Мотылек на снегу. Акт второй

      Она умела держать удар и прямую спину… Научилась.       Еще не совсем отдавая себе отчет в том, что делает, Флай медленно убрала стихи обратно в книгу. Они были слишком пронзительными, чтобы перечитывать еще раз. Тем более — сейчас. Кажется, так уходят — не для того, чтобы вернуться…       …броситься за Бруно? Она бы остановила его, даже на пороге… Если бы не этот проклятый дар — ощутить, что он ждет от нее выразительных слов из воровской лексики…       И ощутить его разочарование… Он считал её той мисс Кавальерри, которая танцевала с ним в ресторане, ходила на выставку и была дочерью коммандера, хоть и немного экстравагантной. А она — пацанка из подворотни Тида. Карманница! И он видел, как она в космопорту, в куртке с чужого плеча, болтает, как своя, с наркодилером, как изображает жрицу любви в звездящихся брючках с голым пупком… Ну ещё бы! Что от такой можно услышать? Да он уже и решил это за неё… Как два пальца о терраклит — такой блестящий офицер Бруно Рейбан достоин лучших знакомств, чем бывшая уголовница, которую чудом не упекли на Кессель. И только потому, что она — одаренная…       Флай поставила книгу на полку в шкаф, где остался незанятый проем и участочек полки темнее, чем тот, на который падал свет, и тихо-тихо закрыла дверь библиотеки. И за терминал она села очень осторожно и прямо, словно, если позволить себе резкое движение — рухнут стропила, поддерживающие её мир…. Ничего, ничего… Надо собраться. У нее много работы…       По монитору ползли бесконечные буквы и столбики цифр. Бизнес-план получался — хоть куда…       »…А если зарыбить не мальками, а однолетками — срок окупаемости можно сократить… Правда, при известном приложении её способностей мальки могут сразу стать по весу однолетками… А то и больше. И десять процентов неизбежных потерь можно исключить. Дальше — корм…»       Флай оторвалась от деки и посмотрела в окно, из которого через кружевную тень листвы падали на пол кабинета солнечные пятна.       …Да не так она хотела поговорить! А он, как нарочно, зациклился на том, что его деда не дождались! А если попробовать по комму? Или хоть сообщение, что ли… Ага, и опять услышать, что он знает, что она ему скажет? Он нашел всё, что искал. А значит, тогда, в департаменте, он не на фамилию её матери сделал стойку, а на название поместья… Что ж, он добился своего и всё для себя решил. Значит… Значит — работать. Чтобы не звонить, не писать, не догонять. Тут, перед ней — судковое рыбоводство, и она каким-то образом всё ещё управляющая Вышенками!       Хотя и Вышенки, казалось, на глазах выцвели, вдруг потеряв ту радость и азарт, которые рождали в ней.       Сигнал входящего сообщения пришел, когда она чистила Огонька. Флай ни за что не прервала бы этот процесс, но рука сама собой дернулась к поясу.       Комлинк выскользнул из рук, будто решил отсрочить удар — на секунду, потому, что Флай его поймала.       Хатт… От Бруно…       Взгляд зеленых глаз тревожно метнулся по тексту, и рука с коммом опустилась. Он улетал и прощался. А ей оставалось только… Ужасаться себе!       Она не защитила Ильдико! Она же обидела его, который ее спасал, рискуя жизнью! Черствую и неблагодарную… Не надо её было спасать — не было бы этого сейчас… нельзя ей никаких отношений… ни с кем… она приносит только вред и горе… Кел, Дженаро, Бруно… по ней плачет Темная Сторона — босс прав! Она — со дна… и туда ей самая дорога!       Флай поймала себя на том, что уже мчится к дому, чтобы побросать в рюкзак свои вещи — и в космопорт.       »…я пишу не для того, чтобы изменить что-то… не для того, чтобы изменить что-то…» — стучало у неё в висках, и смысл фразы отдавался тупой болью внутри, заставляя бежать быстрее, еще быстрее…       Да… улететь, исчезнуть, раствориться… тут невозможно, тут всё — до последней травинки — отравлено памятью. Бежать… бежать без оглядки. А разберется она потом, потом… когда не будет так саднить душу… когда она будет далеко от Бакраны, от Аммы, от этого выставочного центра, где ей показалось, что у них с Бруно что-то общее… Споткнулась она на бегу, наверное, первый раз в жизни споткнулась… Да так — чтобы навернуться коленкой прямо на камень, чтобы выступили слезы на глазах… И Джос, примчавшийся откуда-то, виляя зелёным хвостом, непонимающе запрыгал, тыкаясь ей носом в мокрое лицо…       Боль заставила перевести дыхание.       …Разбежалась. Твою гунганскую мать… она не может! Она даже этого не может… Она плохая, да… Но не неблагодарная!       Флай на автомате похлопала Джоса по поджарому тельцу и поцеловала в нос, поднялась, потирая коленку, и, прихрамывая, зашагала к дому. ***       Холодный воздух горчил прелыми степными травами. Флай зябко поёжилась под летней курточкой и спрятала нос в накрученный на шею шарф. Не потому, что мерзла — одаренные умеют себя согреть… Просто как-то… застыло внутри все…       Из-за холмов медленно вставало тусклое осеннее солнце, раскрашивая окутавший все туман в размытый бледно — желтый сумрак. И только верхушки самых высоких холмов парили над ним.       Она смотрела на новый рассвет и жевала сухую травинку. Где-то рядом — просто невидимые в тумане — пофыркивали и дышали приллы. Уже и мелкий немного подрос и стал вести себя пристойнее, как взрослые — ее рыжий собрат и Снежинка.       …И с ними она тоже не будет прощаться. Ни с кем. Снова плохо с ее стороны, но лучше она напишет всем с дороги… Боссу, бабушке с Келом. Иначе — не выдержит…       Твою гунганскую мать… Тогда, несколько месяцев назад, она не задержалась бы ни секунды. Но это означало бы подвести всех, кто понадеялся на неё, бросить начатое. Теперь-то она могла оставить Бакрану и Вышенки — контракт был исполнен, кредиты получены… Пополненное молочное стадо уже давало удои, да и сыроварня выпустила пробные партии сыра. И их даже раскупили в магазинчике при ресторане. И у неё почти не оставалось свободных минут, чтобы вести диалог с Бруно, о котором он всё равно никогда не узнает.       «Не для того, чтобы изменить что-то…»       Осенний холодок легко забирался под шарф и тонкую курточку, и каждый выдох обозначался легким парком у рта.       …Потому что ушла она в дела поместья полностью — по уши, с головой, с сознанием и подсознанием… И в итоге — вот — её ресторан открылся. Она могла сказать себе, не кривя душой: выложилась по полной. И господин Эду Кереш, секретарь городского совета, даже не разорился — она хорошо сэкономила на дизайнере и оформлении, занимаясь всем сама. Собранные по всяким ярмаркам старые вещи, вещи ручной работы, сундуки, кувшины, плетеные и кованые детали — на фоне этакой небрежной «натуральной» потертости стен. Патина на металле и нежный свет причудливых светильников самых разнообразных форм, спускающихся с потолка в просто в галактическом количестве — и тут же мягкие, уютные диваны и кресла со столами, в вот это уже, действительно натуральное, роскошное и недешевое… Шикарный оборванец, короче. Всё в нем — от рецептуры блюд до логистики — её работа. Каждый этап отлажен, реклама запущена, клиент пошел. И даже офицеры станции. И уже последняя её затея — небольшое пока рыбное хозяйство — полностью подготовилось к зимовке. Она даже успела поучаствовать в фестивале урожая в округе. Ослепительно улыбалась, танцевала и вспоминала день рождение у Брайтов. От одного праздника до другого — словно тысяча лет прошла…       С губ снова сорвалось и растаяло в стылом воздухе облачко её дыхания.       …Теперь не страшно оставить всё это и найти замену управляющей Вышенками. Хотя, если по чесноку — её всегда легко было заменить. Это ей будет трудно заменить тех, кто был рядом…       Флай поднялась с камня. Всё! Пора. Наверное, на парковке уже ждет кар до Космопорта. Осталось только пройти, не задевая взглядом ни ветвей сада, ни крыльца дома… И не посмотреть в преданные глаза гуртаника.       — Охранять, Джос…       «Ты найдешь себе другого вожака… Береги бабушку, приллов и поместье…»       Девчонка в бандане, прячущая от холода нос в шарф, с рюкзачком за спиной, закрыла за собой ворота и подошла к такси.       — Привет, — кивнула она водителю с рыхловатым, но еще не старым лицом, усаживаясь рядом под шелест задвигающейся дверцы. — В космопорт. И… Сделай, старичок, кружок над поместьем. Хотя, нет… — вдруг неожиданно добавила она. — Не надо. Опоздаем.       И отвела взгляд от дома…       Водитель пожал плечами. Чтобы он опоздал?! Да ни в жизнь. Но, если пассажирка изменила свои намерения — её дело…       Спидер плавно оторвался от парковки с грузовичком в смешных жучках на ней, и набрал высоту и скорость, унося Флай от Вышенок всё дальше и дальше… Под брюхом кара мелькали убегающие назад пятна бурых лесов и темные опустевшие поля. На полпути к космопорту их встретил мелкий дождь.       — Рейс Набу, мисс, — произнесла с хорошо поставленной улыбкой служащая за стойкой. — Посадка через сорок минут. Площадка 119. Минивэн до транспортника креш-3-нерн. Приятного путешествия!       Флай отошла и огляделась, где бы приземлиться. Ну, пора вспомнить старые привычки… И она опустилась на приступочку у зеркально-черной стены зала Космопорта. Набу. Куда же ещё. Там норка рыжего зверька, там её укрытие, всё оттуда. Говорят, не важно каким ты был, важно — какой ты сейчас… Нет… Нет ничего без прошлого. Оно все равно тебя подкараулит за углом, как бывший подельник, чтобы нанести удар. Потому что оно в тебе навсегда и оно покажет себя. И тебе его припомнят… Даже Бруно, в котором она начала видеть настоящего друга. И, возможно, даже больше — самого близкого… Правда, это останется теперь только предположением. И, хатт, не она послала его «в Сенат», как в письме он представил! Он решил сам туда свалить, еще до того, как она вошла в библиотеку. А отвернулась она, чтобы не увидеть, как он уходит. Только это никому не нужно…       «Не для того, чтобы изменить что-то…»       Даже спустя несколько месяцев горечь никуда не делась… Стоит только памяти чуть поколебать её осадок на дне души.       Флай сидела, глядя на толпу спешащих на свои рейсы. Или с рейсов… И больше не чувствовала в этой толпе никакого внимания к себе.       Такая, как есть — она никого не устраивает. Босс? Босс всё время в ожидании, что она скатится на Тёмную сторону, Кел с Лахтаном пытаются её воспитывать. А Бруно не хотел воспитывать, но разочаровался. Бабушку не защитила опять же… Да ей и в голову не пришло, что она должна оправдывать старую женщину за её полувековой давности выбор!       И что её нужно защищать от своего друга…       В письмах, конечно, не было ни слова об этом. Она писала, что ей необходимо побыть вдали от Бакраны, у неё учеба, последний год в Королевской Академии — и она будет именоваться «госпожа инженер», это важно, и важно понять — какого будущего она ждёт для себя. И потом — она же будет навещать их…       Отчасти это была правда. Но только — отчасти. Если не смогла сделать счастливыми тех, кто рядом, кто любит её, и кого она сама так любит — лучше уйти, чтобы не быть их несчастьем… Вряд ли, конечно, её версия проканает с боссом, но, может, он подумает, что после похищения кинделитом у его ученицы окончательно снесло крышу…       «Вы лучшее, что было в моей жизни. И я бесконечно благодарна судьбе за каждый день с вами…»       Сообщение ушло на терминал в ее бывшем кабинете, на комлинк Кела и на адрес почты на серебристо-синей визитке… Вот и всё.       Бакрану в нежно-голубоватом ореоле и силуэт станции, перечеркнувший планету черной полосой в лучах солнца, Флай не увидела. Пока транспортник не вышел в гипер, она сидела с закрытыми глазами. ***       В это время года в Тиде правили сырость и туманы, как в любом другом городе у воды зимой. В нескольких десятках метрах уже не было видно мостов, зданий и ротонд на набережной. Да и сами набережные над стылыми водами Соллеу — тоже обрывались. И только диск солнца кое-как проглядывал в этой сырой мгле, да еще силуэты покачивающихся на причале двурогих лодок.       Флай, нахохлившись, как озябшая пташка, шла вдоль реки. Тем же путем, что и с боссом, несколько месяцев назад, только теперь одна. Значит, Сила снова не обманула её — те три дня и впрямь были их прощанием…       Порыв ветра донес до нее промозглое, ледяное дыхание Соллеу, и еще быстрее погнал к дому по запорошенной мостовой.       В квартирке, в общем-то, было не намного теплее, чем за дверью. Флай бросила рюкзак на единственную в комнате мебель — тахту, включила климатотехнику и подошла к автоповару.       Где-то, вроде, оставался каф. И какая-то хавка с дороги…       Через несколько минут стало немного теплее, хотя за окном повалил сплошь мокрый снег. То ли климатконтроль так быстро заработал, то ли каф согрел.       Ну, вот она и дома…       Рыжая забралась под старый плед и с наслаждением вытянулась на тахте.       Что ж… Это мало чем отличается от ее жизни до Бакраны, до босса, до Вышенок… Жила же она как-то без них целых двадцать лет? И без отца… И они без нее прекрасно жили. И снова будут. Кел с Лахтаном — совмещать на сельских праздниках дежурство и фермерских дочек, Ильдико — печь пирожки и поить внука голубым молоком, босс — хранить мир Бакраны от всяких нехороших террористов, залетных тварей и учить свою какую-то там прапрапра-племянницу… Маарек Штель продолжит летать во славу Императора и распекать курсантов, а Бруно… А Бруно — налаживать контакты с местным населением на сельскохозяйственных планетах. Это у него хорошо получается…       Эта мысль была последней и тоже горькой. Флай накрылась с головой и тут же провалилась в сон… ***       Прошло несколько дней. Холода пока не отступали, но до того, чтобы замерз водопад, как когда-то, не доходило.       Под ногами рыжей похрустывал снег, мягкий, только выпавший. Она не смотрела по сторонам, уткнувшись в планшет. Работа, ей нужна была работа! Или кредиты. Что, конечно, не исключало первого, но… Но возможны варианты. Стипендии от королевских щедрот могло бы хватить на существование. Очень-очень аскетичное, понятно. Но долг боссу — кровь из носу — нужно отдать. Это долг чести. Чести… Чести карманницы?       …и оплачивать реабилитационный санаторий Зимы. Незачем палить отца. Ему, конечно, без Бруно трудно найти предлог будет… Нет, ее мысли пошли совсем не туда.       Флай мотнула головой, стряхивая снег с банданы.       …Она, конечно, не настолько идиотка, чтобы совсем исключать казино и спортивные ставки, ни хатта не идиотка! Но вот боссу она должна отдавать именно чистые, заработанные креды.       Флай не отрывала взгляда от планшета, полностью вверяя себя Силе. Но вдруг замерла, почувствовав что-то знакомое в потоке снежного ветра. Словно запах цветов и теплой пряной выпечки — запах праздника. Но не того, когда двурогая лодка скользила под тихую музыку по темному зеркалу реки. А того, где она была Королевой…       — Сэр? — блеснули сквозь мокрую снежную пыль такие неуместно зеленые глаза Флай.       — Ну, я сэр… — буркнул мужчина в длинном пальто, на роскошной шевелюре которого скопилась изрядная шапочка снега. — А! Это ты, кровососущее… Уууу, обманщица! — режиссер был воплощением укора и горячего негодования, хотя и несколько утрированного.       Флай кивнула в притворном смущении — было, было…       — Говорил же я тебе — держись от него подальше, — бросил он на неё взгляд, цепкий, как у хищной птицы. — Но мне это даже очень кстати, кровососущее, — нахально заявил он. — От невысказанных слов и чувств поможет только одно: выразить это на сцене!       Гунганамать! Какого лысого слизня все лезут со своими советами, да еще читают её эмоции!       — А вы, что же — одаренный, значит? — огрызнулась она, выстрелив в Эрела взглядом фелинкса, которого дернули за хвост.       — Тсс! Тише ты, хаттова дочь! — прошипел режиссёр, суетливо оглядываясь. — Привяжи свой язык к хвосту банты, кретинка, затаскают же! Пойдем-ка.        Он дернул ее за собой в соседний переулок, к небольшой кантине, от которой тянуло ароматом кафа. Конечно, запах кафа долетел до носа ле Дивини не случайно — уловка хозяина заведения. Использование ароматических приманок, да еще в промозглую погоду, заставляло нестойких прохожих поневоле сворачивать к неприметной кафейне.       — Зачем? — Флай смотрела на него хмуро.       — Затем! — отрезал режиссер. — Снег идет! И штурмовик. А у меня к тебе разговор, дорогуша.       Внутри было тепло, сухо и на столе перед ней дымилась большая кружка кафа. Если закрыть глаза, можно представить, что она в Вышенках, в своем кабинете перед монитором. И все еще впереди. И бантята, и теплица. И контракт с Верфями… И отец.       — …не можешь отказаться! С твоими способностями не выбрать театр — это равносильно бросить свою жизнь банте под засранный хвост! Я научу тебя, я сделаю из тебя великую актрису! Галактического масштаба! Спорим, ты выступишь в Имперском театре на Корусанте? — гремел оттаявший ле Дивини, не спуская с нее горящего вдохновением взгляда. Так смотрели, наверное, великие мастера древности на кусок камня, в котором видели свою будущую прекрасную скульптуру.       Запах отсыревшей шерсти от пальто режиссера лез в нос назойливо и резко. Флай криво усмехнулась.       «С твоими способностями…»       Защемило, отдаваясь тупой болью во всех уголках души и сердца…       Все это уже было с ней. Завтрак с работодателем в ресторане, и его синие ледяные глаза, от взгляда которых ей было почему-то всегда тепло… Но она ушла, и он выкинет её из своей памяти и души. Он — может. Он её никогда не удерживал.       — Мне нужна работа, сэр, — рыжая, наконец, подняла глаза на Дивини. — Я еще не отработала свой долг, а вы мне тут поёте про Корусантский театр…       Лоррдианец отстучал пальцами по столу какой-то марш.       Упрямая, тупая шаачка! Да что она себе позволяет? Да другие на её месте спят и видят, что он предлагает им учебу! Все девушки мечтают о сцене и готовы для этого на всё! На все — вообще! А хаттова девка еще и ломается! Но она нужна ему… Эта девушка — его пропуск в Амфитеатр Калларак, в Ист-Майнор, а то и выше! Да, придется покинуть прекрасную Набу… Но Корусант, как говорится — не для жизни, а для славы и бизнеса. Зря он, что ли, возился со студентами столько лет, выискивая яркий кристалл среди всякого хлама. Он — только он — отшлифует ее, научит актерскому ремеслу… В ней, определенно, что-то есть. И когда она станет мегазвездой — а у нее все задатки — это будет только его заслугой. Ну, и дождем из кредов, естественно…       — Я мог бы посодействовать, чтобы тебя взяли статисткой в наш Королевский… — режиссер в задумчивости взлохматил свою пышную, но влажную шевелюру. — Но чему там тебя научат?       Вообще-то у него были мысли о том, чему девушку могут там научить…       — Неправильно работать? Нет… Это попозже.       Мокрые колечки темных волос ле Дивини под его пальцами восстали антеннами балорианцев. Она раньше засмеялась бы. А сейчас ей было не смешно…       Какое же это проклятье — быть одаренной… Но она принимает эти условия. Она Эрелу — билет на Корусант, он ей — мастерство оборотня. Ей это пригодится. Просто сделка, как с Магистром. Честная. Она знает, что должна она, и что должны ей.       Её мысли перебил режиссер, буквально подскочивший на своем стуле.       — Есть! У меня приятель, с которым мы… Ну, неважно! Ему на генераторную станцию нужен человек — работать ночью, можно студента! Ты же без пяти минут с образованием этим? Ночью будешь работать, вечерами я буду с тобой заниматься, а в Академии сможешь учиться днем! — великодушно разрешил он.       — А спать? — невинно спросила Флай.       — Да я в твоем возрасте вообще не спал! — заявил ле Дивини. — Сон — это непозволительная роскошь для тех, кто пока ещё никто, поняла? — он поднялся, кутая шею в слегка грязноватый шарф, почувствовав своим лоррдианским нюхом, что дело слажено. — Арвад Саллуне, отдел транспортировки, вот код его линка.       Около ее чашки с остывшим кафом упал обрывок флимси с рядом цифр и знаков ауребеша.       — Завтра вечером на нашей сцене, кровососущее. И только попробуй опоздать — скормлю тебя опи, — он закинул конец шарфа за плечо и вышел под снег.       Флай придвинула флимси к себе, посмотрела на написанную наспех строчку и глотнула воздуха с ароматом кафа.       Ну вот… Ещё одна новая жизнь. Магистр как-то говорил ей, что прошлое — это лестница, ступеньки которой тают за твоей спиной, как только ты делаешь шаг вперед. Всё, что есть — это впереди и сейчас. А в прошлое не вернуться. Даже если очень-очень хочется…       Она оставила официанту мелкий чип, с каким-то болезненным удовлетворением отметив, что её ресторан на Бакране не идёт ни в какое сравнение с этим…       Она знала, куда пойдет, когда вышла из кантины. Не знала — зачем. Но там было место ее силы… Может быть, не совсем той Силы, о которой говорил учитель, но лучшего уголка, чтобы побыть наедине с собой — не было. Ну, не считая Луга Бродбери, конечно. Безлюдное, если не считать часы, когда стремнину наводняли толпы туристов летом, в эту погоду оно казалось особенно глухим и неуютным — лед и мокрая каша под ногами, стена снега и колючей изморози, в которую превращался водяной пар на холоде… И рев, в котором слышались холодные звенящие ноты. Неосторожный, скользкий шаг в снежной пыли, окружающей со всех сторон — и тебя как щепку унесет, подхватит и погребет под собой мощный обвал ледяной воды, следов не останется…       Рыжая стояла в обступившем ее снежном вихре, только Силой ощущая, где тот, последний хрупкий наст, под которым начинается бездна. Почти как на Бакране, в горах после вечеринки у Брайтов, когда она вышла из кара за боссом. Только тогда она не умела доверяться Силе, и спасло её только плечо босса, который вытащил из снежной круговерти.       — Ах, босс, босс… — вырвалось у нее. Но водопад похоронил в своем реве и этот шепот.       «Я плохая ученица… я улетела, видишь? Обещала никогда не уходить и… Я думала — ученик тоже что-то даёт наставнику. Без этого нет никакой связи. Но мне нечего тебе предложить. Внимания и немного теплоты своему седому учителю? Но тепла тебе не нужно! Помощи в твоих делах — тоже! Тебе ничего не нужно — ты законченно идеален, как скульптура в Императорском Дворце! Ничего не прибавить!»       Флай и не замечала, как уже выкрикивает это — рев Вирдаго не давал услышать ни единого слова даже ей самой.       — Тебе же не нужен никто, Дженаро! И даже та сотня-другая учеников… Которых ты… из чувства долга графа Терамо! Твою гунганскую мать — две тысячи лет долга! Как же тебя, наверное, это достало! — кричала она в забивающий всё и вся снег. Лицо и руки покалывало мириадами ледяных иголочек, но Флай не замечала.       — А мне интересно всё! И я всё-всё хочу попробовать в этой Галактике! Все свои способности! И я поднимусь на самый верх со своего места на дне! И несмотря на кессельский жаргон! — она захлебнулась холодным порывом ветра. Или горечью…       На этом — всё. Нет, она не забудет никогда… Но больше не обернется назад, как женщина из древней набуанской легенды.       Рыжая, угадывая в метели своим обостренным сознанием дорогу, повернула в ангарам Тида. Там был самый короткий путь к дому. ***       У господина Арвада Салунне оказался очень приятный голос. Прямо как у модного певца Бойлза, когда тот в песне повторяет имя возлюбленной, заставляя женщин по всей Галактике терять сознание и голову. И вот точно такой голос назначил Флай время собеседования. Что касается места, то не все работодатели, как её босс, разговаривают с рыжими соискательницами в дорогих ресторанах…       В его кабинет Флай сопровождал неприветливый типчик, от которого немного разило хорошим парфюмом и очень сильно еще чем-то, напоминающим скисшее молоко банты. Досадой.       Это было непривычно — ей редко удавалось так сразу вызвать у незнакомца неприязнь, особенно, если ей это было не нужно.       — А мы через лазерные двери пройдем? — Флай обернулась к своему провожатому, обходя колонну с карбонными мембранами.       — Смотрите на мостки, мисс, — процедил тот, — а то костей не соберете… — он кивнул на уходящую вниз глубокую шахту, начинающуюся сразу под служебными мостками.       — А что, были случаи? — поинтересовалась рыжая, на всякий случай сделав испуганное лицо. И тотчас почувствовала мстительное удовлетворение провожатого.       — Случались, — небрежно подтвердил будущий коллега.       Врет! Такое было только однажды, лет за десять до её рождения! И то не со служащим станции. Он зачем-то хочет испугать её… Девушки не внушают доверия?       — Там силовая распределительная решетка, — кивнул мужчина куда-то вправо и в низ бездонного тоннеля, ведущего к генератору. — На нее подается сжатая очищенная плазма, а излишки — в резервное хранение… Нам туда.       Длинный переход делал еще один поворот. Твою гунганскую мать, да когда уже он кончится? Экскурсия с этим субъектом, от которого у Флай начало свербеть где-то за впадинкой между ключиц, была уже почти невыносима. Вероятно, раздражением и неприязнью, которым несло от него, заразиться легче, чем чесоткой. Чтобы чесоткой — нужно хотя бы дотронуться рукой. А тут — только самой уловить сознанием, и готово: накатывает волнами… Несчастные случаи, значит, бывают?       Она представила себе ледяные глаза синего цвета, если бы Дженаро застал такие мысли в ее голове, но не успела даже ухмыльнуться — ее ухватили за плечо и стали куда-то поворачивать.       Хатт! Флай сбросила чужую руку с таким остервенением и так быстро обернулась, наградив провожатого взглядом дикого фелинкса, что ответом ей был совсем оторопелое длинное лицо коллеги.       — Ты что… припадочная, что ли?! — с некоторым запозданием выдохнул он, дергая кадыком. — Ошалела… Пришли.       — А ты свои грабки не разбрасывай! — огрызнулась рыжая. И, не дожидаясь ответа, толкнула дверь со светящейся табличкой на ауребеше, которая гласила, что они попали по назначению.       Гунганамать… Нормальное такое начало собеседования. Но что уж… Чего не наелся — того не налижешься.       Ее вертухай подавился возмущением, торопливо врываясь за ней. Из того, что пронеслось в его голове, «стерва» было самым целомудренным… И откуда такие перлы у приличного сотрудника «Стар Трейд Юнайтед», а? Но вслух он не произнес ни слова.       Флай остановилась.       Обладатель модного голоса поднял голову на вошедших и показал загорелое, и, на взгляд рыжей, слегка полноватое лицо, ничего не имеющее общего с чертами певца Бойлза — коротко стриженые седеющие волосы, короткая полоска усов под носом и меланхоличные миндалевидные глаза, которые лишь слегка оживились при виде посетителей.       — Мисс Кавальерри, я подозреваю? — он шевельнулся в кресле, отчего зашелестела серебристая ткань его сюртука. — Присаживайтесь, — кивнул он на роскошную светлую банкетку с подлокотниками около стола.       — Правильно подозреваете, сэр, — пожала плечами Флай и села. Что за вопрос-то? Как будто он не ей высылал провожатого.       — А вы не очень похожи на актрису, — заключил он, скользнув оценивающим взглядом по девушке.       Вот эта тощая рыжая девчонка — «Амидала» на празднике?! Ну и трепло же Эрел…       И спину ей тоже насквозь прожигали тяжелым взглядом.       — А вам на работу обязательно нужна актриса? — парировала рыжая, положив руки на резные подлокотники. Она и не подумала смущаться. — Ну, так не извольте сомневаться — уж роль дежурного в транспортном отделе я осилю!       Толстые, немного капризные, губы под аккуратной полоской усов дрогнули и растянулись в подобие улыбки, словно он еще не решил, нравится ли ему её ответ.       — Что ж… Может, тогда расскажете нам, как происходит транспортировка плазмы, мисс Кавальерри? — умные глаза миндалевидной формы смотрели на неё с подчеркнутым вниманием.       — Предельно осторожно, сэр, — с готовностью ответила Флай.       Она смотрела на него и тянула паузу, как настоящая прима — сколько было возможно. Получилось не так долго, потому что физиономия работодателя вытянулась, и он стал тихонько сопеть — девчонка шутки шутить вздумала, или неподдельная идиотка?       Флай спрятала усмешку в угол рта и, наконец, заговорила. Начала она издалека, и с того, что еще при правлении предыдущей королевы был принят закон о лицензионном контроле за продажей плазмы. Чтобы не было завышения или занижения цен, чтобы предотвратить криминальные разборки между конкурирующими фирмами, лицензия после проведенного тендера выдавалась одной единственной фирме…       Она взглянула своими зеленющими, как у хитрого фелинкса, глазами на Арвада Саллуне и продолжила.       — Первая лицензия была выдана фирме «Стар Трейд Юнион». С тех пор она продлевается каждые два года. Ну, потому, что нареканий никогда не было.       Под усами начальника транспортного отдела проступила тонкая усмешка.       — …и таким образом, плазма поступает в хранилище. Хранение ее возможно либо в силовых полях, а небольших объемов — в специальных контейнерах из сплава нейраниума и веруина. Сплав подавляет электромагнитное поле плазмы и не дает ей перейти из синего состояния в красное и ее активации…       Дальше она так же поведала, что в хранилище плазма разделяется на партии, на нее оформляется документация по форме сто сорок один тире дорн трилл зерек, что после этого транспортируется она спидерами-плазмовозами до космопорта, где развозится по грузовым кораблям. В контейнерах — для небольших заказов, а в силовых полях для порядка от десяти до многих сотен кубометров.       — Да, а система контроля силовых полей должна строго тестироваться перед каждой поездкой, а у капитана грузового транспорта должно быть свидетельство, что он заключил договор с нами…       «С нами» — была не оговорка. Точнее оговорка, но преднамеренная. Арвад Салунне не только отвечал за транспортировку, но и являлся одним из директоров «Стар Трейд Юнион», и рыжая чувствовала, что она ему по нраву — человек же ощущает себя частью фирмы!       — …и имеет право заниматься перевозкой плазмы. И еще… Свидетельство должно быть подписано в Комитете путей сообщения Королевского Совета. И мы отвечаем за безопасность процесса, пока грузовик не покинул атмосферу Набу.       Всплеск эмоций за спиной был слабый, еле обозначенный, будто волна разошлась от её слов, как от камушка на воде. Даже не понять — с каким знаком… И что она такого сказала?       — Про тестирование силовых полей рассказать? — преданно моргнули зеленые глаза девчонки.       — Достаточно, — теперь усы главы транспортного отдела топорщились вполне благожелательно. — Ну вот, Дор, зря… переживал. — Это он взглянул на провожатого Флай. — Вы ещё не познакомились? Старший инженер Дор Арбел.       Нечто нечленораздельное, процеженное с трудом, как густой кисель, сквозь зубы, наверное, должно было обозначать, что коллеге приятно и он счастлив познакомиться. Но в Силе от старшего инженера тянуло злостью и раздражением, словно запашком отходов из коллектора.       — И мне тоже, — ослепительно улыбнулась рыжая Дору с его прозрачным, как у рыбы–рей, взглядом.       — Тогда добро пожаловать в «Стар Трейд Юнион», мисс, — стал сворачивать аудиенцию господин Салунне. — Начинайте прямо завтра. Как раз будут готовы ваши коды доступа.       Он на секунду склонился над датападом, отсылая сообщение.       — Ну, всё — получите спецодежду и приходите на час раньше. Успеха в работе, мисс Кавальерри. И простите — дела.       Жест директора транспортной фирмы, детища «Стар Трейд Юнайтед» был одновременно и извиняющийся, и слегка нетерпеливый — вопрос исчерпан, и какого хатта эти люди еще здесь? И он снова уткнулся в датапад окончательно.       …Снег на улице уже не шел — его просто сдувало ветром и бросало в лицо. Она была голодна и одинока, как прежде. Наверное, даже больше, чем прежде — ей было с чем сравнивать. И теперь над ней больше не было теплицы, которую ей соорудил, как своему ценному экземпляру оранжереи, босс. Но у нее осталась прежняя хватка, три айди и её Сила.       Когда Флай, дожевывая на ходу кусок сыра, завернутый в лист зелени и тонкое тесто, вышла с занятий — уже было ожидаемо темно. То есть, наряду со светом Ома-Д’ун, Рори, Тасии и белого снега, уже включили изящные, старинные светильники, добавлявшие этому музейному городу загадочности и мистики. Парапеты, дома, мосты — везде сияли их лучины неярким холодным светом, в котором роились снежные мушки.       Рыжая схватила ладонью пригоршню снега с парапета, пропустила между пальцев и стряхнула с руки.       …Что-то сейчас делается на Бакране? Твою гунганскую мать…