А как же Кейко?

В последнее время Джулиан всё больше времени проводил в голокомнатах с шефом О’Брайеном, однако казалось, что ему это приносит гораздо меньше удовольствия, чем прежде. Кроме того, доктор был непомерно задумчив и часто отвлекался, что сводило на нет притягательность привычной беседы. Гараку как будто не стоило слишком сильно переживать по этому поводу, но что-то глубоко внутри — возможно, то, в чём он не признавался даже себе — заставило его стать ещё более внимательным, чем обычно. Гарак собирал информацию, как привык это делать, и выжидал, как умел, потому что не в характере Джулиана было скрывать что-то слишком долго. Милый доктор непременно должен был раскрыть себя. Как минимум трижды в неделю они пересекались за ланчем и один-два раза ужинали у Кварка. У Джулиана было много шансов разговориться. *** Декадой позже, когда утро выдалось особенно хлопотным, Гарак пришёл в реплимат один, не рассчитывая, что Джулиан освободится одновременно с ним. В медотсеке, как слышал кардассианец, оказалось сразу несколько баджорцев, и милый доктор мог забыть о ланче, полностью поглощённый заботой о больных. Однако едва Гарак принялся за еду, как услышал: — Вы сегодня даже не подождали меня, Гарак? Впрочем, выучка бывшего агента Обсидианового ордена не давала сбоев, Гарак, безусловно, заметил Джулиана раньше, чем тот подошёл почти вплотную. — Мой дорогой, я предположил, что вы слишком заняты, чтобы удостоить меня такой чести, — он любезно улыбнулся. — Присаживайтесь. Неужели только рактаджино? Джулиан поставил чашку и сел напротив, тут же обхватив её ладонями так, будто на самом деле не совсем понимал, куда деть руки, или же озяб и хотел их согреть. Волнение, снедавшее его в последние дни, похоже, достигло пика, и Гарак выжидающе склонил голову, зная, что этот жест Джулиан давно распознал как приглашение к разговору. — У меня нет аппетита, — ответил на вопросительный взгляд Джулиан. — Работа отнимает у вас слишком много сил, — начал было Гарак, провоцируя Джулиана возразить, и милый доктор, конечно, поддался и на эту уловку. — Нет-нет, дело совсем не в моих обязанностях, — покачал он головой и чуть улыбнулся, словно извиняясь за что-то. — Возможно, Гарак, мне нужен ваш совет. — Я всегда рад помочь вам, мой дорогой, — теперь уже Гарак слушал максимально внимательно. Тайна, изводившая его милого доктора, созрела, как созревают коробочки с семенами у цветов, и готова была раскрыться, так что кардассианец не намерен был упускать хотя бы слово. — Не знаю, как начать, — на секунду Джулиан отвёл взгляд. — Вероятно, вам покажется это смешным. Наверняка, дисциплинированный разум агента Обсидианового ордена не бывает в таком смятении... — О доктор… — Гарак только чуть склонил голову к плечу. — Да-да, вы всё отрицаете, я помню, — Джулиан всплеснул руками. — Так или иначе, но я чувствую, что влюблён, и совершенно точно не смогу признаться тому, кто... — он замолчал, с подчёркнутым вниманием рассматривая чашку почти остывшего рактаджино. — Кто же эта счастливица? — улыбнулся Гарак. — Это... мужчина, — Джулиан чуть наклонился вперёд, будто старался спрятаться от чьих-то взглядов. Гарак представил, как, должно быть, нелегко его милому доктору сейчас говорить о чувствах. Догадка, пронзившая разум, казалось, всё это время лежала на поверхности. Это было неприятно и даже причиняло Гараку определённую боль, но не в его правилах было отрицать очевидное: доктор Башир влюблён в своего друга, Майлза О’Брайена. В конце концов, почему бы ему не иметь плохой вкус не только в одежде… Гарак совершенно точно не должен был волноваться об этом, но в сердце всё равно что-то отозвалось. Однако он не успел сосредоточиться на своих ощущениях. — Гарак, — снова привлёк его внимание Джулиан, — если бы вы были влюблены в своего хорошего друга, что бы вы сделали?.. — Вероятно, мой дорогой, — Гарак промокнул губы салфеткой, — я бы нашёл в себе силы признаться ему. — Думаете, это совершенно обязательно? — Полагаю, что так. — Даже если нет никакого сомнения, что он никогда не сможет ответить на ваши чувства? Гарак подумал несколько мгновений. Перед его мысленным взором пронеслась улыбающаяся Кейко с дочерью на руках. Да, шансы на то, что Майлз ответит Джулиану взаимностью, были крайне низки. Вряд ли шеф предпочёл его своему браку. — Доктор, — Гарак постарался смягчить свой тон настолько, насколько это возможно, — даже в том случае, когда вы абсолютно уверены, что ваши чувства останутся не взаимны, всё же стоит быть откровенным со своим другом. Разве нет? Вы ведь понимаете, как драгоценно доверие. Джулиан усмехнулся, точно собирался высказаться в своей привычной манере: «Кто бы говорил о доверии, Гарак», но в последний момент помрачнел и замолк. Гарак рассчитывал на другую реакцию, в его планы не входило повергать милого доктора в ещё большие печаль и растерянность, потому он сделал ещё одну попытку: — Вероятно, вы чувствуете себя крайне неуверенно. В таком случае я могу помочь вам... — Как? — Джулиан посмотрел на него со смесью разочарования и надежды. — Попробуйте отрепетировать ваше признание? Представьте, что я и есть этот неупомянутый вами друг? Вы попробуете рассказать о своих чувствах, и вам станет несколько проще повторить всё тому лицу, которому ваши слова предназначены изначально. — Что ж... — некоторое время Джулиан собирался с мыслями. Он нервно обхватил чашку рактаджино — так сильно, что побелели костяшки пальцев, затем отпустил и растерянно провёл ладонями по столу, наконец, решившись, он поднял твёрдый взгляд на Гарака. — Хорошо. — Я готов выслушать вас, — Гарак даже чуть подался вперёд — в манере, обычно свойственной Майлзу, стремясь хотя бы пластикой тела передать сходство. — Я люблю вас, Гарак. Возможно, было бы легче, если бы Джулиан использовал имя своей настоящей влюблённости... Гарак позволил себе лишь секундное промедление и ответил со всей откровенностью, на которую когда-либо был способен: — И я люблю вас, доктор... — он замолчал на пару секунд и закончил: — Теперь же вы готовы, идите и скажите ему. — Я уже сказал, — ответил Джулиан.