When days become years

- Если я разберусь со всем этим, то ты будешь со мной встречаться. - Подожди… как ты разберешься? – беспомощно спросил Донхэ, цепляясь за дарованную надежду. Хекджэ вдруг показался ему надежным и всемогущим, но только на миг: чем мог помочь этот застенчивый тощий парень? Хек застыл на месте, раздумывая и раскачиваясь с носка на пятку, а затем вдруг резко развернулся и побежал вниз по улице. - Жди здесь! – крикнул он. Донхэ некоторое время растерянно смотрел ему вслед, а потом кинулся вдогонку. - Что ты удумал? – вопрошал он, задыхаясь от морозного воздуха и поскальзываясь на снегу – Хекджэ!.. Сначала расскажи мне! Хек, не отвечая, целенаправленно трусил по тротуару, уступив, впрочем, место рядом. Донхэ некоторое время возмущался, но потом сдался и замолчал. Они бежали мимо заснеженных домиков, уже украшенных новогодними гирляндами, проваливаясь иногда по колено в снег и оступаясь на заледеневшем асфальте. Холодный воздух врывался в легкие, обжигал рот, а ветер резко бил по щекам, срывая капюшон с головы. На востоке вставало солнце, окончательно победив ночь; Донхэ вздрогнул, когда далеко впереди погас фонарь – а за ним выключились и остальные, волной темноты проносясь по улице. Редкие прохожие отступали вбок, пропуская ребят, и с возгласами негодования тут же проваливались в нерасчищенные сугробы. В Мокпо пришла зима, самая настоящая снежная зима, которую так ждут в Корее и которой так не хватает в южных частях полуострова. - Будет Белое Рождество, - мечтательно сказал Донхэ, и ужасно смутился, когда Хекджэ с улыбкой взглянул на него. - Ты веришь в Санта-Клауса? - Что? – Хэ фыркнул. - Я верю, - блондин немного покраснел. – Когда мы дарим друг другу подарки, пряча их под елкой и изображая из себя волшебников… все мы становимся Санта-Клаусами. Просто у нас нет саней и оленей, но это ничего не меняет. Донхэ фыркнул еще раз, готовый разнести теорию Хекджэ в пух и прах. Он уже открыл рот, но поскользнулся и упал, на попе проезжая по асфальту пару метров. От его пронзительного визга проснулась и залилась злым лаем собака, а Хек только засмеялся и присел на корточки рядом. - Не больно? – заботливо спросил он, щелкая Донхэ по лбу. Тот насупился и сел, отряхиваясь от снега и рук Хека, поправляющих ему шарф. - Все в порядке. Чертовы дворники не убирают улицы! – Донхэ было ужасно стыдно, что он пытался скрыть неловкость за ворчанием. – И ты хорош: не удержал! Хекджэ мягко улыбнулся и помог младшему встать. - Мы уже совсем рядом, - сказал он, показывая на развилку. Донхэ нерешительно кивнул. В его кармане вибрировал телефон, прибавляя к четырем пропущенным вызовам от отца еще один. Наверняка тот сейчас в халате и тапочках меряет шагами кухню, нервно стискивая трубку, а мать сидит рядом и сжимает виски пальцами. Безвыходная ситуация. - Подожди здесь. Донхэ испуганно посмотрел на блондина и ухватил его за рукав. - Что ты собираешься делать? - как же Донхэ хотелось, чтобы Хекджэ действительно мог все уладить одними словами, чарами, магией, чем угодно, как угодно! – Только не натвори глупостей. Хек аккуратно выпутался и отступил на шаг. Он молчал, смотря на Донхэ каким-то странным, взрослым взглядом, а потом повернулся и шагнул за поворот. Ровная линия белоснежного забора словно отрезала его от мира Донхэ – его маленького, слабого мира, где главной угрозой был отец, а все проблемы заключались в разбитой машине. За поворот он заглянуть не решился, и так и стоял, сжимая пальцы в кулаки и слушая доносившиеся голоса. - Извините. - голос Хекджэ. – Я хочу кое в чем признаться. - Что? Кто ты? – скрипучий бас, очевидно, принадлежащий полицейскому. Недоуменные возгласы Канина и Тэён, скрип снега. Донхэ все никак не мог заставить себя выглянуть из-за поворота. - Я имею в виду… - уже менее решительно проговорил Хек. – Это я разбил машину. «Что?» – подумал Хэ, это же эхом повторили остальные. - «Что за бред ты несешь?» Знал бы Канин, что Хекджэ спасает его шкуру! - Я разбил машину. Канин не при чем, он волнуется за меня, и поэтому взял на себя вину. Спасибо тебе, - Хекдже волновался и заикался, пропуская гласные. – Но я должен признаться. Я силой вынудил моего друга, Донхэ, отдать ее на ночь. Ерунда! - Мальчик... - спустя некоторое время проговорил бас. – Ты понимаешь, что я сейчас арестую тебя? Идиот! Идиот! Только идиот мог придумать такой странный план! Остаток разговора Донхэ слушал в пол уха, стискивая кулаки и до крови кусая губы, а когда за Хекдже захлопнулась дверь полицейской машины, развернулся и побежал наверх по холму. Он бежал до самого дома, задыхаясь и чувствуя, как ледяная крошка пронизывает его изнутри, впиваясь в легкие и раздирая их на мелкие кусочки. У крыльца его ждал отец. - Я не могу поверить, что тот тощий шпендель заставил моего сына дать ему ключи! Он угрожал ему пистолетом, представляешь! – возбужденно размахивая руками, объяснял отец. Мать слушала и кивала, в ужасе округляя глаза. Донхэ сидел напротив родителей, удобно расположившись в мягком кресле и листая учебник по истории. Страховка покрыла все расходы на ремонт машины, к слову, не так уж и поврежденной, а Хекджэ с Канином в наказание оставили в полицейском отделении на ночь. Вызванные пару часов назад на допрос родители Хека в немом шоке смотрели на сына и ничего не понимали; но они сразу выплатили штраф и согласились с приговором: «три месяца общественных работ». Будь Хекджэ совершеннолетним, он бы так легко не отделался. Донхэ на опросе ни разу не взглянул на блондина, кивками подтверждая его показания и стараясь поменьше говорить. Между историями Донхэ и Хека было несколько разногласий, но сумма штрафа, в несколько раз превышающая названную изначально и услужливо предложенная четой Ли в конверте, заставила полицейских закрыть на странности глаза. Все закончилось слишком хорошо. Когда на следующее утро Донхэ зашел в класс, Хекджэ уже сидел на своем месте. Под его глазами были круги, волосы растрепаны – дальше Хэ не решился разглядывать, пугливо отводя взгляд. «Надеюсь, он не подойдет ко мне», - подумал он. Но Хекджэ подошел. - Ты помнишь, что мы теперь встречаемся? – спросил он, улыбаясь и накручивая на палец прядь волос. Прядь волос Донхэ, прижавшегося к стенке и ужасно покрасневшего. – Вот только у меня одна просьба – встречайся со мной не меньше двух недель. - К-конечно, - выдавил Хэ. – Как скажешь. - Пойдем на свидание завтра, ибо сегодня я слишком устал, – Хек тихо рассмеялся, убирая руку. – Ночь была не самой приятной. Ночь и правда была не самой приятной (если так можно сказать о шести бессонных часах за решеткой), но следующая ночь, что провел Донхэ, стала кошмаром его жизни. «Хекджэ, глубже… еще глубже… ах!» - на этом брюнет проснулся и, стискивая подушку вспотевшими ладонями, понял: он, Ли Донхэ, действительно встречается теперь с парнем. Окончательно и бесповоротно.