When days become years

- Давай не будем возвращаться, - попросил Хекдже, утыкаясь в плечо Донхэ. Он щекой чувствовал тонкую ткань рубашки Хэ и его холодную кожу, и понимал, что тот замерзает. Школа сияла за их спинами теплыми золотыми огнями, величественная и устрашающая. Хекджэ ненавидел провалы всех ее окон, толстые заштукатуренные стены и каждую дощечку из поцарапанного паркета. Руки Донхэ сжались на талии Хека, онемевшие и неловкие. - Я только заберу свою куртку, - улыбнулся Донхэ. Ну, он хотя бы согласился уйти. - Я подожду около ворот, - фальшиво улыбнулся в ответ Хек. Донхэ был достаточно глуп, чтобы верить каждой его улыбке и каждому невинному выражению лица. Проследив за тем, как шоколадные волосы теряются в свете открывшейся двери, Хекджэ повернулся и побрел к воротам. Он предполагал, что ждать придется около двадцати минут – Донхэ не мог уйти, не попрощавшись и не придумав Канину объяснение ухода. Такой простой и умудрившийся запутаться в своих простых чувствах. Пробравшись по едва заметной в снегу дорожке к высоким деревянным створкам, Хек остановился и тупо уставился на темнеющий внизу город. Ночь захватила в свои тиски все улицы и дома Мокпо, беспроглядной тьмой смыкаясь на горизонте; где-то у подножия белый огонек автобуса медленно петлял по горной дороге, пока, мигнув, резко не скрылся из вида. Хек вздрогнул и провел рукой по волосам, оглядываясь на школу. Донхэ все еще не возвращался. Хекджэ плохо представлял, что они будут сейчас делать. Время близилось к шести, в семь все торговые центры закроются, а еще через пять часов наступит Рождество. Не самое подходящее время для ночных прогулок. Хек подумал о том, что может позвать Донхэ к себе домой, но парень наверняка празднует вместе с семьей. Конечно, он мог романтично проводить его до калитки и скромно поцеловать в губы (внутри Хекджэ все горело от осознания того, что он может теперь целовать Донхэ), но ему ужасно не хотелось так расставаться. Только не сегодня. Только не в этот вечер. - Эгегей, - весело воскликнул Донхэ, наваливаясь на спину Хекджэ и погребая его под своим весом. – Я подумал, а почему бы тебе не пойти ко мне в гости? Мама сегодня испекла торт. - Ага, сначала я угнал вашу машину, а потом пришел грабить дом, - фыркнул Хек. И добавил гораздо тише: - Может быть, ты ко мне? Донхэ среагировал мгновенно. - Почему нет, - тепло улыбнулся он. – Я часто оставался на Рождество у друзей. Хек взглянул на школьный двор, и, не обнаружив свидетелей их маленькому преступлению, быстро чмокнул Донхэ в уголок улыбающихся губ и ласково поглядел на него. Его Донхэ, его милый, глупый и наивный Донхэ. Весь путь до дома Хека Донхэ рассуждал о том, что Сони Плейстейшн гораздо лучше Иксбокса. Хекджэ это злило (потому что у него-то дома стояли обе приставки), и шутливые толчки в начале переросли в злобные пихания под конец. - Сегодня ночью я тебе покажу, - злобно сказал Хекджэ напоследок, имея в виду, конечно, разницу между приставками. Донхэ пошло ухмыльнулся и перевел взгляд на многоэтажку, перед которой они остановились. - Ох, кажется… я забыл свой смокинг дома, - выдал он оторопевши. Хек фыркнул и помахал рукой в камеру над дверью. Через пару секунд щелкнул замок, и потребовалось немало усилий, чтобы запихнуть внутрь смутившегося Донхэ. Родители возвращались только через пару дней, и странно-интимная обстановка пугала Хека. Впрочем, она пугала и Донхэ. Сняв обувь, парни замерли в гостиной, сверкая друг на друга глазами и неловко переминаясь с ноги на ногу. Хэ даже предпринял попытку поцеловать Хекджэ, но на половине пути передумал и залился краской. «Черт, надо как-то убрать из головы мысли о сексе», - подумал Хек. Однако окружающая их тишина, красные языки пламени в электрическом камине и теплый ворс ковра под ногами… чертчертчерт. Слишком рано. Нарядная зеленая ель в углу комнаты немного разрядила обстановку, потому что Донхэ кинулся к ней с громким криком и восторженно исследовал украшения. Дерево, как и все в этой квартире, было искусственным. - У нас в гостиной жалкая облезлая палка, - вздохнул Хэ. Когда он обернулся, Хек с гаденьким видом подключал к телевизору Иксбокс, явно намереваясь доказать все его преимущества. - Какого дьявола, парень, - пробурчал Донхэ. – Если бы я знал, что ты такой богатый, я бы заставил тебя платить за меня в кафе. Хотя еще не все потеряно. С этими многообещающими словами он плюхнулся на диван рядом с блондином и восторженно исследовал джойстик. На экране высветилась заставка Мортал Комбата, который Хек любил за возможность играть Суперменом, а потом время потеряло свой ход. Где-то в половину двенадцатого Хек случайно посмотрел на часы и подскочил чуть ли не на метр. - Боже, мы чуть не пропустили Рождество!! – воскликнул он, уносясь на кухню и засовываясь в холодильник. Донхэ не собирался ему помогать: во-первых, он тут гость, а во-вторых, должна же быть женщина в доме. «Женщина», матерясь, таскала из холодильника в гостиную разные салаты и закуски, оставленные родителями, потом запихала в микроволновку курицу, включила электрический чайник, достала три чашки (одну разбила) и посчитала свой долг выполненным. - Любимая, - пробормотал Донхэ, лениво жмурясь и потягиваясь. – Перед нашей свадьбой ты должна научиться готовить. - Только если тебя, - цинично ответил Хекджэ, вытирая жирные руки о джинсы и усаживаясь на диван рядом с Донхэ. Донхэ улыбнулся своей странной грустной улыбкой, когда Хек прижался к нему плечом и поцеловал в шею. За темным окном, оставшись незамеченным, тихо падал снег; в камине негромко потрескивали искусственные поленья. Хекджэ вырисовывал на колене Донхэ странные узоры, пока они смотрели по телевизору рождественскую передачу и вдвоем шепотом отсчитывали оставшиеся до полуночи секунды. Донхэ зарывался носом в светлые волосы друга и вдыхал их сладкий аромат, иногда воруя со стола кусочки пирога. Снежинки кружились и кружились, устилая землю и впуская в Мокпо Белое Рождество. Чонсу с каждой секундой ненавидел Ли Донхэ и его дружка все больше. Один отобрал у него друга, второй первое место по успеваемости, и оба были безобразно счастливы. Чонсу единственный это видел: их странные взгляды, незаметные улыбки и переписку по телефонам. Канин был слеп, как Чонсу не втолковывал ему происходящее. А еще он смел защищать Ли Донхэ, прямо как пять лет назад, когда эта сука только появилась в их окружении. - Он не мог обокрасть наш дом, - говорил Канин тогда. - Он не мог продолжить встречаться с Хекджэ, - говорил Канин сейчас. И добавлял: - Я верю ему. Чонсу кусал губы и искал доказательства своей правоты. Донхэ и Хекджэ не обедали вместе в столовой. Не разговаривали в классе. Не пересекались в коридорах, не перекидывались словами, не прятались в пустых помещениях. Они раздельно приходили в школу и даже никогда не садились в один автобус. Донхэ нередко пихал Хека плечом и смеялся над его унижением (только если рядом был Канин), а Хекджэ всегда опускал глаза при его виде. Иногда они встречались взглядами и улыбались. Чонсу пытался украсть телефон Хекджэ и посмотреть его переписку, но тот постоянно носил его в сумке. Донхэ чистил историю сообщений. Чонсу пытался специально столкнуть парней в безлюдном месте и посмотреть, что они будут делать. Они игнорировали друг друга. Чонсу пытался быть дружелюбным с Донхэ, но этот ублюдок избегал его. Так продолжалось до тех пор, пока Чонсу вдруг не позвонил Хичоль и не позвал его прогуляться. Хекджэ вторую неделю температурил дома. Он так неудачно умудрился заболеть сразу после волшебного дня Святого Валентина, который они с Донхэ провели в Сеуле, где их окружали сплошные небоскребы, дорогие магазины и толпы людей, где Хек много смеялся, а Хэ разве что не бил в ладоши как сумасшедший тюлень. Но четырнадцатое февраля закончилось, наступило двадцать третье, и Хекджэ все еще болел. Один. Донхэ забегал к нему после школы дважды в неделю, смотрел, как Хекджэ чихает и сморкается, получал по лицу при попытке поцеловать, и убегал обратно. Время шло медленно и скучно, даже несмотря на Мортал комбат, даже несмотря на милые смски. У Хека болел распухший и красный нос. У Хека кружилась голова. У Хека происходил кризис отношений. Так продолжалось до тех пор, пока Хекджэ, закутавшись в три пледа, не доплелся до входной двери и не обнаружил там настойчиво трезвонившего Хичоля. - Давай встречаться, - настойчиво сказала девушка с длинной и толстой косой, заколотой на затылке. Донхэ, складывавший учебники в шкафчик, вздрогнул и уронил один на пол. Когда он присел, чтобы поднять его, девушка присела точно так же, и их пальцы неловко встретились. - Прости, но я не могу, - тихо прошептал Донхэ. Рядом было слишком много людей, ему не хотелось говорить при них. - Почему? – спросила девушка. Она была довольно симпатичной, но совсем не во вкусе Донхэ. Он предпочитал тоненьких и хрупких оленят вроде Юны, а эта была высокой, с серьезно сдвинутыми густыми бровями и вишневым тинтом на тонких губах. – С кем ты встречаешься? - Ни с кем, - моментально выпалил Донхэ. - Что делаешь сегодня вечером? - Э… - Я слышала о твоей успеваемости. Позанимаемся математикой после того, как сходим в кино. Донхэ не услышал в ее утверждениях вопроса, которому мог бы отказать. Они все еще сидели на корточках в оживленном коридоре, сжимая в руках книгу и смотря друг другу в глаза. Потом серьезная девушка свободной рукой прижала юбку к коленям и встала. Донхэ поднялся вместе с ней, чудом избежав удара с открытой дверцей шкафчика. - Знаешь, я… - Пожалуйста, - девушка, наконец, выпустила учебник. – После того, как ты начал отказывать всем подряд, заполучить одно свидание будет удачей для меня. Пожалуйста. Донхэ вздохнул, прижимая книгу ко лбу. Толпа вокруг замолкла, прислушиваясь к ответу. Как же ей неприятно сейчас будет получить отказ, подумал Донхэ. Да и разве одно маленькое свиданьице без романтических чувств может считаться изменой? Донхэ так давно не общался с девушками… - Хорошо, только без математики.