Хаос внутри нас

Город N — некогда город-порт, яркий и богатый город-миллионер, блистающий в огнях небоскрёбов, вздрагивающий от гудков огромных пароходов, несомненно, доставлявших детали, дрожащий от стука колёс длинных составов, доставляющих уголь. Несмотря на это здесь всё же присутствует нищета и преступность. Иногда бедность и безработица толкают людей на самые ужасные вещи. Но центр города, хотя и мало заселён, процветает. Все памятники культуры и искусства сосредоточены именно здесь. Здесь сосредоточен штаб-квартиры многих крупных компаний, их головные офисы и масса прочих бизнес-идей. Сейчас мы идём на окраину города. Конечно, это очень опасно даже днём, не говоря уж про ночь, тем более для двух девушек. Но что поделать, ведь автобусы сюда редко ходят. Не понимаю, зачем Хельге нужно было назначать встречу именно здесь. Наверное, ей нравятся заброшки. Странные эти люди. Только они догадались сделать парк вокруг старого ржавого завода, который давно забросили его владельцы. Запах машинного масла здесь до сих пор силён. Завод не работает уже более пятидесяти лет, однако много что по-прежнему напоминает о его былых размахах. Подходя ближе, я уже могу разглядеть бетонно-железный скелет этого монстра, с пустыми глазницами окон и обвалившейся в некоторых местах черепной коробкой. Поистине длинные и большие ангары, поросшие мхом и ржавчиной. Полная луна ярко освещает это кладбище надежд и бизнеса, некогда успешного предприятия. Когда ты идёшь по этой сухой и невероятно воняющей бензином земле, под твоими ногами хрустят битые осколки и обломки, брякает отвалившееся или отломанное железо. Я вздрагиваю, когда чёрная вуаль облаков закрывает яркое яблоко луны, лишая единственного света. Для демонов ночь — это не проблема, они прекрасно видят в кромешной темноте. Однако лично мне со светом более уютно. Впереди меня с таким же треском, но более уверенно, пробирается Джорджия. Она отнюдь не боится этого места, более того, она не блуждает здесь в поисках дороги, а значит, была тут неоднократно. Неужели они используют этот заброшенный завод для тайных встреч и тренировок новичков? Моя новая подруга с усилием толкает ржавые железные двустворчатые двери. Те с визгливым скрипом медленно открываются, пропуская нас внутрь конструкции. Высокий сводчатый потолок с облупившейся штукатуркой, перекрытый ржавыми балками, стены, утыканные различными штырями. Однако, никаких конвейеров и вообще никакого оборудования здесь нет. Перевезли на другие заводы. Груда ненужных железяк валяется в дальнем углу этого поистине необъятного зала. Эхо наших шагов гулко отдаётся под его сводами. Удивительно, но сюда не проникает лунный свет. Только я собралась оглядеться, как моя спутница пронзительно свистнула. Неожиданно за моей спиной раздался гул удара об пол. Обернувшись, я увидела Хельгу. Она отряхнула чёрные обтягивающие штаны и, закатав рукава кожанки, скрестила руки на груди. Выражение лица у неё было как всегда спокойно-равнодушное, однако, Железная леди, как я её окрестила для себя, была чем-то недовольна.  — Джо, а потише никак? Зачем было свистеть и привлекать ненужное внимание?  — Здесь на сотню миль вокруг никого. Да и потом, думаешь, выстрелы не поднимут шум? — Рыжая лишь пожимает плечами и поправляет очки. — Мне её потом забрать? Хельга отрицательно мотает головой и отдаляется к окну. Она осторожно выглядывает из него, вертя головой в разные стороны. Вокруг царит тишина. Наконец, девушка оборачивается.  — Я её приведу сама. И попроси Криса научить её телепортации. Не будешь же ты вечно таскаться с ней как с маленькой. Впрочем, я думаю, она, как демон, умеет телепортироваться. Не может же быть всё так запущено. Кстати, хочешь посмотреть на шоу одного урода? Во мне моментально вскипает гнев, кулаки сжимаются. Как же я её ненавижу! Мерзкая стерва, возомнила о себе, не весть знает что! В пылу гнева, я не заметила, как исчезла Джорджия. Меня захлестнула волна необузданной ярости, и из горла рвался крик.  — Заткнись! Ты, сукина дочь, захлопни свою пасть! Железная леди подошла предельно близко ко мне и, с ненавистью, смотря в глаза и беря меня за подбородок, зашипела мне в лицо:  — Не трогай моих родителей! — Если бы её глаза могли метать молнии, определённо, я была бы уже трупом. Но она лишь отводит глаза. — Смотреть на тебя противно. Давай, ударь меня, если конечно ты сможешь. Я дёргаю головой, освобождаясь от хватки её холодных пальцев, и разжимаю руку. В следующую секунду по залу прокатывается громкий шлепок пощёчины. А затем я с яростным криком бросаюсь на ненавистную мне противницу, молотя её беспорядочно руками. Порой чувствую, что попадаю, но понимаю, что удар недостаточно силён, да и рост у неё вдвое больше моего. Я сосредотачиваюсь и вкладываю всю свою силу в удар. Наконец, мне удаётся вырвать тихий стон из соперницы. Чуть расслабляюсь, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Очевидно, зря. Получаю мощный удар под дых и падаю на колени от боли. Затем получаю сильный удар в челюсть и в плечо, что заставляет упасть меня на пол и скрутиться калачиком, прикрывая голову. По щекам катятся слёзы, боль отдаётся по всему телу и дышать очень трудно, однако, мне хватает силы поднять руку и сбивчиво сказать:  — Хва…тит. С…даюсь. Я слышу, как её тихий смех раздаётся прямо надо мной. Открываю глаза и вижу руку, протянутую мне и спокойно-участливое лицо соперницы. Её грудь вздымается равномерно, будто и не было этой нелепой драки. Отталкиваю её руку и с трудом встаю. Она снова смеётся. Опираюсь о свободный от крюков участок стены и пытаюсь восстановить дыхание, искоса злобно смотря на ненавистную Хельгу. Девушка разводит руками и запрыгивает на подоконник.  — В другой ситуации я бы посоветовала никогда не сдаваться, но не сейчас. Безусловно, ты смелая, в тебе есть потенциал, но он так слаб, что не знаю, смогу ли я тебя чему-нибудь научить. Ну, во всяком случае, попытаюсь. — Она легко спрыгивает вниз и достаёт из кармана пистолет, протягивает его мне. — Кстати, ненависть — разрушающее чувство.  — Сказала мне демон, который ненавидит всё, что движется. — Презрительно усмехаюсь и вырываю из её рук пистолет.  — Почём тебе знать, кого я ненавижу? Может, прикажешь любить тех, кто убил моих родителей? — Железная леди резко отдёргивает руку и достаёт второй ствол. Мой пистолет, впрочем, оказался тяжелее, чем я думала. Бессмысленно верчу оружие в руках, пока моя напарница разбирается со своим. Когда она оборачивается и видит мою растерянную физиономию, то она лишь беззвучно усмехается и подходит ко мне. А затем в голове мешанина её слов о чёртовом устройстве этой штуки. Наконец, Хельга отходит и расставляет мишени. Я лишь иронично фыркаю.  — Серьёзно? Думаешь, что я попаду хоть раз? — Эта ночь будет длинной. — Она становится определённым образом, вытягивая две руки с пистолетом, зажатым в них, и стреляет. Громкий хлопок сильно ударяет по моим барабанным перепонкам, а затем в воздухе повисает сизый дымок. Эта стерва стреляет отлично. Попасть с одного конца зала в мишень на другом конце, причём в самое яблочко… Мне такого и в жизни не добиться. Но нужно же хоть как-то научиться. Я встаю боком, вынося правую ногу вперёд и делая на неё опору, руки также вытянуты передо мной. Они дрожат, и я закрываю глаза. Вдох-выдох, как учила мама. Мама. При воспоминании о ней из-под смеженных век по щеке прокатилась одинокая слеза. Всё в прошлом. У них теперь другая жизнь. Я открываю глаза и стреляю. Чёрт, отдача. Железная пушка вместе с моими ногтями прилетает мне по лицу. Что касается результата, конечно же, промах, причём, я даже не знаю, куда улетела пуля. Впрочем, разу к тринадцатому я начала попадать в мишень. Уже что-то. Чем дальше я тренировалась, тем получалось всё лучше и лучше. И вот только я собралась выстрелить предельно хорошо, как напарница поднимает руку в предупреждающем жесте. В ночной темноте отчётливо стали слышны чьи-то громкие шаги и хруст битого стекла. Хельга поманила меня за собой, показав при этом пригнуться. Она остановилась около окна и осторожно выглянула. Я вопросительно поднимаю бровь, однако по её недовольному и одновременно испуганному лицу понимаю, что что-то пошло не так. Решаюсь выглянуть следом, но, кажется, я сделала только хуже. Раздались выстрелы. Железная леди больше не скрывала своего раздражения:  — Идиотка! Бежим! Девушка резко дёргает меня за руку, и вместе мы мчимся не к выходу, а куда в глубину ангара, поднимаясь по хлипкой и ржавой, неимоверно грохочущей под нашими ногами, железной лестнице. Канонада выстрелов сопровождает нас на всём пути. Бегло обернувшись, я вижу, что двери выломаны, и за нами гонятся мужчин так пятнадцать с автоматами и в чёрных масках. Рискнув, я стреляю наобум. Раздаётся вскрик и один из преследователей роняет оружие, хватаясь за руку. Однако, порадоваться своему попаданию я не успеваю. Пара неточных выстрелов, чему я очень рада, сбивает огромную железную лампу с цепей, и она падает прямо перед моим лицом. Немного неуклюже перепрыгиваю через неё и несусь дальше вслед за напарницей. Она оборачивается, и пуля проносится в паре сантиметров от её лица.  — Ну, всё, достали! — Девушка словно из воздуха достаёт винтовку и стреляет, не прекращая бега. Отличный выстрел. Мои лёгкие, не привыкшие к долгому бегу, начинают гореть адским огнём, причём, предательница печень настырно отзывается в такт им острыми уколами, да и сердце, похоже, решило заколотить меня своими ударами до смерти, ну и небольшой жирок на животе против таких пробежек. Во всём этом балагане шума я не могу слышать, что мне говорит Хельга, лишь вижу, как она открывает люк и подтягивается, вылезая на крышу. Мне что, нужно последовать её примеру? Твою ж мать. Но ведь я не умею! Однако, наставница протягивает мне руку и втаскивает меня следом. Ещё одним минусом становится то, что крыша округлая, за исключением верхушки, которая имеет тоненькую перекладину. Спуститься не получится. Казалось, что мы в тупике. Но моя напарница тащит меня к краю именно по этой узкой полоске. Я уже слышу, голоса прямо под люком. Не понимаю, что мы собираемся делать, до тех пор, пока не добегаем до конца. Железная леди ловко перепрыгивает приличное расстояние метра так в четыре и оказывается на крыше одноэтажного гаража под нами. Да мне ни в жизнь не перепрыгнуть эту пропасть, под которой простирается покрывало из стекла. Хельга отчаянно машет руками, призывая прыгать. Слышу, как на крышу уже кто-то взобрался и оценивает ситуацию. А затем наставницу:  — Чёрт тебя дери, чего же ты медлишь? Прыгай, если хочешь жить! Я немного отступаю назад и прыгаю. Как и ожидала, пули мчатся мне в след, однако не догоняют. Потому что я падаю, прилично не долетев до крыши. И падаю стремительно, нелепо размахивая руками и что-то крича. В фильмах кажется, что этот полёт смерти длится целую вечность и кожу жертвы приятно холодит ветерок. Однако, это не так. Всё происходит слишком быстро. Какие-то доли секунды и я встречусь спиной с осколками. Не совсем понимаю, что происходит, но перед моими глазами расплывается яркая вспышка, и падение прекращается. Я стою посреди залитой светом улицы, украшенной разноцветными флажками и цветами. Мимо проезжают старые автомобили, сигналя мне. Пока я прихожу в себя и убираюсь с трассы, девушки в платьицах стиля пин ап и парни в костюмах стиляг удивлённо рассматривают меня. Только сейчас понимаю почему. На мне же серая толстовка и джинсы с кедами. А ещё волосы короткие, едва достающие до подбородка и торчащие во все стороны. Если бы не девичья фигура, меня легко можно было бы принять за парня. Откуда-то лилась весёлая музыка и, в общем-то, всем не особо было дело до странной девушки. Прохожие спешили на какой-то праздник, суетясь и толкаясь в очередях. Особым спросом пользовались булочки, от сладкого аромата которых сводило мой голодный желудок. Чёрт, всегда знала, что демонов после смерти ждёт небытие, но чтобы оно было таким необычным… Через пару секунд рядом со мной появляется Железная леди. Она судорожно вздыхает и оттирает кровь из носа.  — Ох.Всегда с трудом давались перемещения во времени. Однако, пришлось ещё и тебя закинуть. Вот зачем ты высунулась, а? Вообще, понимаешь, что на нас смотрят как минимум с любопытством потому, что никто не путешествует во времени без специальной одежды. И всё-таки это было единственно верным решением уйти от преследования, ну и спасти тебя. — Девушка навалилась на моё плечо, теряя остаток сил. — Давай зайдём в какой-нибудь переулок и немного отсидимся. Мы заворачиваем в переулок, мощенный серым булыжником. Здесь свалены в кучу деревянные ящики, стоят железные мусорные баки, да и деревянный забор закрывает от посторонних глаз. Хельга усаживается за грудой ненужных ящиков и вновь вытирает кровь из носа, а затем закрывает глаза. Я следую её примеру и выбираю место для посадки себе. Пытаюсь внимательно рассмотреть девушку. Она худая и высокая, у неё внушительная грудь, которая неровно вздымается от пережитой недавно нагрузки. А ещё очень миловидные черты лица. Широкие чёрные брови, между которыми залегла глубокая складка, ровно такая же что и у губ. Большой и длинный нос вовсе нисколько не уродует её. Прядь чёрных волос выбилась из тугого хвоста и теперь колышется от дыхания. Закусываю губу и отвожу взгляд, ловя себя на мысли о том, что я завидую её красоте. Надо отвлечься от этих мыслей. И как назло в голову приходит только один вопрос, который я сразу же и задаю:  — Кто они? Наставница открывает глаза и медленно массирует виски руками, кусая губы и смотря куда-то между булыжниками. Минуты проходят в молчании. Наконец, она решается заговорить.  — Те, кто убили моих родителей. Они — ангелы. — Девушка поднимает туманные глаза в небо. Виновато потираю руки, но любопытство всегда было сильнее меня, поэтому я просто поддаюсь ему. Прямо над нами растёт вишня. На ней уже поспели ягоды. Осторожно взбираюсь вверх по ящикам и срываю целую гроздь. Спустившись, я разжимаю ладонь и протягиваю ягоды знакомой.  — Что им было нужно?  — Как обычно. Они уничтожили мою семью, теперь хотят помешать делу всей моей жизни. Очевидно же, им нужна эта война. — Хельга пожимает плечами и берёт пару ягод. — Однако, я бы не сказала, что это было простое нападение. Я их знаю. Эти…твари отлично стреляют. Если бы они хотели попасть, то мы бы здесь не сидели. Думаю, ангелы выследили вас с Джорджией и хотели запугать тебя. Кажется, ты интересуешь не только демонов. Только если мы рассматриваем тебя как союзника, то эти твари — как аппарат давления на Преисподнюю или, ещё того хуже, как оружие или мишень. Девушка отправляет в рот пару ягод и щурится, притопывая ногой. Кажется, она что-то обдумывает. Я тоже молчу, пытаясь нацарапать вишнёвой косточкой что-то на заборе. Бесполезное занятие. Вскоре косточка улетает за забор. Скука овладевает мной. Однако напарница прерывает молчание.  — Ты сразу не прыгнула, потому что боишься высоты? Я киваю и отворачиваюсь. Меня пугают только три вещи: высота, предательство и смерть близких. Вздрагиваю и нервно потираю шею. Воспоминания навязчивой чередой проплывают как вспышки ярких кинолент: вот мы с братом дерёмся, а здесь разбили стекло, тут играем в прятки, а вот здесь первый раз в школу идём, тут мама читает мне сказку… И только сейчас я понимаю, что рюкзак с семейной фотографией остался в том проклятом ангаре. Само собой, возвращаться туда нет смысла: те, кто охотился на нас, всё равно его уже подобрали, искали какую-нибудь информацию. Меня только одно тревожит. Ведь теперь опасность может угрожать моим близким. И всё-таки что-то гложет меня изнутри.  — Слушай, а у вас связь с Адом есть? Моя наставница лениво открывает левый глаз и кивает.  — Ну если это можно назвать связью… Есть у нас ребятки, которые вербуют новичков искусителей. Что-то по типу миссионеров. Через завербованных все новости и узнаём. Вот это налаженная система! Ничего себе! Я вскакиваю, словно поражённая молнией, хватаю всё ещё расслабленную и утомлённую девушку за плечи и резко встряхиваю, от чего та недоумённо пытается стряхнуть мои руки.  — Ты можешь узнать, что там с моей семьёй и в опасности ли они? Вдруг ангелы добрались до них?  — Это вряд ли. — Она морщится и встаёт, стряхивая мои руки. — Да отцепись же ты! Если твой брат не стал искусителем, то ему ничто не угрожает. Ладно, уж разузнаю, что смогу. А теперь пора. Нечего здесь надолго оставаться. Яркая синяя вспышка ослепляет меня, и я закрываю глаза рукавом. А когда решаюсь отвести руку, то я стою в небольшой уютной комнатке, где помещается всего три кровати, три тумбочки и шкаф. Хельга уже валяется на кровати, прижимая платок к носу. Некогда белоснежно белый, сейчас он быстро пропитывается тёмно-бордовой демонской кровью. Видно, тяжело даются ей все эти фокусы с путешествиями во времени.  — Где мы?  — В нашей общей комнате. К моему неудовольствию, Джорджия решила, что первое время ты будешь жить здесь, потому что тебе нужна защита. — Голос девушки звучит гнусаво и оттого особенно раздражительно и неприятно. — Кстати, это не та лачуга, в которую мы тебя притащили первый раз. Все наши давно перебрались в центр и снимают недорогое жильё. А мы держим недорогую однушку для узкого круга. Считай, тебе повезло. Вещи твои уже тут. Скажи спасибо, моя подруга постаралась. Я пожимаю плечами. Не назовёшь везением жить с демоном, который ненавидит всех вокруг. Радует, что Джо тоже будет здесь. Но…ведь они давно знают друг друга, они подруги. А я никто. Может, пройдёт время, и всё изменится? Время! Точно! Смотрю на часы, висящие на стене. Стрелки неумолимо бегут по кругу, приближаясь к отметке семь утра. Такая рань. Чем же мне ещё заняться? Не успела я дойти до кровати и рухнуть на неё без сил, как в комнату влетела знакомая мне уже рыжая девушка с небольшой папкой. Она плюхнула мне её на кровать и затараторила:  — Вот, твои документы были сделаны за ночь. Там есть всё: паспорт, страховка, свидетельство о рождении и прочая чепуха. Самое главное, что тебя зачислили на исторический факультет, как ты и хотела. Говорят, что у них очень молодой и красивый лектор истории. Впрочем, это неважно. К занятиям ты приступаешь с сегодняшнего утра, первая пара в восемь часов, кажется, это история в аудитории триста сорок семь, затем две пары французского языка, а после пара высшей математики. Бумажку с адресом заведения и деньги на проезд и питание я закинула в твою сумку. Её я подобрала на месте вашей тренировки и уже успела забить всем необходимым. Одежда твоя в шкафу. В университете принята форма… В общем, купила я её на свой вкус. Считай это подарком. Желаю удачи. А я побежала дальше по делам. — Джорджия чмокнула меня в щёку и исчезла также внезапно, как и появилась. Чёрт, времени у меня в обрез, но в душ я успею. Взяв довольно миловидную форму в шкафу, выглядываю из дверного проёма. Так, кажется налево кухня, а прямо две двери ванна и туалет. Замётано. Открываю первую попавшуюся дверь и попадаю как раз по назначению. Скромненькая квартирка значит? В это ванной комнате был сделан новейший ремонт, зелёная плитка блестела, как начищенная, и здесь даже умудрились поместиться раковина, ванная и душевая кабина. Вот это шик. Положив вещи на радиатор, попутно снимаю с себя одежду и буквально подлетаю к душевой кабине. Быстрыми движениями смываю с лица макияж и мою голову. Как всегда, когда торопишься, всё идёт не так. Надо же было поскользнуться и грохнуться. Однако, я добралась до полотенца и быстро вытерлась, попутно суша волосы и влезая в чистенькую форму. Что ж, накраситься я не успеваю, да и фиг с ним. Где-то в квартире электронные часы жалобно пропищали. Чёрт, полвосьмого. Быстро скидываю свои вещи в стиральную машинку, которая, кстати, оказалась на кухне, хватаю в прихожей рюкзак и, уже попутно, натягивая его, мчусь вниз, перепрыгивая ступеньки. Я не задумывалась, что даже не знаю, где остановка. К счастью, мне повезло. Вылетев из двери высотки, сразу увидела её на противоположной стороне дороги. Не дождавшись светофора, я бегу напролом, сопровождаемая редкими, но возмущёнными гудками автомобилистов. Едва добежав до остановки, вспоминаю про адрес. Достаю мятую бумажку из кармана. На ней даже указан номер автобуса. И здесь мне повезло. Нужный транспорт подоспел через минуту. Я вскакиваю в него и быстро отбиваю билетик в терминале. Вижу ещё несколько студентов и пристраиваюсь рядом с ними. Минут через пятнадцать я уже мчусь по тротуару к большому и красивому зданию университета, величественному, сочетающему в себе новизну и старину. Часы в холле этого прекрасного здания показали без двух минут восемь. Быстро спросив у кого-то расположение аудитории, влетаю по лестнице на нужный этаж и в дверях кабинета сталкиваюсь с высоким молодым черноволосым парнем в очках и белой рубашке с галстуком, с портфелем в руках. Он тихо ойкнул, когда я задела его плечо. Пробормотав что-то типа «Извини», протискиваюсь вперёд него в аудиторию и занимаю свободное место рядом с каким-то худощавым и длинным ботаником. Однако, вошедший следом, не последовал моему примеру, а занял место рядом с кафедрой. Я недоумённо уставилась на него, затем стала вращать головой по сторонам. Все зашуршали тетрадями. Молодой человек учтиво подождал, пока стихнет шум, и только тогда заговорил:  — Здравствуйте. Для тех, кто сегодня присутствует на лекции первый раз, сообщаю. Меня зовут Теодор Тэмпсон, я — доцент кафедры истории. И тут только я поняла, какую ошибку совершила. Отвожу взгляд от молодого лектора. Лицо моё тут же начинает гореть огнём, однако, я чувствую, как его пытливый взгляд прожигает меня насквозь, от этого становится неловко. Вскоре, профессор Тэмпсон начинает свою лекцию, вещая что-то о первых крестовых походах и Ричарде Львиное Сердце. Я же украдкой пытаюсь разглядеть его. На вид молодому человеку было около двадцати двух. Да, двадцать четыре года. У него стройное подтянутое тело. Чёрные, аккуратно расчёсанные волосы обрамляют загорелое лицо парня, короткий прямой нос чуть задран вверх, гладко выбритый подбородок, чувственные губы, которые что-то вещают. Но всего примечательнее в нём были его необычные красивые глаза: большие, ярко-синие, как васильки в поле, с горящей искрой блеска в них, обрамлённые густыми чёрными ресницами и бровями. Картину довершали прямоугольные очки на носу. Я ловлю себя на мысли, что сижу и пялюсь на привлекательного лектора. Хотела было отвести взгляд, но одна маленькая деталь в его внешнем виде заставляет меня насторожиться: сквозь белую рубашку просвечивают бинты на правом плече. Мои размышления прерывает настойчивый толчок соседа. Я вздрагиваю и поднимаю взгляд. Оказывается, вся аудитория смотрит на меня и смеётся. Профессор хмуро вглядывается в мой светлый лик, скрестив руки на груди и недовольно поджав губы. Однако глаза его были хитро прищурены и весело поблёскивали за стеклянными линзами.  — Я обращаюсь к вам уже как минимум пять минут, мисс Элизабет Тайвен. С вами всё в порядке? Если так, то ради приличия начните записывать лекцию. Пожимаю плечами и нахально смотрю на него. Индюк и педант. Возомнил о себе невесть что. Какие его проблемы? Хочу — записываю, хочу — не записываю. Я думала, в институте за этим уже не следят. Нашёлся тут один. Надо бы его проучить. Я подпираю руками подбородок и томно вздыхаю, пожирая этого красивого зануду глазами.  — Не переживайте так, мистер Тэмпсон, со мной всё в полном порядке, за исключением того, что я от вас без ума. А у вас вот, кажется, не совсем. Ручка болит? Студенты разражаются дружным хохотом, а я мило улыбаюсь, наблюдая, как оттенки от красного до пепельно-серого сменяют друг друга на лице молодого преподавателя. Синева в его глазах стала насыщеннее и темнее, словно грозовая туча, метающая молнии. Однако гром не раздался. Студенты стихли, словно птицы в ожидании грозы. Но лектор лишь вздыхает и натянуто улыбается.  — Останетесь после лекции, и тогда побеседуем о здоровье. Аудитория замерла в ожидании моего очередного колкого ответа, а я лишь пожимаю плечами и опускаю взгляд в тетрадь. Толпа разочарованно гудит, кто-то вздыхает. Откуда-то уже послышались шёпотки, однако профессор продолжил лекцию, и я сосредоточилась на своём конспекте. Добродушный рыжий паренёк рядом оказался вовсе не ботаником, а неплохим малым, и дал списать упущенное. Кевин, так его звали, поначалу разговаривал неохотно, но, когда понял, что я не отстану, сдался и позволил узнать немного о нём.  — В общем-то, я — простой парень из пригорода, закончил там школу, а в институт приехал сюда. Живу в общаге с друзьями. Иногда пишу стихи, шарю в компьютерах и прочей технике. Играю в баскетбол. Первостепенными задачами для меня являются образование, наука и прочая чепуха. Даже изучал историю Третьего рейха. Теперь колись, откуда ты? Да уж… Надо было догадаться, что рассказав немного о себе, Кевин потребует откровенности и от меня. Чёрт, сейчас придётся врать, причём искусно и правдоподобно, а я этого не умею. Скрестив ноги и вжавшись в скамью, начинаю рассказ.  — Ну, что тут говорить… Приехала я сюда из Канады к бабушке, которая вскоре умерла и оставила мне квартиру, на которой и живу с моими подругами. Пою плохо, как будто воет полицейская сирена, танцевать не умею, неплохо срисовываю, люблю рок и сериалы и пишу короткие рассказы. Неспортивная ни капли. Раньше плаванием занималась, да и то бросила. Есть брат-близнец. У обоих тяжёлый характер. Вот я и свалила сюда, подальше от него. Скучаю теперь жутко.  — И всё-таки ты какая-то необычная. — Парень отводит глаза и стеснительно улыбается. Я лишь только пожимаю плечами. Ну, а потом мы тупо обсуждали всех лекторов со слов Кевина. Наиболее неуступчивым и требовательным оказался историк. По нему и видно. Зануда. Он то и дело бросает красноречивые взгляды на нас. Если бы не мой новый знакомый, эти пары бы тянулись бесконечно долго и скучно. Однако всему есть предел. Лекция кончилась и студенты медленно потянулись к выходу. Мы с Кевином почему-то задержались. Я с усердием запихнула тетрадь в портфель, а парень завязывал шнурки на кедах, когда обнаружилось, что в аудитории нас только трое. Теодор Тэмпсон что-то разбирает среди бумаг. Неожиданно, он оборачивается и протягивает папку с бумагами моему знакомому.  — Мистер Спайвер, я вас не узнаю. Раньше вы вели себя куда более благоразумно. Думаю, это всё влияние одной особы. Настоятельно прошу, в следующий раз сесть подальше и не мешать мне вести пары. Я не даю ему договорить и нагло перебиваю:  — Это не ваше дело, общаться ему со мной или нет. Однако профессор не повёл и бровью, словно слова, сказанные мной, его не только ничуть не задели, но даже не были услышаны им. Он спокойно продолжил свою беседу с Кевином.  — Кстати, вы просили немного документов и исторических источников по истории Третьего рейха. Держите, это всё, что я нашёл. Надеюсь, они будут вам полезны. — Протянул ему папку.  — Благодарю, мистер Тэмпсон. До свидания. — Парень вопросительно уставился на меня, ожидая, что я последую за ним на выход. Я лишь пожимаю плечами и киваю головой в сторону двери.  — Если хочешь, можешь подождать меня в коридоре. А если нет, то иди на французский. И место мне забей, желательно рядом. Парень кивает и выходит, закрывая дверь. Я сажусь прямо напротив молодого лектора на его кафедру. Смотрю, как его глаза округляются от шока, и он снимает очки. Меня это дико веселит. Спрыгиваю и внимательно рассматриваю бумажки, скинутые на пол моим задним местом. Парень спешно поднимает их здоровой рукой.  — Дурные же у вас манеры, мисс Элизабет. Вы абсолютно плохо воспитаны. Или же скорее не воспитаны вовсе. Впрочем, это не имеет значения. Ваше поведение ужасно. Я быстро приближаюсь к нему и толкаю его обеими руками в грудь, задевая больное плечо, заставляя профессора закусить губу и сморщиться. Мои глаза метают яростные молнии, руки крепко вцепились в белую рубашку. С ненавистью смотрю на спокойное и красивое лицо и ещё больше раздражаюсь. Я почти шиплю ему в лицо.  — Хватит притворяться, что видишь меня впервые. Ты меня знаешь. Это ты вчера охотился на нас с подругой. И именно тебя я вчера подстрелила. Что тебе было нужно? Отвечай, прихвостень Бога! Молодой человек спокойно отрывает мои руки от рубашки и отталкивает меня от себя, осторожно поводя плечом. Стоило догадаться, что выражение лица у него будет равнодушным, однако глаза выдают его. Ох уж эти красивые тёмно-синие глаза, не умеющие лгать. В них видно многое: раздражение, растерянность и желание сделать со мной что-нибудь нехорошее. Однако парень лишь поправляет воротник и обходит меня.  — Ненормальная… На мою младшую сестру напали воры, вот я и пришёл ей на помощь. В стычке с ними и получил ножевое, слышите, ножевое, ранение. Прихвостень Бога… Да у вас же помешательство на религиозной почве. Вам лечиться надо. Это я говорю не как лектор, а как обычный парень и человек. — Он подмигивает мне и, улыбаясь и салютуя мне здоровой рукой, выходит, оставляя меня одну.