When days become years

Той ночью Донхэ много думал. Думал о геях, о чертовом Хекджэ, о том, что тот разрушил его систему. О том, что теперь придется вносить поправки, перекраивать истоки, даже если Хек просто шутил. «Давать шанс всем». Основное правило. Правило, которому Донхэ, оказывается, не мог последовать, хотя так гордился его исполнением. Но встречаться с парнем… «Все, чем он отличается от девушек, это наличием члена», - успокаивал себя он, - «мне не придется трогать его или целовать, а потом я найду девушку. Все нормально». Но ничего не было нормально: Донхэ испытывал непреодолимое отвращение к геям. Зачем давать шанс тому, с кем не планируешь встречаться всерьез? Мысли крутились вокруг одного и того же, мешая спать; сон не шел до пяти утра, а когда он, наконец, накрыл Донхэ, тому снились красные и покрывшиеся цыпками руки Хекджэ. Хэ бережно грел их в своих карманах, но они никак не желали согреваться - холодно было одному Донхэ. - Привет, - он почти не удивился, когда у ворот школы его встретил плотно закутанный в красный шарф Хекджэ. - Привет, - очень сухо отозвался Хэ и попытался проскользнуть мимо. Но Хекджэ, конечно, не позволил. - Помнишь, о чем я спросил тебя вчера? – он схватил Донхэ за запястье. Его холодные пальцы леденили кожу даже сквозь плотный слой ткани. Его, что ли, мама не научила в холодную погоду надевать варежки? Или он так давит на жалость? – Почему ты отказываешь мне? - Потому что ты парень, - Донхэ все еще пытался быть милым. - Ты спишь с кучей баб, так почему бы разок не попытаться с парнем? - Потому что у тебя есть член, и это последнее, что я хочу видеть! – …милым и уравновешенным. - Мы можем просто встречаться, без секса. Ходить в кафе и кино. - Мы можем делать это, не встречаясь, - …хранить равнодушное выражение лица. - Нет, я хочу обязательно встречаться. Попытка Донхэ не удалась. - Знаешь, что?! – проорал он, сгребая Хекджэ за шарф и отталкивая к стенке. – Я не собираюсь встречаться с щуплым, страшненьким парнем, которого знаю два дня! Ты изгой, и я среди тех, кто делает тебя таковым! Если остальные ребята узнают, что ты гей, ты такого дерьма наберешься, поверь мне, что твоя задница этого не выдержит! Так что! Иди! Нахуй! Донхэ с силой приложил Хека о звякнувшие ворота и поспешил к школе, искренне радуясь, что занятия уже начались, а потому их ссору никто не видел. Незачем им знать о том, что голос Донхэ откровенно срывался, а удар был таким слабым, что ворота задребезжали, скорей, из привычки. Оставшийся в снегу Хекдже негромко смеялся. Школьные занятия закончились полчаса назад, время близилось к пяти, и горизонт медленно пожирал солнце. Пахнущий старым деревом пол был расчерчен на три равных прямоугольника: один из них белым углом лизал ботинок Донхэ. - Ты должен мне помочь, - горячо убеждал Канин. – С твоей машиной ничего не случится! - С машиной моего отца, - поправил Хэ, в душе совершая харакири. – Хён, пожалуйста… Истосковавшийся по свиданиям Канин уболтал-таки Тэён, а теперь убалтывал Донхэ на, пожалуй, самую сумасшедшую вещь в его жизни. Украсть – «позаимствовать», как называл это Канин – машину его отца, чтобы парочка провела в ней незабываемое свидание. Прекрасная, просто волшебная идея, если не принимать во внимание здравый смысл! - Я хорошо вожу, - уверял старший. – Ровно в шесть утра автомобиль вернется в гараж. - Дело не в этом, - лучше бы Канин попросил Донхэ ограбить банк. Или отрезать себе руку. – Дело в том, что отец меня убьет! - Не преувеличивай, просто вставит тумаков, - заржал наблюдающий за ссорой Сонмин, и ему очень повезло, что Донхэ не умел сжигать людей взглядом. - Никто не узнает. Ты даешь мне ключи в два часа ночи, когда все спят, а в шесть машина будет на месте. Идеально! Донхэ открывал рот как рыба, не находя слов для отказа. Вот он, Канин – глава их банды, и вот он - Донхэ, пешка, обязанная подхалимничать; какую же отмазку пешке придумать, чтобы не огрести от лидера? «Машина сломалась»? «Отец не спал до утра»? «Ключи в сейфе»? Последней надеждой была Тэён, но она послала Донхэ с его просьбами куда подальше, а посему… - Окей, - вздохнул Хэ. – Будь осторожнее. Из дома в гараж вела лестница в шестнадцать ступенек. Если бы Донхэ был Данте Алигьери, он бы написал поэму «Шестнадцать ступеней ада», ибо каждый шаг старавшегося бесшумно красться Хэ раздавался во всем доме; но он был всего лишь Ли Донхэ, трусившим отказать своему другу в сумасшедшей просьбе и обманывающим родителей. Кое-как освещая себе дорогу мобильным телефоном с цифрами «02:12» на экране, парень надеялся, что Канин не дождался и ушел домой, но шансов почти не было. Каждая ступенька – чистилище; на каждой он успевал передумать, одуматься, воззвать к здравому смыслу и продолжить свой путь. - Я уж решил, что ты продинамил меня! - громко воскликнул поджидающий у гаража Канин. Донхэ испуганно зашипел и приложил палец к губам. - Вот ключи, вот машина, - указал он, пытаясь унять заходившееся от страха сердце. – Чтобы в шесть как штык был на месте. - Мал ты еще мне указывать, - усмехнулся хён и щелкнул парня по лбу. – Все будет чики-пуки. С этими пышными и искренними благодарностями Канин отчалил. Сарказм внутри Донхэ открыл пятую бутылку вина, в то время как Интуиция обреченно намыливала веревку. Все просто не могло закончиться хорошо, разве зря были сняты столько молодежных комедий? …В шесть сорок пять Донхэ, переместившийся из гаража к воротам и отчаянно названивающий на телефон Канина, готов был присоединиться к Интуиции. Восход алыми кляксами раскрашивал горизонт, забираясь уже на крыши нарядных, аккуратненьких домиков, а первые сонные прохожие тащились по своим делам. Донхэ, привалившись спиной к почтовому ящику, сидел на земле, не чувствуя заледеневших пальцев на ногах и мысленно придумывая оправдания перед отцом. Их не было. Снег под ногами пешехода заскрипел совсем рядом, и Донхэ с отчаянной надеждой поднял голову. Красный шарф. Огромная куртка и торчащие из нее тощие ноги в массивных ботинках. Покрасневшие от холода руки. - Доброе утро, - улыбнулся Хекджэ. – Почему ты тут сидишь? Это твой дом? Он с интересом уставился за спину Донхэ, разглядывая точную копию соседских коттеджей с одной лишь разницей – в гараже не было машины. - Не твое дело, - буркнул Донхэ, утыкаясь обратно в колени. - А я по утрам бегаю, - радостно сообщил блондин. – Холодно, конечно, но зато полезно. - Поздравляю. По пути разбитого вдребезги автомобиля не видел? – это была всего лишь горькая ирония, но по старым добрым молодежным комедиям именно она оказывалась правдой. - Э? А как ты узнал? – удивился Хек. – Там еще парень из нашего класса и Тэён стояли, забавно. Внутри Донхэ все оборвалось. - Машина совсем… вдребезги? – еле слышно спросил он. - Ну, бампер был о-го-го как помят! – Хекджэ развел руки в стороны, показывая масштаб. – Зато ребята вроде не пострадали, это хорошо. О… чего ты плачешь? Донхэ не плакал – Донхэ оплакивал. Свою потерянную юность, ссору с родителями, уход из дома и школы. Он представлял себе, как будет перебиваться с крошки на крошку, воруя у пожилых женщин сумки, а потом ввяжется в плохую компанию и впервые ограбит банк. В двадцать пять лет у него будет огромный особняк, красивая жена, двое детей и лама, а в тридцать один его посадят в тюрьму, отобрав лам. Жена уйдет к другому богачу, забрав детей, и все, что останется у Хэ – его игривые соседи по камере. Как тут можно не плакать? - Да что случилось-то? – Хекджэ приложил свои ледяные ладони к щекам Донхэ. – Перестань разводить истерику! - Машина… - всхлипнул Донхэ, – была моего отца… я её… одолжил Канину. Слезы замерзали на щеках, мерцая инеем, и Хек большими пальцами стирал их, очень бережно смахивая капельки с дрожащих ресниц. Донхэ опять вспомнил про молодежные комедии и про их сценарий, и подумал, что если Хек вздумает последовать сюжету и поцеловать его, то Хэ ему врежет. Обязательно врежет. Но Хекджэ не последовал ему. - Если я разберусь со всем этим, - твердо сказал он, – то ты будешь со мной встречаться. И это факт, не требующий твоего согласия.