Протагонист

      Да, за этот учебный год произошло много чего интересного, весёлого и не очень. За это время у всех изменились взаимоотношения. В нашей «странной команде», как нас называли учителя, эти изменения были особенно заметны.       Рон и Гермиона чуть больше поладили, и теперь Уизли не считает её надоедливой заучкой, а Грейнджер не высказывает ему, насколько раздражает порой его тупость. Раньше их разговор был таким: шутка, грубая шутка друг о друге, сарказм, обидные слова, ругань, нормальное общение, шутки. И так по кругу. Сейчас просто стало меньше обидных шуток и куда больше здорового, но иногда и детского, порой глупого сарказма.       Гарри очень сдружился с Роном, но ещё больше он сдружился с Драко и Джонасом. По началу это меня очень сильно беспокоило, но вскоре, после пары душевных разговоров с мальчишками наедине, я стала проще к этому относится. Ведь, на самом-то деле, так даже лучше для них всех.       Также у маленького Поттера сложились действительно хорошие отношения с Грейнджер. Они могли часами спокойно разговаривать, лишь изредка они подшучивали друг над другом, и обычно это начинал сам Гарри.       Драко лучше всего общался со мной, Поттером и Кэроллом. С Уизли он во многом был не согласен и, когда высказывал это несогласие вслух в грубой форме, часто доходило до громких скандалов. Разногласия и постоянные ссоры мешали им обоим, но они будто сами не хотели ничего менять. Они будто мысленно договорлись, что будут срываться друг на друге, а потом сами же мириться.       Сам Рональд также не доверял в чём-то Джонасу и Драко, как и они ему, но, уподобляясь моему примеру, он старался не зацикливаться на всей этой их показной серьёзности и даже на моментах, когда они начинали высказываться слишком высокомерно. Он также как и я в такие моменты просто старался вывести их на любые яркие эмоции и после заставить их "сделать лица попроще".       Я часто была той, кто пытался как-то улучшить атмосферу вокруг друзей и в нашем тесном кругу. Если начиналась действительно серьёзная ссора, я старалась воззвать к их совести и припоминала, как они должны себя вести (так до пика ссоры в итоге никогда и не доходило). Если ссора была не такой страшной, то, благодаря желанию избежать проблем в общении в дальнейшем, почти все участники спора старались свести конфликт к минимуму шутками или вообще пресечь его в самом начале. Мне оставалось только побыстрее успокоить и примирить по глупости ввязавшихся в ругань друзей, и всё сразу приходило в норму.       Однако, несколько действительно серьёзных ссор на моей памяти всё же случалось, хоть и редко. Или это разногласия Гермионы и Рона, из-за вспыльчивости и десткого желания что-то доказать несмотря ни на что, даже если это что-то простое и глупое, или это недопонимание на фоне неуважения друг друга между Грейнджер и младшим Малфоем.       Сколько бы времени не проходило и как бы много они не общались, Драко почти не изменил своего отношения к Грейнджер, в отличии от девочки. Она лишь немного бесилась из-за его слов, срывавшихся с языка Дрея, когда тот был раздражён, но сама она старалась с ним не пререкаться. Они спорили и ссорились особенно громко и серьёзно, но это происходило только когда уже сама Грейнджер не сдерживалась и начинала ещё больше провоцировать Малфоя, из-за которого не могла успокоиться. Иногда ей нравилось дразнить Драко просто так, но это было очень редко.       Правда кое-как отношение и общение с Грейнджер у Драко слегка изменились, уже в третьем семестре Малфой стал куда более спокойно и просто воспринимать некоторые поучения от девочки и уже мог отлично ей отвечать не на повышенных тонах и так общаться, на удивление быстро находя общую тему для разговора.       Гарри же, хоть и действительно дружил с Гермионой, всё чаще шутил также, как и младший Уизли о ней. Правда, всё же он старался не злить её этими глупостями, шутил редко, но метко, и знал, когда пора остановиться, в отличие от Рона. Он просто хотел вывести девочку на эмоции, ведь большую часть времени, вне общения в компании, она как безжизненная: молча что-то делает и старается не обращать внимания на тех, с кем она не так тесно общается. Но, благодаря влиянию Гарри, она стала более яркой, чуть более разговорчивой и дружелюбной даже с незнакомцами.       Сам Поттер очень сдружился с Фредом и Джорджем, всего лишь за месяц, но даже спустя такое короткое время они будто стали его семьёй, и это не могло не радовать. И ведь они хорошо воздействовали друг на друга. Например, благодаря Гарри близнецы стали более спокойно относиться к своему брату Рону, который часто выводил их из себя, но теперь они старались даже не показывать этого. Сначала Гарри очень часто их мирил, старался сблизить и сделать отношения между ними более тёплыми, чем те, которые сложились за столько лет. Теперь, благодаря наставлениям мальчика живущего с кузеном, эти трое Уизли уже больше походили на братьев.       Сами Фред и Джордж хорошо сдружились со всеми из нашей изначальной компании, но особенно тепло они относились ко мне и Гарри. Всё же под нашим влиянием эти двое тогда и стали добрее по отношению к своему брату, которого раньше постоянно дразнили. Это заслуга Гарри, но в чём же тогда моё достижение и почему близнецы "привыкли" ко мне и считают близкой подругой? Всё просто. Изначально они воспринимали меня на контрасте с другими моими однокурсниками, я слишком выгодно выделялась своим "взрослым мышлением" и более серьёзным отношением к магии, на фоне первогодок, которые часто лажали и становились главной темой шуток. Я вела себя примерно на возраст близнецов и они чувствовали во мне поддержку и какое-то особое понимание их жизни в Хогвартсе. Позже, припоминая инцидент с крысой Коростой, они сами захотели пообщаться со мной подольше и это привело к посиделкам во дворе, магическим перепискам после отбоя и каждодневным совместным прогулкам. А ещё... Когда Гарри не мог справится с ними, с их опасно разыгравшейся фантазией и задумкой магических шалостей, то звал меня. Меня они действительно слушали и слушались, несмотря на то, что я младше их и «вообще девчонка». Просто я могла высказать им всё прямо в лицо, даже с толикой серьезной грубости, когда же Гарри не хотел никого расстраивать, даже если это было необходимо. Что поделать?       Но вот и прошла почти половина учебного года, Фред и Джордж полностью изменили своё отношение к Рону, хотя и пришлось выслушать тысячу моих поучений и выдержать множество тяжёлых разговоров по душам. Главное, что этого точно хватило, чтобы они сто раз пересмотрели своё отношение к младшему брату и исправились, стали хоть немного лучше понимать и воспринимать младшего.       А вообще, близнецы — главный фактор неожиданности в нашей компашке, они всегда всем могли поднять настроение и иногда даже помочь, даже с чем-то очень трудным, от чего порой наотрез отказывались другие. Благодаря этому все очень хорошо к ним относились с самого начала. Их желание приносить радость всем нам и стремление к веселью каждый день, даже если повода для радости совсем нет, позволили нам всем как друзьям понять, как важно не только поддерживать, но и своим весельем дарить позитив и помогать даже в мелких делах. Они же жить не могут без сюрпризов и приколов. Но была и обратная сторона медали, которая для всех нас "взрослых" детей была не всегда так приятна, ведь, раз уж близнецы со всеми нами дружили, то и втягивали всех нас в свои авантюры. Они хотели, «чтобы все повеселились», но в последнее время мы все чаще отказывались, прекрасно понимая уровень последствий, особенно после нескольких не самых приятных случаев. Мы уже даже предугадывали, что будет, если мы попадёмся на этом их «веселье», которое обычно означало нарушение нескольких правил и что-то заведомо опасно-магическое.       О… Эти близнецы столько всего придумывали весёлого, но только несколько их масштабных шалостей мы претворили в жизнь. Если сама эта шалость могла серьёзно отразиться на чём-то и нарушала минимум пять правил школы, то мы откидывали эту идею, ведь не хотелось, чтобы с наших факультетов сняли пятьдесят очков (при лучшем раскладе). И если мы и вытворяли что-то, то точно заметали за собой следы, старались следить друг за другом, чтобы никто не знал, что это сделали именно мы. Очень не хотелось потерять благосклонность и уважение профессоров, которое может пропасть очень запросто.       Но было много весёлых моментов и без всяких конфликтов, заговоров и шалостей. Просто происходило что-то интересное, и мы обязательно в это влипали. А как же без этого? Как остаться в стороне?       Вся наша компания была очень дружной, и поэтому, даже если появлялись какие-то наши внутренние конфликты, я, как самая внимательная часть компании, старалась всем помогать. Пыталась мирить, успокаивать. Действительно получалось, ведь конфликты были редкими, и все прекрасно знали, как их уладить.       В такие моменты волнения и проявления моей странной заботы, я очень за всех беспокоилась, старалась как-то поддерживать, но выходило не очень, ведь я и сама была на эмоциях в такие моменты. Тогда мне говорили, что я похожа на мамочку, которая всё время пытается остановить или помочь, успокоить своих детей. Сначала я эмоционально реагировала на такое смешное обращение, но после привыкла, уже почти не замечая.       А что? Мне — пятнадцать, им всем по одиннадцать. Всем, кроме самых старших в компании — близнецов, которые старше нас на несколько курсов. А Том — это Том.       У него было особенное, почти безэмоциональное отношение к каждому, но он старался не шутить так, как другие надо мной, и вообще меня не трогать, если я начинала злиться на друзей, особенно в те моменты, когда они сравнивали моё поведение с поведением «мамочки», тогда я с этим не мирилась. А ведь эти вредины того и добивались — моего раздражения, потому что я очень редко злюсь. Им, видите ли, нравится, когда я в таком состоянии могу выговориться, сказать всё без утайки, но на эмоциях. Этого добивались все, кроме Марволо. Редко, но бывало, что Том, который старался «не ввязываться в эти глупости», всё же пытался хоть что-то сделать, но не бесить, наоборот — меня успокаивать.       Но за пять месяцев, эта шуточка о моём волнении за близких для меня друзей, воспринимавшаяся всеми как поведение «мамы», мне приелась и попросту стала раздражать. Тогда я поставила точку. Больше никто и не смел шутить так снова, да и мы больше не поднимали эту тему. Правда потом это прозвище снова стало всплывать, но я просто перестала его замечать.       Возвращаясь к теме отношений и помощи… Том.       С Томом у меня были самые простые отношения, потому что он настолько старше всех нас, что мог давать дельные советы, которые, лично мне, всегда помогали. А ведь он давал советы крайне редко.       Марволо очень спокойный и рассудительный, ведь уже столько прожил, а мы, его окружение — просто импульсивные дети, за которыми потому и надо следить: без надзора взрослых или хотя бы вменяемых старших можем натворить дел. И я пыталась следить за всеми, но с этими детьми порой нормально не получается поговорить. С Томом же не нужно осторожничать, не нужно самой сдерживаться в выражениях, общаясь на особенно серьёзные и важные темы, не нужно скрывать свои настоящие мысли. С ним мне очень легко и приятно общаться.       За всё время обучения на первом курсе, мы с ним очень часто общались наедине. Он многое узнал обо мне, о моей жизни до прихода в этот мир. В ответ он рассказывал о своём детстве, так я узнала о нём то, что уж точно не знает никто другой. Наши беседы были и на серьёзные жизненные темы, но и бывали дни, когда хотелось поболтать о разных неважных и лёгких темах, даже с нами никак не связанных. Мне нравилось, что я могу с ним о многом поговорить или просто спросить что-нибудь, и он никогда не откажет в разговоре. Он ведь и сам очень любит со мной общаться. Я замечала, что особенно ему нравится когда я сама предлагаю тему для разговора, говоря: "Тебе точно должно это понравиться!" или "А у меня такое тоже было, но!" Наши разговоры нравятся нам потому, что мы связаны некоторым событием из прошлого, а сейчас находимся в одном положении: сформировавшиеся личности, которые приняли облики детей и пытаются им худо бедно соответствовать. Если обо мне и нельзя так уверенно сказать "осознанный взрослый", то это точное описание Реддла. Но, помимо постоянного ощущения напряжения, когда мы на виду у профессоров, нас также объединяет сокрытие тайн друг друга от общества, от людей не входящих в узкий круг "друзей", которым можно доверить хотя бы часть тайн. Если я вполне успешно со всем справляюсь благодаря Гарри, профессорам Минерве и Альбусу и самому Тому, которые знают правду обо мне, то Марволо труднее, ведь он не может рассказать всё, даже мне. Он должен оставлять какие-то секреты при себе, даже если это будет сильнее давить на него. Как-то он признался мне, что иногда ему сильно мешает личина ребёнка, но в такие моменты чаще всего я скоро появляюсь рядом и ему становится легче и спокойнее. Рядом со мной ему легче сдерживаться. Он не сказал почему, но я подозреваю, что он всё же начинает мне доверять и принял мысль, что я действительно приду к нему на помощь, и это помогает ему чувствовать себя увереннее, когда я в поле зрения. В моём случае ситуация похожая: я действительно начала ему доверять, всё реже переживая, что он не на глазах, что он мог бы вытворить что-то. С каждым днём я всё больше уверяюсь, что ему не нужно пользоваться "старыми" методами для достижения любой цели. Поэтому я с лёгким сердцем и спокойной душой общаюсь с Томом и доверяю его словам, что "он приглядит за Драко и Гарри, и всыпет им как малым детям за грубость и опасные шалости". Да, так бывало с близнецами — он сам вправлял им мозги в случае возможной опасности по их вине, не заботясь, что он "не в том положении" и облике, чтобы отчитывать "старших" учеников. Мы с ним почти всегда придерживаемся одной точки зрения на какие-то проблемы и вопросы, решения этих вопросов, поэтому я уверена, что Тому комфортно со мной общаться и дружить, несмотря на некоторые мои заскоки и странности. Правда с другими это не так работает.       К примеру, с Драко он тоже мог мирно и спокойно беседовать, но этим двоим быстро надоедает разговаривать друг с другом. Наверно, это из-за того, что Марволо не может поговорить с Малфоем о своём прошлом, и о том, что он думает на самом деле о какой-либо теме, ведь нужно поддерживать образ маленького мальчика. Я же знаю, кто он, и очень люблю говорить с Реддлом о его жизни, хоть у него и мало хорошего в жизни происходило. В какой-то степени, я его понимаю, поэтому ему проще и удобнее поговорить о чём-то со мной, хоть и ему хочется иногда узнать чью-нибудь ещё точку зрения, совершенно не совпадающую ни в чём с его собственной, что от меня он редко получает — мы действительно так похожи, даже во мнениях.       Реддл редко спрашивает меня о моей жизни, и я чувствую, что ему искренне интересно и почему-то важно узнать что-то конкретное, поэтому я честно отвечаю даже на болезненные вопросы, ведь я знаю что, если он замечает, что мне не нравится какая-то тема, он старается об этом меньше говорить, даже когда я не успела дать ответ. А таких особенных тем у меня предостаточно. Но даже так, я не люблю умалчивать. К примеру, когда тема касается лично меня и моего болезненного эпизода прошлого, когда я не хочу об этом говорить, Том замечает это и молчит вместе со мной, раздумывая над чем-то другим, пока я точно не отойду от этой темы и не переключусь на что-нибудь другое или пока не решусь дать ответ. Но чаще, даже если мне совсем не хочется, я всё ему рассказываю. Ведь мне на самом деле необходимо, чтобы он всё-таки узнал то, чем интересовался, узнал правду и почувствовал моё доверие.       Когда я рассказываю что-то, что мне не очень нравится, но что я решилась вспомнить и описать, он долго меня слушает, не перебивая, потом несколько минут молчит, а позже, вспомнив что-то особенное, приводит примеры из своей жизни, которые похожи на то, о чём рассказывала я. Так он хочет оказать мне поддержку и помочь почувствовать себя лучше, забывая чувства и ощущения из воспоминания, не давая зациклиться на них. Я это очень ценю, и всегда благодарю. В такие моменты он часто отмечает: — Тебе не за что благодарить. Мы действительно во многом похожи. Думаем об одном и том же. И много похожего произошло и у тебя, и у меня. И так я это показываю.       Это задевает, очень трогает… И, кстати, говоря об одном и том же.       Грейнджер очень любила читать те же книги, что и все в нашей команде, когда мы все ходили вместе в библиотеку — одно из наших любимых мест для сборов. Она делала это, чтобы потом всё обсудить, поговорить о сюжете и тому подобном. И тогда, благодаря этому её желанию, появлялись вечера, которые мы занимали обсуждениями какой-либо увлекательной книги, которая и объединяла всех нас. Это были очень интересные вечера, ведь каждый мог высказать своё мнение, обсудить и просто пообщаться на какую-то тему из книги. Тогда, в разговоре, участвовали все, и никто не отмалчивался, каждый говорил хоть что-то по теме, потому что было действительно интересно высказаться и послушать ответ другого. Такие беседы чем-то цепляли. Хотелось всё чаще быть в кругу друзей, которые мило беседуют о книгах и разных историях.       Но чаще всего одну и ту же книгу читали я, Гермиона, Том и Гарри. Драко не всегда было интересно что-то из нашей литературы, но он всё равно читал, чтобы быть в курсе всех моментов, которые мы обсуждаем, а Рон больше интересовался практикой и магией, а не книгами и их мирами, поэтому редко соглашался поговорить о чём-то из тех книг, которые мы читали, ведь трудно воспринимал тонкости сюжета, вот и высказывался кратко и, обычно, только о первых главах.       Сама же Грейнджер, которая так хотела читать то же, что и мы, всегда показывала, что очень сильно нами восхищалась, всем своим видом и действиями. Она постоянно нас хвалила, сравнивала с другими, одними из лучших учеников её факультета. Она даже пыталась перенимать нашу точку зрения, что немного беспокоило и меня, и Тома. Чтобы быть ближе к нам и в учёбе, она старалась догнать нас во всём, и, если что-то не давалось, усиленно учила, заучивала материал, и уже позже у неё абсолютно всё получалось, даже после тысяч проб, ошибок и плохих результатов. В такие моменты становилось немного стыдно, что мне любой материал просто даётся, а она зубрит. Да и Том всё знает, ведь всё это он давно, но уже учил и теперь всё умеет… Но что-то у него терзаний на эту тему не наблюдалось, его настолько сильно стремления Грейнджер не трогали.       Но Гермиона действительно очень любила всё вкрадчиво читать, учить, и выглядела абсолютно счастливой, когда её вызывали, и она могла ответить за весь материал лучше всех. Тогда мне становилось немного легче, ведь, можно сказать, что мы помогали ей, давая стимул к ещё лучшей учёбе. Ну, а если говорить про отметки у профессоров о её знаниях… С Гарри она всегда могла быть наравне. Что сначала было для меня удивительно, но позже я, не то чтобы стала принимать как должное, часто хвалила, но начала привыкать к мысли, что Гарри заслуженно был лучшим первогодкой, не считая нас двоих "первогодок умножьте на 10".       Как оказалось, Дурсль хоть и терпеть не могли магию, но в этот раз не отказывались от того, что Гарри — волшебник и ему тоже нужно учиться в своей сфере. Даже удивительно, но ведь это правда. Это пошло Гарри на пользу настолько, что его доброе отношение к родственникам будто взлетело до небес, а они, видя его принятие рассказа о ситуации в семье сестёр и желание помогать им во всём как и раньше, начали абсолютно спокойно относиться к магии в целом.       Если говорить об успеваемости и об учёбе дальше, то стоит ещё раз отметить рвение Гермионы быть наравне со мной и Кэроллом. Видимо, она считала нас действительно достойными подражания, раз с каждым месяцем старалась всё больше, чаще спрашивая нас двоих о наших умениях. Но мы с Томом слишком часто соревновались между собой, и иногда просто перебарщивали. Тогда Гермиона пыталась ввязаться в нашу с Марволо борьбу за место лучшего… Но мы так увлекались, что, как говорила сама Грейнджер, мы распалялись и оставляли её далеко позади в соревновании. Она тогда немного обижалась, но только немного, ведь она стала одной из лучших учениц так быстро, потому что пыталась угнаться за нами, и это принесло ей только пользу. Это я могу уверенно заявить по итогам года.       И вот настал конец года, последняя неделя. Прошёл тот день, когда я отправила завистливого злого мальчика в обморок на час, прошли и скандальные слухи. На той неделе мы вместе с Томом один день просто ходили по Хогвартсу и спрашивали учеников, кто из нас лучше, так мы собирались завершить спор. Итак, сорок восемь процентов — Том, а я — пятьдесят два! Я была немного в шоке, ведь весь год про меня те жуткие слухи ходили и я просто не думала, что меня хоть кто-то тогда отметит, тем более назовёт лучшей, после того, что слышат постоянно — куча дурных сплетен, постоянные скандалы из-за моих взаимоотношений с другими учениками, чаще завистливыми задирами, которых я приземляла и успокаивала, в своём стиле, конечно. Видимо, под конец уже всем стало всё равно на эти чьи-то шепотки, может кого-т это даже настолько же достало, насколько злило меня, вот и люди переменили мнение на обратное этим слухам. В конце концов у всех у них есть собственные глаза и уши, которым они должны, и так и научатся, доверять больше. А спрашивали мы у школьников просто и прямо: — Кто, из нас двоих выбирая, по-вашему мнению, лучший на факультете?       Или: — Кто из нас достоин зваться самым сильным волшебником Слизерина за этот год?       Тогда, узнав результат, мы с Реддлом пообещали друг другу, что в следующем году посоревнуемся не только в магии и школьных знаниях, что бы узнать "кто талантливее". Мы так разошлись, что придумали конкурс на владение музыкальными инструментами, на лучшую песню, на лучшие перевоплощения и на… Популярность… Последнее появилось так: — Хэй! О чём спорите? — спросил Гарри, когда подошёл к нам. — Да так, мы как раз всех проходивших спрашивали, кто из нас первый важный на факультете. Я победила! — я весело ответила, и Гарри подошёл к Тому, протягивая руку и похлопывая по плечу. — Ты достойно сражался, Джонас, но нашу дорогую Аманду у тебя бы не вышло победить, — утешающе проговорил он, немного посмеиваясь. — Но у тебя ещё есть время стать популярнее! До конца школы. И всё же выиграла наша принцесса. — Гарри, отрыва нет. Четыре процента. Так что, он итак почти победил, — ответила я. — Но тем не менее. Значит ты у нас популярнее, — ответил Поттер и подошёл ко мне, руку пожать хотел.       Том не выглядел расстроенным, скорее наоборот, он смотрел на меня так, будто гордился мной, хотя чем ему тут гордиться? — Гарри, мы спрашивали кто номер один на Слизерине, из нас двоих выбирая. Не популярность, а по учёбе и в целом. — Тогда, кто популярнее? — Гарри задумался, мы с Томом тоже. — Уверена, что Джонас. Мистер Кэролл у нас всегда бурно обсуждаемый девочками. При чём обсуждаемый наравне с тобой, Гарри. Вы двое у нас очень популярны, даже во всём Хогвартсе, не только на курсе.       «А с прежним личиком был бы ещё популярней.»       «Ты сейчас о чём?»       «Обо всём.»       Его лицо почти ничего не выражало, кроме раздражения от упоминания его прежней внешности, но в глазах я видела смятение. — А ты? Аманда, разве ты у нас не красавица? — Я? Нет. Тот, на кого я похожа? Разумеется да, — я немного посмеялась, и, думаю, они поняли почему, ведь меня слишком часто за этот учебный год сравнивали с Реддлом, а сейчас Гарри меня точно понял — посмеялся вместе со мной. — Ну вы и чудные сегодня. Я вот чего проходил… Вы Драко и Рона не видели?       Я закатила глаза. — Гарри, только не говори, что они всё-таки решили поссориться пока меня нет? — А я и не говорю ничего. Но да, — Гарри посмотрел и, поняв мои мысли по лицу, сразу ответил. — Аманда, ты не беспокойся. Я их мирить собираюсь. Уже знаю как, благодаря тебе. Найти их только надо. — Из-за чего хоть поругались? — пытаясь показаться заинтересованным, но он тоже морально устал от ругани этих мальчишек, спросил Марволо вздыхая. — Вообще-то из-за Гермионы.       Мы с Томом переглянулись и очень удивились, неподдельно. — А Грейнджер здесь при чём? И где она сама? — под взглядом Тома и от его интонации Гарри неловко съёжился. — Эти двое и так в последнее время ведут себя так, будто в неё влюблены. — Ну… Драко поругался с Грейнджер, потому что та очень обидно пошутила про Малфоев, а Дрей, как всегда, терпеть не стал. Сказал, чтобы она не смела даже и заикаться больше о его семье и критиковать их. Это услышал Рон и началось… — Серьёзно? — Не беспокойтесь. Я их помирю, — громко заявил Поттер и ушёл дальше по коридору. — Меня не было всего пару часов… — Ладно уже переживать. Гарри за этот год у тебя научился, и сам утихомирит двоих. Ты скажи мне другое. — Что? — я повернулась к нему, возвращая всё внимание к его персоне. — Популярность, да? Думаешь ты у нас не такая популярная? — А с чего ты решил, что да? Ну, раз от меня первую половину года из-за обычных лживых слухов все шарахались, хотя я никому ничего настолько плохого сделать не успела, то логично, что меня не очень любят до сих пор, и я, скорее, всех бешу, чем кому-то нравлюсь…       Меня как-то слишком резко перебили. — Аманда, ты точно проснулась? И не заболела? — он дотронулся до моего лба запястьем, скоро убирая руку. — С тобой явно не всё в порядке. Ты почти никогда не критикуешь себя так открыто. Что-то случилось? — Не знаю, — я честно ответила, не могла разобраться в чувствах, попыталась их описать. — Просто уже подбешивает саму, что тогда все слухам верили, и сейчас, возможно, также верят, хотя я столько раз неосознанно доказывала обратное своими действиями. — А не всё ли равно? Разве тебя это так сильно задевает? Тебе же всё равно на большинство этих людей, и чаще они просто фон. По крайней мере, о тебе все знают, о тебе все говорят. Какая-никакая, но это популярность. — Если это популярность — заберите её у меня. — Спасибо. Своей проблемной хватает.       Дальше я говорила в его мыслях, чтобы никто другой не слышал ответа на вопрос, который меня интересует.       «Чего именно хватает?»       «Любовных писем.»       «Оу… И это первый курс. Серьёзно? А раньше у тебя также было?»       «Было даже как-то поспокойнее. По крайней мере, в начале обучения.»       «Весело, что сказать. Что ж... Не упусти свой шанс найти девушку.»       Том удивлённо посмотрел на меня, и тогда я поняла, как странно это звучит, и немного пояснила.       «Имею в виду, что я желала, чтобы ты нашёл своё счастье. Возможно в этом будет какое-то твоё счастье? Какое в целом оно у тебя — ты, конечно, сам решаешь. Извини.»       «Без разницы. Сейчас мы говорим не об этом. Меня раздражают предыдущие твои слова о себе. Давай поспорим.»       Он стал более раздражённым, и я решила не злить его ещё больше.       «О чём и на что?»       «Если ты окажешься популярной в следующем году, то я выиграл.»       «Эм… И в чём смысл? Ты выигрываешь, если я популярная? Наоборот обычно.»       «Но ты же у нас исключение. И спор будет исключительный. Сама ты в себя не веришь, поэтому мне придётся тебе показать правду через других. Ты ведь становишься слишком самокритичной. В этом году нашим главным спором было первенство на факультете, и, объективно смотря на ситуацию, ты выиграла. В следующем году темой будет популярность. Согласна?»       «Звучит странно, но это точно будет весело. Так что же победитель получит?»       «Желание.»       «Серьёзно? Неужели у тебя есть желание, которое ты так стремишься исполнить любым способом? Да и вообще. Просто скажи, и я исполню его этой своей силой. Или ты хочешь получить нечто, что считаешь нельзя исполнить силами и это должна исполнить лично я?»       «Нет, всё куда проще. Если я получу это желание в честной борьбе — это будет настоящий триумф.»       Так и договорились. Я не стала читать дальнейшие его мысли, я не стала с ним спорить, ведь меня и саму заинтересовало это его желание.       А на тему мыслей... Я вообще перестала читать мысли своих приятелей, ведь хотелось, чтобы они чувствовали себя более спокойно. Я дала себе некое обещание.       Прошла ещё пара дней с того момента, и все стали разъезжаться. Тогда, в уже опустевшем Хогвартсе, в коридорах и залах был слышен каждый шорох, как было ночью. Я шла по тихому замку и всё время оглядывалась из-за непривычной тишины, которая будто окутывала.       Мне нужно было прийти в библиотеку, где все мои друзья и должны быть к этому времени. Я хотела поговорить с каждым о каникулах, но нужно было узнать, какое у кого настроение, поэтому тихо зашла, чтобы никто меня не заметил сначала. Все сидели за одним столом и перекидывались лишь парой фраз, им было скучно, и я не совсем понимала почему. Я вышла к столу, и все прямо на глазах оживились. — Аманда! Мы как раз тут только говорили про каникулы. Чем ты будешь занята летом?       Как раз. Даже тему, которую они обсуждали сбивать не придётся — она та же. Я весь день обдумывала и решила всё-таки сказать. — Практически ничем. У меня к вам ко всем есть предложение. Не хотите ли вы погостить у меня летом?       Я настолько далеко зашла в рассуждениях на эту тему задолго до этого дня, что твёрдо решила: если гостить соберутся почти все, то я ещё и дом за городом куплю. Я многое просчитала наперёд, так что нужно было только узнать их ответ. — Оу… — почти одновременно все "дети", а их было четверо, грустно вздохнули. — Вряд ли кого-то из нас отпустят к тебе. — Я буду дома… И вряд-ли меня к кому-нибудь отпустят, — грустно ответил Рон. — Мы будем дома, — поправили брата Фред и Джордж. — Я всё лето буду дома. Решение родителей, — развёл руками Драко. — Знаешь… Я также буду всё лето в родовом поместье. Но. Лично у меня никто не будет против, если я исчезну на пару дней или недель, так что, я могу погостить у тебя, — высказался Кэролл с еле заметной усмешкой, а лишь кивнула в ответ. — Мои родители будут рады услышать, что меня пригласила в гости подруга, но вряд ли меня так легко отпустят. У нас же всё распланировано. Не хочется устраивать родителям проблемы, — отозвалась Гермиона и как-то грустно осмотрела всех. — Ну, ребят, я же не заставляю. Я пригласила вас, а дальше всё только от вашего решения зависит. И я не обижусь, если у кого-то не получается или кто-то не хочет.       Меня практически перебили близнецы. — Аманда! Есть встречное предложение, — сказал Фред и переглянулся с Роном и Джорджем. — Да! Наши родители давно просят пригласить наших приятелей. Ты же ещё и подруга Рона, так что я думаю, родители против не будут. — Правда? — они резко закивали. — Тогда я буду рада погостить. Но когда вам будет удобно? — Сразу! — В начале июня, — братья были рады и не скрывали этого. — Договорились. Джонас, тогда может также в июне у тебя найдётся время? — Конечно. Просто пришли мне письмо, и я приду в тот же день. Ты знаешь, куда отсылать сову.       Я кивнула, и меня сразу позвали что-то обсудить. — А ко мне, Аманда? — точнее, ещё приглашение, теперь от Дрея. — Мои родители очень хорошо к тебе относятся и будут только рады, если ты побудешь у нас в гостях. Вернее... Я хочу немного провести лето с тобой. — С удовольствием погощу у тебя. А когда ты знаешь? — В июле, может? У тебя ведь нет планов на начало месяца? — Нет, планов не было, совсем. Спасибо, — я улыбнулась Драко, который явно немного волновался за меня, ведь мы с ним до этого не обсуждали планы на летние каникулы, а теперь так просто об этом говорим и планируем что-то со всеми. — Раз ты так легко приняла приглашения парней, то и я с чистой совестью могу пригласить тебя к себе в гости.       И это действительно удивило меня. Если предложения от других были вполне ожидаемы, то приглашения от Тома я совсем не ожидала. — Хах, что ж, — стало как-то неловко и я занервничала. — Похоже, что у меня намечается весёлое лето, — уже более весело озвучила я мысли, чтобы не смущать ребят. — Но вопрос всегда один: дата. Ты сразу определился? — Если у Малфоев ты собралась быть в начале июля, то я предлагаю тебе сразу от них приехать в моё поместье. Как только ты сама захочешь и будешь готова от них уходить.       Я заметила подавленный смешок Драко, но он не сдержал самодовольства и голос с лёгкой издёвкой и скрытым смехом. — Тогда я задержу Аманду подольше у нас. Уж точно не на один день. А может и на весь месяц!       Все только посмеялись, хотя и Джонас с Драко загадочно переглянулись. — И ко мне ты просто обязана приехать! — сразу строго произнёс Гарри, но также как и Дрей — чуть смеясь. — Правда?       Он на секунду застыл, но лишь на секунду, чтобы не задерживать на своих словах лишнее внимание. — Я много рассказывал моим родственникам о тебе. Так что, думаю, они захотят тебя увидеть. Да и ты сама знаешь, как они в тебе заинтересованы. — Как мило, Гарри. Тогда остаётся август?       Мы друг друга прекрасно поняли, хотя для других будто шифровались. Мне спокойно кивнули в ответ. — Я бы рада пригласить погостить, но мои родители… — Не хочешь их беспокоить? Я понимаю, не беспокойся. Я ведь не напрашиваюсь, тем более, что я знаю, что у многих семей каникулы и время вместе, чуть ли не расписано. Мне и так немного неудобно вас тревожить. — Аманда? Что с тобой сегодня? Всё ведь отлично, все хотели тебя пригласить, никто никого не заставлял, — сказал Реддл, и я более весело продолжила. — Да так, не бегите в голову. Гермиона, мы же можем с тобой письмами летом общаться? — Конечно! — мне быстро ответили. — Ну вот… Тогда запишешь мой адрес, а я твой потом? — Да. Можешь сейчас сказать свой. У меня как раз есть блокнот, — она взяла в руки карандаш. — Ага. Лондон, Шафтсбери авеню, пятнадцатый дом, девятнадцатая квартира.       Как только я договорила, почти перебив, меня спросили. — Шафтсбери авеню? — Да. А что? — Просто это одна из довольно известных и дорогих улиц… — уточнили близнецы.       Правда? А я выбирала просто улицу в Лондоне наобум. Хотя и по цене квартиры было ясно, что там не бедные люди живут. — Кхем... Потом дашь свой адрес, Гермиона? — неловко спросила я, садясь рядом с Грейнджер, которая уже записала мой адрес в записную книжку. — Да, конечно.       Я повернулась к Тому, который о чём-то задумался, и я не стала ему мешать, хотя и появилась парочка вопросов. — Фред, Джордж. Раз мои каникулы начнутся в компании семьи Уизли… — То мы должны решить что-то с точной датой? Ага, только у родителей всё расспросим и приберёмся хорошенько. — Да, а то нас почти восемь месяцев не было. Надо убраться. — Да и до этого вы не слишком чи... — Рона заткнули на полуслове, просто закрыв его лицо руками, видимо, близнецов немного задело.       Когда они убрали руки, Рон сразу как-то поник. Как и любой ребёнок, он не любит убираться. Ну, по крайней мере, не всем же это по душе. Ну, и его перебили, всё-таки. — А я могу вам, например, помочь в уборке. Я люблю убираться, — я только предложила. — Нет, ты что! Нас с Фредом точно совесть сожрёт, если мы позволим нашему гостю убираться в нашем доме.       Говорю, потом думаю. Похоже уже придётся использовать желание, я не знаю что ещё, чтобы образумить себя. — Извините, не подумала, что это странно…       Мало ли какие вещи тогда могут быть на виду, когда не готовишься к гостям. Я бы, к примеру, не хотела, чтобы какое-нибудь дорогое мне фото, увидел кто-то ещё, или что-то вроде того. Да и вообще, кто в здравом уме предложит убраться в чужом доме? Как всегда, бью рекорды тупости даже тогда, когда хочу сделать что-то хорошее. — А в общем, мы пришлём тебе письмо, когда будем готовы к твоему приходу. Ты ведь сможешь в этот день прибыть? — НУ мы же знаем, что ты — мастер перемещения, Аманда! — Хорошо. Тогда вам очень поможет это.       Я рассказала им об одном заклинании, которое сама и создала. Оно телепортирует письмо сразу в дом получателя, без совы. Это если нужно как можно быстрее доставить личное письмо. — Гермиона, ты можешь так же отвечать на мои письма, но знаешь, будет намного интереснее видеть твою сову. Я буду её иногда подкармливать, — улыбаясь протянула я, наблюдая за её реакцией. — А я твою! — она смеялась, и казалось, что теперь атмосфера стала ещё более приятной.       Все немного растормошились, и мы уже вели весёлый, оживлённый разговор. — Я всё время хочу вас спросить, но никак нет подходящего настроя или времени, или вокруг шумно. Чего вы желаете больше всего в своей жизни? Когда станете взрослыми. — Мы с Джорджем точно откроем свой магазин с разными весёлыми штучками и магией, которая будет приносить радость. Такого будущего мы желаем для себя и других детей, которым хотим дарить радость. — Да. Прекрасная идея. — Я тоже хотел бы работать с ними в этом магазине. Или, если я смогу круто играть в квиддич, сделать игру частью своей жизни. Было бы здорово стать известным вратарём или ловцом! — Да, Рон. Это классно.       Я сидела и улыбалась, ведь помнила, что так и будет. И я постараюсь, чтобы их мечты сбылись, как им и положено. — Драко, а ты? — Я хочу получить хорошее место в министерстве. Быть на высоком посту и влиять на жизнь многих магов. — И я также, — ответил Гарри и посмотрел на Малфоя, который был удивлён словами Поттера. — Я хочу стать профессором и преподавать в Хогвартсе, связать свою жизнь с нашей школой, — гордо сказала Гермиона. — Ого! Похвально. Вы все поставили себе цели? — Да, конечно. Ты же видишь: они для себя решили. Мою "мечту" лично ты знаешь: я хочу стать министром магии.       Все кроме меня были просто поражены таким громким заявлением.       «А ты уверен? Помнится мне, ты недавно передумал?»       «Да, но не кардинально. Ведь не раскроешь же им все подробности.»       Я дала себе обещание, которое старательно держу. Я не читаю мысли, только могу общаться через легилименцию, и также не читаю воспоминания и «не подслушиваю» друзей.       Когда Марволо говорил об этой своей «мечте», никто и не заметил этой холодности и слабого пренебрежения к сказанному, ведь казалось, что это спокойствие на его лице — просто уверенность в том, что всё так и будет. Сразу никто не захотел комментировать заявление. Им нужно было время осознать, и Джордж решил временно сменить тему. — Вот так всегда, Аманда! Сама первой спрашиваешь, а свой ответ даёшь последней. Так и чего же ты хочешь от жизни? — Прости, знаю. Что поделать, если мне важнее услышать ваши мысли, а не рассказать о своих, — я пожала плечами и, оглядев всех, всё-таки сказала. — Честно? Я до сих пор даже и не знаю чего именно пожелать. Единственное, чего хочется именно сейчас — подольше быть рядом с вами всеми. А на счёт меня самой… Вспоминая всю мою жизнь… — я разоткровенничалась и не собиралась теперь молчать. — Мне не так важно, кем я стану, не так важно чем буду заниматься по жизни. Главное, чего я хочу — найти человека, который станет мне всецело доверять, которого я действительно захочу и буду всеми силами защищать. Хотелось бы найти того, кто будет понимать меня в особенном смысле, с полуслова и душой сопереживать.       Все успокоились, и нависла уже раздражающая тишина. — У всех есть эта мечта, Аманда. — Правда? Отлично. Но это вы уже переспросили, а это — моя единственная мечта, — это было немного грубо. — Извините. Просто это то, о чём я постоянно думаю. Я хочу быть важным человеком для вас. Но я понимаю, что для вас это совсем не то. Не в том понимании. Это моя главная мечта. Остальные мои мечты, если бы я и могла вспомнить какие-то, чтобы рассказать, просто слишком мелкие и глупые.       Друзья, как и всегда, удивлённо, но внимательно меня слушали, ведь чувствовали, когда я затрагивала серьезные и важные для меня темы. Иногда профессора, услышав подобный мой разговор с друзьями, говорили, что я не по годам развита. Но зная, как мне не нравится, когда меня оценивают, друзья никогда не скажут мне подобного и, также из какого-то уважения ко мне, они не станут резко менять настроение от темы, которую я поднимаю. Подобное происходит только когда становится совсем неловко.       Вспоминая весь год, можно сказать, что во второй половине случилось то, что очень меня удивило, особенно в самом конце. Это сразило больше, чем всё остальное. Я была в шоке… И это сильно на мне отразилось.       День перед отъездом. — Гарри... что? Что ты сейчас сказал?! — Аманда, успокойся! Всё в порядке. — Ты сейчас серьёзно? В порядке? Теперь ничего не может быть в порядке! И как давно ты всё знаешь?!       Он помедлил, но честно и спокойно ответил. — С первого дня в Хогварсе.       Паника, истерика, возмущение, негодование. Всё вылилось в шок, и мне стало ужасно не по себе. Начала кружиться голова, и я прикрыла лицо одной рукой, будто это могло помочь. — И почему… Я не знала до сих пор? — до меня дошло всё, что сказал Гарри, и я медленно осознала и пыталась принять, ведь криками я ничего не добьюсь. — Я сказал ему, что лучше тебе не знать о том, что я уже всё узнал… — Серьёзно? Ты делал вид, что ничего не знаешь весь год? Да тебе в актёры надо!..       Почти весь год я переживала о том, что не рассказала Драко кто я, во всех подробностях, и также я волновалась из-за Гарри, ведь не говорила ему о том, кто такой Джонас Кэролл на самом деле. Но, оказывается, Гарри итак всё знал. Зря я не читала его мысли тогда… — Погоди, ты знал, что знала я, но ты не в обиде из-за того, что я молчала? — О чём ты? Я ведь знаю, что ты, не говоря мне, сама следила и не позволила бы Тому что-то натворить. Да и ты хотела это скрыть, потому что беспокоилась за меня, как я приму это всё. Я мог бы злиться на него но... — Да. Я только не хотела, чтобы ты снова возненавидел его… — Именно. Я и не возненавидел. Моя жизнь другая. И я не устану повторять, что я — не тот озлобленный и обиженный миром мальчик. Я тебя понимаю, кое-как понимаю происходящее, хотя порой не верится.       Гарри обнял меня и мне сразу стало так легко на душе… Ведь теперь я вижу и точно знаю, что действительно — Гарри не такой. Это наш Гарри, который не способен на ту ненависть и злобу, которого не истязает обида и чувство несправедливости. Нет нужды сейчас молить о прощении и лишний раз напоминать о трагическом прошлом.       Я обняла его в ответ. — Спасибо за всё, Аманда, но начни уже спокойнее относиться ко всему, что со мной происходит. — Теперь не смогу. Гарри, ты и все наши друзья, вы теперь моя семья. Я просто не могу не беспокоится о вас. — Мы все это знаем. Но ты ведь слишком переживаешь.       Когда меня отпустили, я уже более менее нормально могла говорить, но теперь удивление прошло, остались капля возмущения и эта моя особенная вредность. — Вы скрывали… Вы оба. Но вот зачем? Вы могли бы просто сказать мне. Ведь всё действительно в порядке? — Да, но не было необходимости…       Я довольно быстро успокоилась и только спросила у Поттера, что он думает о Томе теперь, спустя год общения с ним напрямую. — Знаешь, когда мы были наедине, я часто спрашивал его о прошлом. Но почти каждый раз он говорил только одно и тоже. «Я был ужасен, делал всё ради собственной выгоды. Но Аманда, лишь парой фраз изменила меня и все мои мысли…»       Я конечно понимала масштабы того, насколько Марволо изменился, но когда слышишь это от другого человека, воспринимаешь ещё серьёзнее.       В тот же день я поговорила с Томом обо всём этом. Я не сказала ему только про фразу, услышанную от Гарри. Но думаю он понял, что я знаю. Я же, блин, забыла повлиять на себя желанием, чтобы много думать, а потом говорить…       Для близких друзей я всегда как открытая книга, но для большей их части — непонятно что вообще во мне написано… Не умею я нормально выражать чувства и эмоции, всегда всё смешанно. Но теперь я научусь быть холоднее.       На следующий день уже все должны были разъезжаться, но сказали, что завтра будет второй поезд. Мы с Томом и Драко решили ещё немного задержаться. Мы, как оказалось за час до первого поезда, забыли некоторые вещи сложить, поэтому и решили ехать на последнем экспрессе.       Мы поехали в том купе, в котором были с Драко в прошлый раз. Дрей сидел со мной на диване, а Том напротив нас. Общались мы только час. Вскоре Драко захотел спать, потому что он ночью с Кэроллом общался на какие-то важные темы и младший слишком переживал. Они мне об этом сами сказали. Они оба не выспались, ну или Малфой не выспался, поэтому сразу сказал, когда его в сон клонить начало. — Ха-ха, а я ведь говорила выспаться заранее! Эх, ты! Ложись давай, — я похлопала по своим коленям, шутя показывая, что б он ложился на них.       Он что-то буркнул, но действительно лёг! Лёг боком, лицом к Джонасу. Я умилялась с этого и, посмеявшись, легонько погладила его по голове, когда он, похоже, стал засыпать.       Я решила тихо поговорить с Томом просто о его впечатлениях о Хогвартсе теперь, но он первым заговорил. — Ты и вправду как мамочка, — точнее, он решил меня подколоть.       Я показала ему сжатый кулачок, а он, тихо посмеялся. Секундная тишина, и я спросила. — Лучше расскажи: какие у тебя впечатления от первого года? — А какие должны быть? Раньше было лучше. Раньше было спокойнее. Было проще. — Было. Но всё меняется. Да? — Следующий год будет насыщенный… — Чем? У нас четыре новых спора. И ты ещё пятый предложил. Конечно тебе от этого весело. — Может тебе от этого весело, мне просто интересно. Но я говорю о начале года, Аманда. Тебя естественно никто не послушает. Даже я. Ты получишь подарки первого сентября, а может и раньше. — Ну, не надо… Я правда не знаю какого это — получать подарки. Мне лишь пару раз дарили что-то мои родственники... Правда приятели много дарили, но это скорее было обычное поздравление. Не от чистого сердца, а потому что так положено. Я не умею их принимать... — Но теперь у тебя новая жизнь, всему нужно учиться. — Как и тебе. Пускай мы не потратим это время жизни впустую.       Я действительно пожелала, так что теперь за это можно так сильно не волноваться. Всё будет в полном порядке.       Я задумалась о том, что же мне предстоит летом и в новом учебном году. Что мне нужно сделать, и что может произойти. Так, где-то час почти тишины и редких брошенных тихих фраз. Зато Драко поспал и уже нормально себя чувствовал, когда проснулся до конца. Тогда он и начал долгий разговор. — Аманда, я только теперь понимаю, что целое лето буду с родственниками и знакомыми, которые станут снова говорить о чистоте крови, моей успеваемости, знакомствах и выгоде… — Не всё лето. Дрей, на сколько я могу у вас задержаться? Только объективно. Через сколько часов меня выставят за дверь Нарцисса и Люциус? — посмеялась я и стала ждать ответа, который последовал только через минуту. — Неделю минимум, — серьёзно заявил он, и я даже вздрогнула. — Ага. Правда? — я хотела удостовериться. — Конечно! Сначала они точно обрадуются. Для них же это такое счастье: их сын, подружился с могущественной волшебницей, которая стала так известна на весь Хогварс лишь за год! — заверили меня. — Для них это что-то похожее на выгоду, ну или, как минимум, они будут гордиться этим. Мне же всё равно на всё это. Они-то не знают твой характер.       Я засмеялась, увидев выражение лица Драко, такое страдающее и молящекричащее о спасении. — Ну, да. Но узнают же? — Ну, нет… Либерти, ради Мерлина. Я тебя прошу: не надо им показывать себя настоящую. — Ну… Думаю, они наслышаны о моем поведении за год… — От кого бы? — он откликнулся на мои слова и как-то печально улыбнулся. — Не знаю. Джонас, а ты как считаешь: у меня слишком плохой характер? — Не представляешь, какой трудный. — Ну-ну. Кто бы говорил. Титиландо, — сказала я, быстро направив палочку на Марволо. — Не… Ха! Надо… — сказал он через смех, а потом достал свою палочку и попробовал избавиться от заклинания, но Финита не помогла. — Моли о пощаде, Джонас Кэролл, — наигранно серьёзным тоном, но с плохо скрываемой улыбкой сказала я. — Аманда! — весёлым и замученным тоном меня позвали, и я решила не мучить. — Финита.       Том упал на диван и, когда отдышался, сказал, что найдёт способ также меня помучить. — Удачки, Гарри тоже что-то такое обещал, но не получилось пока, — только сказала я на это, в ответ улыбаясь и смотря на ещё не сошедшую с лица Реддла улыбку. — Вы как обычно, — усмехаясь, как и всегда, заметил Драко. — Зато не скучаем!       Всю дорогу до Лондона мы просто болтали. По большей части мы обсуждали наших друзей и некоторых известных нам личностей с факультетов. Поговорили о Макгонагалл, Трюк, Снейпе, Дамблдоре, а потом перешли к обсуждению старост. — Джемма, Коллин и Перси. Все кого из старост я знаю. С остальными я только сталкивалась, но они мне не интересны. — Ладно старосты. Но этот гриффиндорский Финиган! — смеясь вспоминал Дрей. — Гермиона даже считала! Пятьдесят восемь раз что-то взорвать. И это только на уроках! — добавил к его словам Реддл. — Да… Я с Гермионой по доброте душевной помогали ему с очищением кожи и одежды магией. — А Невилл Лонгботтом? Почему почти все такие кадры весёлые с Гриффиндора? — Обидно, да? — Немного, — ответил Драко. — Но мы и сами прекрасно справляемся, — я вспоминала наши пакости, приключения. — Я, вы, Гарри. Тоже ничего так. — Но у Гриффиндора: Симус, Гермиона, Рон, Фред, Джордж, Невилл. И это минимум, — с какой-то слабенькой детской завистью, хоть и немного наигранной, перечислил Малфой.       По приезду мы попрощались и разошлись. К моему удивлению, родители решили встретить Драко в Косом переулке. Том же сказал, что сегодня погуляет по магловскому Лондону.       Уже через пять минут я оказалась дома. Хотелось взять пример с Тома и погулять по Лондону, но я решила всё же остаться дома и, довольствуясь видом неба во время заката из окна, прочитать интересную мне книгу.       Я быстро перекусила шарлоткой с горячим шоколадом, переместила мои волшебные вещи, в числе которых была упакованная палочка, в свой кабинет, и потом переоделась.       Я оказалась в мягкой пижамке и сразу пошла к подоконнику. Через пару секунд на нём лежал средний плед и подушка. Подушка за спиной, ноги в пледе и книжка, появившаяся в руках.       Я начала спокойно читать, наблюдая за тем, как странички книги меняют свой цвет от света за окном, который стал красным. Всё же закаты в летнее время меняют небо позже, чем в другие поры года. Я учла это и решила, что в августе можно будет и весь день и ночь гулять по городу.       Когда совсем потемнело и было трудно читать, мне было слишком тепло, чтобы вставать куда-то. Я решила дочитать завтра и магией переместила книжку на стол кабинета. Сама я закуталась в плед и начала наблюдать за небом, которое было чистым, совсем без туманностей и облаков.       Глупые слова о том, что в городе звёзды плохо видно. Не вглядываясь и не увидишь. Я же хорошо, отчётливо их вижу, хоть и не в совсем чёрном от огней города небе, но они слишком ярки.       Конечно, это несравнимо с видом на настоящее, чёрное небо, на котором видно ещё большую россыпь звёзд…       Думая о всей этой красоте за окном я и уснула прямо на подоконнике в пледе. А приснилось мне как раз то, как я пришла в Малфой-мэнор. И мы, в одну из ночей, пошли с Драко смотреть на звёзды. А потом я увидела один из дней в Хогвартсе. Тогда мы с Томом сидели на крыше и наблюдали за небом. И этот сон… Единственный за последнее время, который ощущался как что-то реальное, а не сбитая и нелогичная выдумка.       Поэтому я проснулась с просто отличным настроением. Солнце только взошло и как раз с моей стороны. Я проснулась именно по вине лучей солнца на моём лице.       Я пошла завтракать и переодеваться. Когда я переодевалась, то решила, что просто должна дочитать сегодня книгу. Это «Портрет Дориана Грея». Меня просто зацепило то, что главный герой, хотел вечно жить, всегда быть молодым. Это было действительно интересно читать, ведь интересно то, как менялся по этой причине человек.       Когда я дочитала, был примерно обед. Я пошла кушать, а после решила позвать Лайб. Я несколько часов провела рассказывая призванному питомцу о самом интересном, что происходило за год. А потом, вспоминая впечатления от книги, невольно стала сравнивать Тома с главным персонажем — Дорианом.       Да, ведь Дориан хотел, чтобы портрет — старел, а он сам оставался вечно молодым. Том же разорвал свою душу на части и заточил их в предметы, вместе с некоторыми воспоминаниями. Но по сути, он также, как и Дориан Грей, перестал стареть и получил, практически, бессмертие.       Так я и задумалась о Томе Марволо Реддле. Он совершенно изменился. Он не ненавидел магов «с грязной кровью», спокойно относился к критике в свою сторону, а ещё почти никогда и никому не стремился что-либо доказать. Правда, когда мы говорили на какую-нибудь сложную тему, без его высокомерия просто не обходилось. Не перевоспитаешь же себя. Изменить что? Можно. Перевоспитать полностью? Вряд-ли.       Сейчас он вёл себя практически также, как шестнадцатилетний Том из дневника. Также разговаривал, но только с теми, кто «не имеет для него никакого значения», а ещё также двигался. Вот только думал по-другому.       Он был единственным из круга наших друзей, к кому в голову я могла просто залететь, что уж читать мысли. Хоть я и старалась без повода этого не делать. Сам же он никогда мне не говорил что-то вроде «Прекрати», «Уйди из моей головы», «Надоедаешь этим», «Мешаешь». Никогда ничего подобного он и вслух не говорил. Ведь на самом деле он любил больше общаться вживую. Он говорит что, когда я общаюсь с ним легилименцией, это совсем не то. В те моменты я говорю практически его голосом, то есть он слышит мои слова так, будто это его мысли. Но ещё в самом начале, когда я стала применять легилименцию, я замечала, что ему немного проще общаться со мной этой «телепатией». Он более уверенно отзывается и отвечает. Если разговор идёт вслух друг напротив друга, то он многое не может сказать из того, что хочет. То есть он просто не всё говорит, потому что начинает думать «А стоит ли мне это говорить?» Чего не бывает, если мы общаемся телепатически. Когда я применяю магию, я слышу каждую его мысль, и ему никуда не деться. Но за эти девять месяцев он больше мне доверился и не так переживает, что я могу что-то не так понять. Он стал относиться к этому проще, и ему самому стало легче общаться.       Я была рада, что могу влиять на него и помогать меняться.       Как-то в начале года я вспомнила про тот приступ головной боли в поезде и спросила Тома.       «Да. Это был я.»       «Зачем?»       «Не особо помню, но что-то в разговоре меня задело, и я захотел услышать чисто твои мысли по какому-то поводу, ну или просто ты соврала, а я это заметил и захотел узнать правду…»       Тогда я удивилась, что ему действительно было интересно что-то обо мне или меня касающееся. Но это ведь вполне нормально. Так же я хочу узнать все его мысли, и хочу узнать его из дневника.       Вспоминая о дневнике, я решила что, когда буду в гостях, попрошу у Тома дневник. Он ведь и так прекрасно понимает, что я могу в любой момент получить его по щелчку пальцев, но нет. Так что просто понадеюсь, что он разрешит взять дневник. Но это будет, когда я попаду к нему в гости.       Я думала о начале своего путешествия по домам друзей и решила, что эту неделю безвылазно буду дома — дожидаться письма от близнецов.       Пять дней, почти всё дневное время, Лайб спала в своей клетке, которую я отнесла в кабинет. А на ночь я её выпускала. Недолго она была рядом со мной, позже улетала, чтобы охотиться. Утром она уже сидела в открытой клетке и засыпала. Поэтому для моей совы в углу кабинета я сделала ствол дерева с дуплом. Так я хотела сделать нормальное место, где сова могла бы спать.       А вообще за пять дней я придумала и создала подарки для каждого члена семьи Уизли, по случаю моего приезда в гости. Старалась подготовиться. Только для Билла, Перси и Чарльза были одинаковые подарки — письма, исполняющие одно желание. И для близнецов был один подарок на двоих, ведь я совершенно не знала, чтобы подарить Фреду или Джорджу, чтобы это понравилось только одному из них, у них ведь интересы и вкусы почти что одни и те же!       Почему пять дней? На пятый день, в без десяти одиннадцать утра мне пришло письмо, и я, очень обрадовавшись, сразу открыла его.       «Для Аманды Либерти.

      Привет подруга! Мы закончили свою масштабную уборку и, наконец-то, готовы тебя принять! Мы все будем рады видеть тебя и ждём. У тебя не будет проблем с перемещением прямо к нам в дом? Тогда ждём сразу, как ты прочитаешь наше письмо.

Фред и Джордж.»

      Я сразу подумала, во что лучше одеться, но хоть я и иду в гости, не заявляться же мне в платье? Я остановила выбор на обычной, почти домашней одежде: серые балетки, чёрные джинсы и разноцветная рубашка в клетку с коротким рукавом. Выглядит на мне нормально.       Щелчок пальцами, магия, и я уже в коридоре, уже за входной дверью в доме семьи Уизли, Норе. Я прислушалась, чтобы понять где все, но почти ничего не услышала — вокруг тишина. Очень необычно. Я прошла через коридор в зал, где на диване сидела Джинни. Она посмотрела на меня немного удивлённо. — Привет, Джинни. Меня зовут Аманда. Аманда Либерти, — я стала перед ней и, как подобает при знакомстве, протянула ей руку, предлагая рукопожатие.       Девочка отмерла и восторженно заявила. — Я знаю! Мне столько о тебе рассказывали! — она взяла мою ладонь в свои и представилась. — Я — Джинни Уизли, самая младшая в семье. — Я знаю, — улыбнулась я, хоть и была сама удивлена реакцией девочки.       Я отошла на шаг назад, и мою руку отпустили. Магией я переместила пакет с подарками себе в руки. — А где все? Фред! Джордж! Рон! Вы уснули пока ждали?! — смеясь, крикнула я. — Мы идём! — ответили мне криком, и я услышала топот на лестнице, мимо которой я проходила.       И вот уже ко мне подбежали Близнецы. Уже через секунду я оказалась в их объятиях. Они почти никогда так не делали, поэтому мне это показалось немного странным. — Ты так быстро. Мы только отправить успели! — Не поверите, но я дома безвылазно сидела и ждала этого письма!       Я только улыбнулась, в ответ на их смех. Как раз к нам сюда подошла миссис Уизли. — Здравствуйте. Приятно познакомиться с Вами. Я — Аманда Либерти, — я представилась. — Я — Молли Уизли. Для тебя просто Молли, деточка. — Я не могла прийти без подарков, поэтому вот, — я начала рассказывать. — Тут подарки для всех. Вам, миссис Уизли, я решила дарить браслет и колечко из серебра, которые помогут Вам видеть настроение и ауру близких вам людей. Так Вы всегда будете знать всё наверняка, даже на расстоянии. Надеюсь вы примете? — спросила я, доставая коробочку и отдавая в руки Молли. — Конечно. Спасибо, Аманда, — женщина улыбнулась и открыла коробочку. — Какая красота! Спасибо.       Дальше я достала сферу из стекла с бирюзовой водой внутри. — Это Шар снов. Когда тебе понравился какой-то сон, ты можешь его поместить туда просьбой и посмотреть снова. Или можешь сама придумать что-нибудь, а когда ты ляжешь спать, то увидишь именно то, что ты хотела. — Ого! — она встала, подошла и аккуратно взяла сферу у меня из рук. — Как красиво! — Будет ещё красивее, когда в ней будут сны. И можешь не беспокоиться. Она никак не разобьётся. Ты можешь пожелать, и тогда она исчезнет, но уже навсегда.       Я достала из пакета маленькую золотую клетку. — Это тебе, Рональд. Я знаю, как ты был опечален пропажей Коросты. Здесь, в этой клетке, существо похожее на боггарта. Оно невидимое, но в отличие от того существа, оно становится таким животным, каким ты пожелаешь. И, в зависимости от ситуации, оно может меняться и защитить тебя в другом обличье. — Правда? Я очень рад! — ответил Рон и открыл дверцу клетки.       У него в руках появилась большая мышь серого цвета. Именно мышь, а не крыса. Я и сама удивилась. — Конечно, это не Короста, которая стала частью нашей семьи, но это самый лучший питомец!       Все были рады и улыбались наблюдая за Роном, держащим в руках милую добрую мышку. Он был счастлив.       Я потянулась за коробкой на дне пакета. — Эта коробка магией внутри расширена, так что… В общем. Там много разных весёлых штучек, которыми можно разыгрывать других и просто веселиться. Только это вам на двоих, и я не была уверена стоит ли… — Не беспокойся, Аманда! Это реально крутой подарок! — Не нужны нам разные подарки. Нам одного большого общего более чем хватит, — продолжил Фред, когда Джордж забрал у меня из рук коробку. — И у меня практически общий подарок для Перси, Билла и Чарльза. Это три письма исполняющих одно желание. Я отправлю им их прямо сейчас, — сказала я доставая конверты.       Прямо из моих рук они испарились, в руки получателям. — Там написано:       «Члену семьи Уизли. Какое твоё самое заветное желание относительно чего-то материального?» — Это их желание сразу же исполнится? — Джинни очень удивилась, видимо она и не слышала о таких письмах. — Да. Именно. Просто я не знала, что они любят, поэтому посчитала эти письма отличным подарком. Такие же письма я могу и вам подарить, если вы захотите. На день рождения, может? — Было бы здорово, — отозвался Рон, который всё любовался своим новым зверьком, который был заинтересован в новом хозяине не меньше его самого. — Тогда так и сделаем. Ну, что ж… А для мистера Уизли у меня также подарок, — у меня в руках оказался чёрный куб. — Это универсальный помощник. Если палочки под рукой нет, но нужно быстро починить что-то, а у вас нет нужных инструментов, то просто по просьбе, этот исправитель появится у вас в руках. Вы говорите, что нужно сделать, куб раскрывается и магией не просто чинит, а восстанавливает всё ещё лучше, чем было при покупке. Надеюсь он не будет пылиться на полке, а найдёт применение хоть в чём-то для вас. — О, спасибо Аманда. Подарки просто чудесные. Я и не думала ни о чём таком. Откуда только всё это у тебя?       Я не хотела врать. Мне наоборот очень хотелось показать им, что не вру и не стану, хотелось показать им своё доверие и получить всё то же самое в ответ. — Вы не пугайтесь, но всё это я сделала сама… У меня есть необычная способность или как лучше сказать… Я могу управлять своей внутренней магией без палочки. Это только плюс, ведь эта магия намного сильнее и более стабильная, ведь я управляю ею напрямую, а не через своенравную палочку. Всё, что я создаю — создаю из своей магии, а не из воздуха. Это не то, чему учат в школах магии, ведь эту магию я могу использовать бесконечно. Звучит странно, но так и есть.       Я и сама беспокоилась когда-то, что всё же есть предел моим желаниям в их количестве, но действительно решила эту проблему, также желанием! Это как у падающей звезды, которая исполняет желание, попросить исполнить их больше. Только в моём случае я знала всё наверняка, и это желание действительно исполнилось, как и любое другое. — О, дорогая, ты подумала, что если девочка вроде тебя сделала волшебный предмет, то его воспримут как что-то сделанное плохо? — меня погладили по голове, и я удивлённо подняла голову, смотря прямо в глаза миссис Молли. — Да, ведь я такая маленькая… — Но это ведь не значит, что ты ничего не умеешь! — действительно, мне так поверили? — Я столько слышала о тебе из писем мальчиков! Ты конечно ребёнок, как и все, но ты уже очень сильна. И то, что ты думала о том, что сама ещё неумеха, показывает то, что ты действительно волнуешься из-за этого и постоянно самосовершенствуешся. Не беспокойся так, — рука с моей головы исчезла, и осталось тепло от прикосновения. — Мальчики рассказывали о тебе достаточно. Я знаю и то, что ты всегда стремишься всем помогать, о всех заботишься. Так что ты тем более не могла сделать подарок плохим. Не загружай себя этими глупостями. Ну, хоть летом позволь себе побыть ребёнком и немного покапризничать! — весело заключила Молли, и я почувствовала, что мне доверяют. — Спасибо, — я только улыбнулась.       Мальчики и Джинни, со стороны наблюдавшие за такой спокойной и заботливой мамой, даже как-то удивлённо посмотрели на неё. — Мама так хорошо тебя принимает, как никого ещё, — заявила Джинни, а я засмеялась. — Спасибо вам всем за доверие и за то, что впустили в свой дом. — Не за что. Рады принять тебя, — почти синхронно выдали Фред и Джордж, широко улыбаясь. — Мам… — протянул Рон и переглянулся с близнецами. — Так можно? Теперь же ты видишь, что мы совсем не врали. — Да. Конечно. Теперь я буду только рада! — улыбнулась Молли, а я немного не понимала, но тут меня за руку потянула в свою сторону Джинни. — Ура! Аманда! — она меня обняла, а я уже совсем ничего не понимала. — Аманда, мы поговорили с родителями и мы вместе решили, что если ты окажешься в точности такой, как мы рассказывали: хорошенькой, милой и заботливой девочкой; то они разрешат, чтобы… — Ты у нас осталась хотя бы на недельку. — А лучше на две! — Вау… — я очень обрадовалась и удивилась, что действительно меня так хорошо приняли, так ещё и на две недели оставить решили. — Правда?       Миссис Молли кивнула, а я обняла Джинни в ответ. — Я очень рада… — я редко улыбалась настолько открыто счастливо, и это не осталось незамеченным. — Ты вся светишься! — посмеиваясь заявил Фред. — Ещё бы мне не светиться! Я ужасно счастлива! — Ну… Посмотрим. Вдруг ты нас потом возненавидишь. — За что? Вы же прекрасно знаете, что нахлебницей я точно не буду, и уборка дома, помощь во дворе и вообще всем и во всём вам обеспечена! — Джордж. Ты проспорил, — заявил Фред. — Рон тоже! Наша принцесса оказывается ручки марать у нас совсем не брезгует, — отозвался близнец. — Ну вот. Пару дней меня рядом не было, а они уже на меня же и поспорили, — я состроила обиженное личико. — Ладно тебе, вот был на твоей стороне. Пошли, покажем комнату. — Комнаты, — поправила я Рона, и мы все вместе пошли наверх.       Мне показали все комнаты, и было решено, что я буду в комнате с Джинни или отдельной, соседней. Но, слыша постоянный просьбы и мольбу Джинни, я «переехала» к ней на эти недели. Мне освободили пару полок в шкафу и вторую кровать в её комнате, которую она использовала всё это время в качестве дивана.       Первый день, день знакомства с родителями и младшей Уизли, мы просто сидели на кухне, пили чай и болтали. Я рассказала миссис Уизли свой странный план. — Молли, я знаю, что Вы будете говорить мне что-то вроде «Нет. Нам это не нужно.» Но нет. Вам ведь рассказывали и о моей странной черте? Я всегда делаю то, что считаю правильным, и то, чего я желаю.       Все поняли, что будет серьёзный разговор, поэтому Джинни, Рон и близнецы, убрали улыбки и спокойно пили чай. И спасибо им за понимание, никто ведь не стал влезать, и они дружно молчали. — У меня есть огромное желание — помочь вам, семье Уизли. Моя семья — раньше это были мои родители. Но теперь они, буквально, от меня отстранились, ведь я сказала им, что буду решать всё сама. Ведь они столько лет пытались направить и даже выбрать за меня мои желания и важные решения… Они чуть ли не расписали всю мою жизнь, как им хотелось… Но я — это я. Я не позволила им продолжать меня душить и сказала твёрдое нет, — секундная пауза, чтобы проследить за мимикой лица миссис Уизли и продолжить. — И я была одна. Были только приятели. Но появились Гарри, Драко, Рон, Гермиона, Фред, Джордж, Джонас. Они сделали мою жизнь значительно лучше и стали мне семьёй. Я надеюсь, что и Джинни станет мне близким человеком, — я тепло посмотрела на девочку, которая заметно смутилась, но молча наблюдала. — Они все — моя семья. Каждый из них. Их семья — моя семья. Сегодня я увидела ваши отношения и стремление каждого быть семьёй, радовать друг друга, помогать… Вы — семья, настоящая. И я хочу помочь вам. Хоть вы, возможно, и не нуждаетесь в моей помощи, я всё же на ней буду настаивать. И естественно не отступлюсь. Я хочу помочь вам и по той причине, что вы люди, которые заслуживают большего счастья, добра и понимания, чем имеют. Но лишь пока всё это на словах. Я обязательно помогу вам.       Я замолчала и со всей своей серьёзностью посмотрела в глаза миссис Уизли. В них я читала удивление, радость, волнение, сопереживание. — Значит, не имеет смысла, что я тебе это запрещу? Да, и это действительно не имеет смысла, — она улыбнулась, и мне стало проще говорить. — Да. Я ведь добьюсь того, чего пожелала. Так было всегда, — я улыбнулась в ответ и почувствовала атмосферу, которая теперь совсем не казалась накалённой, а просто тёплой, потому что мои излишние переживания ни к чему страшному не привели и всё хорошо.       Когда до меня дошло, что Молли внимательно за мной следит, я немного начала нервничать, но это быстро прошло. — Больше всего меня, как бы заезжено это не звучало, волнуют три вещи. Это ваше материальное положение, отношение других людей и семей к вашей и, конечно, ваши собственные желания. С первым и вторым справиться проще некуда. Мои родители не видят смысла в деньгах, ведь они заработали и получают дополнительно их такое множество, что это пугает… Можно сказать, что они сделали свои сердца "золотыми" для окружающих, а самих себя чёрствыми и бездушными, хоть это и слишком грубо. Я практически не поддерживаю с ними отношения, — я решила всё же соврать о деньгах, прекрасно понимая, что в этом вопросе я коснусь и своей семьи. — Они не создают деньги. Но они создали то, что создаёт деньги. Проще говоря — вечный философский камень, который и создаёт деньги. Но я понимаю, что вы не примите эти деньги в таком их виде, ведь вы те люди, которые, по понятным причинам, имеют мнение, что деньги нужно заработать. Поэтому я предлагаю в плане богатства кое-что другое… — Что именно? — миссис Уизли была довольно серьёзна, но эта серьёзность не давила, как раньше. — Как вы думаете, многие добиваются карьерного роста без таланта, упорства, силы и работы? Половина работников во главенстве министерства или на высоких должностях благодаря чарам убеждения, но больше, под сильнейшим Империусом, который ничем почти не снять. Я вас удивлю. Моя магия действительно сильна. Потому что я могу снять эти заклятия. И, в добавок, я сделаю всё, чтобы старания и работа мистера Уизли была замеченная, в полной мере оценена и за неё сполна отплачено. Для этого мне уже магия не понадобится. Я просто заставлю их послушать меня и начать думать, а не подчиняться чужим прихотям. Хотя, смешно, но это значит, что они подчинятся моему желанию заметить мистера Уизли, — я посмеялась, а вместе со мной и Молли, так воздух будто стал не таким сдавленным от моих слов. — Отличная идея и слова. — Да, но ведь всё осуществимо. Всё-таки моя фамилия хоть когда-нибудь мне пригодится. Ведь не каждую девчонку-волшебницу так просто пропустят к Министру магии, — теперь уже все посмеялись, и серьёзность почти исчезла. — Спасибо тебе за всё это, Аманда. Ты удивительная девочка и нам всем очень повезло, что ты — наша семья, — повторила мои слова миссис Молли. — И спасибо вам за то, что я не одна.       Мы долго разговаривали, чередуя серьёзные разговоры, весёлую болтовню и снова серьёзные темы. Мы часто возвращались к моим словам. — Как же ты собралась менять отношение других к нам? — расслабленно спросил Джордж. — Ну, смотрите. Вашего отца, наконец-то, станут очень серьёзно воспринимать, повысят, он будет важным человеком, которого будут уважать. Но все теперь будут также и знать, что вы — семья для подражания. Ведь у вас такие замечательные родители, которые столько сделали и, в том числе, для вас. Тогда на вас будут равняться. Ваша репутация станет ещё выше, и вас будут оценивать по заслугам, как целостную семью, которой есть чем гордиться. Тогда маги наконец поймут, какие вы, и к вам совсем изменится отношение. — Правда? — спросила немного взволнованная Джинни. — Да. Да, и я до сих пор в шоке. Как только кто-то может и слово недоброе в вашу сторону произнести? Прекрасная родословная, «чистая кровь», которая в таком почёте, настоящая семья и вы все действительно хорошие люди. Не понимаю, — я вздохнула, а мои волосы взъерошила рука Фреда, который улыбнулся так, что был ясен ответ. — Просто эти люди — дураки. — Согласна, — отозвалась Джинни.       Следующий вопрос был также серьёзен. — А что на счёт желаний? — спросил Рональд. — О… Моя любимая тема.       Они, конечно, не поймут, но я с этими желаниями бок о бок всю сознательную жизнь. Их исполнение — для меня что-то настолько обычное, что и задумываться не стоит. Но только если это касается самой меня. — Многие желания исполнимы деньгами. С вами же я хочу поговорить о том, что неисполнимо монетками, что так трудно порой достать из глубины всей жизни. — Что например? Мне в голову особо ничего не приходит.       Я посмотрела на задумавшегося Фреда. Ему это взволнованное, нервничающее и одновременно серьёзное выражение лица совсем не идёт. — Не загружайтесь. Я не прошу ничего сию же секунду, минуту, час. Вам это предстоит хорошенько обдумать. Но для меня, вспоминая многое, что я видела…       Я стала перебирать воспоминания о их судьбах и сразу начала понимать все собственные слова и недавние мысли, которые из ниоткуда возникали, и я не могла понять сама себя. — Есть вот что. Желание… Чтобы вы нашли части своей души, которую будут бить и разбивать вам другие, к примеру. Чтобы вы скорее нашли тех, с кем проведёте вместе всю жизнь, тех, кто будет ещё ближе, чем кровные родственники, ваши родственные души, любимых людей… Чтобы никто из вас не терял дорогих вам людей, и чтобы вы не оказались теми людьми, которых возможно потерять… Чтобы несчастные, болезненные и смертельные случаи обходили вас, ваших друзей, всех, кто вам дорог. Чтобы вы не страдали и из любой ситуации находили выход. — Отличные слова и пожелания, — заметил…       Перси. Перси пришёл. — Здравствуй Аманда. Так значит, у меня теперь есть шанс узнать лучше одну из самых удивительных волшебниц Хогварса за последние годы? — он спросил это у всех кроме меня. — Да, Перси.       Увидев реакцию близнецов на возвращение их брата, я мысленно отметила ещё одну цель на эту неделю. Помочь близнецам и Перси наладить отношения.       Я, Рон, Джинни и Молли были рады его приходу, поэтому он не особо заострял внимание на словах близнецов, которые часто кидали ему что-нибудь обидное, или он уже просто привык к такому. Скорее второе.       Уже ближе ко сну все разошлись, и я пообщалась лично с Перси, узнала что он за человек, его мысли и точку зрения относительно многих вещей. Я пообещала, что помогу ему, Фреду и Джорджу добиться взаимопонимания, а он будто совсем не поверил.       Потом я пошла в комнату Джинни, которая разъяснила мне примерный распорядок дня летом в их доме, и мы начали приготовления ко сну. Мне показали, где ванная комната и туалет, а потом девочка сама и ушла мыться. Я же в это время справлялась с перестеланием кровати и когда закончила, создав разную одежду, я вручную сложила и разложила всё по полочкам. Когда Джинни вернулась, я пошла мыться.       На обратном пути я увиделась с Роном, через него передала мальчикам доброй ночи и вернулась в комнату к Джинни. Я предложила ей сходить к Молли и лично пожелать доброй ночи, на что она сразу согласилась и отвела меня к своей маме. — Миссис Уизли? Вы не спите? — тихо спросила я, когда зашла за Джинни. — Нет. Жду нашего папу. Он довольно поздно заканчивает работу по этим дням. А что вы хотели, девочки? — Мам, мы пришли пожелать тебе спокойной ночи, — девочка мило поцеловала свою маму в щеку и села рядом на кровать. — Да. Завтра будет весело. Доброй вам ночи.       Мы с Джинни вышли, и уже в её комнате начался жестокий допрос уставшей меня. Что-то по типу: — А тебе нравится кто-нибудь из мальчишек? — Почему твои родители такие странные? — Как ты так хорошо поладила с моими братьями, да и так быстро? — Что ты умеешь? — Где ты живёшь? — Что планируешь на лето? — Как тебе наш дом? — Ты часто путешествуешь?       Множество вопросов на разные темы, и почти на каждый я отвечала. Из-за количества, мы с Джи, как девочка попросила её звать, даже установили правило: если я молчу дольше десяти секунд, значит не хочу или не могу ответить. Мы бы точно проболтали до рассвета, поэтому я сказала, что будет ещё время, а нужно выспаться перед новым днём. И она меня послушала, что меня очень обрадовало. Правда делала она это… — Да, капитан! — и сразу, одним прыжком уже в кровати, накрыта одеялом и дальше молчит.       Это для меня довольно необычно. Во многих мирах, в которых я была, меня боялись, мною восхищались, ненавидели и поражались моими способностями, но я старалась до этого почти никого к себе не подпускать слишком близко. Тут же, я сама хотела стать людям ближе, чем просто знакомый человек.       Я предложила Джинни опробовать Шар снов. Она согласилась, и я дала ей несколько советов. — Это как если дать тебе огромный мешок конфет и сказать, чтобы ты ела по одной каждый день. Ты можешь просто сорваться и съесть их все. Но, чем больше ты их ешь, тем быстрее тебе это надоедает, приедается. Я знаю, о чём говорю. Поэтому, Джи, используй шар только раз в неделю. Понимаешь, если у тебя совсем не будет обычных снов, которые не повторяются, которые придумываешь не ты, то это будет совсем не это, и будет плохо. Ведь, действительно, по некоторым снам можно что-то предсказать. Но только по тем снам, которые приходят сами. Иногда что-то страшное во сне означает что-то хорошее, что исполнится. — Я поняла, Аманда.       На всякий случай я сказала ей и заколдовала шар, чтобы Джинни действительно могла использовать его лишь раз в неделю. Записать сон — ладно, но снова его увидеть — другое.       Первая ночь была нормальной. Я выспалась и чувствовала себя прекрасно. Всё ведь зависит от стресса за день и от усталости, а вчера всё было хорошо.       Если честно, то ещё с самого начала, за пару дней, я очень привыкла к семье Уизли. А за эти две недели у меня многое получилось: объяснить Артуру отношение Перси к нему, и вообще отношение Перси ко всем, наладить его отношения со всеми, научить Джинни некоторым интересным, мною придуманным, штучкам в магии, добиться полного взаимопонимания в семье Уизли. Но главное — я смогла убедить мистера Артура Уизли в том, что всё скоро станет лучше, только всё же ему нужно понять, что деньги в семье очень важны, хоть и стоят на последнем месте. Долгими разговорами и даже двумя ссорами с главой семьи Уизли, я добилась того, что Артур действительно поверил мне и даже стал воспринимать меня как человека, а не "глупого ребёнка, который лезет в его дела".       Я многое узнала в их семье и научилась у них кое-чему. А вообще, я много как и много где проводила эти две недели. Все старались не сидеть на месте. Мы с Джинни ходили в лес. Нас бы не пустили, если бы я не поставила на нас куполообразный барьер. Я мыла посуду, мыла пол в коридоре на втором этаже, помогала готовить, помогла близнецам с каким-то домашним, которое им из вредности задал один из профессоров, помогала Рону учить некоторые заклинания, чтобы он мог увереннее держаться в следующем году.       Я очень много времени проводила с младшей Уизли. Как оказалось Джинни очень преданная фанатка. Да уж… Теперь понятно, что из-за впечатлительности девочки Тому очень повезло, что именно к ней в руки попал его дневник.       Главным своим достижением я посчитала то, что я смогла уговорить Рона купить новую палочку. Я уговорила и его родителей на это, ссылаясь на то, что «Пускай это будет ему подарком от меня к новому учебному году». Артур и Молли сказали, что всё же немного не понимают моё стремление осчастливить всех, ведь я также помогла им с улучшением дома, на которое я использовала очень много энергии, от чего было даже как-то не по себе. Я тогда пол дня спала, укутанная в плед на улице под деревом. Я ещё помогла создать большой сад у их дома и небольшой огород. Молли была очень счастлива, но, так как я знала мистера Артура по его характеру, я вкапывала деревья и перерывала огород, почти весь, в ручную. Но, естественно, я бы и половину сделанного не одолела в одиночку, мне ведь помогали близнецы, Рон и Джинни. Всем ведь понравилась идея. А после я уже магией всё украсила и сделала всё, чтобы выглядело так, будто этот сад и огород находятся там уже несколько лет. Миссис Уизли была так счастлива, что, когда обнимала каждого из тружеников, чуть не придушила нас. Но, зная её занятость, в помощь я позвала в сад и огород трёх эльфов, которые и должны будут за всем следить, а если Молли захочет, она и сама будет иногда заниматься всем этим, а так эти маленькие существа будут поддерживать всё в порядке.       В последние три дня Уизли особенно удивлялись этому моему стремлению помочь. Но они сразу успокоились, когда я сказала: — А почему нет? Ведь ещё может случиться столько всего плохого. Разве вы не заслуживаете счастья? Разве счастья не заслуживают ваши дети, мои близкие друзья?       На самом деле я часто использовала желание, чтобы меньше уставать, но до этого мне нет дела.       Вообще мистер и миссис Уизли были рады, что я так им помогла. Они сказали, что до этого лета ещё никто из их детей не хотел так помогать Молли с уборкой. Ну, а что? Включил музыку, которая нравится, и уже всё равно чем занимаешься, всё становится весёлым и интересным.       Так я гостила у семьи Уизли. Когда наступил пятнадцатый день, я решила, что закончила в принципе с помощью. Я переместила всю свою одежду домой и попрощалась со всеми.       Перси стал как-то более мило общаться со всеми, и чувствовалось, что я завоевала его уважение к себе. Фред и Джордж всё хотели использовать что-нибудь из моих подарков в коробке на мне, но… Что поделать? Рональд заявил, что теперь знает меня лучше, и возможно лучше, чем все остальные. Но не скажешь же ему про Гарри и Тома, и насколько больше они знают обо мне. А вот с Джинни я совсем сдружилась. Девочка действительно стала называться меня сестрой, и все удивлялись, но скоро согласились с ней. Миссис Уизли как-то даже сказала мне: — Теперь ты точно можешь говорить, что часть нашей семьи. Джинни безусловно права. Так, как помогаешь моим детям и нам с Артуром ты, не помогал никто из наших «дальних и вообще родственников». И если что случится, то ты всегда можешь прийти к нам.       Я была ещё больше счастлива, когда-то же, но чуть по-другому, мне сказал мистер Уизли. — Ты уже нам всем как семья. Признаться честно, когда я только услышал о тебе, думал только как о спесивой девчонке. Мне даже не было важно, какой тебя считают мои дети. Я должен был увидеть тебя лично. Вот я и наконец понял, что ребёнок не всегда похож на своих родителей. И это даже радует.       Больше всего, за время моего пребывания в «Норе», меня волновало то, могу ли я изменить хоть что-то в Перси? Но у меня действительно получилось. Получилось показать ему мысли его родственников и помочь понять их, получилось, наконец, заставить его зауважать его братьев и отца. Теперь он не удивлялся их странному поведению и уже хорошо с ними общается. Он наконец находит взаимопонимание в своём доме, ведь и его близкие изменились и поняли его.       Я, радовалась тому, как провела эти две недели. Я ничуть не жалела о том, что ссорилась почти с каждым Уизли, чтобы в итоге это привело к чему-то хорошему. Не зря я помогала всем и не зря слушала их. Я узнала от них много нового о семье, о идеалах, о связях родственников между собой, о жизненном пути и личных убеждениях. Так я смогла послушать чужую, новую для меня точку зрения и по-другому увидеть разные ситуации, представить что-либо. Всё это очень помогло мне, и я начала понимать всех Уизли… И я даже немного начала понимать моих родителей.       Но мне не хотелось выходить из такого приятного изобилия хороших эмоций, которые мне дали, подарили мои друзья, и утопать в рассуждениях на темы, которые для меня особо болезненны. Поэтому я сразу убрала это «понимание» связанное с родителями подальше. Не хотелось портить настроение себе и передавать это другим.       Тогда я и задумалась над предстоящим. Самое ближайшее событие — приход Тома ко мне в гости. Вот тогда я просто сорвалась.       Есть одна небольшая, но существенная проблема. В то время, пока я была у себя в квартире, я часто вспоминала наши с Томом побеги из школы, как мы соревновались, как он учил меня тому, что знает в магии только он, как мы долго разговаривали, часы на пролёт, и нам не было скучно вместе. Тогда я всё больше хотела увидеться с Томом. А когда я пришла к Уизли, я почувствовала себя менее одинокой, но желание увидеться с ним не стало слабее.       Конечно я знала, что мне нравится Том. Это я знала ещё до того, как оказалась здесь. В общении я редко, но выдавала это, хоть это и редко вообще замечали. Я просто не сдерживалась и отпускала двусмысленные комментарии в его сторону, а потом очень сожалела и надеялась, что он не придаст этому значения. Когда в его мыслях мы общались, то, редко, но я отмечала, что настоящий он — чуть ли не идеал, и что даже жалко, ведь эту красоту не видят другие. Глупо, ужасно глупо такое говорить… И я понимала это. Но проблема в том, что эта моя неспособность контролировать то, что я говорю, часто мне помогает, хотя бывает и наоборот. К примеру, я могу не подумав, просто помочь и подсказать кому-то на уроке тему. Обычно говорят, что не умеет следить за языком, но тут у меня не только с языком проблема. Но всё-таки это больше помогало, поэтому я не решалась избавиться от этого.       Что мне делать с моим «нравится»? Я сама толком не знала что делать, ведь это только нравится, а не влюблена. По крайней мере я на это надеялась. Ведь я знаю, что чем сильнее чувства, тем труднее их контролировать. Я боялась именно того, что не смогу нормально общаться с Томом из-за волнения, и выдам себя. Ведь действительно не хотелось бы признаваться… Просто страшно. Но это всё потом. Я даже не должна была думать в этом ключе.       У меня была целая неделя до конца месяца, а уже в начале июля расписано, что буду гостить у Драко. Но теперь время, на которое я пригласила Тома к себе в гости и не знаю даже в целом чем его занять…       Сейчас я и должна решить хотя бы какие у меня планы. Я приглашу его сегодня. Что предложить Марволо? Что он любит есть? Пить? Это как раз то, что я не знаю, а всё остальное он мне как-то и сам выболтал, когда я начала спрашивать эти глупости: любимый цвет, пора года и тому подобное. Но я точно угощу его каким-нибудь необычным десертом.       Я оказалась дома и решила, что напишу ему приглашение. Магия вне Хогвартса, и письмо уже у Тома, я уверена. Я подозвала к себе Лайб, которую давно не видела и она подлетела ко мне. Перед уходом к Уизли, я оставила ей открытой клетку и форточку, так что она спокойно могла улетать за едой и возвращаться. Я осмотрела птицу — вроде всё в порядке. Ну, а мало ли?       Через пару минут у меня в руках появилось письмо. Я сразу открыла конверт и зачитала вслух. — Аманда. Рад, что ты написала. Вернулась от Уизли? Надеюсь расскажешь мне всё. Когда ты планировала мой приход?       Магия — очень удобная вещь. Я сразу создала письмо, в котором должно быть примерно следующее:       «Том. Я думала, что возможно сегодня у тебя будет время. Если нет, то напиши когда лучше. Надеюсь со мной здесь не заскучаешь. А на счёт перемещения — я сниму барьер, адрес ты знаешь. Буду рада видеть.»       Прямо из моих рук бумага исчезла, и я села на диван перед камином. Зажёгся огонь, и я стала наблюдать за языками пламени, думая о том, что будет дальше.       Через минуту Лайб ухнула и приземлилась рядом со мной на диван. В её клюве было письмо, которое, видимо, выпало у меня из рук, когда появилось. Настолько я задумалась. «Прекрасно. Аманда, я предлагаю тогда и сегодня начать. Раз уж ты решилась написать, а у меня эти два дня точно свободны. Когда прочитаешь, я попробую переместиться.»       Я чертыхнулась и быстро сняла защиту с квартиры, чтобы Том прошёл через барьер. Я встала и ждала, а Лайб села мне на плечо.       Я почувствовала как в комнате стало холоднее и огляделась. В центре комнаты появился тёмно-серый туман, а из него появляется фигура. Туманность пропадает, и становится отчётливо видно лицо маленького Тома. — Привет, Аманда, — сказал он и прошёл ко мне.       Я подумала и квартира на секунду засветилась фиолетовым светом. Я вернула защиту. — Здравствуй, Том. Почему ты в этом обличье?       Я вижу двенадцатилетнего Реддла в обычных штанах и кофте. — Думал ты к нему больше привыкла, вот и сразу таким себя сделал. Привет, Лайб. — сова слетела с моего плеча к своей клетке.       Я поняла и закрыла её. Я даже немного удивилась, ведь теперь птица спокойно реагировала на Тома, не как раньше. — Ну да. За столько времени и не привыкнуть было бы странно. — Итак. Я здесь. Приглашение у меня с собой. Я действительно всё это время менял обличья, так что мне и самому немного неудобно снова видеть себя в этом. Я ведь буду расти вместе с вами, мне ещё успеет приесться эта внешность. — А как ты выглядел до того, как оказался здесь? — мне стало любопытно. — Мне было немного скучно и единственное веселое, что я смог придумать — это погулять по улицам маггловского Лондона в своём обличье шестнадцатилетнего Тома Реддла. В нём я и оставался ближайшие пять дней.       Я представила себе эту его прогулку по Лондону, а потом и погоню за ним. — И как? Пытались поймать? — Да. Но мне надоело перемещаться по городу уже через минуту, и я вернулся в особняк. Но сегодня я весь день читал. Твоё письмо я ожидал с самого начала каникул, честно говоря. Я слишком отвык от одиночества, пробыв в большой компании целый учебный год. Но я был бы не так рад получить приглашение от кого-то другого… Поэтому я рад.       Мне было приятно слышать то, что он ждал нашей встречи, как и я, но меня это слегка смутило.       «Но я рада больше.»       Эти мои мысли сбили меня, но я зацепилась за тему внешности и заставила себя успокоиться, переключив внимание на эту тему. — Знаешь, всё же мне моя внешность больше нравится, чем Джонас Кэролл. Странные ощущения возникают, когда смотрю на чужое для меня отражение. Но даже возвращая себе свою внешность, чувствую неопределённость. Вспоминаю сколько прожил, а потом смотрю на ребёнка в зеркале. — Если честно, я тебя понимаю, насчёт внешности. Ведь сейчас мне пятнадцать. И я давно уже не видела в отражении своё уже немного взрослое лицо. — И что тебе мешает вернуть своё лицо? Я ведь всё знаю и видел тебя такой. — О, спасибо. — Тогда я, в пору тебе, верну себе недавнее тело.       Он стал расти и немного меняться в лице. Я будто за это время увидела то, как постепенно Том и будет меняться с нами в Хогвартсе.       Я также стала меняться: выросла, волосы стали немного длиннее и лицо, думаю, немного изменилось. Том отвернулся от меня, когда я, чуть смутившись, прикрыла ладонью лицо, и осмотрел комнату. — Интересно выглядит. — Для меня — вполне привычно. Для тебя это наверное дико странно? — Во первых, у меня в поместье вообще нет никакой техники нигде, кроме ванной комнаты и кухни, но техникой это трудно назвать. Да, ты и сама скоро всё увидишь. Надеюсь Малфои не задержат тебя дольше, чем на две недели. Потому что я хочу, чтобы ты пробыла у меня до самого августа, — снова повернулся ко мне, а я уже успокоилась. — О… Буду рада. Только почему все так хотят подольше меня у себя задержать? Неужели со мной не скучно? — весело спросила я, а мне вполне серьёзно ответили. — Конечно не скучно. Ты хоть раз видела, чтобы кто-то скучал в нашей компании, пока ты рядом? Когда ты уходишь — начинаются склоки, ругань или же все затихают. — Теперь ясно… — как-то не верится. — Кстати, что же ты планировала делать, если бы все согласились и пришли бы? — сразу уточнил он ещё раз оглядываясь, и я поняла, что именно он имеет ввиду. — На всех я и не рассчитывала. Но если бы были почти все, то я бы купила участок земли и построила бы там целое поместье. — И всё только для того, чтобы скрыть часть правды… — он выделил это для себя. — Да уж, но что поделать. Как ты не можешь рассказать всем в нашем кругу друзей о том, кто ты, так и я не могу рассказать им кто я вообще, откуда и как здесь появилась. — Так сложилось, Аманда. Но всё же… Ты же расскажешь Драко? — Про себя — просто обязана, он должен узнать. Я не знаю, как он отреагирует, но мне нужно ему рассказать. Я итак тянула целых девять месяцев нашей учёбы. — Расскажешь ему, когда придёшь в дом Малфоев? — Да. И не позже. В первый же день. Драко ведь собирался меня на неделю утянуть, значит нужно сразу всё ему рассказать. — Обо мне ведь не расскажешь.       «Смотря что, Марволо.»       Подумала, но не сказала — уже хорошо. — Конечно не расскажу. Садись, — я села на диван, и пригласила его сесть рядом. — Хорошо, — он сел бок о бок. — Что делать будем? Говорить? — Я думала хотя бы всю вашу с Гарри историю тебе показать. Но там много… — Сколько? — Восемь фильмов по два часа. — Оу… Действительно… Много. — В фильмах, конечно, нет многого, что есть в книгах, но тем не менее. Можно просто посмотреть только два или три фильма, если тебе вообще интересно, конечно же. — Сейчас час дня, посмотреть все фильмы при этом не тратя на них весь день — можно посмотреть за два. — Так. Я поняла. Хочешь посмотреть всё? И предлагаешь… — Да. Ночёвка. Надеюсь ты не против? Я всё-таки хочу понять, насколько всё было бы плохо и увидеть. Это ведь повлияет сильнее, чем если это всё услышать. — Нет, всё нормально. А что со спальным местом? Диван? — А ты предлагаешь свою комнату? Ты же понимаешь, что проще так, и я на другое и не рассчитываю. — По совести, я буду тоже спать на диване — в комнате их два. Они почти ничем не отличаются. Что ж… Но кроме фильмов, поговорим ведь? — Конечно. — А на счёт еды… Я за всё время так и не спросила, что тебе нравится. Но я заметила когда-то, что тебе больше всего нравится сладкое. — Наблюдательная. Ну, мне всё нравится. — Но торты больше всего, — я его почти перебила. — Но ты ведь не собираешься кормить меня одними тортами? — Возможно. — Деспот. Я так от переизбытка сахара умру, — Том редко разговаривал таким тоном и уж точно почти никогда так не усмехался. — А что? Смешная смерть. Ладно, извини.       Я сразу предложила ему пойти пить чай с какими-нибудь сладостями, как приветствие, и он согласился. Мы только зашли на кухню, но уже видим на столе Графские развалины, чизкейк, круассаны, макаруны, фруктовое желе и ещё кучу всевозможных вкусностей. На меня удивлённо посмотрели. — Лично я буду пользоваться тем, что всё-таки я ребёнок и могу поглощать горы сладкого, — заявила я, и Марволо улыбнулся, садясь на один из стульев. — А чай?       Как только он сказал, на столе появились кружки. — Просто скажи всё, что хочешь и готово, — я подняла свою кружку. — Чай с бергамотом и лимоном, три ложки сахара, — и всё появилось. — Я понял. Чёрный чай, ложка сахара. — Значит сладкое любишь, но одна чайная ложка сахара в чёрный чай? — я почему-то удивилась.       Мало ли какие у человека вкусы, а я начинаю… — Извини, — тихо отозвалась я, а Том только кивнул отпивая свой чай. — Это не важно.       Появились маленькие тарелочки, и мы стали перекладывать в них сладкое. Том взял кусок торта и зефир в шоколаде, а я взяла себе кусок чизкейка и ванильную пастилу, два кусочка. Видел бы это кто: в прошлом Тёмный Лорд, самый опасный и могущественный тёмный волшебник, сейчас, в теле подростка, спокойно ест сладости и попивает чаёк.       Неприлично разговаривать с набитым ртом, поэтому мы молчали, когда мы уже только пили чай, Том всё же заговорил. — Так. Этот чай вечный? — да, видимо, он не сразу заметил и понял, что чай не заканчивается. — Да. Кружка исчезнет, когда тебе надоест пить этот чай. — В таком случае — никогда. — Я имею ввиду, когда не захочется больше пить. Я всё.       Я поставила чашку на стол, и она испарилась. — Не расскажешь что в общем происходит в фильмах? — отозвался он, попивая чаёк. — Ну… Сначала много приключений Гарри с Роном и Гермионой, потом, в конце каждого года ты пытаешься убить Поттера, но, естественно, у тебя ничего не получается. Сама судьба противилась тому, что ты хочешь уничтожить часть своей души. Потом Гарри уже повзрослел и начал выяснять, как убить тебя. Он, вместе с Альбусом, нашёл почти все крестражи и «убил» их. Он ещё на втором курсе уничтожил один из крестражей неосознанно. В конце, Гарри приходит к тебе в лес, когда ты его «шантажируешь» и ждёт, когда ты его убьёшь. Но ты убил часть своей души в нём, а не его, поэтому, в конце он «оживёт» и одолеет тебя. — Информативно. И это ты мне сейчас пересказала восемь фильмов? — Да. — Удивительно, как разбавили сюжет. — Ну, нет… Это ещё и сокращение. Там много деталей. Важна ведь не только главная сюжетная линия, а весь сюжет в целом. Там много интересного, так что не напрягайся, как Гарри. А то он сидел, смотрел два первых фильма так сильно нервничая, что он бы в обморок свалился, если бы я не одёргивала его периодически, — я вздохнула. — Что поделать? Он ведь мог всё это пережить… — он не успел сказать то, что я знала заранее. — Хватит говорить мне «если бы не ты»! — перебила его, чтобы не произнёс. — Я понимаю, по крайней мере, знаю, насколько всё изменилось, — мы молча сидели, смотря друг на друга минуту. — Пойдём смотреть «сюжет»? — спросил он первым и встал из-за стола.       Том отставил кружку, и она также исчезла, как и все другие оставшиеся на столе сладости. Мы вернулись в зал и сели на диван у телевизора. Я пошла к стеллажу с дисками и стала вынимать все восемь фильмов. С этой стопкой я вернулась к Тому. — Я могла бы и просто включить их через интернет или... Магией, но так ведь интереснее. Я прямо ностальгирую, когда беру в руки эти коробки…       Прямо в стене под телевизором появился DVD-проигрыватель. Я открыла коробку диска «Гарри Поттер и философский камень». Диск запущен, и изображение выводится на телевизор.       Том смотрел фильм спокойно, только в конце, где он увидел каким стал, я остановила фильм из-за его реакции. — То есть… Я мог стать… Этим? — он и сам был удивлён. — Но это ведь просто отвратительно… — Да, Том. Но я очень рада, что ты не стал таким. Теперь ты точно знаешь. — Да… Даже как-то противно, ведь я в прошлом не стал бы даже задумываться над тем каким стал и был бы доволен этим уродством внешним и внутренним. Я испортил жизнь не только Гарри, я многих и жизни лишил… Я этого не искуплю, но нечто подобное не должно стать бессмысленным. Гарри пострадал из-за меня больше всех. — Да. Нет. Но ты видишь, что сейчас с Гарри всё намного лучше. — Да, но это только благодаря тебе. — Том, — резко позвала я. — Если вы все так хотите меня отблагодарить, то просто не загоняйтесь. Я сделала это по собственному желанию, и вы мне ничего не должны. Остальным я это тоже повторю.       Мы досмотрели фильм, и я сразу поинтересовалась у Марволо. — Так как тебе приключения? — Даже поинтересней, чем-то, что могли предложить Уизли, — ответил Том. — Ну, не знаю. Я конечно согласна с тем, что это повеселее, чем первый год, но идея Фреда и Джорджа исследовать все подземелья Хогвартса — это действительно интересно! — Знаешь, если тебе это так интересно, то можно просто вместе пройти всё. На каникулах осенью покажу. — Значит ты всё там знаешь? — Не всё. Были комнаты, в которые я не зашёл. Не было времени — за мной следили и нельзя было попасться ещё кому-нибудь на глаза. — А думаешь там кто-то сторожит проходы? — Наверняка, потому что есть проход, туннель, выходящий на одну из полян Запретного леса. — Будет весёлый второй год! — я смеялась, а Том, посмеиваясь с меня, улыбнулся. — Не говори мне, что я как ребёнок. Я и есть ребёнок. — Нелепая отговорка. Как ребёнком придуманная. Но ладно. Ай! — я легонько ударила его локтём в бок. — Нечего так близко сидеть. Ну что? Второй фильм тебе явно понравится, но концовка не порадует. — Кого не порадует? — Тебя, которым ты был, Волдеморта.       В этот раз было более жутко, «Тайная комната» всё-таки. Когда были моменты с воспоминаниями Тома, он заметно напрягался. Неприятно ведь, что кто-то так просто видел его прошлое, хоть и отрывки.       Атмосфера оставляла желать лучшего, поэтому хотелось как-то её разбавить. Когда начинался разговор Тома и Гарри, перед появлением Василиска, я стала рядом с телевизором. — Знаешь, в этом фильме, твой разговор с Гарри — одна из моих любимых частей. — Правда? И чем тебе всё это так нравится? — он искренне не понимал. — Просто… То, как ты всё говоришь. Но больше всего эта часть, — я указала рукой на телевизор за собой.       И как раз начиналось то, что я помнила наизусть. Я решила попробовать проговорить всё с той же интонацией. — Haven't I told you (Разве я не сказал тебе)? Killing Mudbloods doesn't matter to me anymore (Убивать грязнокровок в мои планы больше не входит). For many months now my new target has been you (Многие месяцы моей новой целью был ты)… How is it that a baby with no extraordinary magical talent was able to defeat the greatest wizard of all time (Каким образом ребёнок, необладающий выдающимися магическими способностями, одолел величайшего волшебника всех времён)? How did you escape with nothing but a scar (Каким образом ты отделался только шрамом)… while Lord Voldemort's powers were destroyed (в то время как Лорд Волдеморт лишился своей силы)?       Теперь я пародировала Гарри, но лишь строчку. — Why do you care how l escaped (Какое тебе дело как я его одолел)? Voldemort was after your time (Волдеморт жил после тебя).       И снова голос Тома. — Voldemort is… my past, present and future (Волдеморт это… моё прошлое, настоящее и будущее).       Том посмотрел мне в глаза, и я поняла, что он будто чем-то разочарован. — Том?       До меня только дошло, что ему сейчас особенно неприятно, ведь всё это говорил совсем другой Том Реддл, за которого ему… Стыдно. — Я уже понимаю насколько всё было бы плохо. И всё было плохо. — Не думаю, что тебе стоит об этом волноваться и переживать. Всё в прошлом, а этого не случится. — И ты к этому так стремишься… Зачем тебе это? — Не за чем. Но вам всем это нужно. Нет ведь ничего плохого в том, чтобы помогать людям, которые мне близки. — Да… Это твоё вечное сочувствие… — Но оно ведь вам не мешает. — Но немного раздражает. Спасибо что хоть не вслух жалеешь нас. Тебя и саму можно пожалеть. — Но не нужно. — И нам тоже твоя жалость не нужна. Ты сама говоришь: жалость — это не сочувствие. — Да, извини.       Минута тишины, и Том спросил меня, сменив тему. — Может поговорим о чём-нибудь другом? — О чём? — Этот почти месяц. Как прошёл? — У Уизли было весело. С начала июня я почти неделю была тут, а потом пришло письмо. Я сразу к пришла к Уизли, получив приглашение. И мне сказали, что я могу остаться на целых две недели. Я была очень рада и согласилась. Потом я помогала по дому. Я много времени проводила с близнецами и Джинни, а Рон был постоянно чем-то занят. Моим главным достижением стало то, что я помогла Перси и Артуру Уизли с их взаимоотношениями с их семьёй. — Недоговариваешь. Я думаю, ты с этим помогла не только им. — Ну, да, ещё и сама с Перси подружилась, с родителями детей поладила. — Ты без перемен в чьей-то жизни вообще жить не можешь. — Со мной всё ясно. А ты чем был занят? — Пытался найти кое-какие артефакты, путешествовал. — А прогулка по Лондону? — Второй раз за эти десять лет сделал подобное. Просто надоело сидеть тише воды, ниже травы и делать вид, что «исчез». — А что там на счёт твоего плана? — Министерство? — он уточнил. — Всё просто и исполнимо. Буду Джонасом Кэроллом — выдающимся, могущественным волшебником из Хогвартса, который завоюет доверие тем, что станет ещё и Аврором. — Скажи, что ты пошутил про последнее. — А я говорил близнецам, что ты поймёшь, что я несерьёзно. Мракоборцем я ни за что не стану, потому что мне по-прежнему интересны тёмные искусства, но все будут думать, что я — Аврор. Даже без Империо. — И как же? — мне стало любопытно. — Я, за столько лет, смог создать ещё более лучшее заклятие, которое просто заставляет всех вокруг поверить во что-то о тебе.       Забавно. Я так заставила всех поверить в «мою семью». — Знаешь, а я уже придумал, чем смогу тебя занять, когда ты будешь в гостях. Но узнаешь, когда придёшь. — Но скучно точно не будет, — решила я, увидев интерес в глазах Тома.       Мы болтали так почти до самой ночи. Потом Марволо всё-таки захотел посмотреть ещё два фильма. После «Кубка огня» он начал рассказывать мне об этом соревновании, вернее турнире. Я узнала все правила и какие раньше были задания. По типу: взобраться на гору, не имея возможности использовать многие заклинания, помогающие именно в полёте, перемещении и тому подобном. Ещё было «помочь или убить вампира, который будет противником каждому волшебнику (он магоненавистник)» и в том духе.       Потом мы начали говорить о разных школах волшебства и так перешли к наиболее известным и знаменитым волшебникам. И эта тема неожиданно зацепила. Стоило только услышать «тёмный маг из Дурмстранга», как сразу срывалось «Геллерт Грин-де-вальд». — О нет… Я действительно забыла об этом?       Я почувствовала укол совести, голова будто начала гореть от неверия и стыда. Но вдруг опять появлялась туманность и я почти забыла, что хотела. — Аманда? — Том вопросительно на меня посмотрел. — Геллерт и Альбус. И почему я не подумала об этом? — Аманда. Чтобы ты сейчас не думала и не придумала, оставь это. Если ты так заволновалась, то я чувствую, что тебе будет трудно. Ты никогда не волнуешься просто так и по мелочам… — меня держали за плечи и заставляли смотреть в глаза. — Ладно, — я отвела взгляд. — Ты прав. Я должна забыть об этом ненадолго. Я сделаю, что решила, но позже. — Ты серьёзно? Ты же не сделаешь ничего во вред себе? — волнение Марволо мне льстило, но совесть не позволила бы ему и дальше нервничать из-за меня, даже если он лишь прикидывался. — Нет. Но если тебя это волнует, то успокойся.       Из-за этого момента было трудно общаться также просто, но я быстро выбросила волнение и трудные мысли из головы. Тогда, уже придя в себя, я снова начала разговор, и он стал более живым. Мы говорили о прошлом, вернее о том, как всё было раньше. Маглы, города, магия — всё изменилось с того времени, когда Марволо только учился в Хогвартсе. Тогда он ещё и рассказал мне то, о чём не говорил в школе. Он рассказал мне о всех планах его «пожирателей» ещё тогда, в школе. Он рассказал мне о своих исследованиях в школе и о самом Хогвартсе того времени. Это было очень занимательно. Но спустя ещё время разговора, Том вдруг решил досмотреть все фильмы.       Но перед этим мы нормально поели, ведь ещё целая ночь впереди и четыре фильма. Я прихватила с собой большую пачку чипсов. Оказалось, что Марволо никогда не пробовал чипсы. Я посмеялась, а потом, создав две глубокие пластмассовые салатницы, пересыпала чипсы в них поровну. А ещё я решила, что нужна большая бутылка лимонада и два стакана.       Через полчаса всё было съедено и выпито. За несколько фильмов мы съели ещё две пачки чипсов и две пачки попкорна, а выпили большую бутылку колы. Первый фильм, второй, третий и четвёртый. К концу «Дары смерти: часть вторая» меня уже клонило в сон, поэтому я пошла к себе на диван. — Спокойной ночи, — пожелал Реддл, когда я уже села на диван. — А что делать, когда закончится? — Само всё выключится. Но если не захочешь спать, то не знаю чем помочь — я сплю. Спокойной ночи! — я вспомнила про сову и выпустила её из клетки и квартиры, потом открыв ей форточку. — Тебе уже не интересно? — Том, — я упала на диван, который сам разложился. — Знаешь, я не хочу в который раз видеть, как ты рассыпаешься и плакать, потому что это не честно… — всё, что я сказала и просто уснула.       Мне ничего не приснилось, но когда я открыла глаза, чувствовала себя отлично. Выспалась. А сколько времени? У меня на руке появились часы. Девять утра, точнее без пяти. Отлично. Часы исчезли, а я привстала, осмотревшись. — Доброе утро, — сказал Том, сидя на другом диване напротив меня с книгой в руках. — Я уже давно не сплю. Было очень скучно, и я взял книгу, которая лежала у тебя на столе в другой комнате.       Меня не удивило то, что он заходил в другие комнаты, меня удивило то, какую книгу он читает. — Портрет Дориана Грея? — Да. Интересная. — Но немного нудно идёт. И сколько же ты прочитал? — Одну страницу и сразу понял, что будет скучно. Я оживил книгу и посмотрел сюжет. Я редко читаю что-то не «научное». — Ясно. Что-то похожее на твой дневник сделал? — Можно и так сказать.       Я решила не спрашивать его мнение о книге. Сама ситуация: Марволо прочитал книгу с главным персонажем, который у меня с ним ассоциируется. Немного странно. — Кстати о дневнике… Том, ты знаешь мой план? — Знаю, но не понимаю зачем тебе это, — он выглядит слегка раздражённым. — Я хочу пообщаться с твоими воспоминаниями, с Томом в шестнадцать лет. — Всё ещё не понимаю. — Пообщаться с тобой из прошлого, увидеть, каким ты был, услышать, что ты думал. — Возможно понял. Ты ведь всё равно это сделаешь? Найдёшь и заберёшь. Ладно. Я сам отдам тебе дневник, когда ты прибудешь в Реддл-мэнор.       Я спросила у Тома досмотрел ли он до конца. На что получила вполне ожидаемый ответ. — Если не думать, что в конце я умер, то всё отлично. — Кстати, а это не конец. — Что?! — Ты перед смертью проклял Поттеров, весь род.       Я рассказала Тому и о тех моментах, которые упустили в фильме, но только главные моменты. Он ещё больше удивился. Мне уже кажется, что это совсем не Реддл. Я вижу на его лице гораздо больше эмоций чем обычно. Он всегда вёл себя проще, когда разговаривал со мной, он не старался выглядеть безразличным и всегда говорил прямо. Но теперь он более живой.       Мы ещё недолго обсуждали фильмы, и я напомнила про завтрак. Теперь я сама окончательно проснулась и заметила, что Реддл сонный! Это было очень странно, я никогда не видела сонного Тома, он кажется уставшим, но голос бодрый.       «Не думаю, что так уж давно он проснулся.»       Я не сдержала смешок, а на меня недовольно посмотрели. Вчерашний день и сегодняшнее утро напоминают посиделки близких друзей. Мы же с Марволо никогда не выглядели как друзья, все говорят, что со стороны мы больше похожи на соперников. Но и я, и Реддл всегда молчали на эти высказывания, ведь обычно это говорили те, кого мы даже и не знали. Откуда же таким людям знать какие мы друзья? — Аманда, у тебя ведь свободная неделя. Чем будешь заниматься? — А тебе правда интересно? — Эй, ну хватит. Ты постоянно так говоришь. Да, мне интересно. — Ну… Я думала, что просто проведу эту неделю дома, по вечерам гуляя. У меня совершенно нет планов на лето и не было, поэтому я была вдвойне счастлива, когда столько друзей стало предлагать мне прийти в гости. — Звучит печально. Ты редко бываешь печальной. — Я не печальная, просто я действительно не знаю, что мне делать в этом мире. Возможно, я даже вернусь в свой на время. Хочу хотя бы увидеть родителей. Может им уже и нет дела до меня, но мне они действительно были важны. — Были? Аманда.       Том единственный, кто может выслушать меня и не критиковать, не начиная спорить и учить жизни. Откуда только у него столько терпения, чтобы выслушивать моё нытьё? — Да. Когда они отвернулись от меня, я многое переосмыслила и поняла, что если у меня есть уважение и любовь к ним, то я просто не знаю, где эти чувства. Я будто… Ничего к ним не чувствую. И меня это пугает. Поэтому, когда я пытаюсь понять, почему этих чувств нет, я возвращаюсь к ним и пытаюсь поговорить. Может в их присутствии я всё пойму, но нет… Из раза в раз… — Тогда зачем ты пытаешь делать что-то если… Скажем проще. Ты пытаешься помочь им, достучаться до них, но им всё равно, так? Тогда зачем продолжать, если они тебя просто не ценят? Ты сама всё время говоришь, что мы — твои друзья, мы — и твоя семья. Просто успокойся. Ты же себе хуже делаешь, а им с этого — ничего. Ты ведь не хочешь использовать желания на людях… — Да. Потому что я не имею права решать за них, их судьба и память — то, чего я не должна касаться. Но если делаю это, то это не должно сильно влиять на будущее.       Мне стало гораздо легче после этого, но я решила, что я всё же попробую. Я вернусь в свою реальность. Я просто хочу попробовать в последний раз. — Я попробую ещё раз. И если не получится — я перестану пытаться.       Было странное ощущение, ведь меня отговорили, а я обычно не меняю свои решения так быстро и просто. Но ведь и правда. Почему я не могу пойти по тому пути, который для меня проще? Почему я всё усложняю? Можно сказать, что Том подтолкнул меня к выбору, который я и сделала.       После этого разговора я попрощалась с Реддлом и убрала барьер. Когда Том ушёл, я снова поставила защиту, и единственное существо, которое могло пересекать этот барьер — это я. Лайб — часть меня, потому что она мой фамильяр, она спокойно может перемещаться за границу барьера, но любое другое существо — просто не пройдёт. Я собралась менять барьер, чтобы мои друзья тоже могли проходить, но пока в этом нет необходимости. Да, и чего я вообще боюсь, защищая территорию дома? Но моя предосторожность меня часто спасает.       Я взяла книгу со столика и посмотрела на неё. Она осталась заколдованной? Нет. Барьер снимает всю наложенную магию на предметы в доме. Я вернулась к стеллажу с книгами и поставила «Портрет Дориана Грея» на место. Я выбирала чтобы ещё почитать на этой неделе. Нужно ведь себя занять чем-нибудь. Особенно отвлекаясь от мысли о том, что я снова осталась одна в этом доме, и продолжаю убивать время, не зная на что его потратить. На что угодно, только бы не думать о том, что… Я влюблена в Тома.