Чаша Асклепия

      Поразмыслив и взвесив все за и против, Вениамин Игнатьевич решил налаживать контакт с рыжим навигатором уже сейчас, пока они в открытом космосе. Есть риск, и довольно ощутимый, но, судя по всему, Дэничка жить хочет и, главное, способен анализировать ситуацию и принимать верные, продуманные решения. Так что — не разнесёт он транспортник, рискуя погибнуть со всеми вместе. А вот на кислородной планете, какой и является Степянка, киборг может вполне удрать, прихватив с собой запасы продовольствия, а то и зачистив за собой команду и пассажиров.       Так что стоит расставить все точки над i уже сейчас. Договориться на берегу, так скажем. Убедиться на все сто процентов, что Дэн - киборг живой, а не личина, наведенная умельцами из DEX-компани, не хитрая имитация человеческого поведения, потому как лёгкое, совсем крохотное, где-то на четверть процента, сомнение оставалось.       К разговору с Дэничкой Вениамин Игнатьевич решил подойти серьёзно и основательно. Подстраховаться навороченными гаджетами, на изучение которых ушла ещё одна ночь.       Следующий день, вернее, поздний вечер был назначен Днём Х. С самого утра Вениамин Игнатьевич старался вести себя как ни в чём не бывало, шутил сам, дробно смеялся незамысловатым шуткам остальных, а внутри словно работал какой-то таймер, отсчитывая: вдох-выдох, понизить пульс до нормы, вдох-выдох, Вениамин Игнатьевич ощущал, как датчик понижает количество адреналина в крови.       В какой-то момент он почувствовал себя почти киборгом и даже проникся к биомашинам неким подобием корпоративной солидарности.       Вениамин Игнатьевич всю жизнь скрывал от окружающих свои мысли, чувства, свою сущность. Но делал это сам, в отличие от продвинутых жестянок, которым был в помощь и процессор, и импланты. Так что он, доктор Бобков, покруче продукции DEX-компани будет. Гораздо круче. Не сравнится с ним, царём природы, какая-то пусть навороченная, но все же машина. Слабоват в коленках против него будет Дэничка.       Ещё никогда так долго не тянулся день, а особенно последние его вечерние часы. Как назло, никто не спешил покидать пультогостиную.       Тед и Дэн неспешно обсуждали какую-то только им понятную проблему, Полли крутилась возле парней, исподтишка, но довольно озабоченно оглядываясь кругом. Стас сидел на диванчике, полузакрыв глаза и откинув голову на спинку, но почему-то не спешил в каюту. Владимир вполголоса что-то нравоучительно бубнил Наталье и Марье Сидоровне, те мерно кивали, явно не слушая своего начальника. Умиротворение и лёгкая дрёма висели в пультогостиной.       Но Вениамин Игнатьевич, внешне расслабленный и довольный, как и остальные, внутренне напоминал себе натянутую струну. Долгое ожидание явно не шло на пользу его душевному состоянию.       Наконец-то все начали расползаться по каютам, поднялся и Дэничка. Это было несколько странно, потому что навигатор каждый день засиживался допоздна, что-то проверяя и перепроверяя то в реестре станций гашения, то в навигаторских сводках, то в своих расчётах, словно пытаясь доказать всем, что не его небрежность стала причиной крушения предыдущего корабля. А еще, похоже, киборг пытался доказать что-то и самому себе.       Но сегодня он нарушил свою привычку. Потягиваясь длинным худым телом и отчаянно зевая, Дэничка направился к выходу из пультогостиной. На самом пороге вдруг обернулся, буквально на пару секунд, но Вениамин Игнатьевич успел уловить насмешливый блеск голубых глаз и заметить лёгкую ироничную полуулыбку, спрятанную в самом уголке тонких, чуть обветренных губ.       Вениамина Игнатьевича окатила ледяная волна: этот рыжий засранец обо всем знает! И наверняка понял, что Веня именно на сегодня назначил час ответственного разговора.       Но сразу следом за пониманием пришёл охотничий азарт: ну что ж, ломать интереснее того, кто сопротивляется, подчинить живое существо с характером намного забавнее, чем безвольную куклу. Тем ярче будут эмоции, тем больше наслаждение от победы, тем слаще приз.       Вениамин Игнатьевич усмехнулся. Хорошо, Дэничка, милый мальчик, хочешь поиграть? Ну что ж, поиграем!       Нахальная выходка киборга почему-то помогла взять себя в руки. Ничего страшного, можно и перенести чуть-чуть задушевную беседу, а может, это и к лучшему? У Вениамина Игнатьевича будет больше времени на более детальное продумывание плана.       Он тоже поднялся, мягко улыбнулся куда-то в пространство и проворчал себе под нос, ни к кому не обращаясь, но уверенный, что до нужных ушей его слова долетят:       — Эх, молодёжь, молодёжь… Торопыги и сорванцы. Нет бы послушать старших товарищей…       Стасик прервал свой зевок и с удивлением посмотрел на друга:       — Ты чего ворчишь, Веня?       — Да ничего, Стасик, ничего. Так, мыслишка в голове мелькнула, вот я по-стариковски вслух и разговариваю. Сам с собой, можно сказать! — Вениамин Игнатьевич смущённо хихикнул и привычным жестом потёр пухлые ладошки.       Проходя мимо двери каюты навигатора, Вениамин Игнатьевич на пару секунд замедлил шаг: появилось почти непреодолимое желание навестить рыжего хитреца, но это был бы уже перебор, пожалуй. Терпение и ещё раз терпение, он охотник, он сможет. Сейчас надо вернуться к себе и постараться уснуть — он должен быть отдохнувшим, готовым к любым неожиданностям.       Но оказалось, что решить гораздо проще, чем воплотить эти планы в жизнь.       Провозившись у себя в кровати не менее часа, Вениамин Игнатьевич вдруг понял: уснуть без седативных средств он просто не сможет. Но принимать сейчас снотворное, когда по кораблю бродит рыжий киборг, который знает… Это слишком рискованно!       Тяжело вздохнув, Вениамин Игнатьевич спустил ноги с кровати, нащупал удобные домашние шлепанцы и, накинув махровый халат на плечи, вышел из каюты. В последний момент рука почти автоматически сунула в карман портативную глушилку.       В прикроватной тумбочке остался забытый датчик регулировки выброса гормонов, который Вениамин Игнатьевич отлепил перед вечерними водными процедурами.       Пультогостиная встретила Вениамина Игнатьевича тишиной и мягким приглушённым светом, даже еле слышное урчание двигателя казалось частью тишины, практически неотъемлемой частью, придающей своеобразный уют почти казённому помещению.       Где-то в подсознании мелькнула немного досадливая мысль: а этот бородатый гном-механик и правда оказался талантливым самородком, смог привести в порядок старую побитую посудину. Да и пилот не выглядел совсем дилетантом, во всяком случае чувствовал и вёл себя за штурвалом довольно уверенно.       Да и навигатор… Не успел Вениамин Игнатьевич помянуть всуе это существо, как краем глаза засёк лёгкое, почти неуловимое движение в районе пульта управления. Он чуть напряг зрение: над спинкой навигаторского кресла чётко виделась рыжая макушка Дэнички.       Вениамин Игнатьевич замер в нерешительности: встреча с навигатором сейчас стала полной неожиданностью. Скорее всего, сказались напряжение и усталость, накопленные за последние несколько дней. Вениамин Игнатьевич почти не спал двое суток. Энергетики последнего поколения, которые он принимал для бодрости мозга и тела, практически не имели побочных эффектов, но откат после них все же был, и он так не вовремя настиг Вениамина Игнатьевича.       Доктор судорожно сглотнул почти сухим ртом и нерешительно оглянулся через плечо: может, стоит уйти незаметно? Как-то вдруг оказалось, что вот сейчас, сию секунду, он не готов к разговору с киборгом. Кураж прошёл, адреналиновые пузырьки выдохлись, как перестоявшее шампанское, во рту остался лишь горьковатый привкус страха и растерянности.       Вениамин Игнатьевич поспешно сунул руку в карман халата, сжал влажной от пота ладонью блокатор. Из головы разом вылетели все упражнения по дыхательной гимнастике. Вениамин Игнатьевич на несколько мучительно долгих мгновений почувствовал себя жалким и беспомощным.       И тут кресло навигатора резко крутанулось, и на Вениамина Игнатьевича в упор уставилась пара холодных, буквально искрящихся инеем спокойствия голубых глаз.       — Не спится, Вениамин Игнатьевич? — голос парня был тих и полон ленивого превосходства. Или Вениамину Игнатьевичу это только показалось?       Во всяком случае, именно эта фраза, такая обыденная, но почему-то прозвучавшая для него неким вызовом, помогла взять себя в руки.       Вениамин Игнатьевич чуть усмехнулся и почти промурлыкал в ответ:       — И тебе, Денис? Ты всё работаешь? Переживаешь, что что-то не так?       Вдох-выдох, понизить пульс до нормы, вдох-выдох, уменьшить выброс кортизола.       — Люблю посидеть в одиночестве, посмотреть на звёзды… — голос навигатора стал чуть мечтательным, но Вениамину Игнатьевичу в этих простых словах послышалась скрытая насмешка, и не она ли плескалась и в этих слишком спокойных глазах?       Вдох-выдох, эмоции под контроль, больше сердечности в голос, сейчас не время для паранойи. Он человек — царь природы, киборг — лишь воплощение человеческой мысли, кукла, жестянка, не надо приписывать ему мысли и чувства, по умолчанию ему не свойственные. Всё гораздо проще и примитивней.       Вениамин Игнатьевич тепло улыбнулся киборгу и сделал приглашающий жест рукой:       — Денис, составь компанию старику, давай чаю выпьем.       Так. Лучше, конечно, не здесь. В кармане у Вениамина Игнатьевича только портативный блокатор, а жетоны, полицейский и фирменный, от DEX-компани, остались в каюте. Лучше заманить Дэничку туда, чтоб уж наверняка никто не помешал их беседе.       Рыжий навигатор пару секунд серьёзно и внимательно разглядывал Вениамина Игнатьевича, затем слабо улыбнулся одними губами и ровным, спокойным голосом произнёс:       — С удовольствием, Вениамин Игнатьевич, с удовольствием…       С кошачьей грацией он поднялся с навигаторского кресла, мимоходом подхватив с панели управления початую банку сгущенки, и направился в кухонный отсек, но на полпути его остановил мягкий, вкрадчивый голос.       — А может, у меня посидим? В медотсеке? У меня есть свой чай, фирменный, — Вениамин Игнатьевич чуть прищурился, и от уголков добрых внимательных глаз разбежались морщинки, придавая лицу доктора какую-то домашность и открытость. Глядя на Вениамина Игнатьевича сейчас, можно было с полной уверенностью сказать: этот человек просто не способен врать, лицемерить, предавать. Да даже безобидная человеческая зависть не свойственна этому милому доктору.       Навигатор пожал плечами и довольно равнодушно кивнул:       — У вас — значит, у вас.       Он спокойно повернулся к выходу из пультогостиной, по дороге прихватив из мойки свою кружку.       — Оставь, Денис, — Вениамин Игнатьевич кивнул на лакомство в руке парня, — у меня есть хороший шоколад. Ты же пробовал шоколад?       Две пары глаз пересеклись: в серых плескалась нескончаемая доброта, в голубых — спокойное недоумение. Парень удивленно вскинул рассечённую тонким шрамом бровь:       — А что, он у вас тоже фирменный, особенный какой-то?..       Вениамин Игнатьевич дробно рассмеялся:       — Особенный и не особенный — всякий!       Он легко коснулся плеча навигатора и сразу почувствовал, как литые мышцы под рукой на мгновение сжались, а парень чуть качнулся в сторону, стараясь незаметно уйти от прикосновения.       Да, Вениамин Игнатьевич усмехнулся про себя, а ты парнишка шуганный, не любишь, когда тебя трогают.       — Ну, ступай, — Вениамин Игнатьевич опять улыбнулся, — я к себе в каюту заскочу — чай захвачу и конфеты.       Парень опять внимательно посмотрел в глаза Вениамина Игнатьевича, коротко кивнул и выскользнул из пультогостиной.       И вот уже битый час они сидели и тупо пили чай. Дэничка с удовольствием трескал конфеты — кажется, сожрать он их мог не один килограмм, — грел руки о горячую кружку, жмурился, как большой рыжий кот, и помалкивал!       Вывести его на откровенный разговор не получалось. Вениамин Игнатьевич ещё ни разу — а опыт у него был громадный — не встречал существа, которое бы так виртуозно умудрялось не отвечать на вопросы. Вернее, навигатор и говорил, и отвечал, скупо улыбаясь и поглядывая в сторону двери, даже зевнул пару раз, но при этом не рассказал практически ничего. Ничего, что бы хоть на миллиметр приблизило Вениамина Игнатьевича к его цели.       На вопросы о прошлом рыжий рассказал, что родился на орбитальной станции, воспитание получил спартанское, учился, работал. На этом и все. Ни шагу в сторону. Ни одной возможности подловить стервеца на неточности или нестыковке.       Вениамин Игнатьевич потихоньку начал терять терпение, его реплики становились провокационней, голос резче, он уже забывал о правильном дыхании и нервничал всё сильнее.       В конце концов, примерно через полтора часа бесплодной беседы, экивоков и хождения вокруг да около, Вениамин Игнатьевич не выдержал и довольно резко спросил, глядя наглецу прямо в глаза:       — А чего же ты, Денис, после аварии «Чёрной звезды» даже не уволился по-нормальному, а по-тихому сбежал? Ты чего-то опасался? Ты был виноват в крушении? Или тебя искали?..       Тот сразу подобрался, опять напомнив хищника из семейства кошачьих, помолчал пару секунд и ответил чётко и спокойно:       — Корабль упал не из-за меня. Мне было важно найти новую работу, пока слухи окончательно не испортили мне репутацию. Меня не искали.       Вениамин Игнатьевич не отвёл взгляда: пожалуй, сейчас уже было бессмысленно играть «доброго доктора Айболита». Киборг не поддался ни на одну из его уловок. Да и отступать было поздно.       Вениамин Игнатьевич подчеркнуто спокойным движением достал из кармана портативный блокатор:       — Знаешь, что это такое?       Вениамин Игнатьевич следил за рыжим, не желая пропустить даже малейшую реакцию. Но на бледном бесстрастном лице не дрогнул ни один мускул, не отреагировали даже зрачки.       Голос навигатора был ровен, почти безучастен, но не похож на машинную речь обычного киборга:       — Да, Вениамин Игнатьевич, знаю. Это глушилка для киборгов.       Веня прищурился и спазматически дёрнул уголком рта: засранец играл ва-банк, а знаменитая выдержка уже изменяла доктору Бобкову. Еще немного, и он сам сорвется, как те киборги из информационных роликов, которые время от времени появлялись в эфире — снесенные головы, изуродованные тела и прочий набор голоканалов-любителей «жареных» новостей.       — Вот как… А правда ли, Денис, что у вас на «Чёрной звезде» был декс, очень похожий на тебя? — Вениамин Игнатьевич сжал блокатор в правой руке и наклонился к собеседнику.       Но навигатор вдруг задорно рассмеялся и вновь расслабленно вытянул длинные ноги в потёртых старых джинсах.       — Ага! Вы представляете, Вениамин Игнатьевич? И правда был. Очень похож. Мы раз прикололись, надели на него мою куртку и в кресло навигаторское посадили, и кэп жестянку за меня принял.       Отсмеявшись, парень развернул последнюю конфету и бросил шоколадный шарик себе в рот.       Это стало последней каплей в чаше терпения Вениамина Игнатьевича. Он несколько секунд рассматривал парня, а потом вскинул правую руку, намереваясь вырубить наглую тварь, но ладонь оказалась неожиданно пустой. А портативный блокатор непостижимым образом обнаружился у навигатора.       Тот, рассматривая, покрутил прибор и спокойно поднял глаза на Вениамина Игнатьевича:       — Забавная штука, док. А зачем он вам? У нас же на борту нет киборгов.       Алая ярость полыхнула огнём где-то в черепной коробке, руша и сжигая на своём пути все планы и проекты доктора Бобкова. Вениамин Игнатьевич выхватил из кармана полицейский жетон, вскинул руку к самому лицу навигатора и провизжал высоким бабьим голосом:       — Декс! Предоставить право управления!       И замер, ожидая реакции киборга. К его великому облегчению, навигатор очень плавно поднялся из кресла, вытянул руки по швам и отчеканил машинным голосом:       — Приказ принят к исполнению.       Вениамин Игнатьевич с трудом перевёл дыхание, залпом допил остывший чай из кружки и подошёл на подрагивающих ногах к киборгу. Заглянул в пустые стеклянные глаза и провёл кончиками пальцев по гладкой коже застывшего кукольного лица.        — Вот так вот, Дэничка. Вот так вот, — Вениамин Игнатьевич довольно хихикнул и потёр пухлые ладошки.