Под знаком Близнеца.

Мне солнца свет не освещает путь, Очам моим предстали взоры - Другие истины, иная суть ... Мне тьма открыла новые просторы. Не все то золото, что золотом блестит. Добро обманчиво, коварно и опасно! Пусть каждый знает - зло не спит, И в свете дня оно ужасно! Друзья порой нас предают, Враги, напротив, помогают ... И там, где должен быть уют, В нас боль и ненависть вселяют. Я не хочу жить в мире света, Где только ложь и чернота, Где вновь и вновь перед рассветом Оденет маску пустота! На миг глаза свои закрою, Перенесусь я в мир иной И страх неведомый свой скрою Во тьме под желтою луной. Родной мне стала темнота, Я в ней свои все спрячу слезы. Пусть свет, в котором пустота, Другим навеивает грезы ... Мила Карелина.

Июнь 1996 год. Ночное беззвездное небо над Уилтшером было покрыто тяжелыми рваными тучами, сквозь которые изредка проблескивал тусклый диск полной луны. Ее скудный свет проливался на долину, заросшую многовековыми кряжистыми дубами - шепчущееся море темных крон, что шумело и волновалось под порывами не по-летнему холодного ветра. Скрипы могучих веток, будто хриплые вздохи исполинов, рассекали настороженную тишину. В ночных сумерках было почти невозможно различить, что скрывали собой, уберегая от посторонних глаз, эти дубовые рощи. По крайней мере, если не знать, что именно искать. Но, скользившая меж деревьями быстрая, осторожная тень уверенно двигалась к своей цели - туда, где в самой сердцевине уилтширской долины, укрытый дубравами и защищенный древней родовой магией, величественно возвышался громадный темный замок, полный мрачного очарования. Малфой - мэнор. Двое мужчин кружили по каменному полу огромного круглого зала с мечами наизготовку, напряженно вглядываясь друг в друга в попытке нащупать слабые места. Они были поразительно похожи, как могут быть схожи лишь отец и сын. Старший был крупнее и выше, его длинные белые волосы были собраны в аккуратный хвост на затылке. Холодные, не выражающие ни единой эмоции глаза Люциуса Малфоя, не мигая, прожигали юношу напротив. Ниже ростом, с короткими волосами необычного серебристого оттенка, что слегка завивались у воротничка светлой рубашки, молодой человек отвечал мужчине не менее острым взглядом. Отстраненные ледяные глаза Малфоя-младшего, за которыми невозможно было прочесть что-либо, выглядели весьма странно и даже пугающе для его возраста. Длинноволосый мужчина тем временем, незаметно сократив расстояние между ними, сделал ряд молниеносных выпадов, целясь острием меча в шею противника, оттесняя того к стене и не давая шанса на контратаку. Когда до цели оставались считанные сантиметры,  нападавший резко крутанулся на месте, собираясь нанести удар с разворота и незаметным движением перебросил меч из правой руки в левую. Легкое изящное оружие, повинуясь движению кисти, начало описывать смертельную дугу по направлению к прижатому к стене человеку. Но тот, будто ожидая этого приема, резко ушел вниз, словно подкошенный под колени и, полу присев, гибким кошачьим движением обогнул противника, оказавшись у того за спиной так, что клинок, нацеленный ему в голову, лишь со скрежетом прошелся по каменной стене. Находясь вплотную к длинноволосому мужчине, юноша приставил к его горлу лезвие: - Ты решил, что я попадусь на туже уловку, что и в детстве, отец? В этот раз к стене приперт ты. В ровном голосе молодого человека не было и намека на гнев или страх, несмотря на то, что, замешкайся он там, у стены, хоть на мгновение, то уже отправился бы на тот свет. - Я не сомневался, что ты усвоишь урок. - Проговорил мужчина, не оборачиваясь. В этой фразе не было слышно гордости за сына, в ней угадывался лишь хорошо замаскированный ядовитый сарказм. - Но ты все еще слишком самонадеян... Одновременно с этими словами Малфой-старший резко развернулся, вскидывая руку. Из рукава его черного камзола, запущенный невидимым механизмом, выскользнул тонкий блестящий клинок. У юноши, стоявшего слишком близко, не было ни времени, ни возможности поставить блок. Единственное, что он успел сделать - это лишь отклонить голову вбок. Однако сделал это все же недостаточно быстро - острие вспороло кожу на скуле, и алая кровь хлынула на белоснежную рубашку. - Малфоев нельзя припереть к стенке. Не это ли я вбивал в твою голову? Молодой человек промолчал, прижимая к скуле ладонь. Мужчина вытер платком потайной клинок, убрал его в рукав камзола, затем вставил меч в свою тонкую трость из черного дерева, видимо расширенную изнутри до размеров ножен и стряхнул с плеча несуществующую пылинку. Только после этого он скользнул по сыну равнодушным взглядом, чуть скривившись при взгляде на то, как кровь, стекая по пальцам Малфоя-младшего, капает на узорчатый каменный пол. - Пинкл! В зале тут же материализовался склоненный в подобострастном поклоне эльф: - Хозяин желать чего-то? - Прежде чем открывать свой рот, мог бы осмотреться и сам понять, что делать, - мужчина ударил слугу тростью по кривым ногам. Существо всхлипнуло, повалившись на пол. - Уберись тут немедленно! - Пинкл все убрать, сэр! Все-все! Мужчина потерял к домовому интерес и вновь обернулся к сыну, раздраженно заметив: - Примени заживляющее заклинание уже, в конце концов. Драко смерил отца тяжелым взглядом: - Обойдусь. Всего лишь царапина. Злить Малфоя-старшего было чревато последствиями, но юноша не смог удержаться от желания пойти наперекор, хотя бы в такой мелочи. Он лишь недавно заметил в себе это чувство протеста по отношению к отцу. До этого времени он из кожи вон лез, что бы во всем слепо подражать этому человеку. Однако в прошлом году многое изменилось. Люциус несколько секунд внимательно разглядывал сына, после чего неспешно двинулся в его сторону и, продолжая буравить взглядом, обошел его вокруг. Драко оставался неподвижным, ожидая продолжения. - Дерзость однажды выйдет тебе боком. Мужчина остановился перед молодым человеком и, не особо церемонясь, резко вздернул ему голову за подбородок, вглядываясь в глаза. - Однако возможно, что это не так уж плохо. - Люциус отпустил сына. - Он оценит. Драко замер. - Он?.. - Хозяин вскоре почтит нас своим присутствием. Как раз на твое семнадцатилетие. Ты будешь удостоен великой чести, сын мой! - Чести?.. Мужчина, воодушевившись своей речью, не замечал этих уточнений и странного огонька, мелькнувшего на миг в серо-стальных глазах. - Он лично преподнесет тебе подарок, о котором Малфои могли только мечтать! Люциус, наконец, заметил молчание сына и резко повернулся к нему: - И ты, конечно же, не подведешь меня. Могу я рассчитывать на это? - Естественно, отец. На лице Малфоя-младшего, чуть склонившего голову, появилось выражение покорности и понимания. Мужчина удовлетворенно кивнул головой: - Иного я от тебя я и не ожидал. - Отец, могу я идти? - Да, конечно. На сегодня мы закончили. Драко коротко кивнул и, развернувшись на каблуках, направился к выходу из зала. С лица его вмиг слетела вся напускная почтительность и его черты заострились, а в глазах плескалась ярость. Впрочем, бушующий внутри ураган эмоций никак не отразился ни в походке, ни в голосе юноши, когда тот, дойдя до громадных резных дверей, остановился и, не оборачиваясь, задал вопрос: - Я уже несколько дней не видел в поместье Нарциссу. Вы не знаете, где она, отец? - Твоя мать выразила желание погостить у родственников. - У каких? - У своей сестры - Беллатрисы. Коротко кивнув, юноша вышел. Взбежав по лестнице, Драко резко распахнул дверь своей комнаты, влетел внутрь и с силой захлопнул ее за собой. Несколько секунд он постоял, прижавшись к створкам затылком, успокаивая бешено колотящиеся сердце. Вернув свое привычное хладнокровие, юноша оттолкнулся от двери и прошел внутрь комнаты, на ходу расстегивая испачканную в крови рубашку. Сорвав ее с себя, бросил на пол и подошел к зеркалу в полный рост, висевшему на противоположной от кровати стене. В нем отразился бледный, осунувшийся юноша с черными из-за расширенных зрачков глазами, мрачно поблескивающими из-под хмурых бровей. Взгляд Малфоя опустился ниже. От одной ключицы к другой, пересекая шею у основания, тянулся тонкий белый шрам, оставшийся как напоминание о допущенной ошибке. Драко, будто это было вчера, помнил тот, день много лет назад, когда отец проводил с ним бой на мечах. Такой же, как и сегодня. С одним лишь отличаем - тогда он совершенно не был готов к трюку Люциуса с перебросом оружия. За что и поплатился. Отец запретил лечить рану магией, наказав таким образом за оплошность. "Слабакам не место в роду Малфоев, пусть всегда об этом помнит". Эти слова отец раздраженно бросил Нарциссе, когда та умоляла позволить ей применить зелье, и эту истину Драко усвоил предельно ясно. Отец всегда был, мягко говоря, холоден с ним, но мальчик все равно тянулся к нему. Восхищался и уважал этого сильного человека. Так когда же все начало меняться? Драко резко отвернулся от зеркала и подошел к окну. Прислонившись лбом к стеклу, впился взглядом в темноту снаружи. Он. Да, именно тогда. Тогда, когда в жизнь их семьи вновь вошел Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть. Молодой человек стиснул зубы и ударил кулаком по подоконнику. Рамы в окнах жалобно скрипнули. Волдеморт... Когда, когда отец из гордого неприступного мужчины начал превращаться в дрожащего жалкого слугу, не смеющего поднять глаз от пола в присутствии хозяина и каждый раз вздрагивающего при звуке его голоса? Когда честь и достоинство рода Малфоев пали к ногам этого существа? Владыка? Повелитель? Тот, кто поведет чистокровных волшебников в светлое будущее? Этот монстр, полукровка, что и человеком-то, по сути, не является. Не мертвый, но и не живой до конца... Что он знает о ценностях чистокровных семей, что передаются из поколения в поколения с древнейших времен? Как может называться их лидером и при этом, не колеблясь ни мгновения, уничтожать как врагов, так и союзников, последователей, людей, что верили в него. И это ничтожество они все называют Повелителем? Драко поначалу и сам, проникшись вдохновенными речами отца, с благоговением и трепетом преклонялся перед этой тварью. Молодого человека всего передернуло. Но изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год, ему открывалось истинное положение дел. Последней каплей было убийство той женщины, профессора маггловедения из Хогвартса. Даже не убийство. Расправа, казнь. Как еще можно назвать то, что совершило это чудовище, окруженное со всех сторон сподвижниками, с той безоружной чистокровной волшебницей. Тот день, когда он, сгорая от гнева за кощунство, совершенное в его доме и чувства собственного бессилия, смотрел в остекленевшие женские глаза, в которых навсегда застыло чувство панического ужаса от осознания неизбежного, будет храниться в его памяти до самого последнего вздоха. Тогда же, словно вспышка молнии пришло понимание того, что он должен делать, точнее чего не должен. ... слабакам не место в роду Малфоев... Драко изогнул тонкие губы в кривой ухмылке, адресованной собственному отражению в оконном стекле: - Что же, ты совершенно прав, отец. С этими словами юноша развернулся и, не спеша, направился в ванную комнату.