Спустя восемь лет.
Господин Тысячелетний, удобно расположившись в любимом кресле напротив камина в одной из зал Ковчега, в пол уха слушал счастливого Шерила, который, улыбаясь, рассказывал о своей любимой дочурке. На самом деле, он должен был зачитывать отчёт о деятельности ордена Цишань Вэнь, однако слушать монотонный голос Алчности на протяжении часа оказалось выше сил Графа. Не подумав, он задал вопрос об успехах Роад, о чем пожалел буквально сразу, но Шерила уже было не остановить. Тысячелетий вздохнул, понимая, что еще немного и он, вероятно, и сам уверует в исключительность Мечты. Вытянув ноги, Адам взял со стола документ и, принявшись за его изучение, абстрагировался от мира под звуки чужого голоса. Однако, стоило ему, наконец, полностью погрузится в чтение, как дверь распахнулась под напором майтровского сапога, а в помещение вошёл недовольный Тринадцатый, за спиной которого маячил голем. Шерил тут же умолк, вопросительно уставился на вошедшего и, кажется, собирался возмутиться, когда Одарённость хмыкнул, и - хоть этого и не было видно, из-за скрывающей лицо маски, но Адам был уверен, - усмехнулся. "Тебя Роад ищет". - произнёс Тринадцатый волшебную фразу. Это, конечно, была откровенная ложь. Мечта никого не искала, но Шерилу, который тут же закрыл рот, засветился, как начищенный медный тазик и, получив от Графа кивок, без вопросов покинул помещение, об этом знать не обязательно. Когда за Алчностью захлопнулась дверь, а Тысячелетний наконец отложил документы на столик, Майтра, схватив Уркампи за хвост, кинул того в сторону Адама. Голем был небольшого размера и легко помещался в ладонь, поэтому Граф без проблем поймал его. Уркампи, оказавшись в руках Тысячелетнего, недовольно клацнул зубами в сторону Одаренности но быстро успокоился и потерся о щеку Адама. Этот голем входил в число тех немногих вещей, которые оставил после себя Неа, поэтому Граф долгое время хранил его в Ковчеге. Правда, ещё несколько лет назад Уркампи был закрыт в небольшой стеклянной банке, обвешанной печатями, но, после возвращения Четырнадцатого в мир людей, Тысячелетний счел нужным отправить его к своему хозяину. В итоге, способность голема воспроизводить свои воспоминания оказалась очень полезна, особенно учитывая, что он постоянно следовал за Вэй Ином. Поэтому Тысячелетний, стоило Уркампи попасть в его руки, в обязательном порядке просматривал все новые записи, которые зачастую включали в себя охоту на фазанов, которую А-Ин от скуки устраивал почти каждый день, и недовольные речи Цзян Чэна. Когда Уркампи начал воспроизводить воспоминания, Майтра уже уселся в свободном кресле, делая незаинтересованный вид. Однако он то и дело скашивал глаза в сторону голема, что говорило о его заинтересованности, как и тот факт, что он вообще остался в комнате. Смотря записи, поначалу он выглядел более, чем довольным, пока те не дошли до момента, где А-Ин предлагал купить несколько сосудов вина. Только услышав слова Вэй Ина, Майтра поперхнулся воздухом, а после разразился грубой бранью, обещая оторвать Узам уши. В том, что те имеют к этому отношение, он даже не сомневался. Сам Тысячелетний, в пол уха слушая монолог Тринадцатого, не знал плакать ему или смеяться. Раньше он был уверен, что Мариан плохо влияет на Неа, а теперь же он видел, как Четырнадцатый плохо влияет на всех остальных. "Его уже давно надо было забрать оттуда". - тем временем резко закончил свою отповедь Майтра. Слова повисли в воздухе и, честно говоря, Адам был полностью согласен с ними. Однако он по-прежнему не мог этого сделать, не нарушив обещание данное Вэй Ину. Поначалу Адам был уверен, что не пройдёт и нескольких месяцев, прежде чем Цзян Фэнмянь поддастся на уговоры жены и откажется от приемного ребёнка. Однако тот стоически игнорировал недовольство Юй Цзыюань, уделяя А-Ину внимания даже больше, чем собственным детям. Это было... странно и наталкивало на мысли о том, что биологическим отцом мальчишки являлся именно он, о чем, не скрываясь, говорила уже вся Пристань Лотоса. Но тем не менее, даже если это действительно так, такая мелочь, как кровные узы, не имела в глазах Адама никакой ценности. Рано или поздно, Вэй Ин пробудится Четырнадцатым Ноем и сам уничтожит людей рядом с собой. Но тот факт, что он до сих пор не мог забрать брата в семью немного раздражал, хотя, может, это и к лучшему - не все члены семьи Ноя смогут принять возвращение Неа. По крайней мере, не сейчас. Последнее время в семье Ноя вообще было подозрительно тихо. Тысячелетний все чаще проводил время с Ноями, иногда отлучаясь, чтобы создать несколько акум. Одарённость начал появляться на семейных ужинах, чем немало шокировал даже Графа. Роад и Мудрость так вообще загорелись идеей найти информацию о символах на талисманах, которые используют заклинатели. Правда безуспешно, как и существующий когда-то особый отряд Вороны. Шерил углубился в изучение документов ордена Цишань Вэнь; Тринадцатый, отыскав какие-то черновики Четырнадцатого, не вылазил из лаборатории. Правосудие, как всегда, зорко следил за семьёй и делал ее членов лучше; Гниение увлекся рисованием, а Узы слоняются то здесь, то там, то вообще в Пристани Лотоса... Правда, для всех было абсолютно ясно: это не что иное, как затишье перед бурей. Впрочем, Нои, прекрасно зная, что Граф вряд ли скажет в чем дело, предпочитали пользоваться моментом и отдыхать. Тики так вообще вернулся к своей "светлой" стороне, чем изрядно бесил Лулу. И только Мерсим ни о чем не беспокоился, предпочитая всем волнениям здоровый сон.***
Недалеко от реки, в тени раскидистого дерева расположились трое подростков в одеждах ордена Юньмэн Цзян. Двое из них, - симпатичные юноши, чьи лица выражали сильнейшие муки - сидели по бокам от молодой девушки, что безуспешно пыталась собрать свои волосы во что-то приличное. Все трое выглядели уставшими, а огромные синяки под глазами наталкивали на мысль о бессонной ночи, что, в принципе, было правдой. Ведь эта ночь действительно оказалась бессонной, а все из-за того, что неугомонный Вэй Ин предложил попробовать алкоголь. Долго уговаривать никого не пришлось. Идея эта пришлась всем по вкусу и адепты ордена Юньмэн Цзян, которые считали себя достаточно взрослыми, незамедлительно заказали пять кувшинов на троих. Но это ещё была лишь половина беды. Когда пьяные адепты, еле пришедшие в себя, дошли до ордена, они умудрились попасться на глаза госпоже Юй, которая патрулировала территорию. Благо, Цзян Фэнмянь, находившийся неподалеку, вмешался и отправил детей отсыпаться, но рассчитывать на снисхождение после этого не приходилось. Опасения подтвердились спустя всего несколько часов. В этот раз Юй Цзыюань превзошла саму себя и приказала поднять провинившихся в пять утра, а после заставила начать тренировку, несмотря на похмелье и прочие сопутствующие ему симптомы. Вспоминая о трёх часах мучений, Алиса раздраженно фыркнула и, так и не сумев собрать волосы, опустила затекшие руки. Раньше с прической ей помогал Вэй Ин, который на удивление хорошо справлялся с ее локонами, хотя сам юноша предпочитал ходить растрепанным, собрав свои волосы в небрежный хвост. Однако сейчас парень сполз на землю и теперь лежал пластом, явно не способный даже пошевелиться. Девушка мученически вздохнула. Скоро девять, а значит они будут вынуждены снова идти на тренировочное поле, чтобы присоединиться к общим занятиям. Едва не заплакав от мысли, что ей снова придётся выполнять физические упражнения, Алиса в очередной раз протянула прямо над ухом страдающего Цзян Чэна: "А я ведь предупреждала..." - Тот промычал в ответ что-то нечленообразное, и попытался отодвинуться. Правда, Алиса вчера выпила совсем немного, и сейчас оставалась самой трезвой, а потому пододвинуться к А-Чэну снова для неё не составило труда. "Ты что-то говорил?" - вновь спросила она у схватившегося за голову парня. "Заткнись" - чуть громче прошипел А-Чэн в ответ, и тут же издал болезненный стон. Видимо, его голова отзывалась болью на любой звук. Алиса вскинула тонкую бровь, но произнести ничего не успела, так как валяющийся рядом Вэй Ин тоже подал голос: "Не хочешь сходить к Яньли?" Вопрос был задан шепотом, и девушке даже пришлось чуть наклониться его сторону, чтобы разобрать слова. "Прогоняешь?" - уточнила она, наматывая ленту для волос на запястье. А-Ин едва заметно покачал головой и привёл справедливый аргумент: "Она, должно быть, уже проснулась и может помочь тебе с волосами". Девушка скептически хмыкнула, но все же поднялась на ноги, собираясь уходить. Однако, не сделав и нескольких шагов, остановилась, уставилась на страдающих юношей и задумчиво спросила: "А где Уркампи?" Цзян Чэн тихо застонал, перевернувшись на бок, но девушка не обратила на это внимания, устремив требовательный взгляд на А-Ина, который вчера вылакал все три кувшина, и сейчас выглядел не лучше А-Чэна. "Не знаю" - спустя несколько секунд все же отозвался он, едва разжимая губы. Это была чистой воды правда. Несмотря на то, что странный питомец лучшего ученика ордена Юньмэн Цзян почти всегда летал рядом с хозяином, несколько раз в месяц Уркампи куда-то исчезал. И как бы А-Ин не пытался найти его, раз за разом юношу ожидал провал. "Ясно" - ответила Алиса, и отправилась на поиски Яньли. Когда фигура девушки скрылась из виду, друзья вздохнули с нескрываемым облегчением. "Я больше никогда не буду пить в таких количествах" - пообещал сам себе А-Ин. Услышав его слова, А-Чэн рассерженно зашипел: "Заткнись. Это все из-за тебя". Вэй Ин от возмущения даже глаза распахнул, но не успел он и слова сказать, как Цзян Чэн вновь повторил: "Просто заткнись".