Миншу

Резкий женский вскрик пронёсся над кустами азалий и гортензий, перепуганная стайка воробьёв сорвалась с ветвей и стремительно унеслась за стену. Несколько юношей в белых одеяниях обернулись на звук, некоторые вздрогнули. За стену, подобно птицам, они улететь не могли, но поспешили убраться подальше от павильона. - Ненавижу тебя! - кричала женщина в комнате, не смущаясь тем, что окна распахнуты настежь. Голос её вторил словам - в нём была искренняя ненависть и боль. - Ааааа! Лучше бы я умерла! Лучше бы ты умер! Будь ты проклят, Лань Сичэнь!!! ~ Лань Цижэнь чуть заметно скривился, когда крик достиг его ушей. Никто не заметил, как выражение его лица изменилось, потому что его собеседник смотрел в этот момент на струйку, бегущую из носика белоснежного чайника в жадеитовую чашечку, а руки у Цижэня не дрогнули. Павильон находился далеко от беседки, расстояние не позволяло в точности разобрать слова, но сам гневный тон голоса и негодование в нём его были очевидны. - Как я и сказал, - произнёс неторопливо Лань Цижэнь, когда гость обернулся на этот противоречащий устоям Облачных Глубин звук, - Цзэу-цзюнь не может сейчас покинуть свою супругу. Состояние госпожи Лань требует его постоянного присутствия. Главе Не придётся подождать. - Ничего-ничего, - мило улыбнулся Не Хуайсан, - я вовсе не тороплюсь. Никакой срочности. Лань Цижэнь с достоинством кивнул, аккуратно ставя чайник на фарфоровый поднос. - О чём они спорят? - спросил Не Хуайсан, прижимая к губам веер. Взгляд его устремился в глубину сада, туда откуда долетали возмутительные звуки скандала, а глаза светились любопытством. - Кто знает, - ответил Лань Цижень. Пока Незнайка на него не смотрел он успел сдвинуть брови, поймать себя на этом, и снова придать лицу бесстрастное выражение. - Возможно, - сказал он, - эта женщина требует, чтобы глава распорядился выполоть очередную клумбу, и на этот раз мы лишимся гортензий… Три года назад, когда госпожа Лань прибыла в Гусу вместе с его учеником и ещё даже не стала госпожой Лань, он был искренне рад ей. Она сочетала в себе все возможные достоинства - обладала приятной внешностью и утончёнными манерами, была образована и начитана, происходила из достойного клана Ю, и отличалась высоким уровнем способностей. Вздумай кто составить список лучших заклинательниц, госпожа Ю непременно вошла бы если не в первую десятку, то в первую дюжину женщин из сянся. Но главное - Лань Сичэнь смотрел на неё нежно и улыбался такой счастливой улыбкой, что Цижэнь простил бы ей отсутствие манер, происхождения и красоты и принял бы её с распростёртыми объятиями, не знай она даже ни одного иероглифа. Они казались прекрасной парой, знаменующий новый расцвет Облачных Глубин, гармоничным сочетанием инь и ян. На скромном, но торжественном празднестве молодые не отводили друг от друга глаз, на разнимали рук, и ничто не предвещало беды. Лишь строгое следование правилам не позволило Цижэню по такому поводу напиться на радостях - празднество всё же происходило в Облачных Глубинах. Правда, никакие правила не помешали выцедить полдюжины кувшинов Вэй Ину. - Ты же само совершенство, сестра, - заявило румяное от вина сокровище Ланя Ванцзы, притащившись поближе к главному столу, чтобы поздравить молодых. Ещё не меньше дюжины он успел нарушить лишь пока шёл от своего места к новобрачным, но ему прощалось. - Как же Цзян Чэн пропустил тебя? - спросил он - Ай-яй-яй, он так искал безупречную невесту, а её Сичэнь увёл. Тогда возле Цижэня тоже сидел глава Не, и ему, как многим гостям, во имя радостного дня сделали послабление, поставив на стол вина. От вина Не Хуайсан сделался болтливее, чем обычно. И, прикрыв лицо веером, он склонился к соседу, шепча: - А глава Цзян просто её испугался. Она же ему троюродная сестра по матери, и характер у неё по слухам - ну, почти как у Паучихи … Но, глядя на Миншу в тот счастливый день, никак нельзя было заподозрить её в чём-то подобном, нрав её казался лёгким, как пёрышко, светлым, как солнышко. - Вэй Ин, - смеялся Лань Сичень, отмахиваясь, - ну, что ты говоришь... - Да мне обидно за брата, - продолжал придуриваться Вэй Ин. - Сестра, признайся, ну в чём подвох? Новая госпожа Лань рассмеялась - будто связкой серебряных бубенчиков потрясли. - Признаюсь! - воскликнула она. - Я очень ревнивая. Очень-очень! Если бы мой муж даже взглянул на другую, - ух! Всё, ему не жить! Вот я всем и отказывала. Но, - она повернулась к мужу и взглянула на него влюблённо, - Лань Хуань никогда ни о ком кроме меня даже думать не будет, я же знаю. - Даааа, - согласился с Миншу Вэй Ин. И подтвердил, вроде бы ненароком оглянувшись на невозмутимого Ванцзи, - Лань - он такой. Неподобающе дружный и громкий хохот присутствовавших пришлось тоже простить ради праздника. Тогда никто бы и не подумал, что этот “подвох” не просто шутка, и обернётся он настоящей катастрофой... Цижэнь подвинул чашечку гостю. Глава Не снова повернулся к нему. - Что вы говорите?! - сказал он с несколько наигранным ужасом. - Теперь она возненавидела гортензии? Так Облачные Глубины могут всех цветов лишиться. Как жаль. Ваши пионы были прекрасны. Он обвёл руками идеально ровную лужайку, окружающую беседку. - Что поделать, - ответил Цижэнь, тщательно отмеряя смирение и достоинство и старательно пытаясь скрыть горечь. ~ Глаза Миншу горели, губы были крепко сжаты, кулаки стиснуты. - Будь ты проклят! - повторила она. Лань Сичень попытался её успокоить. Это было бессмысленно, и он отлично знал, что никакие увещевания и слова не помогут. Но долг мужа - заботиться о жене. - Милая, - сказал он , - ну, зачем ты так? Посмотри, стол треснул. Ты не поранилась? - Лицемер! - прошипела Миншу, задыхаясь от слёз. Она уставилась на столешицу маленького чайного столика, подвернувшегося ей под руку. Трещина перечеркнула изящную роспись и разорвала лепестки неплохо изображённых хризантем. Миншу смотрела на них миг, другой, а потом резко вскинула голову и уставилась на мужа так, будто только что, среди этих хризантем - всего лишь хризантем, а не ненавистных ей пионов - нашла очередное доказательство его вины. - Делаешь вид, будто тебя интересуют мои руки?! - воскликнула она, поднимая сжатые ладони. - А на деле жалеешь только столик. Его же ведь тебе когда-то из Башни Кои прислали ... Она захлебнулась негодованием. - Ну, что ты говоришь, - возразил Лань Сичень, осторожно делая к ней шаг. В таком настрое Миншу могла действительно пораниться, случалось уже, что она разбивала руки в кровь или проходилась по осколкам разбитых ваз босиком. - Можешь хоть все столы разбить, только будь осторожнее, прошу тебя. Ну, возьми для этого хоть молоток... Миншу стиснула зубы и обрушила на несчастный столик удар, в который вложила и все силы и вес своего тела. Ножки столика подломились, хризантемы разлетелись в щепки. - Хотела бы я разбить твоё лживое сердце, как этот дрянной столик! - закричала Миншу, вскакивая на ноги. Она вихрем выскочила из комнаты. Лань Сичэнь не пошёл следом. Миншу отправилась в спальню. Если её не трогать, то, возможно, чуть погодя она немного успокоится и уснёт. Или даже поплачет и придёт мириться и требовать от него признаний в любви - к ней, к ней и только к ней. В последнее время это случалось всё реже и реже, но всё же случалось. Убедить её надолго не удавалось. Она всё равно находила “свидетельства неверности” супруга. И никакие разумные доводы о том, что глупо ревновать к человеку, хотя бы потому, что он мёртв, не помогали. - Да! - кричала Миншу, слыша это. - Да! Он умер! Лучше бы он был жив! Нельзя, нельзя противостоять мертвецу. Неужели ты не понимаешь? Как я могу быть лучше?! Ты всё равно любишь его.... Как я могу с ним сравниться?! Мне для этого надо тоже умереть! Она искала и находила признаки измены во всём. Супруг смотрит на свиток с пионами? - Вспоминает младшего брата. Гуляет в саду среди кустов “сияния” посаженных когда-то как символ дружбы между кланами? - Всё ясно! Задумался о чём-то? Да не о чём-то, а о ком-то - понятно о ком!!! Все свитки, вызывающие её сомнения, полетели в огонь, следом были принесены в жертву все пионы, включая вековые заросли, пережившие даже произвол клана Вэнь, теперь, видно, настал черёд подарков от клана Цзинь. Говоря по чести, Лань Сичень не знал, был ли этот столик действительно одной из вещей, которые когда-то передали клану Лань из башни Кои или нет. Он собирал осколки дерева, встав на колени, и раздумывал, что супруга потребует в качестве доказательства его любви и верности. Он бы без тени сомнений и раздумий отправил в огонь всё, что клан тогда получил, ради восстановления душевного спокойствия Миншу. Вот только и это не помогло бы… Всё это безумие началось как-то исподволь, постепенно, так, что поначалу, казалось просто причудами, капризами. Откуда Миншу взяла свою твёрдую, ничем непробиваемую убеждённость в том, что её супруг питал к названному брату какие-то чувства, помимо братских, Лань Сичень так и не смог понять. Пусть отношения их и были тёплыми, они никогда за грань приличий не выходили, даже к ней не приближались, и никаких таких дел никто бы в трезвом уме между ними не заподозрил. Однако, его жена исполнилась убеждённости, отыскав свидетельства там, где их не было. И даже когда её пытались разуверить, опровержения она ухитрялась превращать в доказательства. - Все знают! - твердила Миншу. - Все-все-все! Одна я, как дура… Зачем ты меня взял, Лань Сичэнь?! Посмеяться хотел?... Нет-нет, такой её ревность стала не сразу. Сначала она над мужем лишь подшучивала, потом следила, потом начала обвинять, укорять, проклинать… Чем дальше, тем хуже. Окончательно Лань Сичень осознал, что Миншу безумна во время последней встречи глав кланов. Их принимали Облачные Глубины и Миншу на правах хозяйки встречала и развлекала гостей. И не было ни одного, кому она не пожаловалась бы в том или ином виде, что её муж пренебрегает супругой и недостойно страдает о погибшем младшем брате, хоть тот и был, несомненно, не тем человеком, о котором стоит скорбеть. Намёки её были достаточно прозрачны, но могли бы всё ещё сойти за шутку, потому Лань Сичень не стал ничего предпринимать, лишь старался перебить и отвлечь жену, чтобы не углублялась в эту тему Однако, масла в огонь нечаянно подлил слишком падкий на сплетни глава Не. - А вы замечали, что госпожа Лань Миншу похожа на Гуанъяо? - спросил он после торжественного ужина, прогуливаясь по дорожкам в компании других глав. - Нет-нет, не то, чтобы “одно лицо”, но схожесть есть. Быть может, Цзинь Гуан Шань в клане Ю гостил? ... Лань Сичень не придал значения пьяной болтовне, а на Незнайку немедленно нарычал глава Цзян, и Не Хуайсан кинулся прятаться за Лань Сиченя, тут эту тему и замяли, однако, Миншу тоже услышала и отнеслась с убийственной серьёзностью. - Ты женился на мне лишь потому, что я на него похожа! - кричала она. Лань Сичень хотел бы ей возразить, но слова застревали на языке. Она действительно чем-то походила на того, кого так ненавидела, хотя никогда в жизни даже не встречала. Почти такие же брови, разрез глаз, форма носа. Чуть более нежный профиль, другой голос и контур лица, и совершенно иная мимика ввели в заблуждение его самого. Он теперь и сам не знал - беспочвенны ли обвинения Миншу или доля правды в них есть. Когда они встретились она вошла в его сердце сразу, с первого взгляда, с одного слова. Но тогда ему казалось, что молодая госпожа Ю скорее похожа на Вэй Ина своей бойкостью и неугомонностью, готовностью пренебречь порой строгими правилами этикета, способностью смеяться над незамысловатыми шутками и шутить над замшелыми истинами, своей страстностью. Все воспоминания о Яо и Минцзюэ он постарался вытравить из памяти с таким тщанием, что ко дню их встречи с Миншу внутри было пусто, как в покинутой раковине улитки. Он искал тепла и света, которыми можно было бы эту пустоту заполнить - и нашёл. Быть может, потому и не заметил внешнего сходства, что не хотел тогда замечать ничего, способного вернуть мысли к побратимам. Но так ли случайно сердце пропустило удар, стоило лишь взгляду упасть на Миншу? Или неявное сходство было тому причиной? Жена обвиняла его, а он молчал и не решался отрицать... С того дня Миншу возненавидела себя - собственную внешность. Когда супруг смотрел на неё с любовью, она считала, что это лишь потому что чертами она схожа с Гуанъяо. Если же был сдержан - выходила из себя, обвиняя в холодности, равнодушии и отсутствии любви - по той причине, что любовь его уже отдана проклятому младшему братцу. Доходило до того, что один взгляд в зеркало выводил её из себя и бывало она расцарапывала лицо в кровь. Тогда и пришлось перебраться в павильон в дальнем конце Облачных Глубин. Возле прежнего был маленький пруд с разноцветными карпами и голубыми кувшинками. Несколько раз Лань Сичень замечал, как жена, смотрясь в ровную гладь, разглядывает себя с таким лицом, будто вот-вот бросится в воду и попытается задушить собственное отражение. Пруд был мелким, но Лань Сичень предпочитал не рисковать. Зеркала убрали - сначала из их комнат, а потом попрятали повсеместно. Миншу не возражала, она всё равно перестала следить за собой после того, как утвердилась в мысли о сходстве с Гуанъяо, а причёсываться ей Лань Сичень помогал сам. Это её успокаивало, ей нравилось, она подолгу сидела спокойно утром, пока Лань Сичень воевал с гребешками и шпильками, и вечером, пока он терпеливо стоял у неё за спиной, разбирая прядку за прядкой. До сегодняшнего вечера, когда Миншу вдруг спросила: - Мои волосы похожи на его? Лань Сичень, даже понимая, что порой жене лучше говорить то, что она желает слышать, а не то, что на самом деле, всё же старался сохранять честность и искренность; и потому задумался, попытавшись вспомнить… - Не знаю, - ответил он наконец. Миншу ответ не устроил. - Как ты можешь не знать? - и в голосе Лань Сичень почувствовал напряжение, предвещающее очередную грозу. - Неужели ты не разу не причесал своего братика? Лань Сичень невольно остановился. Миншу исходила ядом. Она сидела, уставясь в стену, поджав губы и накручивала на палец прядь, натянув её так сильно, будто пыталась выдрать. - Нет, - заверил её Лань Сичень. - Нет? - переспросила Миншу. - Думаешь, я поверю. Ты же врать не умеешь. Лучше бы этому у него научился. Она ещё не кричала, но голос уже дрожал от обиды, ярости и гнева. - У меня и волосы такие же, правда? - быстро сказала она. - Поэтому ты готов с утра до ночи стоять возле меня с расчёской. Она резко оглянулась и рассмеялась, будто поймала мужа на месте преступления - ведь он действительно стоял подле неё с гребнем. Искорки гнева в глазах Миншу стремительно разгорались. - Признавайся! - потребовала она. - Нет, - повторил Лань Сичень. Если он и касался волос Яо, то ненароком, случайно и никогда не позволял себе даже задерживаться мыслью на этих прикосновениях и вспоминать о них позже. Миншу не поверила. - Я их отрежу! - с жестокой решимостью воскликнула она, хватаясь за голову. - Не надо, пожалуйста, - взмолился Лань Сичень, - зачем? - Ах, значит, я права. Боишься, что я от них избавлюсь и буду не так похожа… Лань Сичень отступил. Спорить с ней было бесполезно, он уже это знал. - Хорошо, милая, - смиренно согласился он. - Как хочешь. Если ты мне не веришь и настаиваешь, я схожу за ножницами. Но на этот раз и покорность не помогла, лицо Миншу побелело, она медленно поднялась, и видно было, как гнев закипает пополам с безумием. - Ты, - зашипела она, - Тыыы!!!! Готов собственной жене волосы обрезать, будто я преступница какая?! Совсем ни во что не ставишь. Я же ничего не сделала. Я ничего тебе не сделала. За что ты со мной так?! Лань Сичень лишь стоял, качая головой, молча. Он так и не привык к этим резким и пугающим переменам, когда Миншу вдруг превращалась в беснующегося демона. Его молчание разъярило её ещё сильнее. - Ненавижу тебя! - закричала она так, что из-под окна птицы разлетелись. Возле старой ивы собрались ученики, юноши обернулись на вопль, но Миншу давно такие мелочи не смущали. - Ааааа! Лучше бы я умерла! Лучше бы ты умер! Будь ты проклят, Лань Сичэнь!!!