Мистер Обаятельная улыбка, или План Лань Сичэня

       Лань Сичэня с детства учили внимательно наблюдать, подмечать любые даже самые маленькие изъяны людей и пятна на репутации, даже тень вероятного будущего скандала или ошибки. Он воспитывался на примерах цинизма, алчности и бессмысленных жертв. У дяди и отца был «замечательный» двойной подход к воспитанию его как наследника и Лань Чжаня, из которого вообще непонятно что лепили, вытравливая из него всё человеческое. Сказать, что Лань Сичэнь был против того, что творили с его младшим братом, значит промолчать. О, как он был рад Вэй Ину в жизни Лань Чжаня, как ликовал, замечая бурю эмоций во взгляде всегда отстраненного брата! И то, что такой правильный и идеальный Лань Чжань, который по наущению Лань Цижэня ходил по струнке, вставал в пять утра и вел исключительно праведный и здоровый образ жизни, полюбил мужчину, повергало Лань Сичэня едва ли не в экстаз. Брат давно созрел для бунта! Однако Лань Чжань и шага самостоятельно не ступил за пределы очерченного старшими родственниками круга из нравоучений и правил клана. Сам Лань Сичэнь бунтовал постоянно, причем делал это так, что ни придраться, ни предъявить ему какие-либо обвинения никто не мог. Его очень хорошо научили заметать следы и лицемерить. Друзей он выбрал себе под стать. С Цзинь Гуанъяо их даже связывали более глубокие отношения. Правда, долго выдержать они друг друга не смогли — слишком похожими были. Лань Сичэнь видел насквозь кроткую улыбку Гуанъяо, замечал каждый лукавый внимательный взгляд, который так же, как и его собственный, выискивал слабые места, чтобы в нужный момент сокрушить противника. И пусть Цзинь Гуанъяо он верил как себе, но расслабиться и довериться до конца так и не смог… Они оба не смогли. Не Минцзюэ, казалось, был полной противоположностью Цзинь Гуанъяо: прямолинейный, целеустремленный, пробивной, жесткий и преступно юный для главы клана. Но вопреки первоначальному впечатлению, он так же был вовсе не прост. Слишком проницательным он был. Харизматичным, располагающим к себе и подавляющим. Не Минцзюэ знал свои сильные и слабые стороны и умело ими пользовался, а во всевозможных многоходовках мог потягаться с Лань Сичэнем и Цзинь Гуанъяо. При этом он был непозволительно расслаблен и снисходителен к тем, кого признал своими. «Только неудачники боятся доверять, и только идиоты доверяют недостойным», — любил повторять Не Минцзюэ. Оставалось лишь сожалеть о том, что тот был стопроцентным натуралом. Причем сожалел не только Лань Сичэнь, но и Цзинь Гуанъяо, взгляд которого порой с видимым разочарованием пробегал по мощному телу их старшего названого брата. — Слышал, ты выбрал себе новую жертву. Скучаешь по Лань Ванцзи, который предпочел старшему братику кого-то другого? — спросил Цзинь Гуанъяо. Это была неформальная встреча на территории клана Не. Подальше от старейшин кланов Цзинь и Лань. Всё же Не Минцзюэ никто не осмелился бы перечить в его собственном доме и попрекать за слишком большие возлияния алкоголя и неадекватное поведение его друзей. — Я полностью одобряю партнера брата, — ответил Лань Сичэнь. — И как он? Хорош? Видел на фотографиях его смазливую мордашку, но вот история его похождений не слишком воодушевляет. Уверен, что такой бабник подойдет твоему братишке? — Пф! — Не Минцзюэ демонстративно не смотрел в их сторону, продолжая цедить вино. Он не любил, когда Лань Сичэнь и Цзинь Гуанъяо обсуждали планы на каких-то конкретных людей и тем более, если это касалось их сексуальных предпочтений. — Этот человек идеален для Лань Чжаня. Да и, боюсь, ни на кого другого брат и не посмотрит. Дядя в ярости — ему довелось знать господина Вэя в юности и, кажется, у него остались плохие воспоминания о том времени, — довольно улыбнулся Лань Сичэнь. — Так ты брата хотел порадовать, когда сводил его с этим Вэй Усянем, или уважаемому Лань Цижэню досадить? — хихикнул Цзинь Гуанъяо. — Причин всегда несколько. — О… И какие же ты преследовал, сближаясь с наследником «Yunmeng Group»? Слышал, он не очень хорошо принял новость об отношениях своего названого брата и Лань Ванцзи. — У Цзян Ваньиня свои представления о том, как должен себя вести господин Вэй, — пожал плечами Лань Сичэнь. На самом деле, ему пришлось отказаться от очень многих планов насчет Цзян Чэна ради того, чтобы встречаться с ним. И это было справедливо: если ты хочешь получить что-то ценное, неизбежно приходится чем-то жертвовать. — Он хоть в курсе твоих намерений на его счет? — идеальные брови Цзинь Гуанъяо поползли вверх. — Более чем, — мягко улыбнулся Лань Сичэнь и послал Цзинь Гуанъяо предупреждающий взгляд. — Понятно, — протянул Цзинь Гуанъяо. — А ведь Цзян Ваньинь чем-то похож на брата Минцзюэ. — Совсем непохож, — вмешался в разговор Не Минцзюэ. — Разве что тем, что тоже любит хмуриться, но всё равно он делает это иначе. Лань Сичэнь смотрел на Цзян Чэна и прекрасно видел его неуверенность, зависть, злость, раздражительность. Именно поэтому, несмотря на некоторую схожесть с Не Минцзюэ, Лань Сичэнь не спешил сближаться с Цзян Чэном. Однако чем больше проходило времени, тем отчетливее Лань Сичэнь понимал, что ему будет очень трудно найти человека, которому он смог бы доверять, пусть даже не полностью, а только частично. Он всё пристальнее приглядывался к Цзян Чэну и кроме очевидных недостатков стал замечать и достоинства, такие как честность, прямолинейность, жажда справедливости, заботливость. А однажды сквозь отталкивающую хмурую маску недовольства Лань Сичэню довелось разглядеть то, каким Цзян Чэн бывает, когда счастлив. Тогда-то его сердце и пропустило удар, а в голову полезли разнообразные мысли и планы. Лань Сичэнь привык очаровывать партнеров по бизнесу и сексу. Но отчего-то, когда дело дошло до Цзян Чэна, всё оказалось сложнее. Цзян Чэн отзывался очень легко и откровенно, даже жадно, и Лань Сичэню было почти совестно за свои действия. Он не привык сам испытывать чувства, а Цзян Чэну удавалось вызывать их, казалось, без малейших усилий. Цзян Чэн перестал хмуриться рядом с ним, а когда Лань Сичэнь видел его редкую улыбку, то приходил в смятение, чего с ним не происходило уже очень давно. Он перестал сравнивать Цзян Чэна с Не Минцзюэ: разница между ними стала для него очевидной, и это не было больше ни хорошо, ни плохо. Просто Не Минцзюэ был и остался другом, а Цзян Чэн вдруг перестал быть только наследником «Yunmeng Group» и юношей одного с ним социального положения и статуса. — И что вас на мужиков всё тянет? — проворчал Не Минцзюэ. — Ладно Цзинь Гуанъяо наигрался и всё же женится на девушке, но он и не наследник клана. Но ты-то, Лань Сичэнь?.. — Дело вовсе не в том, что нас привлекают мужчины, — мотнул головой Цзинь Гуанъяо, на что Не Минцзюэ лишь скептически хмыкнул. — Главное — это доверие. За всю жизнь меня не так и много людей не попрекало происхождением. — У всех по-разному, — не согласился Лань Сичэнь. — Наша с Лань Ванцзи мать ненавидела отца из-за договорного брака. Да и мужчины и женщины клана Лань живут раздельно, и это приводит к некоторым сложностям в общении с противоположным полом, а порой и способствует тому, что мальчики начинают проявлять интерес к своему полу. — Перемудрили вы со своими правилами, — нахмурился Не Минцзюэ. — Я с тобой никогда и не спорил по этому вопросу, брат, — улыбнулся Лань Сичэнь. — Что решил насчет наследника? — У нас полно родственников — кого-нибудь подберем. Старейшин я давно поставил в известность, о том, что и я, и Лань Ванцзи предпочитаем мужчин. Насчет себя Лань Сичэнь не сомневался и подозревал, что так же воспитание клана Лань поломало и Лань Ванцзи. А пример отношений их родителей был попросту безобразным. Что касается продолжения рода, то дети его никогда не интересовали и никаких особых чувств не вызывали. В клане было полно малышей, которых надо было тренировать и учить, но всё равно, кроме родного брата, Лань Сичэнь не был склонен возиться с кем-либо из младших. Хоть отношения с Цзян Чэном приходилось скрывать, Лань Сичэнь ни на какие другие их бы не променял. Он держал слово и никому не открывал истинного положения дел между ними. Впрочем, друзья дураками не были, и уж точно Цзинь Гуанъяо заметил, на кого смотрит Лань Сичэнь, после чего, конечно же, спрогнозировать развитие событий ему труда не составило. Лань Сичэнь не говорил друзьям, но этого и не требовалось: они слишком хорошо знали и понимали друг друга.

* * *

— Как прошла встреча с друзьями? — на пороге их уже общей квартиры его встречал Цзян Чэн вместе с Дивой. Лань Сичэню стоило кучи нервов убедить Цзян Чэна перебраться к нему. Это было даже сложнее, чем уговорить его попробовать принимающую позицию в постели. — Могло быть и лучше, будь ты там со мной, — Лань Сичэнь не преминул напомнить о своем желании обнародовать их отношения. — Ты сначала своему брату о нас расскажи, прежде чем посторонних людей шокировать. Лань Сичэнь был уверен, что Лань Чжань не слишком удивится новости, что они с Цзян Чэном встречаются. Возможно, брат уже и сам догадался, вот только сейчас его не волнует ничего, кроме Вэй Ина. — Расскажу в тот же день, когда ты на это согласишься, — заверил Лань Сичэнь и потянулся к Цзян Чэну за поцелуем. Стоило коснуться Цзян Чэна, и тот с силой впечатал Лань Сичэня в стену прихожей, грубо просунув колено между его ног. Возможно, сам Цзян Чэн не осознавал этого, но каждый раз, когда Лань Сичэнь приходил со встречи с Цзинь Гуанъяо и Не Минцзюэ, тот стремился к доминированию, довольно жестко отстаивая свое право. Лань Сичэнь никогда не рассказывал о своих наблюдениях, ему не нравилась ревность, но агрессивное поведение Цзян Чэна безумно заводило. Тем более, что если не сопротивляться, то к Цзян Чэну очень быстро возвращался контроль. Вот и теперь, после того, как Цзян Чэн резкими нетерпеливыми движениями стащил с него одежду и покрыл кожу болезненными метками, его хватка стала не такой крепкой. — В ванну, — скомандовал Цзян Чэн, выпуская из объятий. Двигаясь в заданном направлении, Лань Сичэнь улыбался и гадал, знает ли Цзян Чэн, что его командный голос, отработанный на собаках, совершенно не действует на него? Впрочем, подыгрывать было забавно и даже возбуждающе. Особенно распаляло понимание, что такой уверенный в своей доминирующей позиции мужчина в конечном итоге окажется под ним. Это было самым желанным подарком для Лань Сичэня: любоваться и наслаждаться страстным, отдающимся без остатка Цзян Чэном, которому в иное время претило уступать кому-либо даже в мелочах. Лань Сичэнь обожал постоянное стремление Цзян Чэна самоутверждаться и доказывать себе и всем остальным, что он настоящий мужчина и хозяин положения. Он, как мог, подыгрывал и поддерживал Цзян Чэна, подталкивая его в нужном направлении. Всё же от пустого самомнения до обоснованной жизненной позиции был долгий путь: для этого требовался опыт и построенная на нем уверенность в себе. Цзян Чэн, как и ожидалось, ждал Лань Сичэня в их общей спальне. На них обоих не осталось ни клочка одежды. Игра в «докажи мне свою лояльность и чувства» продолжалась. К сожалению, жажда доминирования и чувство соперничества у Цзян Чэна были замешаны на неуверенности в себе. И если в деловой сфере это его никогда не смущало и не останавливало, то в личных взаимоотношениях сильно мешало. Цзян Чэн много рассказывал о детстве. Из этих откровений Лань Сичэнь понял, что кроме безуспешного соперничества с Вэй Ином на него повлияло безразличное отношение собственного отца. Цзян Чэн был уверен, что его абсолютно не за что любить. — Ты не торопился, — дернул его на себя Цзян Чэн, когда он приблизился к кровати. — Разве ты не хотел, чтобы я хорошенько себя подготовил для тебя? — понизив голос, проникновенно спросил Лань Сичэнь, растянувшись на любимом. Цзян Чэн рыкнул, подтягивая его ближе. Лань Сичэнь устроился на бедрах Цзян Чэна, с удовольствием констатируя его полную готовность. Не раздумывая, Лань Сичэнь опустился на колени и плавно заскользил, приподнимаясь и опускаясь под судорожные вздохи Цзян Чэна. Лань Сичэнь не переставал любоваться Цзян Чэном, гадал, отчего раньше игнорировал его утонченную красоту, жалел, что упустил столько времени. Он мог бы быть намного счастливее, будь Цзян Чэн хотя бы его другом. Впрочем, до концепции счастья в том виде, в который он окунулся вместе с Цзян Чэном, в более раннем возрасте Лань Сичэню было далеко. Раньше он ценил совсем не уют и умиротворение, которые дарил ему Цзян Чэн. Прежде Лань Сичэнь мог считать домом и холодный особняк клана Лань. Но теперь всё изменилось. — Я скучал, — сказал он на выдохе, опустошенный и удовлетворенный, привалившись к плечу Цзян Чэна. — Хм, — самодовольный хмык Цзян Чэна заставил Лань Сичэня тайком улыбнуться ему в плечо. Цзян Чэн ещё не знал, что до того, как Лань Сичэнь его полюбил, они могли передумать и прекратить отношения. Но после того, как Лань Сичэнь осознал свои чувства, дороги назад у них обоих больше не было — только одно большое «жили они долго и счастливо». Без каких-либо вариантов и альтернатив.