~~~
У меня из-за перемены погоды крутили места переломов. У меня болела голова. У меня шумело в висках. Я забила на всех врачей, которые мне помогали после аварии. Я злилась на себя. И злилась на себя, но отрывалась на Ксюше. Желание сейчас побыть одной превышало все остальные коммуникативные потребности. На все поступающие сообщения, звонки, встречи знакомых на улицах Москвы я игнорировала, посылая всех и всё в топку."Мне не до вас сейчас. Мне нужно побыть одной."
И, как бы я не хотела сейчас одиночества, Ксюша, несмотря на всё моё молчание, не понимала того, что мне сейчас по-настоящему нужно. Приехав после прогулки с Сабиной заполночь, я застала Ксению за распитием бутылки вина. Перекинув друг другу пару слов, я, отказавшись от выпивки, вышла из кухни. Подходя к двери, ведущей в ванную комнату, я тяну на себя ручку двери, предварительно на неё нажав. — Я в душ сейчас, — говорю ей, — не заходи в ванную. — Я с тобой. После её слов я останавливаюсь, оборачиваюсь на неё и интересуюсь, стараясь не психовать. — Это ещё почему? Милас, явно переборщившая с алкоголем, пошатываясь, подходит ко мне, держа в руке бутылку из тёмного стекла. — Наверное, потому что мне тоже нужно искупаться перед сном? — спрашивает у меня, разжёвывая каждое слово будто ребенку. — Ну, если так нужно, то после меня сходишь. — Нет, — улыбается. — И почему же? — разворачиваюсь к ней, убирая обе руки в карманы джинс сзади. — Мне на работу завтра, поэтому, мне нужно раньше лечь, — наклоняет голову сверлит меня взглядом. Смотря на то, как она с улыбкой разговаривает со мной, видя то, что я в шаге от того, чтобы сорваться на ней, начинаю ещё сильнее нервничать. — Тогда ложись 'аньше, — пожимаю плечами, сдержанно отвечая, — раньше ляжешь - раньше встанешь, чтобы душ с утра п'инять. — Мне сейчас нужно. Я выспаться хочу."Боже, Милас, отъебись от меня. Не нужно всё портить сейчас."
— Нет, Милас, ты не пойдёшь со мной, — сжимаю ручку двери сильнее. — О, я уже не Ксюша, да, — перебивая меня, кивает, сжимая губы в трубочку, — весь день Ксюша, а теперь Милас. Делая большой глоток воздуха, перебиваю её: — Я замыкаю дверь и только попробуй вломиться ко мне. — Да иди, никто ломиться не будет, — и, разворачиваясь от меня, бросает: — похуй уже. Я дёргаюсь в её сторону и иду за ней. — На меня похуй? — Да всё, уже. Забыли. Не желая больше тратить свои нервы, я иду туда, куда изначально собиралась. В ванную."Подальше, блять, от Милас."
И едва я вошла в ванную, как трель моего телефона в кармане жёлтой толстовки ритмично завибрировала. Беру телефон в руки. Принимаю звонок. — Да, Сабин. Ты дома? — Да, Ань, только зашла вот, — тихо говорит в трубку. — Что с голосом? Весёлая же была, когда я тебя на такси сажала. — Соскучилась, — после небольшой паузы. — Завтра увидимся, не г'усти, — улыбаюсь. — Обещаешь? — наивно детское. — Обещаю, Сабин. Точно увидимся завт'а. — А у тебя планов никаких нет? — Если бы у меня планы были, то я бы ничего не обещала, — тяну улыбку. — Точно? Просто я завтра сто процентов свободна. И ты? — И я, малая, — посмеиваюсь из-за её манеры по сто раз всё переспрашивать, — я тоже. — Отлично тогда, — больше не слышу грусти в её голосе, — тогда... спокойной ночи? — Спокойной ночи, — отвечаю и после нескольких секунд обоюдной тишины, сбрасываю трубку. Дверь за моей спиной скрипит и я, поворачиваясь на шум, вижу то, как Милас, облокотившись плечом о косяк дверного проёма смотрит на меня, приподняв бровь. — И я, малая, — передразнивает мою интонацию, — я тоже. — Что опять не так? — Спокойной ночи, — так же повторяет мои недавние слова, — как же мило щебечешь ты с ней, а. Аж противно становится. — Это 'евность в тебе гово'ит? — А я не знаю, что это во мне говорит. Просто мне тошно от того, как ты ведёшь себя с ней и как со мной. Сильный контраст, понимаешь? — Давай завт'а погово'им об этом? — после вздоха предлагаю. — Да давай уже сегодня, чего ты? — Да не хочу я сейчас, блять! — А я хочу. Ксения, несмотря на то, что я уже дважды повысила голос, оставалась спокойной, сдерживая себя, видимо, изо всех сил. — Да ты п'осто не поймёшь меня сейчас! — Я попробую, — отталкиваясь от входа, подходит ко мне ближе. — Я хочу гово'ить с тобой т'езвой, а не бухой в д'ова. — Я не настолько пьяная, как ты думаешь, мелкая. Так что, говори. — Нет, гово'ю же тебе. Завт'а всё обсудим. Так только сильнее пос'ёмся. Всё слишком запутанно, чтобы я могла обсуждать это без подготовки. — А-а-а, всё ясно. Тебе нужно время, чтобы придумать, что тебе говорить, да? Очень умно, Ань. Очень. — Ты хе'ню несёшь сейчас, ей богу. Ничего не можешь понять п'авильно, ну. Пиздец. На это Милас усмехается, кривит улыбку, играет желваками и, поднимая ладони вверх, говорит: — Окей, я поняла, что ничего не поняла. — Что ты не поняла? То, что я ссо'иться не хочу с тобой? Что тебе понятно, блять?! — То есть, кричишь ты на меня сейчас именно по этой причине? — Да ты п'осто не понимаешь того, что я хочу от тебя! — А что тебя понимать, Ань? По глазам, вижу, что хочешь, чтобы я нахуй уже пошла. Не так что ли? — Да так всё, заебала уже одно и тоже спрашивать, — пожимаю плечами и смотрю на неё, не отводя взгляда, — что, не думала, что я п'ямо в лицо тебе это скажу? А вот сказала, Ксюш, именно так и сказала. Я уже устала от твоего постоянного внимания в мою сто'ону. Мы только поми'ились, а ты уже опять мозги мне ебёшь. Да, окей, я понимаю, ты бухая сейчас и не конт'олируешь себя, но когда ты т'езвая ты ещё хуже мозг мне делаешь, честно. Липнешь постоянно, сп'ашиваешь что-то, 'ассказываешь, не затыкаясь. Непонятно что ли, что мне одной побыть нужно? Не понятно, что я хочу отдохнуть от твоей помощи? — Без меня ты ничего не вспомнишь. Поэтому я и, — снова поднимает ладони вверх и двумя пальцами очерчивает в воздухе кавычки, — "липну" к тебе."Может ты и права, Милас, но сейчас мне похуй. Очень похуй, поверь."
— А может, я не хочу вспоминать то, что было 'аньше? Сама же гово'ила, что у меня пиздец в жизни был. — То есть, я тебе не нужна? — А 'азве я это сказала? — Не это. Но суть я уловила. — Ну и иди нахуй тогда, раз уловила! Бесишь, блять, пиздец. — Пусть будет по-твоему. Я на следующей неделе собиралась к маме слетать. Но, значит, раз на то пошло, поеду завтра. Оставайся здесь одна. Я умываю руки."Руки она умывает, блять. Да мне без разницы на тебя. — думаю, смотря на то, как Ксюша берет с раковины свою зубную щётку.
Видя то, как Милас, то и дело огибая меня во время того, как ходила по комнате и собирала все свои гигиенические и косметические средства, меня начинает бить мелкая дрожь. И до меня неожиданно доходит то, что я погорячилась. Очень сильно погорячилась. Невероятно сильно погорячилась."Нет, только не это, пожалуйста. Я не хочу оставаться одна. Пожалуйста, не уходи."
— Ну и вали, — всё же говорю, хоть и чувствую ком в своём горле.~~~
И на то утро, проснувшись после долгого сна, держась за болящую голову, вышла в гостиную из своей спальни и увидела сложенный вдвое лист на кофейном столике."Я улетаю к маме в Новосибирск. Когда буду дома - не знаю.
Ксюша Милас."
"Ну вот ты и осталась одна, Аня. Разве этого ты хотела?"
— раздается внутри мой голос. Приказывая ему замолчать, беру в руки свой телефон. Кнопка разблокировки. Поиск контактов. Вызов. Длинные гудки. Голос оператора. Снова вызов. Снова длинные гудки. — Алло, — слышу чуть хриплый голос. — Я тебя не разбудила? — Нет, Анют. Что-то случилось? На глазах наворачиваются слёзы и я, чтобы их не проронить, закрываю ладонью закусанные губы. Смыкая ресницы, начинаю жалеть, что вообще позвонила."Как мне сказать тебе об этом? Как мне сказать тебе о себе, мам?"
— Я... я попала в ава'ию, мам. Месяц назад п'име'но. Меня машина сбила. Слышу в трубке громкий вздох, после всхлип и, наконец, сдавленное: — Анечка... — Мам... мам, не плачь только. Я в но'ме сейчас уже... не плачь, ладно? — Почти? — ещё раз всхлипывает, — как это почти? Как ты, Аня? — Ну... мне уже лучше го'аздо. — Аня, боже, почему ты мне сразу не позвонила? Почему не сказала, что тебе плохо? Я бы приехала к тебе, ну что ты так? — Я тебя не помню потому что, мам, — начинаю тоже рыдать, — п'ости, но не помню, честно. Я смот'ю на твои фото и едва что-то помню о тебе, мам. П'ости мам, пожалуйста. — О боже, доченька. Это... что врачи говорят? Это же временно? — Я не знаю. Гово'ят, что пятьдесят на пятьдесят, что вспомню. Шансы одинаковые, но, мне кажется, что ничего не выйдет из этого. — Тише, дочь, не плачь, — судорожно просит меня в трубку, — мы решим что-нибудь, слышишь? Ксюша с тобой? Она помогает тебе? — Нет, мам... — Ну конечно она не бросит тебя. Я знаю, Анют, она не такая. — Нет, мам, она уехала сегодня. Мы поссо'ились. И я не хочу быть одна. Можно я приеду? — Ну что спрашиваешь, Ань? Конечно приезжай! Ты сегодня будешь вылетать? — Да, мам. Наве' ное сегодня.***
Полтора часа в салоне самолёта, час из которых - это сплошная и непрекращающаяся болтовня Сабины, которая, к слову, напросилась лететь со мной, чтобы вернуться в свой родной город на несколько дней. Холодно. Ветренно. Облачно. Вот такое описание я могу дать весне в моём родном городе Кировограде."Как я могла здесь жить восемнадцать лет своей жизни?"
Город, что пугал меня своей серостью и почти абсолютной безлюдностью, угнетал меня, навевая моему настроению всё более и более тягостную ноту. Переходя через дорогу автовокзала, в который приехала после прилёта в Екатеринбург, меня чуть не сбила какая-то невзрачная, но ужасно быстрая машина."Такими темпами я вообще дорог бояться начну." —испуганно думаю, шарахаясь от дороги.
Солнечные лучи, которые виднелись на затянутом серыми облаками небе, делали всё в моих глазах холодным, тусклым цветом."Теперь понимаю, почему я уехала отсюда."
***
Я уже как неделю была в Кировограде. Знакомство с мамой, вспоминание годов жизни в школе, интернате, училищах и простых дворах. И случайный удар по голове от лучшего друга, который меня не узнал. В тот день, когда солнце уже начало заходить за горизонт, я, решив прогуляться одна по городу, пришла к банкомату, встроенному в здание какого-то магазина. Введя пин-код с карты и уже забирая накопленные мною деньги, я почувствовала тупой удар в затылочную часть головы. Резко дёрнувшись от такого "сюрприза", я нечаянно ударилась лбом о выпирающую железную часть банкомата."Всё одно к одному, блять."
— Ты чё делаешь-то?! — поворачиваю голову в ту сторону, где стоял парень. — Ой, извините! Я не специально! Парень, неподалёку стоявший и, то и дело подкидывающий вверх деревянную бейсбольную биту на высоту два-три метра, подбежал ко мне, вытаращив глаза. — Совсем что ли, а? П'иду'ок, блять. У тебя 'уки из жопы что ли?! Потирая место ушиба, чувствую, как пальцы моей свободной руки сжимаются, образовывая тем самым кулак. — Гора? Ты, что ли? — Да я, — психую, — и что с того? Можно в меня хернёй всякой бросать из-за этого? — Да не, — он мнётся, — знал бы, что это ты, то вообще бы ничего не бросал. — Всё, давай, иди отсюда. — Я Ваня зовут, не узнала что ли? — Да мне без 'азницы как там тебя, — скидывая со своего плеча его руку. И ощущая в теле странную вялость, переступаю с ноги на ногу. Конечности, словно набитые ватой, лёгкие и невесомые. И голова болит так, словно внутри неё взорвалось что-то острое и, до потемнения в глазах горячее. — Ну как же? Посмотри на меня хорошо, точно вспомнишь. Открывая глаза, всматриваюсь в его лицо. Оно двоится, троится и кружится по кругу, словно странная психоделическая карусель. — Аня? Ты белая что-то. Тебе плохо? — Вань, ты дебил? Ты меня по голове уда'ил. Конечно мне плохо тепе'ь, ну. И я не знаю, то ли удар по голове окончательно вернул мою память, то ли память сама, по кусочкам ранее восстановившаяся, соединилась в одно сплошное забыла прошлое, но я всё окончательно вспомнила лишь лёжа дома в кровати. Комната со старыми обоями, старыми пенопластовыми плитами на потолке, со старой мебелью, со старой посудой и со старыми воспоминаниями, которые я, смотря на обстановку вокруг себя, прокручивала в болящей голове. И первая мысль после сна:"Ксюша. Блять, Ксюша. Я столько натворила, боже мой. Как ты теперь простишь меня?"
Звучали басы, лился алкоголь, вокруг было множество, танцующих около меня людей и приглушённый свет клуба, что превращал рыжий цвет моих волос в неестественно серо-жёлтый. Сабина, мелькая перед моими глазами своими малиновыми прядями и, то и дело цепляя меня своим белоснежным пиджаком, надетым на почти голое тело, всё время крутилась подле меня. Желая покурить, огибаю её и направляюсь к выходу из клуба, в котором раньше бывала каждые выходные."Как же всё изменилось с тех пор. Как же я изменилась с тех пор."
Сабина, словно мой телохранитель, который ни в коем случае не должен оставлять меня одну, в два шага догнала меня и встала перед моим лицом, загородив дверь. — Ты куда? — перекрикивая музыку спрашивает, хмуря брови. Двумя пальцами, поднесёнными к губам показываю, что иду покурить. На это она говорит мне подождать её, идёт к барной стойке, берёт два налитых только что для неё шота и возвращается ко мне. Видя протянутую мне тонкими наманикюренными пальцами рюмку, мотаю головой из стороны в сторону, отказываясь. Чиркая зажигалкой под сигаретой, Сабина заинтересованно меня разглядывает. — Чего ты? — спрашиваю у неё. — Не веселишься ты совсем. Ты хоть пила сегодня? — Кофе и воду, — киваю, — больше не хочу. — А помнишь, как раньше часто приходили сюда? Каждые выходные в этом клубе проводили. — Помню конечно. Но, не скажу, чтобы я скучала или как-то ностальги'овала по тому в'емени. — Почему же? — Я тогда 'аспыляла себя ещё больше, чем сейчас. То в'емя ни о чём было. Вот так я считаю. — А вот если сравнить тебя прошлую и тебя настоящую, чтобы ты не сделала, будучи сейчас? Покачав головой на то, как она из-за опьянения спутанно строит предложения, я задумалась. — Ну, сейчас бы я не смогла, ну, на мужчину 'уку поднять. Это вообще стыдно. Ну, п'едставь четы'надцатилетняя девочка п'ыгает на т'идцатилетнего мужика и о'ет типа "я тебя сейчас вынесу!". Что, к'асиво что ли? Нет, конечно. Я больше, знаешь, не считаю такое, ну, поведение, к'утым что ли, чётким. Тепе'ь это не п'о меня Сабин, нет. — Неужели за один год ты настолько поменялась? — пьяно удивляется. — Ну а давай посмот'и на меня. Ты видишь эту косметику на моём лице, ногти, волосы? — я обвожу себя ладонью, — 'азве я ухаживала как-то за собой 'аньше? — Ну, ты иногда только красилась. — Во-о-т. А сейчас я не могу спокойно выйти из ква'ти'ы, если у меня ноготь сломан нап'име'. И что, как думаешь, если внешне я поменялась, то внутри, по сооб'ажениям п'ежняя что ли осталась? Внешние изменения ст'оятся из внут'енних, понимаешь? Видя то, как какая-то девочка, лет четырнадцати, выбегает из двери клуба и несётся в глубь небольшой толпы недалеко от меня, моё сердце ёкает. Вспоминая уроки по основе безопасности жизни, которые вёл у нас плечистый юморной мужчина, в голове сразу всплывают его слова "Если кто-то к тебе пристаёт, постарайся вырваться и бежать туда, где много людей. Беги прямо в толпу. Люди либо поймут, что тебе нужна помощь, и помогут, либо, если нападающий последовал за тобой к людям, начнут разборки с обидчиком.""От кого-то ты так бежишь-то? — думаю, смотря на то, как она, не оглядываясь врезается в какого-то парня, стоявшего в окружении нескольких молодых людей.
И тогда-то я понимаю, что она бежала не от кого-то, а на кого-то. Парень, лет на пять старше неё, непонимающе смотрит на светловолосую девчонку и отталкивает её от себя. И, разворачиваясь обратно, начинает громко смеяться, что-то говоря стоявшим рядом с ним друзьям. Но девушка быстро поднявшись, рывком разворачивает его за плечо, что-то говорит и неожиданно для меня, бьёт ему прямо в лицо. По удивлённому взгляду молодого человека, я понимаю, что тот тоже не ожидал удара с её стороны. Он делает шаг в её сторону, что-то кричит и размахивает руками, видимо угрожая. Девчонке, всё это время сжимавшей кулаки, не нравится то, что он говорит и она ударяя его ещё раз, хватает его за шею и пытается нагнуть. Наблюдая за этой сценой, которая длится от силы секунд пятнадцать, я, выкидываю недокуренную сигарету и бегу к сцепившейся паре. — Эй-эй-эй, малая! — я, силой разжимая руку парня, что схватил её уже за воротник, оттаскиваю девушку, — да хватит! Успокойся! — А ты кто вообще такая? — слышу удивлённый голос за своей спиной. — Это ты кто такой, раз стоишь как п'иду'ок и 'азнять их не пытаешься даже?! — говорю сквозь зубы, всё ещё пытаясь оттащить девочку, — да помоги же ты, ну! С трудом разжав её руки, я отвела её в сторону и перегородила собой темноволосого парня. — Ты кто такая? Ты чё влезаешь? — её голос прорезал мой слух знакомой интонацией. — А потому что захотела, — спокойно отвечаю ей. — А я не хотела, — всё ещё тяжело дыша говорит, — мне закончить нужно было. — Не закончила бы ты ничего. Не видишь что ли, на кого пр'ыгаешь? Их восемь человек стоит. А ты одна. Да ещё и бухая, судя по запаху. Головой думай, пе'ед тем, как такое вытво'ять. — А ты что, умная что ли? — Мозги есть, да, — уже смеюсь, — а вот в твоём возрасте точно такая же была. Также на всех бросалась, доказывала что-то. — Да мне без разн... Перебиваю её: — Б'ат у тебя ста'ший есть? — Тебе-то какое дело? — Ну, значит, есть, — усмехаюсь, — его Влад зовут? — Да, Влад, — кивает, сплёвыва на асфальт. Услышав подтверждение своим догадкам, поворачиваюсь к группе ничего не понимающих парней за своей спиной. — 'ебят, п'етензии есть какие-нибудь к ней? — Да не, всё равно. Мы знаем и её саму и брата её. Всё нормально. Скажем, чтобы поговорил с ней, мозги вправил сестре, наконец-таки. — А вот это я сама до него донесу, влезать не нужно.***
— Давно ку'ишь? — Четыре месяца, — спустя несколько секунд отвечает девчонка с гордостью. — И как, н'авится? — Ну да. — А б'ат знает, что ку'ишь? — Ты чё, допрос мне устраиваешь? — Да нет, инте'есуюсь п'осто. Когда мою голову посетила мысль назвать её по имени, она подавилась дымом, который умело вытягивала из сигареты, идя рядом со мною. Смотря на округленные глаза, смеюсь. — Откуда знаю тебя, да? Ты это хочешь сп'осить? — и, получая кивок, продолжаю, — Аню Го'у помнишь? Такую знаешь вообще? — Что? Что тебе нужно вообще? — Так помнишь или нет? — Ну помню, и чё? Тебе какое дело вообще до неё? Услышав то, с какой интонацией она это сказала, у меня где-то внутри поднимается одновременно удивление и уважение. — Вот как, — шепчу себе под нос. — Эй, я тебя спросила! — она останавливается как вкопанная посреди дороги, — отвечай, зачем тебе Гора нужна! Тоже останавливаюсь и качаю головой из стороны в сторону, дивясь тому, как она защищает меня. — Да тише ты, Кит, — вспоминаю прозвище, которым звала её только я, — успокойся, ладно? Я и есть Гора. — Врёшь. Не Анька ты. — Катя. Китя. Китти. Кит, — повторяю заученную цепочку, — Ки-и-и-и-т, ну давай, вспоминай меня."Я приказываю тебе вспомнить меня, хотя сама про твоё существование узнала только вчера."
Стою, улыбаюсь, наблюдаю за тем, как сначала её брови спускаются вниз, как ходят желваки по её щекам и как щурятся, а потом увеличиваются её светло-карие глаза. А потом, ничего не успеваю сделать, как меня чуть ли с ног не сбивает вихрь в виде девочки, с которой я, няньчаясь, провела часть своего подросткового возраста. — Гора! Тоненькое тельце, прижавшись ко мне, обнимало меня длинными руками, что-то поскуливая мне в плечо и изредка шмыгая носом. — Это я, Кит, я. Тише, маленькая, не 'еви. — Ты так изменилась! Красивая такая! — она отпустила меня, чтобы ещё раз на меня посмотреть, — ты краситься стала, одежда на тебе другая. Тебе идёт, Ань! — Спасибо, малая, — приземляю свои губы на её макушку, — ты тоже изменилась. Курить вон начала, д'аться. — Так ты такая же! — и ойкая, исправляется, — была такой же!"Ну вот, нашла с кого пример брать, а."
— Была. А теперь другая. И тебе нужно измениться. Пока не поздно.***
Ксюша не поднимала трубку, когда я ей звонила. Ксюша не отвечала на сообщения, когда я ей писала. Ксюша даже не смотрела мои истории, которые я в основном посвящала ей. Ксюша больше не хотела видеть меня в своей жизни." Допивая четвёртый стакан виски с колой, я иду из снимаемой нами с друзьями дачи во двор чтобы перекурить. Вертя сигарету меж пальцев, захожу в Инстаграм на аккаунт к той, по которой скучала уже седьмой день. Кликаю на иконку историй, которая оповещает меня о новой, ещё не просмотренной мною. Серая шапка, голубые, немного уставшие глаза, чёрная кожаная куртка и пухлые, едва тронутые улыбкой губы."Ты всегда такая на фото, Ксюш - неживая. И лишь на фото, которые сделаны случайно, когда ты не видишь камеру, по-настоящему настоящие."
Поверх фото, читаю строки:"Изнемог в борьбе? и не стыдно тебе? Ты ведь смел, умен и не стар. Знаю, сил уже нет, но рассмейся в ответ. Стисни зубы, держи удар.
Ты все сможешь, малыш, ты в конце победишь, Вытри сопли, встань и держись. Легче лёгкого взять и руку поднять, Трудно драться за эту жизнь.""И кому это, Ксюш? Это мне адресовано? Или себе?"
— Красиво, — тихо говорит Егор, наклоняясь через моё плечо. — Ты про строчки или Ксюшу? — О, нет, — начинает смеяться, — ты знаешь, Ань, какой у меня типаж. — О-о-о, мне это за оско'бление п'инять? — шутливо начинаю возмущаться. — Всё-всё, молчу, — говорит и заливается смехом. Посмотрев на Сабину, что стояла в нескольких метрах от меня, вспоминаю то, что Ксюша ушла именно из-за неё."Из-за того, что меня любишь ты, Сабина, от меня ушла та, у которой любовь ко мне намного, чем просто взаимна."
Сквозь свои мысли слышу, как Егор что-то говорит и я, не отрывая взгляда от розововолосой девушки, поворачиваюсь к парню. — Чё? Ты что-то гово'ил, п'ости, я п'ослушала. Егор кивает на это головой, понимающе смотрит на меня и, подкурив сигарету, спрашивает: — Ещё злишься на неё? — А не должна? — вскидывают вверх брови. — Она не хотела, чтобы всё так вышло. Она всего лишь просто любит тебя. — Лучше бы я не писала ей тогда. Если бы я не начала заново общаться с ней, то всё было бы хо'ошо. А тепе'ь Ксюша уехала и даже не знает того, что я всё вспомнила. А знаешь, как хочется объясниться с ней? Но она и трубку не берёт и смс мои не читает. Она словно не видит того, как пытаюсь п'о'ваться к ней. — Раз она игнорит тебя, то, я думаю, что нужно ехать к ней. Знаешь, где она живёт? — Неа, — сминаются свои губы, — не доводилось ездить к её маме, знаешь ли. Вообще не понимаю, почему она решила поехать к ней, у них отношения очень натянутые вроде бы были. Неожиданно, чуть ли не сбивая меня с ног, к нам подбегает Сабина. — Я кое-что придумала! — почти кричит. — Блять, Сабина, — стряхиваю с себя упавший только что пепел, — давай акку'атнее. — Прости-и-и, — тянет, смотря на меня щенячьими глазами, — меня просто штормит. — Да вижу я, — говорю тихо, — так что за идея? — В общем, давайте мы запишем Милас видео-сообщение? Она увидит, что ты прислала не простое сообщение, а видос и сразу его посмотрит. И у вас всё хорошо будет, — радостно заканчивает. — Мы запишем? — спрашиваю. — Ну, я снимать буду, а ты говорить. Как тебе? — Гора, ну идея нормальная, я думаю. Хуже точно не будет, — кивает мне мой друг. — Ну хз. Подумав несколько минут над этим предложением, я, подкурив третью по счёту сигарету, всё-таки соглашаюсь. — Давай тогда вот сюда становись, — показывает мне место возле стены, — тут свет лучше падает. Красиво очень. Егор на это хмыкает, а я, закатывая глаза, перехожу в указанное место. — Девки, только нормально снимайте. Чтобы всё реально хорошо было потом. — Не ссы, Его', всё будет годно. Сабина достаёт мой телефон из моего кармана и переворачивает его горизонтально. — Моторррр... начали! — командует. — Ксюша, я никогда не записывала тебе видео. Сегодня у нас пе'вый раз такой. И знай, что я о тебе помню, наве'ное, никогда не забуду такого человека как ты. Я желаю тебе, чтобы ты ничего не боялась. Милас, ты же ничего не боишься, ты же машина. — Ань, — слышу голос Егора, а после то, как он делает шаг ко мне, но Сабина его останавливает рукой, — ты не то говоришь, Ань. — Я тебя позд'авляю с тем что ты ушла. Я тебя позд'авляю и сегодня... сегодня самый лучший день в моей жизни. А в твоей, самый худший. Я хочу чтобы у тебя всё сложилось. Всё сложилось. И чтобы... — в голову вбивается подсказка и смех девушки, — только не сегодня. Сегодня, вот я уве'ена, ты проснёшься и у тебя будет плохое наст'оение. Люблю тебя, — заканчиваю, чмокая губами в камеру. Мы с Сабиной начинаем смеяться и я, докуривая сигарету, подхожу к Егору, который смотрел во время моей речи на меня волком. — Ты... ты пиздец, Ань. — Да ладно тебе, удалим потом. Че'новик же, — успокаиваю его, хлопая по плечу, — не па'ься. Пошли лучше ещё выпьем. И после того, как я сказала это, в моём горле начинает образовываться большой и колючий ком, а в глазах начинает предательски щипать."Молодец, Ань, — сарказмом говорит внутреннее Я, — ты хотела сказать именно то, что хотела.
Заходя в гостиную, которая уже пустовала от недавно веселящихся здесь моих старых друзей, я подхожу к столу и, садясь за него, присасываюсь к начатой кем-то бутылки коньяка. Через несколько минут, когда я уже успела сделать пару десятков глотков, рядом, отодвигая соседний стул садится Егор. — Пить будешь? — спрашиваю его. — Ань, слушай... Начинает, но я перебиваю его: — Коньяк или водка? Тут пиво ещё осталось, но г'адус лучше не понижать, я считаю. — Ань, послушай меня, — берёт меня за руку, заставляя меня повернуться к нему. Смотрю на его взволнованное лицо и, видя то, как он кусает щёку изнутри, смеясь спрашиваю: — Ты чё, Его'ка? Что случилось? — Ань, ты только не злись, ладно? — - В смысле? — Ну, не переживай, ладно? Мы всё решим. — Ты из-за нас с Милкой так не'вничаешь что ли? Не волнуйся так, я 'ешила, что на днях полечу к ней в Новосиб. — Я не совсем из-за этого, — начинает мяться, — не злись только, прошу. — Да что случилось-то? — Сабина... Сабина она... — Что Сабина? Что с ней? — Она... — Да гово'и уже! — Она видео отправила Милас. Услышав это, меня словно пробивает дрожь и я, вставая со стула, тем самым его опрокидывая, начинаю искать взглядом упомянутую только что девушку. — Где она? — чётко и тихо спрашиваю. — Я не знаю, — Егор берёт меня за локоть, — наверное, курит на улице. Не психуй, Ань. Кинув взгляд на окно, за которым Сабина шла, уткнувшись в телефон, я стала ждать того, когда она откроет входную дверь и войдёт в дом. И едва она вошла, как я, дёргаясь всем телом, пытаюсь вырваться из цепкой хватки Егора. — Пусти меня! — Нет, Ань, успокойся! Блять, да успокойся ты! Сабина, видимо не заметила то, что я яро желаю набить ей ебало, радостно начинает говорить: — Она просмотрела видос! Шесть раз, прикиньте! По-любому ответит что-то! Парень, уже не в силах держать меня, кричит девушке: — Сабина уйди! Быстро уходи! — А давайте напишем ей? Так, а что писать? Милас привет... это Сабина... Аня тебя помнит... позвони ей... — Сука! — наконец-таки вырываюсь из рук друга, — ты чё делаешь, блять?! Подлетая к ней, бью по её лицу сложенной в кулак ладонью и вырываю из её рук свой телефон."Овца, блять, беспардонная."
Сабина вздрагивает, растерянно смотрит в пол, а потом переводит мокрый взгляд на меня. — За... за что? — За то, что ты только что сделала, блять! — поворачиваясь к Егору, спрашиваю у него, — она не специально делает это, да? П'осто из-за того, что любит меня, ве'но? Да хуй я на неё клала, если она это из-за любви ко мне делает! Егор быстрым шагом подходит ко мне, сжимает мою руку, которую я занесла, чтобы ещё раз ударить девушку. — Я уже не знаю, Ань, — качает головой и оттаскивает меня, — пока что просто успокойся. Толкнув её, я огибаю её, выходя на улицу. Делая глоток из бутылки, взятой с собой и тягу из только что подожженной сигареты, я достаю только что убранный в карман мобильник. Он, оповестивший меня секунду назад о новом сообщении, снова раздается вибрацией. "Своё пребывание в наших отношениях я считаю полноценно завершенным." "Разрешаю заменить себя Сабиной." "Удачи.""Пиздец. Это просто пиздец. Небывалый тотальный пиздец."
"Ксюш, давай поговорим? Я сейчас позвоню тебе, возьми трубку."" — нажимая на отправку сообщения, на экране высвечивается, что девушка внесла меня в чёрный список."Чё-ё-ёрт, — разрезаю воздух сжатым кулаком, — пожалуйста, возьми трубку. Пожалуйста."
По голове словно снова бьют бейсбольной битой и я, ощущая влажность на своих ладонях, нажимаю на сенсор телефона, звоня девушке."Ну же, Ксюш, давай. Ты же не сдашься так быстро, я тебя знаю."
— Ну же, давай, Милас. П'ими вызов, п'ошу тебя. Длинная вязь грудков и после шорох в трубке. — Что тебе нужно? — слышу хмель в голосе. — Погово'ить с тобой, Ксюх. Пожалуйста, не сб'асывай меня. То видео, оно не должно было дойти до тебя. Да, оно было для тебя, но я не хотела гово'ить те слова. Ксюш, п'ости меня пожалуйста. Я... я... я всё... Она перебивает меня коротким: — Не звони мне больше. — И после того, как она сбрасывает, я продолжаю: — Я всё вспомнила...***
Утро. Я, ещё не отошедшая до конца от вчерашнего алкоголя, захожу на трап самолёта. Екатеринбург-Москва — гласит надпись на купленном мною билете, вложенном в паспорт. В голове шумит кровь, руки дрожат от интоксикации, в горле адски сухо. — Девушка, — торможу идущую мимо меня стюардессу с небольшой тележкой, — можно воду без газа? Получая желаемое, почти в один глоток осушаю бутылку и откидываюсь на спинку кресла."Поскорее бы увидеть тебя, Ксюш. Поскорее бы. — говорю про себя, ещё даже не зная, как буду искать её по абсолютно незнакомому городу."
Вскоре, после взлета огромной металлической птицы, я, занятая разработкой плана по поискам Милас, заснула, положив голову на стенку самолёта.***
Я искала её вторые сутки. Спрашивала каждого прохожего, ездила по каждому району на арендованной машине, заходила в каждый ресторан, который мог бы привлечь внимание Ксюши, но, нигде не находила её. Она словно предугадав мой приезд, пропала, отключив ещё ночью свой телефон. Не зная, что мне ещё делать, я, сидя в ванной гостиничного номера, приняла решение поехать в клуб и хорошенечко отдохнуть этой ночью от стольких дней безрезультатного поиска.***
— Виски с колой, пожалуйста, — говорю бармену. Расплачиваясь за алкоголь, на барную стойку выпадает пятитысячная купюра и я, махнув на неё рукой, подталкиваю её к парню. — Будет сделанно, — подмигивает мне карим глазом, — можете пройти в вип-зону. Там вам будет явно интереснее, чем здесь. — Окей, — пожимаю плечами и беря тёмный напиток в руку, поднимаюсь по ступенькам в огороженную зону. Охранник, что остановил меня когда я почти поднялась, кинув взгляд через моё плечо на парня за стойкой, кивнул ему и улыбнувшись мне, провел меня до кожаного дивана. — Если что-то понадобится, то можете обращаться ко мне. — Окей, — повторяю.Видимо, в этом клубе судят людей только по толщине их кошельков, — думаю устало
***
И кто же знал, что я найду девушку с глазами цвета самого настоящего Северного Ледовитого океана именно тогда, когда буду в нахождении абсолютного несостояния. — П'ости, Ксюш, — прошу её, закрывая глаза и потирая нос, который неимоверно жжёт с непривычки, — я п'осто тосковала по тебе. И видя то, как Милас обеспокоенно смотрит на меня, закрываю глаза, почувствовав боль в теле."Прости меня, девочка Ксюша с голубыми глазами. Я снова взялась за старое."