обещал показать одного подозрительного субъекта. Уверяет, что не своего хахаля.       Патриарх остолбенел.       — И вы собираетесь направиться неизвестно куда к двум незнакомым мужчинам?       Русалка не видела в этом ничего странного:       — Именно. Поэтому бери свой кофе и…       — Исключено. Я еду с вами.       Татьяна прищурилась:       — Ты думаешь, будто я сама не справлюсь?       — Лишь не исключаю мысли, что юноша может врать, а подстраховка вам в любом случае не помешает.       На него задумчиво посмотрели, богатырь же замахал руками:       — Не хочу намекать, но вообще-то скататься я планировал втайне, причем желательно без полного кортежа патриарха вампиров.       К сожалению, звучало здраво и просто так отмахнуться от этого заявления Богдан Иванович не мог.       — Предположим. Тогда, полагаю, вы не станете возражать, если я поеду вторым пассажиром на одном из мотоциклов?       Настырный юноша явно не горел желанием наслаждаться его обществом:       — Вас и без мерседеса трудно с кем-то спутать.       — Я надену шлем.       — Ага, вот только костюмчик от Тома Форда останется снаружи.       Что ж, в этом тоже было зерно разумного, но всё внутри буквально тянуло спорить дальше. Однако тут в разговор вмешалась Татьяна.       — Если так хочешь — поедешь с нами. Массмаркет за углом, карточка у тебя в кармане. А ты, — она подтолкнула богатыря в спину, — пойдешь с ним и поможешь выбрать что-то менее заметное.       Мужчины переглянулись. Перспектива совместного шоппинга явно не вселила оптимизм ни в одного из них.       — Но позвольте, чем плох… — начал было Богдан Иванович, но его тут же перебили.       — Парень прав, ты слишком выделяешься. Давайте, чешите и быстрее, пока я кофейню закрываю. Встречаемся у парковки через пятнадцать минут.       — А тебе за это не прилетит? — недоуменно поинтересовался богатырь, тем не менее покорно идя вслед за вампиром к выходу.       Татьяна лишь пожала плечами, не оборачиваясь.       — Меньше разгневанных посетителей — лучше репутация заведения. Еще спасибо скажут.       Дабы не терять понапрасну и без того малые крупицы отпущенного времени, патриарх сквозь зубы процедил богатырю необходимые размеры и в терпеливом ожидании гордо удалился в примерочную. Менее чем через три минуты богатырская рука с длинными черными когтями просунула в кабинку первую партию вульгарщины. Богдан Иванович воззрился на предложенное в полном шоке.       — Вы издеваетесь?       — Не хочу намекать, — донесся раздраженный шепот из-за занавески, — но снаружи магазина стоит не особо славящаяся терпением дамочка. Идеальна та маскировка, в которой вас не узнают. Надевайте.       — Это безвкусица!       — Это мода.       Патриарх поджал губы, но всё-таки подчинился, мысленно раза три проговорив, что сие делается исключительно ради безопасности Татьяны. Джинсы. Ремень. Рубашка с сомнительным паттерном и дутая жилетка из какой-то омерзительной синтетики. Чувство прекрасного требовало реванша, и Богдан Иванович клятвенно пообещал себе, что за пережитые мучения не только уговорит Татьяну переночевать у него еще раз, но и убедит ради разнообразия щеголять по дому в просторной шелковой пижаме вместо привычного кожзама. Помогло.       Застегнувшись и печально оценив в зеркале полученный итог, патриарх вампиров обреченно распахнул шторку. Богатырь тут же максимально неприлично на него уставился.       — Поверить не могу, но сработало. В этом вас даже родная мать не узнает.       — Ежели бы таковая бедняжка и существовала, клянусь, всеми силами постарался бы лишить её столь сомнительного зрелища. Ваш псевдоним Д-Т-Пять, если я правильно помню?       — Для краткости можно ДТП, — пробурчал горе-стилист без малейшего намека на вежливость.       — Отмечу, прозвище целиком и полностью вам соответствует.       — В смысле?       — Форменная катастрофа, — буднично подытожил Богдан Иванович, с неодобрением следя за попытками комом запихнуть его дорогой костюм в первый попавшийся пакет.       — Вот давайте без этого, а? — закатил глаза юноша, и тут же волосы на его голове взвились, словно незаметный остальным ветер принялся их отчаянно тормошить. Богатырь взмолился: — Лола, ну ты-то хоть имей совесть!       Патриарх прищурился.       — Лола? Интригующе. У вас вдобавок шизофрения или что-то поинтереснее?       — Профдеформация, — отбрил богатырь и сухо добавил: — Если прошли пять стадий принятия нового гардероба — идите на кассу, а то время поджимает.       С чувством собственного достоинства высыпав перед продавщицей бирки и дождавшись проблеска восхищенного узнавания в глазах, Богдан Иванович благосклонно выслушал итоговую сумму, внутренне подивившись неожиданно короткой веренице нулей. Нет, часть вампиров закупалась одеждой не только в дорогих бутиках — младший офисный персонал в костюмах от Гуччи смотрелся бы довольно подозрительно, — но лично патриарх крайне смутно представлял уровень цен нормального человека. Расплатившись, чуть подался вперед и вкрадчиво попросил аккуратно сложить и доставить его старый костюм на ресепшен в офис — с оплатой дополнительных услуг, разумеется. Дама немедленно зарделась и принялась отнекиваться — что вы, какие деньги, пустое, рада буду стараться… Сердечно поблагодарив и запомнив бейдж кассира — кажется, кому-то пора на повышение, — Богдан Иванович догнал богатыря на выходе и был встречен традиционно недружелюбным взглядом.       — Вы ничего не забыли?       Вопрос явно содержал в себе желание подколоть, и барометр недолюбливания плавно заскользил от «не особо» к «глаза б не видели».       — Насколько мне известно, нет.       — То есть переодеться мы переоделись, но поедем с зонтом в обнимку?       — Поймите, я совершенно точно не могу с ним расстаться.       — Ага. Именно поэтому все знают: видишь блондина с зонтом — наверняка патриарх.       — И тем не менее…       Разговор прервала уставшая ждать и решившая поторопить шопоголиков Татьяна. Стоило русалке появиться в дверях магазина, как оба мужчины смолкли, каждый по своей причине. Богатырь тотчас напрягся, от чего в голову вампиру наконец-то закралось смутное подозрение, что общество бариста могло быть для ДТП вовсе не настолько желанным, сколь патриарх успел себе напридумывать. Сам же Богдан Иванович с непонятно откуда взявшимся волнением не отрываясь следил за лицом красавицы — как та воспримет его новый, категорически неофициальный наряд? Вот дрогнул уголок губ. Вот Татьяна отвела взгляд, явно пытаясь сдержаться, но в итоге не смогла и расплылась в широчайшей улыбке, а после и вовсе засмеялась.       — Однако! Блин, ты реально стал на человека похож.       — Ну хоть для чего-то эта одежда сгодилась, — облегченно улыбнулся вампир.       — Кстати, задница у тебя отличная.       — Сударыня… — кажется, впервые в жизни патриарх не нашелся с ответом, и богатырь поспешил этим воспользоваться:       — Только особого смысла в маскараде не было — наш ставший менее приметным друг упорно не желает расставаться с зонтом.       Русалка замерла. Нахмурилась. Повернулась к Богдану, внимательно глядя в глаза:       — На улице облачно, ты будешь в шлеме и перчатках…       — Боюсь, вы не понимаете. Зонт мне нужен. На крайний, самый крайний случай.       Татьяна задумчиво кивнула и переспросила ДТП:       — И у нас точно и стопроцентно нет никакого способа взять его с собой, не привлекая внимания?       — Конечно не… Да? — отвечая русалке богатырь внезапно повернулся куда-то вбок и уставился в пространство. Потом нахмурился: — В смысле? И как я, по-твоему, это сделаю?       Бариста выгнула бровь и кинула красноречивый взгляд на патриарха. Тот пожал плечами и, наклонившись, прошептал:       — При мне он тоже пытался разговаривать с воображаемым собеседником. Что, замечу, лишь в очередной раз подчеркивает важность мер безопасности…       — В общем, — повернулся обратно к ним ДТП с крайне недоуменным лицом, — я только что озадачился очень странным вопросом и меньше всего на свете хочу, чтобы вы поняли меня неверно, — и, дождавшись внимания обоих, продолжил, словно прощался с жизнью: — А что мешает спрятать зонт внутри?       Патриарх изумился:       — Сударь, он же довольно большой, а вокруг множество лишних глаз, как я… Примерочные. Хм, спасибо, это довольно логично. Секунду, — с этими словами сопровождаемый удивленными взглядами Богдан Иванович поспешил обратно за ширму.       Идея была проста, очевидна, и даже немного обижало, что сам патриарх до неё не додумался. С другой стороны, судя по лицу юноши, собственную мысль тот не особо понимал. Какая подозрительно удобная форма шизофрении — с полезными советами.       Богатырь определенно настораживал. Богдан Иванович постепенно склонялся к выводу, что, положа руку на сердце, в ДТП ему не нравилось примерно всё. Юноша был смазлив, откровенно молод, подкачан, свободен, рассекал на мотоцикле — в общем, по полному списку параметров безупречно подходил в пару Татьяне. В отличие от самого вампира.       Неприятное чувство засело где-то внутри. Иррациональное, глупое. Логика вовсю шептала: достаточно просто потерпеть, пара десятков лет — и назойливого богатыря не станет, тот состарится или же и вовсе умрет, так или иначе прекратив путаться под ногами. Однако сердце с такой аргументацией не соглашалось: если у патриарха ничего не получится, Татьяну постигнет та же участь, и это у них тоже было общим.       Под размышления подобного толка Богдан Иванович степенно вернулся в кабинку, с разрешения кассирши прихватив с собой несколько пустых пакетов. Закрывшись, порвал их на длинные полиэтиленовые полотна, в несколько слоев обернул зонт, туго перевязал и очень осторожно, словно держал в руках не увесистый сверток, а острое лезвие, примерился. Вздохнул. Повертел еще. Особого выбора не оставалось — зонт был в разы больше секретного телефона, носимого вампиром в массиве клеток одной из рук, а значит, требовал непривычных мер. Без особого желания Богдан Иванович разделся, осторожно сложив одежду стопкой, опустил зонт на пол, лег рядом и медленно, сохраняя полный контроль над каждой клеткой, растекся вокруг него аморфной массой, постепенно собирая себя заново, но уже с «начинкой». Встал, оценил отражение в зеркале, поцокал языком. Оделся, распахнул шторку и вежливо подозвал консультанта:       — Простите, кажется, мы всё-таки промахнулись с размерами…       Когда патриарх вампиров вернулся, зонта в его руках не наблюдалось, что несомненно выглядело плюсом. Явным минусом шло полное нежелание Дмитрия знать, куда эта хрень делась. Да и русалка смотрела на своего знакомого как-то странно, с подозрением, пока вдруг не выдала:       — Мне кажется, или ты стал выше?       — К сожалению, иначе зонт не поместился бы полностью, а вампир на палочке — это как-то…       — Не продолжай, умоляю! Мне и так с этой мыслью жить придется, — поспешила оборвать поток объяснений Татьяна.       — Единственный способ разместить его, не ограничивая подвижность конечностей, это несколько подрасти ввысь за счет увеличения внутренних полостей. Если подытожить, избавив вас от ненужных подробностей, — я готов. С кем поеду? — деловито осведомился патриарх.       — Можно не со мной? — жалобно подал голос Дима под хихиканье Лолы. Русалка лишь безразлично пожала плечами и махнула вампиру рукой, мол, пошли. Тот подчинился, кинув на ДТП странный взгляд, в котором, к собственному шоку, Димке померещилась признательность. Видимо, Богдана Ивановича близость к богатырскому телу тоже не особо прельщала.       Показывая дорогу, первые двадцать минут Дмитрий старательно петлял и непредсказуемо сворачивал, надеясь запутать Татьяну. Однако, когда они наконец остановились у гаражного кооператива, та одной фразой разбила все его мечты:       — Не хочу расстраивать, но особого смысла во всех этих виражах не было — я живу неподалеку, через улицу.       Пытаясь сохранить лицо, богатырь условным кодом постучал в косяк не отличавшегося на первый взгляд от остальных гаража. Дверь тут же распахнул услужливый Лохматыч — да так и замер на пороге, оторопев. С максимально испуганным видом уставился за спину Дмитрия, схватился за голову и стремглав бросился прочь. До ушей долетел испуганный шепоток:       — Ойлюли, ойлюли!       ДТП напрягся. Навстречу вышел непонимающий отец, обменялся с Татьяной подозрительными взглядами и предсказуемо забуксовал, вытаращившись на вампира.       — Бать, всё нормально, просто раньше освободился. Это… — Дима хотел представить всех друг другу, но был остановлен властным жестом русалки.       — Сначала — главное, — и, протянув Кириллу термос, Татьяна скомандовала: — Пей.       Отец с подозрением открутил крышку, но, унюхав кофе, обрадовался:       — Господи, неужели хоть кто-то здесь думает о других? Спасибище тебе огромное! — с этими словами Кирилл сделал несколько больших глотков, явно из страха, что вот-вот отберут обратно, одобрительно хмыкнул и вернул термос. На него шокированно воззрились, и Бляблин ответил недоуменным взглядом. Первым молчание нарушил патриарх:       — Молодой человек, я знаком с сим напитком уже более пятнадцати лет, но со вкусом до сих пор не смирился. Сколько же вы его вылакали?!       Кирилл пожал плечами:       — А что не так-то? Или ты только с молоком и сахарочком потребляешь?       — Мы раньше встречались? — прищурился Богдан Иванович.       — Не похоже. Хотя, если честно, не покидает ощущение, будто я тебя где-то видел, — пожал плечами Бляблин.       — В таком случае я бы попросил вас не забываться и обращаться ко мне с должным почтением.       — А ты, соответственно, чё за хмырь? — не оценил пафоса момента отец.       — Патриарх вампиров собственной персоной, — с намеком в голосе отрапортовал Дима.       И, конечно же, намек так и остался незамеченным:       — Ничего себе, в жизни бы не узнал. А эта фея с кофе — та самая русалка поехавшая, о которой ты говорил?       Да, что-что, а душой компании папаня явно был всегда. Татьяна, однако, его пассаж проигнорировала, хмуро кивнув в сторону молча, а от того нехарактерно уставившихся на неё домовят:       — Чего это с ними?       — С кем? — переспросил Богдан Иванович.       — А, ты ж не магический, — закатила глаза русалка, но пояснила: — Тут домовые. Чтобы увидеть — быстро-быстро моргай, пока не заметишь маленьких человечков. После этого замри, закрыв только один глаз.       Патриарх покорно приступил к миганию, Татьяна же повернулась к Диме:       — Так чего это они?       — Самому бы знать. Такое чувство, словно тебя испугались… Стоп!       Оба богатыря как по команде с прищуром посмотрели на русалку.       — Чернобровка? — осмелился предположить Дима.       — Она ж померла, — напомнил Кирилл. — Но ты прав, что-то тут нечисто. Словно призрака увидели.       — Кто такая Чернобровка? — голосом Татьяны можно было морозить в промышленных масштабах.       — Мы подозреваем… — начал Дмитрий, — точнее, нам домовые сказали, но это ситуацию лучше не делает, что Чернобровка, некая девица, которую они боятся словно повышения акцизов на алкоголь, — Королева. Глава Семьи. И это как-то связано с русалками. Сейчас, где-то должен быть портрет…       Пошарив, ДТП протянул Татьяне творчество народа-страдальца. Теперь как по команде переглянулись и хором выдали имя уже она с патриархом:       — Марго!       — Что?       Внутригаражный уровень взаимного непонимания рос в геометрической прогрессии.       — Эта ваша «Чернобровка» не просто связана с русалками, — покачала головой бариста, внимательно вглядываясь в схематичный рисунок. — Она и есть русалка. Моя одинаковка. Марго.       Кирилл пару раз кашлянул в кулак.       — А можно краткий экскурс для тех, кто пропустил предыдущую пару сезонов? Какая еще «одинаковка»? Близняшка, что ли?       Татьяна дернулась и как-то очень недобро сощурилась, но патриарх поспешил вмешаться:       — Боюсь, если доверить разговор с вами моей спутнице, большую часть её аргументов придется извлекать хирургическим путем. Я готов рискнуть объяснить разницу в терминологии, если никто из присутствующих не против.       Бариста махнула рукой, богатыри тоже не нашли возражений. Вампир открыл было рот, но тут мимо его лица проплыл тетрис: невидимая прочими Лола решила, что брейншторминг её не касается. Гости проводили воспарившую к потолку приставку недоуменным взглядом и синхронно уставились на Диму. Тот пожал плечами:       — Ничего особенного. Одно из проявлений моей, как вы выразились, шизофрении.       Патриарх крайне задумчиво кивнул, но всё-таки приступил к объяснениям:       — Дело в том, что даже чисто терминологически русалок нельзя называть близняшками или двойняшками. Сестрами — да, но сестринство это скорее духовное: никто из них не является кровными родственниками, дамы не рождаются привычным нам способом и у них нет родителей. Настолько схожих внешне раньше тоже не встречалось, и эти две сударыни, насколько мне известно, единственный прецедент. С появлением Татьяны и Маргариты в русалочьей среде появилось слово «одинаковки».       — Такое вообще есть? — недоуменно выгнул бровь Бляблин.       — Теперь — да.       — То есть мы имеем двух абсолютно похожих дамочек, но называть их близняшками нельзя, потому что обидятся?       — Если кратко подытожить — да, примерно так, — скрипнул зубами Богдан Иванович.       — А, ну сразу бы и сказали. Сорян, не хотел, — кивнул Татьяне Кирилл. Та чуть ухмыльнулась, но извинения, кажется, приняла. Тем временем отец года продолжал: — На самом деле это даже несколько радует, если честно. Поскольку, опять же, по словам домовых, я вроде как был мужем этой самой Чернобровки.       На него посмотрели очень специфически, даже нос сморщили.       — Ну, в принципе, если переодеть, сделать что-то с волосами и кляп в рот сунуть… — с сомнением протянула Татьяна. Патриарх в удивлении развернулся к ней:       — Вы и вправду полагаете, что она снизошла бы до чего-то подобного?       Русалка пожала плечами:       — Ей не обязательно снисходить. Мало ли какие у Марго могли оказаться специфические вкусы: куртуазность от сохи, все дела. В конце концов, мы хоть и нежить, но живые. Выбор, конечно, несколько удивляет, но и твоя версия о силе, с которой она не могла справиться, тут явно не роляет. Терпеть такое можно разве что по доброй воле.       — Любовь?       Кирилла снова смерили изучающим взглядом.       — Если только ну очень злая. Подожди, в каком смысле «по словам домовых»? — вдруг дошло до Татьяны. — А сам ты себя кем считал?       — Тут как раз и кроется главная загвоздка моего положения, — развел руками Кирилл. — Я последние лет двадцать не помню напрочь, и единственная ниточка в прошлое — твоя одинаковка, Королева. И если она, как и ты, русалка, то вопрос, куда делась память, кажется, решен. Правильно понимаю, что дело в привороте?       — Стопроцентно нет, — отбрила бариста.       Патриарх аккуратно коснулся локтя Татьяны и, когда она перевела взгляд на него, одними губами прошептал:       — Пена.       Та покачала головой:       — Невозможно. Это было почти двадцать лет назад. Она бы просто столько не прожила.       — О чем вы? — напомнил о своем существовании Бляблин.       — Показания не сходятся. Если верить охламону, вы пропали примерно в одно время. Пробелы в памяти могли стать последствием русалочьей любви, но Марго умерла совсем недавно. Да, от того же, от чего и все русалки, применившие приворот, но она просто не смогла бы столько прожить! Это почти в три раза дольше самого оптимистичного прогноза. Приворот исключен, — отрезала Татьяна.       Теперь голос подал Дмитрий:       — А как же ваш… — под взглядом русалки богатырь смолк. Патриарх и Кирилл переводили заинтересованные взгляды с одного на другую.       — Спецэффекты появились не сразу и были скорее внезапным бонусом. Она не могла на него рассчитывать.       — Вы о чем вообще? — подал-таки голос Кирилл.       — Пап, я тебе когда-нибудь… — вновь перехватив взгляд русалки, ДТП осекся и исправился: — возьму и не расскажу. В общем, отбрасываем вариант.       Однако Бляблин не готов был так легко расстаться со своей стройной теорией:       — А если она только недавно использовала на мне приворот?       — Тогда ты бы помнил всё вплоть до этого эпохального момента, а у вас недостача в двадцать лет. Богдан вообще полагал, что её могли утащить силой, и в целом я тоже склонялась к подобной мысли. Но глядя на тебя, и этот вариант автоматически отбрасывается, не сочти за грубость. Хотя, может, ты был её подручным? В качестве такого типичного амбала, специалиста по физическим воздействиям…       В Кирилле заговорила гордость:       — А может, это она на меня работала?       — Исключено, — в один голос отбрили патриарх с Татьяной.       — Да почему? Какой вообще прок от молодой русалки? И зачем похищать, купить было бы проще, нет? Может, она сама сбежала?       Вампир и бариста молчали. Первым тишину нарушил патриарх.       — Побег нелогичен: Маргарита и без того являлась без пяти минут свободной. С покупкой вы тоже заблуждаетесь: по нашему уговору после демонстрации её навыков я гарантировал свободу и ей, и всем её сестрам. Влезть в сделку было нельзя.       — Навыков? — нахмурился Кирилл.       — Да, и я полагаю, отгадка кроется именно в них. Марго могла очень пригодиться свежевозникшей организации, каковой в то время Семья и являлась. Им нужны были деньги, а Марго умела их зарабатывать ничуть не хуже меня.       Татьяна сложила на груди руки, и патриарх, смутившись, добавил:       — А порой даже лучше.       — Полагаете, её заставили…       — Убедили, — голос снова подала русалка. — Заставить Марго что-то делать против её воли сложно, а уж на протяжении стольких лет…       — Ты недооцениваешь методы пыток, — парировал Бляблин.       — А ты явно недооцениваешь её мозги. Она всегда могла найти выход. Переубедить, заговорить, рассчитать, сбежать. Марго даже от Морского Царя нашла путь, что уж говорить о тех, кому была нужна. Такими проще всего манипулировать. Нет, она помогала Семье исключительно добровольно, в иное я не верю. И вполне могла взять на себя роль Королевы, если того требовала ситуация. Но абсолютно непонятно, почему и уж тем более зачем ей это понадобилось.       — Вы правы: это объясняет примерно ничего, — вздохнул Богдан Иванович и устало обратился к Дмитрию:       — Могу я, с вашего позволения, сфотографировать сего свежеиспеченного вдовца?       — Это еще зачем? — насторожился богатырь.       Патриарх несколько замялся.       — Скажем так, я обладаю потенциальным доступом к информации того самого рода, который обычно стараются максимально утаить.       — По своим каналам пробьет, — вмешалась Татьяна. — Его мордовороты после резкой смены работодателя не всегда до конца рвут отношения с друзьями, авось чего выплывет.       Сын с сомнением посмотрел на отца, но тот лишь пожал плечами:       — Пусть делает что хочет: еще немного жизни в гараже — и я свихнусь.       — Это может быть небезопасно…       — Чем? У богатырей моя рожа и так есть, вряд ли станет сильно хуже.       Дима кинул задумчивый взгляд на Лолу, но, не заметив у той никаких признаков беспокойства, махнул рукой:       — Хорошо. Но надеюсь, что, найдя информацию, вы не забудете ей с нами поделиться.       Богдан Иванович кивнул, странно, словно ломая, взмахнул рукой и быстро поймал выпавший прямо из ладони смартфон. Привычным движением навел камеру, щелкнул, разблокировал экран, полез в мессенджер, но внезапно нахмурился:       — Прошу прощения, можно еще раз?       — Да, конечно.       Снова щелчок. Секундная заминка, а после брови патриарха уверенно устремились к переносице. Татьяна недоуменно заглянула через плечо и флегматично прокомментировала:       — Камеру заляпал?       — Только что протер.       — А с предыдущей чего не так?       — Прошу, — развернул к ней смартфон Богдан Иванович. — Размытая клякса, не более. Вероятно, я каким-то образом повредил матрицу. Сфотографируете на свой?       — Да, без проблем.       Еще один щелчок, а после — недоуменное «в смысле?!». Вампир и русалка переглянулись.       — Возможно, вы его роняли?..       — Ни фига подобного. Смотри.       Татьяна быстро сфотографировала патриарха и повернула к нему экран. Дима не выдержал и вмешался.       — Что вообще происходит?       — По какой-то причине, — начал Богдан Иванович задумчиво, — ваш папенька подозрительно нефотогеничен.       — В смысле?       — Глянь сам, — Татьяна протянула ему свой телефон. Портрет патриарха вампиров выглядел вполне вменяемо — насколько это вообще возможно для гаражных фотографий, сделанных внезапно. А вот вместо лица отца во весь экран красовалось размытое пятно, словно над изображением поработал неведомый цензор. ДТП нахмурился, достал свой сотовый и щелкнул Кирилла. Выгнул бровь. Сфотографировал еще раз, со вспышкой. С полным изумлением уставился на экран.       — Это что еще за?..       — Чаровщина бесовская! — внезапно вмешался высунувшийся из-за колеса Центнера Лохматыч, но тут же поспешил уточнить: — Или вопрос скорее риторический? Ты, хозяин, не серчай, если я поперек разговора лезу, не пообвык еще…       Четверка недоуменно переглянулась, после чего патриарх мягко осведомился:       — Не могли бы вы попросить вашего подчиненного развить мысль?       — Да даже если не попрошу, его это не остановит, — вздохнул Дима и повернулся в сторону мотоцикла: — Лохматыч, давай договоримся: если видишь, что я чего-то не понимаю, рассказывай сразу. В крайнем случае сам перебью.       — А, ну лады тогда. В общем, дива тут никакого нет, и с техникой у господаря и девицы всё путем. Атаман просто хотя доспехом и побрезговал, однако ж рубашку зачарованную натянул. А у оной окромя защиты от всякого железа смертоносного еще и на отвод глаз чары наложены: никак лик атаманский запечатлеть нельзя, токмо самому запомнить, — с довольным видом знатока из «Что? Где? Когда?» подытожил домовенок.       В гараже повисла напряженная тишина.       — До чего техника дошла… — восхищенно протянул Кирилл и тут же получил уничижительный взгляд от сына.       — Бать, техника до такого еще не дошла. Вообще впервые о подобном слышу. И лично меня чертовски настораживает пассаж про чары. Лохматыч, поясни, пожалуйста: откуда такая рубашка?       Домовой недоуменно хлопнул глазами:       — Так ты ж, молодец, сам тому свидетель: атаман её из ящика чаровского достал в час нужды великой. Али запамятовал? Вроде мал еще для такой оказии… Может, витаминчиков каких попить, магний там?       Богатыри переглянулись и хором выдали:       — Чемоданчик!       — А можно теперь для нас содержание предыдущих серий? — поинтересовалась Татьяна.       Кирилл ринулся куда-то за диван и с торжествующим видом выудил побитый жизнью кошмар путешественника:       — Вот! Единственная вещь, которая была со мной с самого начала, — пустой навязчивый чемодан!       — Боюсь, смысл последнего эпитета от меня ускользает, — нахмурился Богдан Иванович.       Бляблин развел руками:       — Хрен знает, что это такое, но он похлеще надоевшего кота — всегда находит дорогу обратно. Я его забывал, однажды даже уронил с крыши дома, но каждый раз стоит обернуться — вот он, родненький, рядом. Лежит себе, словно всегда тут и был.       Татьяна смотрела, не мигая:       — А что внутри?       — Однажды там появился костюм, рубашка от которого сейчас на мне. Всё остальное время внутри полное нихрена. Пусто.       — Могу взглянуть?       Пожав плечами, Кирилл протянул чемоданчик русалке. Та повертела его в руках, открыла, закрыла и внезапно швырнула в полуприкрытую гаражную дверь — домовята едва успели присесть. Кирилл только хмыкнул.       — Могла не утруждаться. Стоит мне обернуться… а вот и он, — Бляблин лениво поднял чемоданчик с пола за своей спиной. Татьяна покачала головой:       — Не знаю, откуда у тебя это, но о своей безопасности ты точно позаботился.       — В смысле? Типа куда ж современному мужику без чемодана?       — Вопрос правильнее поставить иначе: за какие такие заслуги Семья обеспечила тебя столь редким артефактом? Обычно подобное делают исключительно для очень близких. Собственно, я знаю ровно один пример. Свой собственный.       Отец с сыном напряглись:       — У тебя тоже есть такой?       — Нет, мне выдали кое-что другое, — пояснила Татьяна и, поймав недоуменные взгляды, хмыкнула: — Если бы хоть кто-то из вас, шовинистов хреновых, снисходил до женских шмоток, сами бы догадались.       Патриарх несколько насторожился:       — Сей безмерно печальный эпитет и меня касается?       — Тебя он не просто касается, по тебе он и сказан. Все трое ничего не замечаете странного?       Мужчины переглянулись и покачали головами. Татьяна закатила глаза:       — То есть, по-вашему, косуха с рыбой на спине — это нормально?       Богдан Иванович поспешил уточнить:       — Я всегда полагал, что ваше чувство стиля просто несколько недопонято человеком моего возраста, и не считал себя вправе как-то комментировать…       — Я не про это, — она вскинула руку, останавливая водопад извинений. — Чуваки, подгрузите мозг. Вся Семья бегает в цветных косухах с дурацкими узорами на спине. И у меня косуха с дурацким узором на спине.       Вновь голос первым подал патриарх:       — Но она же у вас довольно давно…       — Именно. Через пару лет после того, как пошли первые слухи о Семье, я получила подарок. С запиской от сестры.       — Что за записка? — решил вмешаться в воркование голубков Кирилл.       Татьяна молча достала телефон, пару раз нажала на экран и передала ему. Богатырь в бегах уставился на фотографию небольшой открытки, где красивым округлым почерком, похожим на нанизанные друг на друга жемчужины, было выведено: «Твой новый доспех и мое вечное спасибо». Яснее не становилось.       — От моей сестры. Её почерк, её принципы. Я типа всегда была специалистом по классическим разборкам, а она — башковитой до безобразия. Я лезла только в то, во что она говорила, и в итоге мне досталась такая же, как у Семьи, куртка — не берут ни пули, ни ножи.       — Тебе косуха, бате — чемодан… — пробормотал ДТП.       — Ларец Пандоры, — сухо поправила русалка.       — В смысле?       — На улицах это называют ларцами, ну или ящиками Пандоры.       — Вообще-то из ящика Пандоры дерьмо всякое лезло, — блеснул познаниями в мифологии Кирилл.       — Вы рассматриваете легенду с человеческой точки зрения, вспоминая, что в нем было запечатано, — парировал патриарх. — Однако нам, сказам, свойственно иначе интерпретировать сюжет: мы помним то, что, если можно так выразиться, осталось. В ларце притаилась надежда.       — И когда выхода нет, тогда его и открывают, — кивнула Татьяна. — Чтобы спастись. У ребят из Семьи, которые работают на улицах, есть надежда на внезапное чудо и зачарованные куртки. У нас с тобой — некомплект, так сказать, но разный. Мое — от сестры. Откуда твое?       — Если бы я знал. Но книгу сказок про русалок я достал именно из него.       — Значит, ты на правильном пути. Вот только я понятия не имею, куда дальше.       Бляблин задумался:       — Я дал себе подсказку. Записку. «Во всём верь себе. Иди в начало, возьми сына ищейки. Решай сам. Ты не забыл, ты просто не помнишь».       — Ну, хорошая новость — последняя фраза точно про приворот. После него реально не забывают, а именно что не помнят… — и тут Татьяна смолкла, глубоко задумавшись.       — Смотрю, троллить самого себя мне, походу, очень нравилось, — грустно резюмировал Кирилл, не обратив внимания на резкую смену настроения русалки.       ДТП чувствовал, как они что-то упускают. Что-то, лежащее на самой поверхности.       Ящик Пандоры. Кто из немифических персонажей мог создать ящик Пандоры?       Внезапное озарение ему совершенно не понравилось.       — Бать, а бать, как думаешь, если улица названа в честь Пушкина, какова вероятность, что он на ней жил?       — Нулевая, — даже не глядя, буркнул Бляблин. — В каждом городе есть улица Пушкина.       — А если у нас есть ларец Пандоры, и я совершенно случайно знаю девушку с таким же именем, из-за которой мы с глубокоуважаемой Татьяной и встретились?       Кирилл открыл рот. Патриарх перевел взгляд на свою подругу, и та задумчиво протянула, словно решившись:       — А если у этой девочки еще и кинжал Марго, возвращающий привороженному память?..       Домовые как по команде бросились врассыпную, что-то тихонько вереща, и только Лохматыч обреченно спрятался за мотоциклом. Но куда интереснее была реакция Лолы: призрачная напарница на секунду оторвалась от игры, вяло поаплодировала и, хмыкнув, нырнула обратно. Не сказать чтобы Дима стал специалистом по интерпретации мыслей Спящей Красавицы, но главный лейтмотив понял четко.       Будет ой как непросто.