***
— Знак Переворота "Даммаку из Зазеркалья"! Некоторое время после объявления этой спеллкарты Сейджа с наслаждением наблюдала, как Шиммёмару, ещё пару минут назад грозившая снести её золотым торнадо ударов молотка, мечется среди сияющего сиренево-белого снегопада пуль, никак не привыкнув к перевёрнутому чувству направления. Такая боевая в начале сражения, теперь кобито была почти смешна, вертясь в своём блюде, словно сама была гарниром к рису. И Сейджа, всячески желая раззадорить её злобу, открыто покатывалась со смеху, схватившись за бока и без труда уворачиваясь от направленных в неё игл. — И это — гордая кобито, победительница о́ни? Курам смех! — говорила она, утирая слёзы. — И кого ты вообще победила? Ты даже с человеком в своё время не справилась — разве по зубам тебе кто-то по-настоящему сильный вроде о́ни? Шиммёмару всё это время слушала её со стиснутыми зубами, стараясь не обращать внимания и сосредоточиться на спеллкарте, но, когда Сейджа так задела её гордость, уже не могла смолчать. Обиженно поджав губы, она вскинула голову и язвительно поинтересовалась: — А кто тогда говорил мне, что с моей силой о́ни — угроза не страшнее фей? Сейджа отскочила от очередной иглы и издевательски оскалилась. — Я и говорила, — признала она и, тут же подёрнув плечами, воскликнула: — Но я просто лгала! Лгала тебе в лицо, как и положено делать уважающей себя аманодзяку — а ты и уши развесила! Шиммёмару вновь затряслась — и тут же еле-еле увернулась от даммаку Сейджи, сперва случайно дёрнувшись в его сторону. Затем она тряхнула головой и, холодно взглянув на Сейджу, неожиданно поинтересовалась: — И всё-таки какой ложью ты одурачила ту девочку — Кирари, кажется? В жизни не поверю, что такая явно хорошая девочка связалась с кем-то вроде тебя, имея выбор! — хмыкнула она на удивлённый взгляд Сейджи. — Неужели, ты обрисовала её ситуацию так, что её невозможно исправить без переворота, что она согласилась даже быть использованной? Сейджа снисходительно усмехнулась. В этот момент её спеллкарта исчерпала себя, и черноту поля ненадолго растворила ослепительная голубоватая серость неба. Осознав, что Шиммёмару не атакует, Сейджа позволила себе на секунду зажмуриться, настолько ярким был дневной свет после погружения в поле действия спеллкарты. А когда она открыла глаза, она с удивлением обнаружила, что между тоскливых свинцовых облаков пробивается солнце. Освещая фигуру Шиммёмару, которая просто стояла в своём блюде и, пытаясь отдышаться, смотрела на Сейджу. Смотрела не с ненавистью, а с горечью. От её выражения в груди Сейджи закипела злоба. "Неужели всего, что я ей сделала, недостаточно, чтобы она меня возненавидела?!" — в какой-то бессильной ярости подумала она. Она ведь и правда сделала всё, что могла: обманывала Шиммёмару, использовала её, предавала, насмехалась — она сделала всё, чтобы Шиммёмару возненавидела её, но так и не сумела заглушить в той чувство привязанности к себе. Так и не сумела разрушить впечатление от своей первой и самой большой лжи — о том, что она — её друг. И, несмотря на всю ту боль, что Сейджа причинила ей, Шиммёмару и сама не может убить в себе эти чувства и разжечь ненависть вместо них. Сейджу внезапно затрясло. Это, несомненно, была ярость, просто не могло быть ничто иное... кроме, разве что, ужаса и отчаяния. Ведь Сейджа никогда не умела принимать чужую любовь. Опять ложь. Сейджа умела принимать любовь. Просто, когда она осознала свою природу, она поняла, что ненавидит быть любимой. Что она не должна быть любимой, если хочет оставаться собой — аманодзяку Кидзин Сейджей, мечтающей совершить величайший в истории всех миров переворот. "Иначе я просто бесполезная бессмертная рогатая девочка", — сказала она когда-то, объясняя необходимость двигаться вперёд и переворачивать всё с ног на голову Са... Едва это проклятое имя готово было всплыть в голове, Сейджа дёрнулась всем телом. Её лицо исказила нервная улыбка, когда она осознала, что едва не подумала о последнем существе, которому позволила себя любить. Позволила приручить и практически сломать себя. Эта страница её биографии, затянувшаяся на четыре десятка лет, покрыла её попытки сохранить себя несмываемым пятном позора — и Сейджа просто постаралась её вырвать. Воспоминания вовсе не помогали в этом деле. Чтобы хоть немного отвлечься, она вновь переключила внимание на странно затихшую Шиммёмару: та не атаковала, а терпеливо ожидала ответа на свой вопрос. И, глядя на неё, Сейджа могла прийти лишь к одному решению: направить свою злобу от воспоминаний на неё и продолжить бередить её раны. Сейджа выпрямилась и, издевательски оскалившись, переспросила: — Какой ложью я одурачила Киракира-тян? Недооцениваешь меня, Шиммёмару: я так не повторяюсь! Всё, что я сказала Киракира-тян — так это правду. Её способность (которая, кстати, почему-то на тебя не подействовала) переворачивает чувства окружающих и, в сочетании с её милой мордашкой, заставляет всех её ненавидеть. Я всего лишь предложила ей вариант, от которого мы обе в выигрыше — как такой же аманодзяку, — Сейджа нарочито беспечно развела руками и невинно усмехнулась. — По-братски, так сказать. Разве странно помочь кому-то, кто с тобой одного вида? — заключила она, склонив голову набок и откровенно издевательски глядя на Шиммёмару — ведь она всеми силами подчеркнула, что у Кирари был шанс на её благосклонность. В отличие от Шиммёмару, бывшей для неё всего лишь инструментом. Шиммёмару, которая, несмотря ни на что, всегда в глубине души не переставала считать Сейджу другом, прекрасно уловила этот подтекст. И именно потому, что она считала Сейджу другом, ей стало сейчас настолько больно. Из неё будто вырвали сердце и истоптали у неё на глазах — вот как она себя чувствовала. И, чтобы хоть немного заглушить эту боль, Шиммёмару сдалась гневу. — Помочь кому-то своего вида? — угрожающе тихо переспросила она. Пару секунд она молчала — а затем истерически выкрикнула: — Для такой эгоистки, как ты — абсолютно невероятно! Ведь ты... ведь ты... Ты никогда никого не любила и не полюбишь! И тебя — тебя тоже никто ни за что не полюбит! — заключила она, выхватывая Волшебный молоток. Сейджа довольно усмехнулась. "Да, да, вот так правильно, — думала она, облизывая пересохшие губы. — Меня никто не любит — и я не люблю никого! И никто, никто никогда-никогда-никогда меня не полю..." — "Ад кобито"! И Сейджа застыла, как вкопанная. В то время как вокруг неё разлетался фейерверк розовых пуль, Шиммёмару с удивлением наблюдала, как Сейджа смотрит на неё со странным, таким неестественным для неё выражением... ужаса? Она была подумала, что ей показалось, но нет: бледность и дрожь Сейджи сейчас красноречиво подтверждали, что та чего-то боится. И пока Шиммёмару в смущении пыталась понять причину странной реакции бывшей союзницы, Сейджа... Перед глазами Сейджи была вовсе не Шиммёмару. Разноцветный свет льющийся из витражных окон. Безумная, одержимая улыбка. Взгляд, полный нежности и желания и в то же время безжалостный. И хрипловатый, насмешливый голос, разливающийся по всему залу и заполняющий собой каждую клеточку тела. "Я безумно люблю тебя, Сейджа!" А затем — розовые пули, прямо перед ней распавшиеся на маленькие белые зёрнышки. Сейджа медленно уклонилась от них, не сводя с Шиммёмару странного пустого взгляда — и внезапно безумно ухмыльнулась. — А ты всегда найдёшь способ напомнить о себе, да, Сатори?.. — пробормотала она себе под нос — и, вцепившись ногтями в шарф, который она так и не сняла, полным ненависти голосом выкрикнула: — Обожаю эту спеллкарту!***
С какой стороны ни посмотри, дела Кирари были плохи. "Горькая радость", "Обнадёживающее отчаяние", "Уважительное презрение" — все те спеллкарты, которые они вместе с Сейджей столько времени доводили до совершенства, были быстро и легко разбиты Рикой — причём та с момента использования "Благословения Якумо Юкари" обходилась исключительно печатями и сферами Инь-ян. Кстати о спеллкарте Рики... — Благословение Сумиёши-сама "Челнок в шторм"! — наконец-то объявила атаку Рика — очевидно, исключительно из уважения к сопернице, а не оттого, что её загнали в угол. "Они с Юкари-сан определённо союзники..." — думала Кирари, когда действие её собственной спеллкарты сошло на нет и чернота воздуха поблекла, перетекая в коричневый. По обе стороны от Рики, словно крылья бабочки, вспыхнули жёлто-оранжевые барьеры, лишь чтобы в следующий миг зигзагообразными движениями устремиться к Кирари... точнее, в её сторону, отрезая от неё края поля боя и сужая пространство. Кирари сглотнула, напряжённо наблюдая, как Рика обеими руками формирует сферу Инь-ян напротив груди. А затем Рика запустила сферу в один из барьеров — и та легко оттолкнулась, как мячик. "...но если так, то зачем Юкари-сан помогла мне остаться в Хакугёкуро? — продолжала мысленные рассуждения Кирари, уклоняясь от сферы, и тут же — от последовавших за ней игл. — Неужто из-за моей способности?.. Нет, — Кирари покачала головой и едва успела остановиться, чтобы не влететь в барьер. — Юкари-сан руководствовалась чем угодно, но не чувствами — поэтому-то она могла нормально со мной взаимодействовать. Значит, у неё был какой-то сложный расчёт? На что, интересно?.." Но ответ найти ей было не суждено. В следующий миг её мысли полностью переключились на собственную безнадёжную ситуацию: она оказалась зажата между барьером и очередной сферой, в то время как прямо на неё стремительно летела игла. Понимая, что в противном случае её ждёт проигрыш, Кирари сжалась, а затем глубоко вдохнула и за секунду до столкновения выкрикнула: — Противоречие "Ненавидящая любовь"! Даммаку соперницы растворилось, обдав Кирари лишь крупицами остаточной магической энергии — и голубые змеи из пуль буквально выпрыгнули из-за её спины, переплетясь в форме сердца — лишь чтобы, сделав пару витков, разбиться на несколько партий острейших осколков, в которых каждый одновременно с остальными устремлялся на врага. "Вот так! — думала Кирари, облизывая губы и наблюдая, как Рика отскакивает от очередной партии пуль — и, не давая себе отдыха, тут же уклоняется от следующей. — Я вытяну из тебя ещё хотя бы одну спеллкарту! Как и просила... нет, предлагала Сейджа-семпай!" "Запомни, Киракира-тян: ты не должна думать, что ты обязана выиграть эту дуэль. Твоя задача — просто попробовать вытянуть из жрицы пару-тройку спеллкарт и немного утомить её — и этого уже хватит с лихвой. Главное — не чувствуй никакого давления. Просто считай, что пробуешь силы — и так ты наиболее эффективно мне поможешь!" Да, не чувствовать давления. Не чувствовать, что в случае проигрыша она провалится или предаст чьи-то надежды — вот что было самым важным в словах Сейджи. Кирари услышала её — но только сейчас в полной мере осознала и восприняла посыл. И от мыслей, что она уже добилась успехов, на губы просилась улыбка, а в груди теплилось приятное чувство удовлетворения. "Даже если и не удастся — ничего страшного, — говорила себе Кирари, расслабленно наблюдая за последним растворившимся рядом осколков. — Но, раз уж всё идёт нормально — почему бы не попытать счастья?.." С такими мыслями Кирари ухмыльнулась... и резко скрылась с глаз Рики — лишь чтобы в следующий миг оказаться со своими змеями даммаку у неё за спиной. ...Минуту спустя действие спеллкарты закончилось, и Кирари, истощённая боем, устало опустилась на землю. В итоге за бой Рика использовала только две спеллкарты против пяти спеллкарт Кирари и вышла победительницей — однако Кирари не чувствовала привычного приступа самобичевания. Нет, сидя на коленях на припорошенном тонким слоем снега камне, она спокойно смотрела в небо, где ещё полыхала ярко-красным (слишком напоминает кровь) пятном её соперница и откуда умиротворяюще медленно падал снег. Наблюдая за лёгким хороводом снежинок, Кирари чувствовала себя уставшей, но полностью удовлетворённой. "То, что я сумела так долго продержаться в бою с Хакурейской жрицей — уже результат..." — подумала она и с лёгкой улыбкой прикрыла глаза. — А ты хорошо держалась, — внезапно раздался голос Рики совсем рядом. — Учитывая, что о тебе раньше ничего не было слышно, я была уверена, что у тебя нет особого боевого опыта... Кирари открыла глаза и повернулась на источник голоса: Рика стояла в метре от неё и глубокомысленно потирала подбородок. Не особенно задумываясь, Кирари пожала плечами и ответила: — Вы правы, Рика-сан: я не слишком опытна в дуэлях даммаку. Просто в последние пару дней меня хорошо тренировала Сейджа-семпай, — слабо улыбнулась она, вновь поведя плечом. Рика понимающе кивнула. — Вот как... Впечатляет, — улыбнулась она. — Получается, ты довольно сильна, раз за такой короткий срок добилась таких результатов. Не хотелось бы встретиться с тобой врагами, когда ты совсем хорошо отточишь навыки. С этими словами Рика протянула ей руку, чтобы помочь встать. Кирари растерянно взглянула на её раскрытую ладонь. До этого встречавшая исключительно злобу, она теперь никак не могла уложить в голове ту благожелательность, которую проявляла к ней Рика. Вместо того, чтобы просто принять её руку, Кирари в итоге подняла неуверенный, практически подозрительный взгляд и поинтересовалась: — Рика-сан, вы обычно насмехаетесь над соперниками после победы и унижаете их или что? Просто иначе ваша доброта сейчас выглядит странно, учитывая, что я... что моя способность... я не контролирую её... — объяснила она на недоумённый взгляд Рики, под конец перейдя практически на шёпот. Рика с лёгким удивлением моргнула. Пару секунд она стояла в прежнем положении, прежде чем выпрямиться и, бросив быстрый взгляд на Сейджу с Шиммёмару вдалеке (их битва явно всё ещё была достаточно далека от завершения), неожиданно села на снег рядом с Кирари. Та вопросительно взглянула на неё, и Рика понимающе кивнула. — Значит, то "жалкое положение", о котором ты говорила во время первой спеллкарты — это твоя способность, которую ты не можешь контролировать и из-за которой окружающие тебя ненавидят. Почти как у сатори, — констатировала она и, вновь кивнув сама себе, проговорила: — Теперь я поняла. Но сейчас, — продолжала она, покачав головой, — я так отношусь к тебе вовсе не потому, что ты как-то перевернула мои чувства. И этому я вижу два объяснения: одно из них связано с тобой, второе — со мной. Кирари склонила голову набок. — Что вы имеете в виду, Рика-сан? — поинтересовалась она. Рика слабо, но крайне довольно улыбнулась. Кирари подумалось, что сейчас она будет говорить на тему, которая ей очень нравится. И действительно: устроившись поудобнее, Рика вскинула одну руку и начала: — Ну, я, пожалуй, начну с объяснения, связанного с тобой. Скажи-ка, Хицуки-сан, сейчас, когда мы встретились с тобой в бою, или когда ты встретилась с Шиммёмару-сан, тебе показалось странным наше поведение? Кирари пару секунд хмурилась, а затем неуверенно покачала головой. — Мне показалось, что вы обе вели себя достаточно логично... Хотя я не могу судить: я ведь вас обеих впервые сегодня встретила... — нерешительно добавила она. Рика вновь улыбнулась. — Ну, по-моему, Шиммёмару-сан ведёт себя вполне в рамках своего характера; да и я, не считая той разговорчивости в начале боя, вполне обычно себя чувствую. Кирари ещё пару секунд хмурилась — а затем широко распахнула глаза в удивлении. — З-значит, моя способность не действует?! — воскликнула она со смесью неверия и радости — и даже слегка привстала от полнящих её эмоций. Впрочем, в следующий миг она вновь опустилась на землю и, прижав руки к груди, с сомнением поинтересовалась: — Но отчего? Я имею в виду, раньше же она работала безотказно, мне даже приходилось... Кирари не договорила и смущённо опустила глаза. Рика склонила голову набок. — Ну, если тебе интересно, у меня есть теория... — уклончиво начала она и, поймав на себе полный надежды взгляд Кирари, серьёзно продолжала: — Я полагаю, что идея распространять твою способность принадлежит Сейдже-сан, а ты ни разу прежде не использовала её именно так, верно? — Получив очередной робкий кивок в ответ, Рика подняла палец вверх и объявила: — Я думаю, что, распространив способность, ты как бы "оттолкнула" её от себя. Грубо говоря, опорожнила источник, — заключила она, кивнув. Кирари пару секунд растерянно смотрела на неё — а затем подалась вперёд и, опёршись на дрожащие руки, взволнованно уточнила: — Т-то есть, вы хотите сказать, что моя способность — как какой-то яд, и мне нужно выпускать её из себя, чтобы она не портила мне жизнь? Это же... Кирари на секунду просияла, впервые в жизни почувствовав, что самостоятельно может избавиться от того, что столько времени мучило её — и тут же вновь поникла, осознав, что так причинит вред окружающим. В том числе той же Рике, которая сейчас так добра к ней. — Нет, — покачала головой она. — Ведь тогда я должна буду продолжать делать то, что делаю, и всем вредить... и быть вашим врагом, Рика-сан... — совсем тихо заключила она, ниже опуская голову, чтобы скрыть румянец. Рика не сдержала усмешки. Когда Кирари подняла на неё робкий взгляд, она объяснила: — Вовсе не обязательно. Я имею в виду, — продолжала она, видя недоверие Кирари, — может, Сейджа-сан ничего такого и не хотела и поступала исключительно из эгоистических соображений, но своими действиями она открыла одну важную вещь: твою способность можно контролировать. Осталось только как-то этому научиться. Думаю, с этим могут помочь в Храме Мёрена — они же как-то справились с менрейки, которая потеряла контроль над эмоциями после утери одной из масок, — заключила Рика, пожимая плечами. Кирари пару секунд недоверчиво буравила её взглядом. Затем она отвернулась и со вздохом возразила: — Я не могу "выпускать" способность без помощи Сейджи-семпай — а без этого меня будут ненавидеть те, кто в противном случае отнёсся бы ко мне хорошо. Рика задумчиво возвела глаза к небу. — М-м, я думаю, что Хидзири-сан справится — у неё ко всем отношение одинаковое... — медленно начала она — В крайнем случае, мы можем задать тебе базу у меня в храме — не думаю, что я стану тебя ненавидеть, даже если твоя способность в полную силу подействует на таких сильных духом личностей, как Хидзири-сан... Кирари окинула собеседницу полным сомнения взглядом. Рика же в ответ лишь улыбалась. Затем она, словно не понимая чувств Кирари, повернулась к сражающимся в небе Сейдже и Шиммёмару. Кирари последовала её примеру: Сейджа хорошо держалась, и Кирари подумала, что у неё нет причин беспокоиться за семпай. Понаблюдав ещё пару секунд, она боковым зрением заметила, как Рика поднимается на ноги, и спешно повернулась к жрице. Та стояла рядом в довольно напряжённой позе и неотрывно следила за ходом боя, будто видя в нём больше, чем видела Кирари. Внезапно Рика шагнула в сторону сражающихся, явно готовясь в скором времени вступить в новую битву. Кирари вздрогнула и инстинктивно подалась вперёд. "Мне ещё надо узнать!.." — взволнованно подумала она, и с её языка сорвалось: — П-погодите, Рика-сан! Вы не сказали мне одну важную вещь, — уже спокойнее продолжала она, когда Рика с заинтересованным видом обернулась на её зов. — Почему вы так уверены, что не возненавидите меня, когда моя способность снова будет работать на полную? Это как-то связано с тем вторым объяснением, которое вы мне так и не рассказали? — серьёзно уточнила она. Рика выслушала её со слегка растерянным видом. Едва Кирари закончила, на её лице появилась неловкая улыбка, и она отвела взгляд, одновременно взяв пальцами прядь волос и в смущённом жесте принявшись её теребить. — Я надеялась, что ты забудешь о нём... — честно призналась она после небольшой паузы. Затем она вздохнула и, вновь повернувшись к Кирари, со смущённой улыбкой продолжала: — Но, раз уж начала, думаю, я должна закончить. Дело в том, что... — Рика сделала паузу, глубоко вдохнула и, посерьёзнев, объявила: — Я просто ничего к тебе не чувствую. Мне всё равно. Кирари не нашлась, что ответить. Не тогда, когда Рика смотрела на неё с нейтральной улыбкой и пустотой в глазах. Подобное признание слишком сбивало с толку, мысли путались, и Кирари просто не могла понять, что ей вообще об этом думать. В итоге она лишь опустила глаза в землю. Рика явно прекрасно видела её терзания — но упорно хранила молчание, продолжая улыбаться своей пугающе спокойной улыбкой. Наконец, Кирари подняла неуверенный взгляд на Рику и робко заметила: — Но вы ведёте себя явно не как кто-то, кому "всё равно"... Рика виновато повела плечами и покачала головой. — Я веду себя так, как мне подсказывают логические рассуждения о "хорошо" и "плохо", но собственно отношения к моим действиям и к окружающим у меня никакого нет — психологические проблемы из-за эмоциональной перенагрузки в детстве, — призналась она. Затем она устремила взгляд вдаль и, чуть помолчав, задумчиво продолжала: — Что до моего нынешнего поведения... Просто я думаю, что в моём положении правильнее вести себя, как хороший человек — вот и всё. Всё-таки защищаю покой Генсокё и его баланс — как Рэйму-сама завещала! Правда, — продолжала она со смущённым видом, — иногда случаются странные сбои: я думаю, что мои действия благотворны — а потом оказывается, что сотрудничество с адской богиней — сомнительное с точки зрения морали решение... Кирари внимательно выслушала её — а в конце не сдержалась и невинно хихикнула. От этого Рика смутилась ещё больше, и Кирари почувствовала, как в груди разливается приятное тепло, а на душе становится легко-легко. — Что бы вы ни говорили, вы точно не злодейка, Рика-сан! — заключила веселящаяся аманодзяку.***
С самого момента объявления той злополучной спеллкарты Сейджа была сама не своя. Если до этого она всем видом показывала, как её забавляет вся эта встреча со старым "другом", и нарочно издевалась над Шиммёмару, то теперь она после внезапной вспышки ярости резко посмурнела. Она уже не отскакивала от даммаку с лёгкостью и своим особым изяществом, делая в воздухе обязательный переворот — она вялыми, почти топорными движениями отходила с пути пуль, двигаясь, как плохо управляемая марионетка. В какой-то момент Сейджа совершенно удивила Шиммёмару тем, что совершила непростительную в даммаку-дуэлях ошибку: она попала под пулю. Конечно, дуэли были организованы так, что даммаку не могло фатально навредить никому из соперников — однако всё равно было негласное правило: ни за что не позволять пуле противника попасть в тебя. Продержаться до истечения действия спеллкарты соперника, предотвратить неизбежное попадание, резко прервав чужую спеллкарту объявлением собственной — эти методы были в ходу, ими пользовался каждый, позволяя даммаку задевать его лишь тогда, когда все собственные спеллкарты были исчерпаны. Да, в начале боя устанавливался определённый лимит допустимых попаданий — но все обычно тут же забывали о нём, едва кто-то из соперников атаковал. Однако Сейджа, несмотря на весь свой опыт побега от охотников за её головой, допустила подобную возмутительную промашку. Шиммёмару вот уже вторую спеллкарту никак не могла понять, что так сильно могло шокировать её, что она забыла всякую осторожность. Впрочем, с того момента Сейджа будто немного пришла в себя. По крайней мере, она стала внимательней и уже не так вяло уклонялась от игл Шиммёмару — но всё равно её настрой резко контрастировал с тем, с которым она вступила в этот бой. Она выглядела... мрачней и серьёзней? — Знак Обмана "Атака обратной иглы"! — наконец, объявила она, вырывая Шиммёмару из размышлений о её странном поведении. После этих слов воздух потяжелел от вязкой черноты спеллкарты Сейджи, и та в мгновение ока запустила себе за спину стройный ряд вытянутых алых пуль. Едва она это сделала, на её лице блеснул знакомый довольный оскал — кажется, во мраке поля и с подлой атакой сзади она окончательно пришла в себя. "Вечно тебе нужно делать гадости, чтобы быть в форме... — подумала Шиммёмару, скривившись, и напрягла все свои чувства, чтобы вовремя заметить летящие сзади пули. Увернувшись, от пары первых рядов (ещё довольно стройных, в отличие от запущенных Сейджей за спину в тот момент), она со вздохом продолжала: — Никогда не понимала эту твою тягу подличать!" И вдруг, именно в тот момент, когда хаотичный набор пуль настиг её и она с трудом стала скользить между ними в своей тарелке, Шиммёмару неожиданно осознала одну вещь: она действительно никогда не понимала Сейджу. Ещё тогда, когда Сейджа приблизилась к ней с предложением перевернуть вместе мир и (якобы) протянула руку помощи, Шиммёмару задалась вопросом: какая выгода с этого самой Сейдже? Неужели она тоже слабый ёкай, желающий перевернуть иерархию в свою пользу и просто не находящий другого способа выбраться со дна? Вовсе нет, очень скоро поняла Шиммёмару: Сейджа достаточно сильна и изворотлива, чтобы выжить в этом мире как он есть. Тогда Шиммёмару успокоила себя тем, что Сейджа, наверное, просто очень сочувствует горю угнетённой кобито — настолько, что готова потерять всё ради неё. "Ведь Сейджа так добра ко мне!" — говорила себе Шиммёмару, глядя на широкую благодушную улыбку подруги и слушая очередную подбадривающую, полную сочувствия... Ложь. Едва Рэйму и остальные раскрыли ей глаза на это, счастливый мир Шиммёмару пошёл трещинами. Напрасно искала она оправдание своей спасительнице, напрасно перебирала в памяти все разговоры с Сейджей и всё весёлые моменты вместе — на месте светлых картин она теперь слишком явственно видела уродливую издевательскую улыбку, пробивающуюся из-за фальшивого "добродушия" аманодзяку. После такого предательства Сейджа не могла не стать врагом номер один для Шиммёмару. Но... Но Шиммёмару и правда слишком цеплялась за своего первого друга. Она искала оправдания, она стремилась понять — честно стремилась все эти сорок лет. Но не смогла. И, наверное, никогда не сможет. Сражаясь сейчас один на один с Сейджей, стойко держась против очередной подлой спеллкарты, Шиммёмару впервые настолько ясно прочувствовала: Сейджа — не её тип личности. Прямолинейная, честная и крепко держащаяся за своих друзей, Шиммёмару совершенно не могла принять образ жизни "образцовой аманодзяку", каким так кичилась Сейджа — подлый, эгоистичный, жестокий, основанный на чистейшей прихоти... и очень одинокий. Нет, определённо, Шиммёмару были гораздо понятнее её нынешние друзья: немного зазнавшаяся, но сильная и гордая Тенши, постоянно требующая от окружающих восхищения её персоной, или Шион, чьим смыслом жизни было стать чьей-то тенью и преданно следовать за ним — восхищаясь силой или уверенностью. Да что там, Шиммёмару казалось, что она даже только что встреченную Кирари сможет понять лучше, чем ту, кого она силилась понять и принять столько лет! ...Так есть ли тогда смысл так цепляться за старую знакомую и продолжать тянуть эту трагикомедию? Внезапно Шиммёмару, до этого лавировавшая в своём блюде между раскиданных по полю в случайном порядке пуль, удивила Сейджу тем, что остановилась напротив (к счастью, там оказался достаточно чистый от пуль участок) и, со спокойной улыбкой глядя на неё, заявила: — Знаешь, Сейджа, я вдруг кое-что осознала: ты настолько сумасбродная, что я, наверно, никогда не смогу понять тебя и посочувствовать тебе. Сейджа, растерявшаяся в первые секунды, натянула свой шарф на нос ("Интересно, с каких пор она носит что-то подобное?" — промелькнуло в голове Шиммёмару) и фыркнула. — И ты только сейчас додумалась до этого? — насмешливо поинтересовалась она — хотя глаза, при всём её старании скрыть чувства, выдавали, что издёвка — не более чем поверхность. Шиммёмару на это пожала плечами и усмехнулась. — Мне нужно было время и нормальный бой с тобой, чтобы увидеть твою сущность вблизи, своими глазами, — спокойно заявила она. Затем она опустила веки, вздохнула и, внезапно широко раскинув руки, с лучезарной улыбкой воскликнула: — А теперь, чтобы я не надумала себе чего лишнего, давай-ка покажи, что ты, несмотря на все эти странности, всё ещё та же противная и не понятная мне аманодзяку! И, за секунду до того, как её поразила пуля, Шиммёмару выхватила Волшебный Молоток и прервала неудавшуюся попытку уравнять себя с Сейджей ("Всё-таки мне не хватает дерзости, чтобы подставиться под пулю..." — с кривой улыбкой подумала она), объявив: — Молоток "Расти ты!" Сейджа пару секунд растерянно глядела, как действие её спеллкарты буквально разъедают розовые пятна поля Шиммёмару — а затем улыбнулась знакомой самоуверенной улыбкой. Откинув назад волосы, она отскочила от оказавшейся слишком близко соперницы и, щёлкнув пальцами, беспечно переспросила: — Расти? Прости, подруга, но я — аманодзяку, так что, пожалуй, сделаю-ка я наоборот! С этими словами Сейджа, успевшая применить на себе свою способность к перевороту, вместо положенного увеличения в размерах вдруг уменьшилась в три раза — так, что ей было легко проскочить между всеми мелкими пулями, выпущенными в неё Шиммёмару. Ловко ускользая от последовавших за ними ножей, Сейджа весело рассмеялась. — О, Шиммёмару, — продолжала она, дерзко взглянув прямо на соперницу, — ты не разочаруешься — ведь я совершенно не изменилась! Шиммёмару неожиданно снисходительно усмехнулась в ответ. — Врёшь как дышишь, Сейджа, — спокойно проговорила она без тени горечи или обиды. — Ведь я же вижу, что за эти годы случилось что-то, что постоянно напоминает тебе о себе. Сейджа от неожиданности едва не столкнулась с маленькой пулей. Впрочем, она достаточно быстро собралась, как физически, так и морально. Остановившись на безопасном месте, она мягко коснулась своего шарфа и, внезапно беззлобно ухмыльнувшись, покачала головой. — Я всего лишь отдаю тебе должок за твой первый "Ад кобито", — заявила она и, выдержав многозначительную паузу, невинно добавила: — Ну, за это твоё "ненавижу", когда ты мечтала, чтобы я осталась! Шиммёмару густо покраснела от нахлынувших воспоминаний о своей "охоте" на Сейджу и истинных чувствах в отношении неё. — Т-так ты всё знала? — смущённо поинтересовалась она, натягивая шляпу на глаза, лишь бы не видеть сейчас Сейджу. Сейджа усмехнулась. Лениво уклоняясь от пуль, она гордо заявила: — Просто у меня был хороший психолог, который талантливо раскрыл мне глаза не прошлое!.. И, кстати, у тебя, кажется, это последняя спеллкарта, да? — как бы невзначай поинтересовалась она, обратив внимание, как бледнеет розовое поле. Шиммёмару промолчала — но умиротворённая улыбка говорила лучше всяких слов. Одного взгляда на неё хватало, чтобы понять: за бой с Сейджей она осознала что-то важное и нашла в себе силы, чтобы отпустить прошлое. "Да... — думала она, прикрывая глаза. — Встретиться с Сейджей вот так было просто необходимо. И теперь, пожалуй, я наконец-то могу перестать считать её другом... и не пытаться видеть её, как врага". В этот момент все ножи и пули, направленные на соперницу, рассыпались на лёгкие искры магической энергии, а розовый спеллкарты поддался серости неба. Действие финальной атаки Шиммёмару завершилось — и теперь они с Сейджей просто парили друг напротив друга, ничего не говоря и лишь глядя друг другу в глаза. Мир словно остановился, и несколько секунд единственным, что напоминало о ходе времени, был мерный танец снежинок между соперницами. Наконец, Сейджа беззлобно ухмыльнулась — и время возобновило свой ход. Напоминая, что Сейджа вышла победителем из дуэли даммаку. Шиммёмару усмехнулась ей в ответ. "Может, ты и победила бой, — говорили её игриво прищуренные глаза, — но и я не проиграла — ведь я нашла свой ответ в нём". Затем Шиммёмару оправила шляпу и, вежливо поклонившись, развернулась к Сейдже спиной. Ей не было нужды что-то говорить — и она твёрдо вознамерилась расстаться без лишних слов. Она уже нашла свой ответ и победила прошлое — а Сейдже только предстоит разобраться со своими убеждениями и призраками. Сейджа прекрасно уловила это настроение. Несколько секунд она провожала удаляющуюся Шиммёмару задумчивым взглядом— а затем, не оборачиваясь, бросила: — И долго ты там стоять будешь... — Сейджа всё-таки медленно повернула голову и, глядя на собеседницу через плечо, закончила: — жрица? Рика, уже несколько минут вежливо стоявшая неподалёку, выступила вперёд и, тряхнув головой, спокойно ответила: — Не в моих правилах лезть в чужую дуэль. Особенно если она решает какие-то личные вопросы участников, — добавила она, отведя взгляд. Сейджа пару секунд оценивающе разглядывала её... а затем усмехнулась. Наконец-то повернувшись к Рике лицом, известнейшая аманодзяку Генсокё скрестила руки на груди и с самодовольной улыбкой проговорила: — Что ж, теперь настало время преступнику наконец-то лицом к лицу столкнуться с грозой нарушителей порядка в Генсокё? — Получив в ответ короткий кивок, она ухмыльнулась и продолжала: — Тогда разрешите представиться... Сейджа деланно поклонилась и, подняв дерзкий взгляд на Рику, объявила: — Кидзин Сейджа — та, кто одним своим существованием перевернула Генсокё с ног на голову — и кто вот-вот сделает это снова! Не приятно познакомиться! Рика слабо улыбнулась. Вежливо поклонившись в ответ, она громко и отчётливо (так непохоже на свою обычную манеру разговора!) представилась: — Взаимно, Кидзин-сан. И, раз уж мы не имели чести встретиться раньше — действующая Хакурейская жрица Хакурей Рика, ученица и преемница Хакурей Рэйму! Однажды Рэйму-сама уже остановила вас, Кидзин-сан, — продолжала она, выпрямляясь — а затем направила на Сейджу гохей и без тени сомнения заявила: — а теперь это сделаю я!