Стальное послевкусие

Кристина резко разлепила тяжелые веки, проснувшись от тревожившего её беспокойства. Казалось, будто оно грызло её всю ночь, подкидывая ей череду дебильных снов. Взгляд беспорядочно шарил по потолку, пытаясь сфокусироваться и скинуть с себя остатки дремоты. Рука прошлась по кровати, пытаясь нащупать Эрика, но рядом не было даже намёка на чьё-то присутствие. Место было холодным. И Кристина поняла, почему её сердце билось, как бешеное. Она не слышала, как он уходил. Не слышала, как он оставил легкий поцелуй на её лбу, на щеке и последний, почти невесомый, на её губах. Ничего из этого она не слышала, потому что сон полностью поглотил её, сразив девушку накануне усталостью. Странно, ведь ей казалось, будто сон был слишком чутким. Она посмотрела на время. Зелёные цифры показывали шесть утра. Ей не надо было гадать, куда делся Эрик. Хоть он и ничего не сказал вчера, но она понимала, что он скорее уже где-то рядом с Эрудицией, и это никак ей не помогало. Она даже не представляла, как пережить этот чертовски длинный день. Вряд ли кто-либо вообще знал о том, что сегодня должно произойти, поэтому спрашивать не было никакого смысла. К тому же, Фор тоже ничего не сказал Трис. Кристина конечно не знала так ли это, но считайте это интуицией – они скрывали это столько времени не для того, чтобы в конечном итоге всё разболтать. Хранители-долбанной-безопасности-чёрт-их-раздери! Кристина потёрла глаза и скинула ноги с кровати, зарывая пальцы в мягкий ворс ковра. Солнце уже поднялось, рассекая лучами темноту лидерской комнаты. Кристина оглядела каждый угол просторного помещения. Каждая часть навеивала ей какие-то воспоминание – хорошие и не очень – и от этого сердце щемило ещё больнее. Она посмотрела на стол с аккуратно сложенными документами в стопку. Эрик практически всегда поддерживал порядок рабочего места. Кроме тех случаев, когда он был слишком уставший и злой на всю это бумажную мишуру. Она улыбнулась. Подошла к серому комоду и прикоснулась к нему, чувствуя характерную для металла прохладу. По коже пошли мурашки. Она тут же открыла первый ящик и вытащила оттуда футболку Эрика. Зарылась в ткань носом и вдохнула на все лёгкие его запах. Она обожала его запах. Свежий, немного резковат. Он стал ей настолько родным, что казалось останется с ней навсегда, независимо от исхода сегодняшнего дня. В носу закололо. Кристина приказала себе не плакать. Она была уверена, что Эрик сдержит обещание. Она даже не задумывалась над тем, сможет ли он. Не позволяла себе думать об этом или хуже того – сомневаться. Даже не допускала возможности, что Эрик не вернётся. Но она всё же была Бесстрашной, и знала, что шансы хорошего и плохого конца равны – пятьдесят на пятьдесят. Ни один Бесстрашный теперь не был уверен в том, вернётся ли он домой. Когда Кристина только выбирала свою фракцию, она даже не предполагала, что окажется в самом эпицентре войны. Это всё казалось далеко забытым и нереальным. Тем, что вряд ли коснётся их поколения. Но вот оно коснулось, и это чертовски напугало их всех. Она не хотела видеть то, что видела. Она не хотела видеть столько крови. Переломанных костей, пробитых черепов, сожженной кожи. Она не хотела видеть слёзы детей, беззащитных и пожилых. Она не хотела видеть смерти. Но она их видела и теперь не могла избавиться от воспоминаний. Да и вряд ли избавиться вообще. Такое непросто забыть. Первую встречу со смертью она помнила чертовски хорошо. Она смотрела на окровавленное тело Ала и чувствовала, как её мутит. Тошнота медленно поднималась к горлу, грозясь вырваться наружу. Но Кристина продолжала смотреть, как его вытаскивают, продолжала слушать, что говорил Эрик и продолжала ощущать панику. А потом его просто спрятали в чёрный мешок. Она не замечала, как слёзы стекали по её лицу. И она совершенно не понимала, почему он так поступил. А теперь эта смерть смешалась с бесчисленным количеством других, затерявшись на фоне страха. Кристина закрыла глаза, чувствуя, как дрожат веки и щиплет в носу. Нет, она не будет плакать. Ни сейчас, ни потом. Потому что Эрик вернётся, и причины для слёз совершенно нет. Поэтому Кристина решительно распахнула глаза, стянула свою майку и надела футболку Эрика, чувствуя, как сильно свисает на неё ткань. Она буквально вскочила в свои шорты, подвязала футболку, обулась и вышла из комнаты. Завтрак начнётся только через два часа, и что ей делать всё это время она не знала. Девушка спустилась к Яме. Она уселась на холодный камень, спустив ноги над пропастью. Воткнулась в одну точку взглядом и просидела так все два часа, игнорируя шум вокруг. Потому что просто не представляла куда, ей сейчас идти. Не хотелось никого видеть и не хотелось ничего говорить. Ей казалось, что если она откроет рот, то все переживания выльются наружу, затопив её с головой. Её раздражало, что приходиться сидеть здесь и ничего не знать. Ничего не делать. Её раздражало, что она абсолютно бесполезна сейчас. Что ничем не сможет помочь ему там. Но какие-то отголоски здравого разума приказывали ей оставаться здесь, потому что Эрик просил её быть в безопасности. И в этот раз она решилась довериться ему, чего не делала раньше в таких ситуациях. Она всё ещё помнила, как получила нож в бок, как была избита Питером и как чуть не умерла из-за взрыва – всё сводилось к тому, что она не слушала Эрика. Но в этот раз всё-таки решилась. Кристина вспомнила о вчерашнем решении вступить в брак, и снова отметила какое всё-таки это абсурдное решение. Честно говоря, она так и не поняла, чем этот документ сможет защитить её. Было чувство, что Эрик ей что-то не договаривает. Кристина действительно не понимала, почему согласилась на эту авантюру. Но его взгляд заставил Кристину снова довериться. Эрик выглядел слишком беззащитным. Таким, будто от её решения зависит вся его жизнь. Она ни разу не видела его таким взволнованным, неуверенным и беспокойным. Именно поэтому она не стала задавать сотни вопросов, которые долбили ей мозг. Не стала отказываться, не стала требовать времени на раздумья. Просто согласилась. Просто подписалась. Просто взяла его фамилию. Охренеть можно! Вдруг кто-то легонько коснулся её плеча, заставляя вздрогнуть от неожиданности и чуть резче повернуть голову. Где-то на подсознательном уровне она хотела увидеть Трис, но за спиной стояла Тори, приветливо ей улыбаясь. - Привет. – Кристина тихо поздоровалась и снова повернулась лицом к пропасти. - Можно присесть? Кристина слегка качнула головой. Тори почти бесшумно опустилась рядом, спустив ноги над пропастью. Кристина посмотрела на Тори, встретив её вопросительный взгляд. - Куда подевался Эрик и все остальные? Тори сходу задала тяжелый вопрос, ответа на который у Кристины не было. Хотя вообще-то он был, но отвечать не стояло, Эрик ведь предупреждал об конфиденциальности или что-то типа того. Хотя, какая уже разница, если всё равно в конечном итоге станет всё известно. - Все остальные? Тори кивнула и отвела взгляд. - Ага, ушло около десятка солдат и даже Макс. - Это не так уж и много. - Но всё же. Кристина пожала плечами. Ей не хотелось говорить об этом. Она чувствовала, как прохлада, исходящая от камней и металла окружила её, зарывшись ей под кожу. Руки покрылись неприятными мурашками. Кристина чувствовала, как футболка Эрика прикасается к её телу, и это единственное, что грело сейчас. - Слушай, Тори, расскажи о браке в Бесстрашии. Что за брачный договор? - Брак? – Кристина буквально чувствовала, как любопытный и вместе с тем удивлённый взгляд наставницы прожигает её скулу. Да, она всё ещё называла Тори наставницей про себя, потому что считала, что та много чему её научила и помогала. Кристина молча кивнула, боясь встретиться с внимательным взглядом. - Ну он не так уж сильно отличается от брака в остальных фракциях. – Она пожала плечами. – Муж, жена, дети. Под каждую полноценную семью выделяется квартира – это все те кирпичные здания, которые находятся рядом. Когда был пожар, много домов пострадало, так что сейчас у нас видимо дефицит с этим. Но фракция так или иначе заботиться о пострадавших, выдает больше талонов на приобретение одежды и различных бытовых вещей… Она на пару секунд затихла, обдумывая ещё что-то. Кристина так до конца и не поняла, чем же Эрик пытался защитить её, но вдруг Тори продолжила: - А, ну и конечно, в случае смерти одного из супругов всё нажитое им имущество переходит в законное владение второй половинки. Все талоны, вещи, комнаты, короче говоря, всё, что он заработал за время службы. К тому же, если есть несовершеннолетний ребёнок, то оставшегося родителя или опекуна не будут отправлять на задания. Кристина почувствовала, как её сердце противно сжалось. Всё нажитое имущество… ? Так вот, чего он хотел? Чтобы после его возможной смерти у Кристины остались его вещи? Вот к чему были разговоры о подделанной беременности? Вот о какой безопасности он говорил? И как ей, милости скажите, подтвердить свою беременность, если Эрика здесь больше не будет? Неужели он думал, что она сможет найти другого… Что за долбанный бред?! В голове всё это не укладывалось. Она просто поверить не могла. Чёрт, как только Эрик вернётся, Кристина устроит ему такую взбучку, что он пожалеет, что взял её в жёны. Ох, как он пожалеет! - А почему ты спрашиваешь? - Да так... – Кристина пожала плечами, мельком посмотрев на Тори. Заметила широкую улыбку, будто та уже к чему-то догадалась, но от неё стало только ещё более тошно. - Эрик замуж позвал? Она слышала, как довольство растекается в её голосе, но Кристина не могла ни подтвердить, ни опровергнуть. Не хотелось даже голову поворачивать. Поэтому она даже не ответила. Тори приняла её молчание за ответ, не став донимать её вопросами. Они посидели какое-то время в тишине, пока Тори снова не заговорила: - Честно говоря, вы всегда казались мне странной парочкой. Кристина хмыкнула, чувствуя, как улыбка легко растягивает её губы. - Почему? - Потому что между вами всегда был непонятный накал страстей. Я правда думала, что на первых занятиях вы поубиваете друг друга. Когда я застала вас дерущимися в его комнате у меня просто не было слов. Как только вы поступили в Бесстрашие, Эрик сразу стал косо смотреть на тебя. Будто ты с самого начала ему дорогу перешла. Он даже скинул тебя лестницы вроде, да? - Да, – Кристина покачала головой, вспоминая весь тот ужас. – Было такое. - На моей памяти, он никогда подобного не делал. А потом всё как-то закрутилось непонятно, и вот я узнаю, что вы встречаетесь. – Тори хохотнула, покачав головой. – Я конечно замечала странности, но списывала это на танцы, а потом пошли странные слухи, и я стала присматриваться. А потом, когда он просидел под твоей палатой столько времени… У меня прямо в голове не укладывалось. Она подняла голову и посмотрела прямо на Кристину, тепло улыбаясь. Кристина встретила её взгляд, не в силах отвернуться. Кошки противно скребли её душу. Пришлось прикусить щёку изнутри, чтоб не пустить слезу. Фэ, отвратительная сентиментальность. - Так что да, вы чертовски долбанутая пара! Кристина засмеялась, чувствуя, как напряжение потихоньку отпускало её. Тори притянула её к себе в объятия, прижавшись подбородком к макушке. - Всё будет хорошо. – Она так тихо прошептала это, что Кристина подумала, будто ей просто послышалось, если бы не ощущала характерное тепло от выдоха на своих волосах. Они посидели ещё какое-то время, а потом пошли на завтрак. Они разошлись у входа – Тори направилась к своим, а Кристина нашла Трис и уселась рядом с ней. Подруга выглядела ничем не лучше неё самой, даже причину спрашивать не пришлось. Они молча поглощали еду. От прибывшей забитой Альтруистки Трис не осталось и следа. Девушка вовсю пристрастилась к вольной жизни, не ожесточённой дурацкими правилами – не смотреть в зеркало, носить строгую прическу, есть простую пищу и помалкивать в тряпочку. И было так странно осознавать, что она прожила так шестнадцать лет и смогла полностью поменяться всего лишь за год. Наверное, и сама Кристина стала другой, но просто так и не заметила в себе кардинальных перемен. Теперь ей не хотелось прикапываться к правде. Какие-то вещи она бы вообще не хотела знать. Вдруг засветился экран, висящий над их головами. По воскресеньям им полагалась почта, но забрать её можно было только по талонам, которые Бесстрашные зарабатывали в течении службы. Здесь действовало одно чертовски буквальное правило – кто не работает, тот не ест. За службу Бесстрашные получали талоны, которые оплачивали покупки в барах, одежду, косметические принадлежности и всякую прочую чепуху, без которой жизнь становится несносной. Точно так же было и с почтой. Её получить мог любой, но далеко не каждый мог её забрать. На экране высветилось её имя, и Кристина немного удивилась. Ей иногда присылали что-то её родители, но это было так давно, что она уже и забыла о такой возможности. Сердце тревожно забилось. Что-то не так. Первое, что пришло в голову – Эрик. Но он бы никак не смог ей что-то передать, поэтому этот вариант отпал сразу. Но если это были родители... С чего бы им что-то отправлять ей? Да ещё и в такое тревожное время. Она бросила короткое «увидимся» Трис и побежала к выходу, намереваясь по пути захватить талоны. Прибежав на склад, она назвала своё имя, отдала талон и стала ждать. Сердце всё ещё тревожно стучало в груди. Через минуту женщина протянула ей маленький прямоугольный предмет, обёрнутый обычной бумагой. - Предмет проверен на наличие угрозы. Можешь забирать. Она отдала его Кристине и скрылась в какой-то подсобке, оставив девушку одну. Любопытство разрывало Кристину, но она решила дождаться пока дойдёт к комнате Эрика. Это место казалось её наиболее безопасным. Она продолжала пялиться на посылку, пока шла к комнате – сомнения терзали её разум. Наконец добравшись, она плотно закрыла за собой дверь и уселась на кровать. Принялась дрожащими руками разрывать бумагу, пытаясь добраться до истины. Наконец упаковка была откинута в сторону, а в руке лежала маленькая флешка. Чёрт, серьезно? Флешка? Она пялилась на этот предмет, толком не понимая, что за чертовщина происходит. Зачем родителям отправлять ей флешку? Маленький червячок сомнений начал грызть её мысли. А вдруг, это не родители? Кристина подошла к столу, пытаясь найти планшет. Черт, да где же Эрик его спрятал? Любопытство разгоралось в сотню раз сильнее, сжигая все её нервные клетки. Это ожидание казалось ей уже невыносимым. Она пошарила по всем тумбочкам, не найдя нужного девайса. Любопытство сменило раздражение, постепенно начиная брать верх. Она оглянула стол ещё раз, и вдруг заметила сверху полку, заваленную очередными папками. Протянула руку и тут же нащупала массивный металлический гаджет. Ну наконец-то. Она всунула флешку в разъем и стала ждать, гадая, какие тайны хранит это маленькое металлическое устройство. На экране сразу появилась вкладка, призывая нажать «продолжить». Кристина ткнула туда, и закусила большой палец, чувствуя, как шалят нервишки. Кажется, ей уже надо прописать какие-то успокоительные с её-то нервозностью и привычкой всё утрировать. Наконец страница прогрузилась и открыла ей содержание флешки, которое оказалось… пустым? Что за чёрт? Кристина почувствовала, как внутри что-то неприятно рухнуло. Будто все её ожидания были вмиг разбитые о бетонную стену реальности. Мама часто повторяла ей, что разочарование – это всего лишь плод твоих завышенных ожиданий, а страх – всего лишь плод твоего воображения. И сейчас эти нравоучения наконец обрели должный смысл. И всё же, она продолжала глупо пялиться на пустую папку, совершенно ничего не понимая. Почему пусто? Кристина подождала ещё пару минут. Возможно, оно всё ещё грузит. Но ошибки быть не может. Там ничего нет. Просто пустая флешка. Теперь, уверенность в том, что её прислали родители всё больше меркла. Кристина окончательно запуталась. Девушка несколько раз выходила и входила из папки, вытаскивала и обратно засовывала флешку в планшет, но результат был тот же. Пусто. Нет, правда, какого хера? Она вытащила флешку и медленно положила на стол, продолжая сверлить её взглядом. Что-то не давало ей покоя. Пусть это будет дурное предчувствие или её скверная интуиция, но с этой флешкой далеко не всё так гладко. Возможно ли, что это тайное послание? Возможно. От кого? Хер его знает. Отличный, деструктивный разговор, который дал ответы на все терзающие Кристину вопросы. Оставалось лишь хмыкнуть своему остроумию. Кажется, эта посылка полностью вытеснила все мысли об Эрике. Может, это от него? Но у него вряд ли было время для того, чтобы её отправить. К тому же, чтоб она дошла до адресата, должно пройти какое-то время. Дня два или около того. Этот – и так скверный изначально – вариант полностью отпадал. Интуиция подсказывала, что ей надо во что бы то ни стало узнать, что скрывает эта маленькая железячка. Кристина уже битый час сидела над этой флешкой, рассматривая со всех сторон, но так и не нашла никакого изъяна. Единственное, что её смутило – это странный шум, который появлялся при тряске. Сначала, Кристина списала это на «так, наверное должно быть», но когда пошел второй час её метаний, она решила послать всё к чёрту и разобрать её. Потому что теперь это казалось подозрительной деталью. Кристина начала искать какие-то маленькие отвёрточки, но их конечно же не оказалось в комнате или они были в том месте, о котором девушка не догадывалась. Теперь она искала нож или какие-то маникюрные ножницы. На это ушло ещё около получаса. Наконец вооружившись всеми подходящими по мнению Кристины инструментами она с враждебностью посмотрела на ненавистную уже флешку. Ещё несколько минут она потратила на то, чтобы понять, как её раскрутить и наконец принялась за работу. Наконец она победоносно вскрикнула, держа в руках маленькую пластинку флеш-карты. Она настолько была тонкой, что казалось, будто Кристина лишь своим дыханием сможет сломать её. Вокруг обломками лежали остатки флешки, потому что ей не удалось её нормально раскрутить. Кристина просто подсунула флешку под ножку металлического стола и с силой ударила по ребру, раскалывая её пополам. Глупо? Да! Чертовски глупо. Но что было делать, если эти чертовы гвоздики никак не раскручивались, а ей просто необходимо залезть внутрь. И вот потратив уйму времени на какую-то херню, Кристине наконец удалось разобраться, как впихнуть её в планшет. На экране снова выскочила какая-то папка, и неподдельное любопытство на пару с беспокойством ужалили её нервную систему. Если и эта папка окажется пустой, то Кристина просто возьмёт и выбросит это всё в мусор. Но вопреки её теперь уже заниженным ожиданиям там оказался какой-то файл, на который она тут же кликнула. Появилась какая-то голосовая запись. Сердце пропустило удар. Всё это было слишком слишком странно. Она чувствовала, как дрожат руки. Не хотелось нажимать. Кристина нажала. Раздался какой-то жуткий то ли шорох, то ли грохот на записи – шум перекрывал чей-то голос. Кристина чувствовала, как её обдало холодным потом. Шум прекратился. - …Крисси… – Кристина услышала тонкий, напуганный голос Оливии, что шептал прямо в микрофон. Страх заполз в самые укромные уголочки души, леденя нервы. Сердце вырвало из груди и швырнуло на пол. – Они забрали папу. Спаси е… Запись оборвалась. Жесткий каблук Джанин Мэттьюс с силой вонзался в её вырванную из груди мышцу, раздавив в жалкий кусок мяса. Кристина была уверенна, что за этим стояла эта белобрысая сука, двулично улыбавшаяся всем подряд. Дрожь охватила всё её тело. Кристина прослушала это сообщение несколько раз. Сначала казалось, будто это ей всего лишь послышалось, потому что этого просто не может быть, но с каждым новым прослушиванием, она убеждалась в обратном. Нет. Ей не послышалось. Ливви дрожащим голосом сообщала, что их отца забрали. Их сильного, огромного папу, который не уступал в силе Бесстрашным. Какого черта происходит? Мысли в голове спутались, заставляя хозяйку погрузиться в ступор, не понимая, что делать. Очнувшись от оцепенения, она подорвалась с места и вылетела из комнаты, в спешке спускаясь по лестнице. Ступеньке, две, пять – Кристина перепрыгивала их так, будто они ничего не значили. Плевать. Быстрее. Просто быстрее добраться и узнать, потому что это единственное, что пришло ей в голову. Плана действий нет. Ей нужен Эрик. Он бы точно знал, что делать. Это ведь Эрик. Её умный и сильный парень, у которого всё схвачено. Он ведь вечно спасает её. Кристина чувствовала, как сильно дрожат руки. В районе солнечного сплетения противно тянуло, опуская эту тяжелую горечь в живот. Кристина добежала до отделения почты, где забрала посылку двумя часами ранее. Она встретилась с женщиной глазами, которая, заметив волнение девушки, окинула Кристину подозрительным взглядом. - Сколько по времени занимает доставка почты? – Кристина слышала свой надломленный голос и удивлялась тому, как ужасно он звучал. Будто совершенно не её. Слишком по трусливому. Женщина беспокойно свела брови на переносице, уколов Кристину своим острым взглядом. Она поджала губы, раздумывая говорить или нет. Терпения не хватало. Кристина боялась, что она опоздала. Верхняя губа начала трястись, выдавая раздражение с головой. Ещё пару секунд затянувшегося молчания, и Кристина вцепится в горло этой дуры, заставляя её говорить. Но она сама открыла рот и сказала: - Посылки с момента отправления проходят длительную процедуру проверки, включая процесс перевозки… - Конкретнее. – Это всё был пустой звук. Кристина сцепила зубы. Ей надо было знать просто цифру. Сколько. Занимает. Доставка. Женщина раздраженно зыркнула своими темными глазами. - Полтора-два дня в зависимости от содержимого внутри. - А если это флешка? Обычная флешка. Сколько её будут доставлять? - Я что тебе справочник на ногах? Проваливай. – Она резко отвернулась, хлестнув волосами и ушла на склад, игнорируя разозлённую Кристину и её возмущенные вскрики. - Сука. – Девушка прошипела сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как сердце взволновало выскакивает из груди. Полтора – два дня. Чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт! Чёрт… Глаза жгло, грозясь разразиться слезами. Она чувствовала, как в груди поднимается буря. Чертова гроза, которая раз за разом долбит её молнией изнутри, заставляя тело вздрагивать. Это всё было выше её сил. Лишиться Эрика, зная, что он сейчас где-то в эпицентре взрыва. Лишится отца, зная, что он там рядом где-то и постепенно лишаться матери, зная, что болезнь считает её дни. Она не выдерживала. Она обещала себе, что будет сильной, узнав о болезни мамы. Она обещала ей не плакать, держаться и не падать духом. Она буквально не пропускала в своё тело слабость. Ведь у неё была поддержка и опора в лице Эрика. Но сейчас эта самая опора была далеко и над ней висел чёртов Дамоклов меч, грозясь разрубить и уничтожить. Кристина выскочила из этого яркого помещения и побежала искать Трис. Она должна помочь. Они вместе придумают, что делать, главное – это найти её. *** Эрик осмотрелся вокруг своей оси. Он отлично помнил это стеклянное здание, создавая иллюзию открытой фракции. Он ненавидел то, с каким рвением Эрудиция лицемерила всем подряд. Стекла, установленные по всему периметру здания, должны были показывать всё, что происходит внутри главного офиса. Должны символизировать чистоту намерений. Вот только они были тонированные, не позволяя посмотреть внутрь. Эрик ненавидел это место. Он ни капли не жалел, что покинул эту фракцию три года назад. Он ненавидел здесь буквально всё. Фирменные цвета, прозрачные стены, лаборатории, долбанную правильную еду с белком для продуктивной работы мозга. Особенно сильно его раздражали люди. Блядские, лицемерные, психически нездоровые ублюдки. Каждый рвался, как придурок за новым открытием. Они готовы глотки грызть ради долбанной крупицы информации. И сейчас он стоял посреди всего этого, покорно сдавая своё оружие. Эта сказочка о договорённости между Эрудицией и Бесстрашием вызывала у него отвращение. Эрик понимал, что если сейчас они сдадутся и тем самым передадут власть этой суке Джанин, то их ждут времена жестокой тирании и ебучей политической диктатуры. Эта женщина пойдет на всё, лишь бы осуществить свои придурошные планы. Убогие сотрудники охраны Джанин, напустив на себя пиздецки важный вид, принялись обыскивать Бесстрашных, конфискуя огнестрельное и холодное оружие. Уроды. Предполагалось, что разговор между лидерами двух фракций выйдет мирным, поэтому оружие им было ни к чему. Вот только Эрик так не считал. Он окинул взглядом комнату. На языке чувствовался привкус напряжения. Люди с напряженными плечами кидали друг на друга тяжелые взгляды из-под лба, сдерживая свою взаимную ненависть между собой. Бесстрашие против Эрудиции. Они настолько безалаберно относились к своей работе, что провтыкали один складной нож в кармане Эрика, а так же выпустили из вида странную черную штуку с кнопкой, которая через пятнадцать минут и тридцать одну секунду подорвёт нахер это здание. Эрик чувствовал её тяжесть. Она буквально прожигала его грудь, находясь в кармане жилета. Осознание того, что он будет ответственен за всё это раздражало его и опустошало одновременно. Потому что, ему наконец начало казаться, что он направлялся к пути исправления. Ему казалось, что благодаря Кристине он станет адекватным. Не сразу, но постепенно, со временем сможет. Он был несказанно рад тому, что мог теперь контролировать свои приступы агрессии. Не кидался на своих подчинённых, не пытал их, не упивался их беспомощностью перед ним и его высоким статусом. Сейчас это уже не имело значения для него. Он хотел стать нормальным. Но теперь, держа в руках эту кнопку-детонатор, Эрик понимал, что не сможет смотреть в глаза окружающим. Он действительно будет рад, если после этого ужаса он не останется в живых. Потому что он не сможет жить с мыслью, что убил многих невинных людей, пусть они и жили в Эрудиции. Эрик посмотрел на Джанин. Высокая, стройная женщина с короткими блондинистыми волосами. С виду добродушная, приятная, готовая заключить мирный договор, но глаза… Глаза выдавали её с потрохами. Слишком тяжелый, коварный и острый взгляд, которым можно оставлять надрезы на коже. Отвратительная, двуличная и бессердечная женщина. Странно, конечно, звучат эти слова от Эрика, но оно действительно было так. Они стремительным шагом направлялись к лифту, чтобы подняться на самый верхний этаж, где находится офис лидера фракции – Джанин Мэттьюс. Эрик словил на себе беспокойный взгляд Фора и, нахмурившись, посмотрел на него в ответ. Они приближались к лифту. Сердце гулко колотилось в груди, синхронизируясь с его беспорядочными мыслями, которые не позволяли Эрику расслабиться. И вдруг его цепкий взгляд выхватил то, что заставило его сердце буквально остановиться. Мама. Она стояла у соседнего лифта, переговариваясь с каким-то темноволосым мужчиной. Она ни капли не изменилась. Всё те же светлые длинные волосы, туфли на высоком каблуке, куча папок подмышкой и серьезное выражение лица. Холодный пот покрыл его тело. Эрик буквально испытал ужас. Но не из-за того, что увидел её, а из-за того, что он мог вообще с ней не встретиться. Решение пришло мгновенно. Эрик постепенно начал отставать от всех Бесстрашных, пробираясь к заключительной части процессии. Ему надо было сказать, чтобы она убиралась отсюда. Он испытал облегчение, когда её собеседник вежливо улыбнулся и оставил её одну. Они подошли ближе к лифту, и мама наконец повернулась в их сторону, осторожно оглядывая каждого человека, словно изучая объекты. Наконец её взгляд остановился на нём, и веки едва заметно дрогнули, а губы чуть приоткрылись, ничем большим не выдавая своё удивление. Да уж, она умела отлично держать лицо. Ей оставалось только позавидовать. Женщина слегка прищурилась, опускаясь взглядом ниже. Словно не верила, что он – это её Эрик. Ведь когда он уходил три года назад, его тело было худым, чистым и в синей одежде. Теперь же он носил исключительно темные цвета, руки и шею покрывали чёрные татуировки, а разворот его плеч был в два раза шире, чем три года назад. Неудивительно, что она не верила в то, что видела своими глазами. Единственное сходство между тем и этим Эриком – это его глаза. Светлые и голубые. Мама смотрела прямо в них. Эрик едва заметно кивнул, будто подтверждая, что он это он, а затем легким кивком головы указал к лестницам, намекая ей бежать. Цепкие глаза матери сразу уловили каждое его движение, правильно считав намёк. Она быстро прошлась взглядом по всем остальным членам Бесстрашия, просканировала довольного Макса, который буквально расплылся в улыбке перед Джанин, и саму Джанин с её отстранённой улыбкой и холодными глазами. Мама снова посмотрела на Эрика, и вдруг… - Миссис Кроуфт, – кровь застыла в венах, отказываясь приливать к самому важному органу. Эрик беспокойно сглотнул. Мама спокойно перевела свой внимательный взгляд на Джанин Мэттьюс. Ни один мускул на её лице не дрогнул. Потрясающая выдержка. Эрик едва заметно усмехнулся, тут же стерев эту ухмылку с лица. – Ваш внимательный взгляд слегка настораживает. Вы обеспокоены тем, что представители Бесстрашия находятся в Эрудиции? О господи, принесите пожалуйста тазик – Эрик не против проблеваться от этой псевдозаботы и сраного межфракицонного расизма. Что это вообще за долбоебический вопрос? Мама слегка поджала губы, чуть приподняв подбородок. Её лицо украсила легкая, вежливая улыбка. - Что вы, я прекрасно отношусь к представителям любой фракции. К тому же в рабочее время меня беспокоят только мои исследования. Она снова улыбнулась. Её мелодичный голос разлился теплым молоком в душе Эрика. Всё же он невероятно скучал за ней. Какой бы холодной не была его мать во время воспитания, всё же она любила его. Он плохо ладил с сестрой, имел скверный характер и извечную привычку огрызаться. Но она всегда была рядом, всегда спасала его и продолжала воспитывать. И даже её строгость и холод научил Эрика эмоциональной сдержанности и стрессоустойчивости. Ему бы очень хотелось поговорить с ней снова, только уже как взрослый человек. Без всех этих детских закидонов и юношеского максимализма. Но на данный момент это казалось ему чем-то за гранью реальности. Сейчас было бы превосходно, если бы этот ужасный диалог закончился, и мама, правильно растолковав его намёк, убралась из этого здания. Но цепкие глаза Джанин внимательно следили за каждым движением женщины. Они встретились взглядами. Казалось, будто в этом помещении они скрестили между собой мечи, которые от силы столкновения рассыпали вокруг ледяные искры. Чёрт возьми. Джанин опустила взгляд. Ну нихера себе! Эрик конечно знал, что у его мамы слишком стальные яйца, но чтоб настолько… ? - И всё же, что тебя так заинтересовало? Мама снова легко улыбнулась. Эрик ждал очередную порцию лжи, в стиле отъебись-от-меня-со-своими-тупыми-вопросами, но мама вдруг ответила: - Мне просто показалось, что я увидела своего сына. Он неосознанно дёрнулся. Какого чёрта? Не будь он сейчас в самом конце толпы, все бы заметили его нервное движение и охреневшее выражение лица, которое говорило само за себя. Джанин хмыкнула. - Эрик Кроуфт… – Она медленно протянула, на пару секунд задумавшись. В голову пришла аналогия с его тумбочкой в столе. Эрик точно также перебирает папки, вытаскивая ту, которая ему нужна. Казалось, будто в голове Джанин, мозг похож на эту тумбочку с множеством папок. И прямо сейчас она искала именно под названием Эрик Кроуфт. – О да, я прекрасно помню твоего сына. Мальчик, который вечно доставлял кучу проблем вырос и вдруг стал одним из лидеров Бесстрашия. Что ж Аннет, ты должна гордиться своим сыном. По спине пробежалось стадо отвратительных мурашек. От мысли, что эта блондинистая сука знала такие подробности о жизни других людей хотелось блевать. Теперь ощущения подопытной крысы плотно засело у него в груди. Он видел, как брови матери чуть подпрыгнули, когда Джанин сказала про лидерство, но глаза остались прикованы к лидеру Эрудиции. - Кстати, вчера он обзавёлся семьей, если ты не знала. Удивительно, правда, как быстро растут дети. Сначала дочь, теперь сын. – Она снова язвительно улыбнулась. – Поздравляю, Аннет. Терпение лопнуло. Эрик не мог терпеть эти разговоры о нем в третьем лице. Это всё казалось за гранью реальности. Откуда она могла знать эту информацию? Это глупо – следить за членами каждой фракции. Разве только если её не толкнули на вынюхивание информации свои личные мотивы. - Не думаю, что подробности чьей-то личной жизни так сильно важны в работе Эрудиции. – Его голос басом прогремел по широкому помещению, приковывая к нему внимание. Джанин резко повернула голову, находя источник звука. Её голубые глаза пронзили Эрика. Он расправил плечи, приподняв подбородок. – И с каких пор документация касаемо гражданских лиц проходит через кабинет лидера Эрудиции? - Как всегда колкий. – Джанин улыбнулась, оглядев его с головы до ног. Синие глаза встретились с его голубыми. Кажется, будто у всех Эрудитов есть одно сраное сходство – светлые глаза и холодный взгляд. – Здравствуй, Эрик, прими мои поздравления. Кто-то сбоку кашлянул, но Эрик не обратил внимание. Проглотил её поздравление и даже не подавился. Похуй. Чертовский похуй на слова той, суки, которую в скором времени разорвет на куски. - Видимо, рваться в лидеры – это у вас семейное, вот только вряд ли твоя мать достигнет тех же высот, что и ты. – Снова ядовитая улыбка. На лице Эрика ни один мускул не дрогнул. Он позволил себе лишь беглую ухмылку. - Старое всегда сменяется новым, вам ли не знать. Он увидел, как в её глазах загорелись искры. Холодное пламя обжигало его глаза, но Эрик не отводил взгляд. Пусть подавиться своим чёртовым превосходством, если ей так сильно хочется чувствовать себя главной. Джанин медленно подошла к нему, цокая каблуками по белоснежной плитке. Благодаря своим туфлям, она была почти ровней Эрику по росту. И всё же пару сантиметров разницы заставляли её чуть приподнять голову, чтобы смотреть прямо в глаза. Эрик чувствовал на себе все взгляды окружающих, но его это мало волновало. Максимум – забавляло. Но ещё он чувствовал внимательный взгляд голубых глаз матери, которые никогда не оставляли его равнодушным. - Так вот каким способом ты стал лидером? – Она прошипела это сквозь стиснутые зубы и Эрик мысленно поставил галочку себе – ему удалось выбесить эту змею. Он чуть наклонился, практически вплотную прижимаясь губами к уху Джанин. Да уж, ему определённо стоит поднять стакан виски за свою наглость. Носа коснулся приятный запах парфюма. - Не волнуйся, это у нас семейное. – Он и так понимал, что привлёк слишком много ненужного внимания, поэтому к чёрту. Терять нечего. Эрик отстранился, громко спросив: - Так что, на правах лидера, вы дадите нам минуту для разговора? Джанин раздраженно поджала губы, аккуратно поправив выбившуюся прядь волос. У неё ушло мгновение на размышление, и она ровным тоном бросила: - Ровно шестьдесят секунд. Развернулась, снова обдав Эрика своим дорогим парфюмом и ушла к Максу, на ходу натягивая свою рабочую улыбку. Эрик быстро подошел к матери, игнорируя заинтересованные взгляды. Напряжение начало понемногу спадать и Бесстрашные принялись перекидываться фразами шепотом, всё ещё оглядывая его. Эрик словил вопросительный взгляд Фора, но тоже проигнорировал его, потому что он должен был предупредить мать. - Здравствуй, Эрик. – Женщина тихо поздоровалась. В голосе слышалась заинтересованность вместе с настороженностью. Так, будто она не знала, что ожидать от нового Эрика. - Привет, – он наклонился и поцеловал в щеку, чувствуя до боли знакомый, но уже забытый запах дома. – Пожалуйста, сделай вид, что ты что-то забыла и уходи отсюда, как можно дальше. Эрик отстранился, улыбнувшись. Он надеялся, что никто не заметил то, как быстро он прошептал матери на ухо. Она непонимающе моргнула, прищурившись глазами. - Ты и вправду женился? – Она что, серьезно? Эрик нахмурился. - Это не имеет значения… - Нет, имеет. – Снова этот её любимый беспрекословный тон. Эрик закатил глаза. Он уже не ребёнок, чтобы трястись перед её авторитетом. Он взглянул на часы. У них оставалось 37 секунд разговора. - Да, вчера. - Я очень рада, – она тепло улыбнулась, ласково приложив ладонь к его щеке. Она часто так делала раньше. – Надеюсь, ты нас познакомишь. - Уходи, – Эрик одними губами произнёс это, заметив, как мама уловила эти движения. Улыбнулась ему. Вместо этого Эрик, чувствуя, что ему больше не выпадет такой возможности, вслух произнёс: – Я люблю тебя. В глазах женщины вспыхнуло что-то похожее на тревогу, но она быстро подавила это чувство, заменив на обычную улыбку. - И я тебя. – Пять секунд. Эрик отстранился, щеку обдало холодом. Он опустил глаза, чувствуя на затылке прожигающий взгляд Джанин и отошел, вернувшись в строй. Он больше не смотрел на мать, просто чувствовал, что она тут рядом и понимал, что детские обиды больше не подпитывают злость на неё. Ему нравилось, что он изменился в отношениях с Кристиной. Он помнил её теплое общение со своей семьёй и ему вдруг захотелось такого же. Пусть и всего лишь на пару минут. Эрик был рад, что Кристина тогда потащила к его сестре и был рад за то, что встретился в этом холле с матерью. Эрик прямо посмотрел на Джанин, опустил взгляд на часы и снова поднял глаза, упиваясь самодовольством. Ровно шестьдесят секунд. Наконец подъехал вызванный лифт, и в него зашла Джанин с двумя своими соратниками, Макс, Эрик и Зик. Остальные остались на месте, патрулируя этаж. «Как только нажмешь на кнопку – вали к чёртовой матери оттуда. У тебя будет не больше пяти секунд, пока всё вокруг не взорвётся» Он вспомнил слова Фора, и ладони снова вспотели. Кнопка будто весила тонну в нагрудном кармане жилетки. Через десять минут он убьёт Макса и Зика и разрушит главное здание Эрудиции. Пиздец. Его глаза нашли Фора в оставшейся толпе, и тот встретив взгляд Эрика едва заметно кивнул. Эрику пришлось вспомнить ради чего они это делают. Будущее. Ради будущего. Сейчас это казалось ему какой-то эфемерной субстанцией. Что-то совершенно нереальное. Но он надеялся, что своими ужасными поступками даст это нормальное будущее для своей Кристины. Именно нор-маль-но-е. К черту счастливое или светлое. После таких ожиданий больнее сталкиваться с жестокой реальностью. Но пусть это будет нормальное будущее. Какое должно быть в жизни. Семья, дети, эта сраная система фракций. Ему не было дела до афракционеров, стариков и калек. И даже на Дивергентов ему было плевать. Он просто хотел, чтобы с ней было всё хорошо. При мысли, что со временем она сможет найти себе другого парня и построить с ним семью Эрика передёрнуло. Но пусть лучше будет так, чем её побитое лицо и жизнь на грани смерти. Они стремительно поднимались вверх, на самый последний этаж – в кабинет Джанин. Он был уверен, её бесит то, что Эрик является лидером Бесстрашия и прямо сейчас им предстоит обсуждать с ними процесс перемирия. Подавись им, сука. Подавись своим напускным, конченым перемирием! Эрик глубоко вдохнул, пытаясь унять свою нервозность. Перед смертью не надышишься. Эрик усмехнулся. Он не верил. Что ему удастся выбраться оттуда. А если каким-то чудом и убежит, его догонят обломки рухнувшего здания. Но он должен был прикрывать Фора. И ему хотелось рвать и метать от этого сраного «должен». Пару дней назад он усадил перед собой Юрая, потому что он единственный, кто казался ему надёжным. Эрик поведал ему детали их безумного плана и приказал, в случае смерти Эрика вместе со всеми наверху, прикрывать Фора и Калеба, чтобы они сумели найти ту сыворотку. - Но вы же убьете Зика! – Парень был в шоке. От всего навалившегося на него, будто ведро с ледяной водой, он начал дрожать. - У нас нет выбора. – Эрик прогремел будто туча, вглядываясь в серую металлическую стену. Это был один из тех долбанных дней, которые протекали, как ядовитая ртуть: медленно, не отделяясь друг от друга. Глаза жгло от недосыпа и от резкого света. - Есть! Замените его на другого солдата. – Эрик усмехнулся. Вот он – здоровый эгоизм. Попытка спасти собственную шкуру. Юрай заметил улыбку Эрика и поспешил исправиться. – Я не хотел сказать, что тебя можно там оставлять, просто… - Успокойся, я понял. Взгляни на это с трезвой точки зрения. Поставь мы туда в охрану какого-то среднего солдата – это вызовет немалое подозрения. Нам не нужны лишние вопросы. Если мы не пожертвуем тремя – умрёт половина города, а те, кто останется будет медленно гнить под правлением свихнувшейся и поехавшей на исследованиях Мэттьюс. И никакое Бесстрашие тебе не поможет. Тебя устраивает жизнь подопытной крысы? Юрай побледнел. Сглотнул и отрицательно покачал головой. Эрик прикрыл глаза. Хотелось спать. На том свете отоспишься, придурок. Он хмыкнул своим мыслям, разлепив ссохшиеся веки и сфокусировав взгляд на сидящем напротив пареньке. - Теперь ты понимаешь? У нас действительно нет сраного выбора. Ему не хотелось всё разжевывать по крупицам. - Ладно. – Юрай выдохнул. Эрик понимал, что это слишком тяжело для восемнадцатилетнего парня. Но так же он понимал, что ему больше некому доверить это, ведь все, кто постарше, не смогут предать Макса. Лифт пискнул, оповещая, что они прибыли. До осуществления плана оставалось пару минут. Они все вместе вышли вслед за Джанин и прошли вглубь кабинета. Он примерно прикинул расстояние до лестницы. Этих жалких пяти секунд не хватит даже на то, чтобы добраться к выходу из кабинета. Но он конечно же попытается – Эрик мысленно закатил глаза – он ведь обещал. Джанин и Макс сели друг напротив друга. Её прихвостни стали позади неё, Зик стал позади Макса. Эрик же отошел к окну. Что если он выпрыгнет отсюда? - Эрик, ты собираешься принимать участие в переговорах? – Он услышал удивлённый голос Макса. - Не волнуйся, я всё прекрасно слышу. Здесь думается лучше. Взрывная волна точно выбьет окна и Эрик полетит вниз. Но он был уверен на все сто процентов, что после падения нет ни единого шанса на жизнь: его кости превратятся в долбанное желе. Он посмотрел на часы. Взрыв должен прогреметь в 7:45 утра. Они с Фором понадеялись, что в это время не все смогут быстро сориентироваться, ведь будут ещё сонными, и у них будет несколько запасных минут. Но это были лишь призрачные надежды, и они оба это понимали. У него оставалось три минуты до назначенного времени. На фоне звучали приглушенные голоса двоих лидеров, но Эрик не слушал. Он смотрел на облака, которые сегодня опустились очень низко над землёй. Наверное, сегодня снова будет ливень. Подняться на пятьдесят седьмой этаж действительно стояло, чтобы посмотреть на этот завораживающий вид. Две минуты. Руки стали едва заметно дрожать. - Эрик, что ты думаешь насчёт выдвинутых условий? – Снова Макс. Эрик медленно развернулся. Ему вдруг померещилось, что на месте Джанин сидела его мать, но он быстро моргнул, скидывая наваждения. Они были немного похожи. Он встретился с ней глазами. - Где у вас туалет? – Что он несёт? Зачем ему туалет? - Что? – Её непонимающий взгляд заставил Эрика улыбнуться. - Туалет? Специальное место для удовлетворения физических нужд. - Серьезно? В такой момент? – Это был уже Макс. - Более чем. - Следующая дверь слева по коридору. - Спасибо, – Эрик кивнул, так и не понимая, зачем ему этот туалет. Зик тоже отошел к окну. – А на счёт условий, то мне кажется, что это всё – чушь собачья, как и всё это ебаное перемирие. Потому что, не знаю, как вы, но я не могу закрыть глаза на развязавшуюся войну по вине лидера Эрудиции, которая предлагает скрыть следы своего преступления и задобрить Бесстрашие, бросив кость под названием «перемирие», что подразумевает под собой полное подчинение всех фракций Эрудиции, передачу власти в руки правления Джанин Мэттьюс и полное отсутствие преград на её пути. Но, вы подписывайте, господа. Он слышал эту звенящую тишину, которая натянулась словно проволока. Встретил удивленный взгляд Зика и практически задохнулся от накатившего отчаяния. Он не мог так поступить… Прости. Эрик медленным шагом вышел за дверь всем своим видом излучая уверенность, намереваясь повернуть к туалету. Взгляд упал на часы. Ровно 07:45. Эрик нашел кнопку в своем нагрудном кармане и нажал на неё, чувствуя, как колотятся зубы. Какая к чёрту уверенность?Он не стал ждать, а просто рванул по лестнице, перепрыгивая по несколько ступенек за раз. Прогремел взрыв. Он успел спуститься только на три этажа ниже.