Любовь — это ненависть

      Микасы хватило ненадолго. С двухдневным марш-броском из Эргастулума, конечно, не сравнить, но все время находясь словно на иголках от возможного столкновения с полицией, заснуть за рулем она точно не планировала. Поэтому вовремя свернув с автострады на проселочную дорогу, полуазиатка тотчас направила машину прямо к лесу, надеясь там перекантоваться некоторое время, пока по Стохесс шарилась служба Найла Доука. Обнаружив небольшой съезд между деревьями и продолжая ориентироваться по свету фар, Микаса съехала в это место и, рискуя застрять в каком-то валежнике, очутилась в очередном укрытии, остановив машину на невысокой поляне. Здесь их вряд ли будут искать. Особенно в два часа ночи. Густые деревья хорошо защищали машину от внешнего мира. Найл Доук их здесь не найдет. Поэтому в очередной раз убедившись в правильности своих умозаключений, она устроила голову спящего Леви у себя на коленях и поудобнее устроившись за рулем, мгновенно провалилась в сон, будто накануне возделывала вручную поля, а когда проснулась, расстановка сил заметно поменялась.       Теперь она лежала у Аккермана на коленях, уткнувшись лицом ему в живот. Её тело затекло, но уставшей Микаса себя не чувствовала, если не считать боли в простреленном плече.       — Проснулась? — округлив свои глаза, к ней наклонился Леви. — И как это понимать?       Вместо ответа Микаса перевернулась на спину и уставилась в потолок.       — Не могла тебя добудиться, — быстро она нашла оправдание собственному бездействию, но обвести вокруг пальца Аккермана было не так уже и просто.       — Думаешь, я тебе поверю? — фыркнул Леви, аккуратно прикасаясь к её плечу. — Как ты себя чувствуешь после вчерашней ночи?       — Жить буду, — уклончиво бросила Микаса, вновь утыкаясь лицом ему в живот. Рука Аккермана скользнула по её локонам. И нащупав ухом красноречивую выпуклость в его джинсах, полуазиатка тотчас сообразила, о чем он думал все это время, глядя на неё, заснувшую на его коленях.       — И давно ты так? — осведомилась она, поднимая голову.       — Ну, если учитывать, что ты сопела мне в пах последние минут пятнадцать… — насмешливо протянул Леви, развалившись на сидении.       Усевшись рядом с ним, Микаса немного размяла поясницу. Честно говоря, сейчас бы она прекрасно обошлась без секса, но существовали вещи, которые нельзя было откладывать на потом, в противном случае рискуешь не дожить до их реализации. Близость Аккермана всегда действовала на неё возбуждающе, поэтому сдерживать свое желание она больше не могла.       — Микаса, ты точно уверена, что хочешь этого? — на всякий случай осведомился Леви, с опаской покосившись на её плечо. — Я мог бы просто подрочить, и мы…       — Обычной дрочкой ты сегодня не отделаешься, — властно заявила Микаса, расстегивая верхнюю пуговицу его джинсов. Как же здорово было осознавать, что сейчас в этом лесу они находились только вдвоем, и им никто не мог помешать…       — Помоги снять, — попросила она Аккермана, приподнимаясь с сидения. Аккуратно стащив с неё куртку, Леви невольно оглянулся: — Здесь?       Его глаза потемнели от желания, а на щеках загорелся едва заметный румянец. Микаса отрицательно кивнула. В машине они вряд ли поместятся, какую позу не принимай, поэтому для решения проблемы удовлетворения собственных инстинктов надо было срочно придумывать новый выход из ситуации. И вскоре он был найден.       — Вылезай, — решительно скомандовала Микаса и тут же вспомнив о чем-то важном, невольно добавила: — И, кстати… Возьми там, в бардачке.       Вне машины оказалось прохладно. Несмотря на то, что за окном давно был май, радовать жителей округи Стохесса теплой погодой природа пока не спешила. Впрочем, сейчас Микасе было плевать даже на это. И не рискуя сесть на капот, потому новый вряд ли получиться приобрести в ближайшее время, она предпочла вытащить из машины свою куртку и попросту швырнуть её на землю.       — Микаса, — спокойно отозвался Аккерман, наблюдая за всеми этими приготовлениями со стороны.       — Что?       — Объясни мне одну вещь, — Леви выглядел оскорбленным, держа в одной руке упаковку презервативов.— Почему, когда я собираюсь тебя трахнуть, у тебя никогда ничего нет, зато едва дело доходит до того, что ты начинаешь сама меня домагаться, у тебя обнаруживается целый арсенал необходимых средств.       — Прости, но здесь каждый сам за себя, — пожала плечами Микаса.       — Ошибаешься, — Леви плавно скользнул к ней, обнимая её за талию. — Ты отвечаешь за того, кого спасла… И за того, кого приручила…       Ещё секунда и он чувственно лизнул её по шее.       — Значит, теперь мы отвечаем друг за друга, — согласилась она и, предоставив ему возможность избавить её от одежды, некоторое время наблюдала за тем, как раздевается он сам. Как она оказалась лежащей на собственной куртке, Микаса помнила довольно смутно, — насколько аккуратно уложил её на землю Аккерман, незамедлительно пристраиваясь рядом.       — Как плечо? Не больно? — осведомился он, поправляя свою челку.       — Нет, — отрицательно кивнула Микаса, глядя ему прямо в глаза.       — Хорошо, — удовлетворенно произнес Аккерман, поцеловав её в горло. После чего медленно сползая вниз по её телу, принялся обозначать свой путь легкими укусами, отчего Микасе мгновенно стало холодно. Слегка пошевелившись, она поежилась.       — Леви, не надо, — прошептала Микаса. — Я не люблю нежные прелюдии.       — Заткнись, — хмыкнул Аккерман, приложившись губами к внутренней поверхности её бедра. — Ты настолько боишься нежности и ласки, потому что в твоей голове засела мысль, что это неправильно и ты пытаешься наказывать себя болью. Давай, я постараюсь доказать тебе, что это не так, и все можно чувствовать совсем по-другому.       — Блядь, — взвыла полуазиатка, едва его пальцы неожиданно коснулись её в правильном месте.       — Просто лежи спокойно, — приказал ей Аккерман, — и позволь мне доставить тебе удовольствие.       Проворчав что-то невнятное в ответ, Микаса закрыла глаза, отдаваясь полностью полузабытым ощущениям. Пальцы Аккермана действовали настолько умело и настойчиво, что моментально поплыв, она тотчас его предупредила, что долго не продержится.       — А ты попроси меня, — выдохнул Леви, и не став ломаться в этот раз, Микаса еле слышно проронила: — Пожалуйста…       Это было так возбуждающе — просить о чем-то Аккермана.       — Пожалуйста — что? — уточнил он, лаская её более интенсивнее.       — Трахни меня… — предельно ясно объяснила ему Микаса, находясь на пределе.       — Хорошо, — заключил он, скользнув мокрыми пальцами по её бедру. Широко распахнув глаза, Микаса прикусила губу. В следующий момент до её слуха донесся треск разрываемой упаковки презерватива, а спустя пару секунд она почувствовала прикосновение к своему животу чьих-то обжигающе-горячих губ. Подтянувшись повыше, и продолжая опираться на руки, Леви уставился на неё. Взъерошенная челка, шальной блеск в хищных серых глазах. Микаса никогда не видела его таким.       — Скажи, что хочешь меня, — неожиданно прошептал он, пытаясь сделать её более разговорчивой в постели и прекрасно осознавая, что ей от этого никуда не деться, она отвела в сторону свой взгляд, еле слышно при этом прошептав:       — Я очень тебя хочу.       Этого признания хватило с головой, чтобы начать действовать. И порядочно подготовив её к тому, чего им не хватало все это время, Аккерман вошел в неё одним плавным движением, предоставляя ей возможность привыкнуть к новым ощущениям. На тот момент Микаса до такой степени была возбуждена, что хотела помочь себе рукой, как вдруг перехватив её ладонь, Леви с силой прижал ее к земле.       — Я же говорю тебе — лежи тихо, — проронил он, задыхаясь, и почувствовав в следующий момент его ладонь на своем теле, Микаса со стоном закрыла глаза.       — Нет, — голос Леви вывел её из полузабытья, — смотри на меня, хорошо? Я хочу видеть тебя.       Повиновавшись, Микаса сделала все, что от неё требовалась, не в состоянии ему отказать. И не переставая удивляться, как этому человеку удается действовать настолько правильно, наслаждаясь видом его растрепанной челки и потемневших глаз, выгибаясь, прошептала:       — Быстрее…       Леви понял её намек и тотчас нарастил темп. Микаса тонула в ощущениях, а в её голове не было ни одной законченной мысли. Наконец, она нашла того, кто был способен совершить невозможное и заставить её хотя бы на секунду забыть обо всем. Обычный оргазм длится секунды, но Микасе в тот момент показалось, будто наслаждение длилось ровно столько, сколько времени она провела на проходной психлечебницы, отстреливаясь от вооруженной охраны. Едва все закончилось, Аккерман замер, с трудом переводя дыхание, после чего благодарно коснувшись губами её шеи, устроился слева от полуазиатки, приобнимая за талию. По коже Микасы побежали мурашки. Думать и разговаривать было лень обоим. Хотелось до ужаса курить, но те сигареты, которые ещё оставались в куртке, были безнадежны раздавлены, а до машины, где лежала новая пачка, надо было еще добраться…       Приподнявшись на локте, Леви неожиданно заглянул ей в лицо.       — Я должен был кончить первым.       — У тебя не было шансов, — томно произнесла Микаса, улыбаясь. — Ты слишком качественно меня завел.       — Это, типа, комплимент? — приподняв слегка голову, Леви озадаченно на неё посмотрел.       — Типа да, — кивнула она и почувствовав, что лежит уже не на своей куртке, а на голой земле, точнее на опавшей хвое, предложила ему пойти в машину, чтобы не простудиться. Леви не стал с ней спорить. И тотчас попробовав помочь ей встать, покосился на перепачканный бинт.       — Надо перевязать.       Микаса отмахнулась.       — Как-нибудь потом. Лучше найди аптечку. И воду.       И пока он занимался поисками нужных ей вещей, приняв две таблетки обезболивающего, Микаса жадно запила их водой. В глазах наблюдавшего за её действиями Аккермана читалось такое искреннее беспокойство, что на мгновение ей как будто даже полегчало.       — Пойдем в машину, — предложила она, — я хочу ещё немного отдохнуть, не возражаешь?       — Только за, — кивнул он, устремляясь следом за нею. И что самое удивительное, никому из них не пришло в голову хотя бы подобрать оставшуюся разбросанной по земле одежду, не говоря о том, чтобы просто одеться. Что не говори, но Микасе нравилось прикасаться к обнаженной коже Леви и вдыхать его запах, а что касается самого Леви… Он, как обычно, захотел её вновь.       — Я тебе ничего не придавила? — поинтересовалась Микаса, располагаясь на сидении, точнее между бедер Аккермана, прислонившись спиною к его груди.       — Даже не надейся, — заверил её Леви, целуя её в макушку. И вновь погрузившись в былые воспоминания, Микаса поймала себя на мысли, что подремала бы сейчас прямо в машине, но отдых с Леви не предполагал тишину.       — Что мы будем делать дальше? — осведомился он, пытаясь разъяснить для себя дальнейшую мотивацию её поведения. Микасе подобный вопрос показался странным. Особенно если учесть, что его рука уже лежала между её ног.       — А тебя ещё гложут сомнения?       — Нет, я все прекрасно понимаю, но что будет потом, когда у нас все же получится одеться.       — Найдем какой-нибудь мотель, — мечтательно заявила Микаса, откидывая свою голову ему на плечо, — желательно подальше от трассы и снимем там номер с большой двуспальной кроватью… Потом я запру тебя в номере…       — Зачем?       — Бля, чтобы не украли!.. — рявкнула на него Микаса. — Не отвлекайся, если не можешь одновременно говорить и заниматься делом, то лучше не говори… О, да, вот так… Продолжай… Да-а! Итак, я запру тебя в номере, а сама поеду в магазин, чтобы закупиться едой, выпивкой и презервативами…       — Я потрясен…       — А когда я вернусь обратно, то приму, и оставаясь голой и влажной, зайду в спальню, где обнаружу тебя спящим… Потом я осторожно приподниму простыню, которой будешь ты укрыт и попробую стащить тебя с кровати…       — И за эту попытку разбудить меня в самый неподходящий момент я отволоку тебя снова в душ, — вставил и свои пять копеек в разговор Аккерман, — и жестко тебя там оттрахаю, чтобы отучить от привычки вламываться без предупреждения в спальню к посторонним людям…       — Да, ладно, «жестко оттрахает он меня»… Это скорее я сама заведу тебя в ванную комнату, нагнусь под душем сама и позволю тебе сделать со мной все, что захочешь…       — Мы будем заниматься любовью до следующего утра, а когда устанем до полусмерти, то заснем в обнимку.       — А что будет потом, когда мы проснемся? — спросила Микаса, находя его мысли об их совместном будущем созвучными собственным.       — Мы будем разговаривать о нас, и в частности, о тебе, — подытожил Аккерман. — Если бы ты знала, как многого я хочу узнать о тебе, Микаса… Не беспокойся, о своем прошлом ты можешь рассказать мне только то, что сочтешь нужным. Я не буду задавать тебе слишком много лишних вопросов.       — Прошлое уже неважно, — вздохнула Микаса. — Считай, его больше нет. Но если ты хочешь, чтобы я рассказала немного о себе, тебе придется сделать то же самое. В конце концов, должна же я знать, что ты предпочитаешь на завтрак…       — Ты собираешься принести мне завтрак в постель?       Микаса утвердительно кивнула.       — Тогда мне придется после всего этого разложить тебя прямо на той постели, — заявил Аккерман, — но прежде чем я доведу тебя до экстаза, мне хотелось, чтобы ты призналась мне в своей самой грязной сексуальной фантазии.       — Извращенец…       — Это мы еще посмотрим, кто из нас больший извращенец… — хмыкнул Леви.       — Мои вкусы довольно специфичны.       — С тобой, Микаса, я согласен на все…       Его горячее дыхание в затылок и горячие руки сделали свое дело и ощутив себя опять на пределе, полуазиатка повернулась к нему.       — Леви.       — Что?       — Вылезай, — хитро улыбнулась Микаса.       — Зачем? Нам и здесь хорошо.       — Будем репетировать сцену в душе.