Мы все преодолеем

      Только что проснувшееся солнце осветило все помещения школы яркими утренними лучами. Их теплые, едва заметные касания, дарили улыбки многим обитателям пансиона. Однако кухонным работником столь яркое свечение только создавало трудности в сервировки столов. Окна столовой четко смотрели на восход, из-за чего помещение налилось белым светом.       Буквально через полчаса столовая наполнится учениками и учителями, а у Марии и Надежды не готова и половина. К всему прочему в столь нелегкое утро вся работа по сервировке столов и подготовке к раздаче завтраков легла на их хрупкие плечи.       – Куда же продал этот Володя? У нас работа в самом разгаре, а он прохлаждается где-то. Вчера вообще все с цепи сорвались, а работать одна я должна.       Голос Надежды звучал разреженно. Причина её столько недовольного поведения ясна – она устала. Работа на кухне и без того – не курорт, а тут пришлось встать на час раньше положенного времени и частично взять на себя обязанности Соколова.       – И Галина Васильевна ещё… как не вовремя всё это, – разливая сок по стаканам, Надежда случайно пролила его на белую стереть. – Вот ещё не задача.       – Давай помогу, – Мария тяжело вздохнула и на мгновенье прикрыла глаза. Она сама устала не меньше, но старалась сдерживать свои эмоции.       Справились с заменой скатертью они буквально за минут пять. Хорошо, что ещё не весь завтрак принесли.       – Нет, как терпят Володю, я не понимаю. Постоянно какие-то отлучки: то ему отгул нужен, то уйти срочно.       Маша сжала полотенце в руке: выслушивать, какой Соколов безответственный, у неё не было сил. Сердце девушки и так болело из-за его исчезновения и недавней ссоры, а тут ещё и коллега масло в огонь подливает. Вчера вечером ворчала, сегодня всё утро…       – Доброе всем утро, – в столовую зашел первый посетитель – Виктор Николаевич. Обычно радостный и с добродушной улыбкой, но сегодня к столу раздачи он подошёл угрюмым, его мешки под глазами и бледный цвет лица свидетельствовал о бессонной ночи. – Можно, пожалуйста, кофе.       – Что-то вы рано сегодня, — Надежда налила в чашку горячий напиток и собиралась бросить в него несколько кубиков сахара, как и поначалу просил Поляков. Со временем работнице даже напоминать не нужно было, она выучила его предпочтения, однако сегодня Виктор остановил ее.       – Мне без сахара, – на выдохе произнес он.       Надежда удивленно приподняла бровь. Спрашивать или что-либо комментировать по этому поводу она не стала, лишь налила кофе в чашку и аккуратно подала директору.       Поблагодарив сотрудницу, Поляков направился к учительскому столу.       Едва мужчина успел сделать глоток кофе, как за спиной послышался голос Павла. Мужчина попросил у женщин чашку чая и, аккуратно неся напиток, направился к Виктору.       – Доброе утро! – Лобанов улыбнулся и присел рядом с другом. – Что-то ты сегодня рано.       – Нужно съездить к следователю, в похоронное бюро и навестить Галину Васильевну в больнице, – мужчина тяжело вздохнул и отодвинул чашку с едва тронутым напитком.       – Как она?       – Так и не пришла в себя.       – Вить, ты держи меня в курсе.       – Непременно. А ты чего так рано проснулся?       – Дел много. Сегодня вечером с пятиклассниками на районные еду. Нужно всё приготовить. Вчера как-то руки не дошли.       – Удачи вам! – Виктор с трудом приподнял кончики губ. – Ждем от вас только победу!       – Постараемся.       Лобанов взял в руки чашку с чаем и, слегка раскачав напиток, задержал взгляд на «танцующей» жидкости.       – Вить, конечно, сейчас не самое лучшее время, но мне просто необходимо поделиться с тобой этой новостью.       Директор перевел на друга заинтересованный взгляд.       – Что-то случилось?       – Да, – Паша сделал глоток чая и улыбнулся.       – Надеюсь, это что-то очень хорошее, – Поляков искренне на это надеялся, ведь плохих событий и так достаточно.       – Я хочу предложить Анне стать моей женой.       – Ну, наконец-то, решился. Поздравляю! – подавленное выражение лица тут же сменилось на радостное. Директор звонко засмеялся и пожал руку Павлу. Хоть какой-то лучик света в этом круговороте проблем.       – Спасибо! Только не знаю, как Аня отреагирует на все это. Согласится ли? – от одной лишь мысли об Ане глаза Павла сияли.       – Куда она денется! Она же от тебя без ума. Вы будете отличной парой.       В правдивости своих слов Виктор не сомневался. Он часто наблюдал, как они смотрят друг на друга за завтраком в столовой, на плановом собрании в учительской, как гуляют вместе. С появлением Ольшанкой Лобанов заметно изменился: счастливая улыбка практически не сходила с его лица, особенно если в зоне близости находилась очаровательная учительница начальных классов.        ***       Пока все ученики были заняты на занятиях, Маша приступила к уборке детских спален. Заправив кровати, убрав игрушки, собрав мусор и почистив полы, Мария быстро собрала уборочные принадлежности, после чего покинула комнату. Вершинина закрыла дверь и направилась к следующей. Неожиданно из-за угла показался Володя, который, видимо, решил проведать Риту. Мужчина шёл медленно, уставив взгляд в пол и придерживая левое предплечье.       – Володя, – промолвила девушка.       Сердце её замерло, а сознание охватило странное ощущение: страх одновременно с облегчением. «Слову Богу», – подумала она. Сначала девушка хотела кинуться ему на шею, обнять, но, вспомнив про них ссору и его внезапное исчезновение исчез, глубоко вздохнула и грубой интонацией позвала его. Мужчина же поднял взгляд и тепло, как ни в чём не бывало, улыбнулся.       – Доброе утро! – спокойно сказал он.       – Кому как, – усмехнулась Вершинина.       – Что-то случилось? – мужчина удивленно свёл брови, делая вид, что не догадывается о причинах столь недовольного тона.       – Ты спрашиваешь: что случилось?! Володя, тебя два дня не было? Тебе звонили, писали, а ты молчал. Мы уж думали, что с тобой что-то случилось. Как можно было так поступить?       Девушку возмутило спокойствие Соколова.       – Маша, прости, на телефоне зарядка села.       Она усмехнулась.       – И где же ты был?       – С другом на рыбалке. У нас машина сломалась. Не смогли сразу уехать. Пришлось чинить и остаться на ночь.       – На ночь? Зимой? В лесу?       – У нас утепленные палатки, а в спальных мешках так жарко, что у меня чуть тепловой удар не случился.       Володя говорил с успешной. Если бы Маша знала его один день, то приняла бы его за безответственного болвана, который не думает ни о ком и которому наплевать на собственную дочь. Девушка прекрасно понимала, что если не появляться на работе два дня он мог без всякого угрызения совести, то забыть про Риту мужчина никогда бы не посмел. Значит, с ним случилось что-то плохое, но он пытается это тщательно скрыть.       – Ладно. Толку тебя учить, – Вершинина расстроено опустила взгляд.       Она понимала, что правды от него не добиться, и какой смысл тогда допрос устраивать. Главное, что с ним всё хорошо.       – Маша, я правда, сейчас не в силах что-либо объяснять. У меня не было возможности позвонить. А сейчас извини, я хочу увидеть дочь. Она переживала, – мужчина сделал ещё один шаг в сторону комнаты детской.       – Володя, Риты там нет.       – Не понял, – повар развернулся и направил на Марию вопросительный взгляд. – У них же по средам занятия начинаются с второй половины дня.       – Рита у меня в комнате. Вчера ночью ей было страшно, и она пришла ко мне.       – Спасибо, что не оставила мою дочь! – Соколов благодарно улыбнулся девушке и, не сказав больше ни слова, посмешил к своей малышке.              Рита сидела у окна и так увлечённо рисовала, что даже не заменила открывшуюся дверь и отца на пороге. Мужчина же не торопился заявлять о себе. Улыбнувшись, он тихо подошёл и присел рядом с дочерью, однако та, почувствовав чьё-то присутствие, сразу же отвела взгляд от рисунка.       – Папочка! – радостно закричала малышка, крепко-крепко обнимая отца. – Ты вернулся. Я так ждала тебя, – девочка ещё сильнее сжала рукав папиной куртки.       – Прости меня, солнышко, я не мог тебе позвонить, – Соколов виновато посмотрел в радостные глаза дочери и, нежно поцеловав её в лобик, прижал к себе, как самое дорогое что есть в его жизни.       – Я знаю, что если ты мне не звонишь, значит не можешь.       – Ты уже покушала?       – Да, мне тётя Маша сюда завтрак принесла, – Соколова указала на поднос, на котором стояла пустая тарелка из-под овсяной каши, недопитое какао и нетронутая булка.       – Какая тётя Маша заботливая, – Володя с улыбкой пригладил растрепанные волосы дочери.       – Да, очень. Мне было страшно, и она мне спела колыбельную. Папа, тётя Маша мне очень нравится.       – Мне тоже, малыш.       Володя и до этого не сомневался, что Маша стала бы отличной матерью для его дочери, а теперь он был уверен в этом. Она не оставила его малышку одну, а поддержала и успокоила. А что для отца самое важное в выборе женщины? Конечно же, забота и любовь к его ребёнку. Только вот теперь оставалось понять, нужен ли он и Рита самой Марии. Последний их разговор перед его отъездом заставил сомневаться.       – Время до уроков ещё есть, – приподняв левую руку, на которую были надеты часы, Соколов поморщился от боли.       Во время задержания Твардовскому вновь удалось скрыться, ранив при этом Володю. Последствия недавней огнестрельной раны не давали мужчине нормально функционировать левой рукой. От каждого движения его словно вновь резали ножом. Боль была настолько сильной, что даже обезболивающие средства не спасали. Конечно, ему необходимо оставить руку в покое, но в таком случае придется взять отпуск. Увы, подобный вариант не рассматривал даже сам Соколов. Во-первых, это затормозит сыскную деятельность. Во-вторых, что не менее страшное, Галина Васильевна точно убьет его. В-третьих, Твардовский знал, что ранил своего врага, а сотрудники могли догадываться, что кто-то из агентов работает в школе. Сопоставить ранение одного агента и пропажу сотрудника – несложно.       – Тогда давай погуляем. А то я так соскучилась, – Рита умоляюще надула губки и посмотрела на папу с такой надеждой, что тот даже подумал о том, чтобы ненадолго всё-таки оставить работу и уделить хоть полчаса дочери.       Увы, в таком случае он точно надолго не задержится на месте шеф-повара школы, а эта работа ему просто необходима для общего дела.       – У тебя ещё есть время, а вот мне пора бы бежать, а то наша дорогая Галина Васильевна из меня отбивные сделает, – мужчина печально улыбнулся.       – Не убьет, Галина Васильевна в больнице, – Рита опустила печальные глазки.       – Что случилось?       – Тётя Маша сказала, что ей сердце починить надо. Пап, она же вылечится?       – Конечно, – Соколов слегка улыбнулся и нежно провел ладонью по щеке дочери. – Даже не сомневайся в этом. Или ты не знаешь нашу Галину Васильевну?       В ответ малышка слегка приподняла кончики губ       – Рит, вечером я приду к тебе в комнату. А теперь беги.       – Папа, а можно я с тобой на кухне побуду? – малышка умоляюще сложила ручки.       – Хорошо, – засмеялся Володя, – только сначала переоденься.       Девочка решила не заставлять отца долго ждать, она быстро вскочила с кровати и тут же выбежала из комнаты.       Володя же подошёл к столу, взял поднос, на котором стоял завтрак Риты, и взяв его в правую руку, направился к двери. Нести его в одной руке было достаточно неудобно, да и сам мужчина уже пожалел, что взял его. В итоге Соколов непроизвольно наклонил поднос, и всё стоящее на нём слетело на пол.       – Мда, теперь мне от Маши вдвойне влетит.       Раздраженно вдохнув, мужчина присел, чтобы собрать осколки разбившихся тарелки и чашки, а также промокшую остатками какао булку. Несмотря на своё ранение, мужчина достаточно быстро разобрался с осколками, по крайней мере крупные собрать удалось, осталось только вымыть пол, однако Смирнова и Вершинина не хранили швабру в своей комнате. Володя уже собирался встать, но заметил ещё один осколок, который улетел к ножке кровати. Он неохотно потянулся за ним и увидел на стене очертание руны «Одал». Символ был едва заметным, красовался на одной из нижних плиток. Мужчина подвинулся поближе и внимательно осмотрел изображение.       – Откуда он здесь? – шёпотом произнёс Соколов и попытался отодрать плитку от стены, но она так легко не поддалась.       Володя достал из куртки ключи и острым краем зацепил угол плитки – она тут же выдвинулась вперед. Мужчина без труда достал её. Перед ним открылась небольшая скважина, в которой лежал какой-то сверток, завернутый в старую тряпку.       – А это еще что такое? – Володя хотел уже его развернуть, однако услышав шаги и голос Маши, тут же убрал сверток под свитер и закрыл дырку плиткой. В этот момент Маша как раз зашла в комнату.       – Володя, что произошло? – возмутилась девушка, увидев поднос с разбитой посудой и грязные полы.       – Прости, Маш, – улыбнулся повар, – хотел убрать за Ритой тарелки, она же так и не соизволила их унести, но я оказался таким неуклюжим.       Девушка ничего не сказала, лишь вышла из комнаты и буквально через несколько секунд зашла с ведром и шваброй.       – Маш, давай я помогу.       – Не стоит, – обижено произнесла Маша и, окунув швабру в ведро и выжав тряпку, принялась вытирать пол.       – Спасибо тебе, Маш, за всё. Ты один из немногих в этой школе, кто помогает мне. Я нагрубил тебе перед отъездом. Прости меня, – Володя чувствовал себя виноватым за ту ссору, за то что пропал без предупреждения, но признаться, ему было приятно беспокойство Вершининой. – Ты мне так помогаешь с Ритой, прикрываешь меня перед Галиной Васильевной. Я правда благодарен тебе за всё. Даже не знаю, что делал бы без тебя, – Соколов слегка приподнял кончики губ.       Маша улыбнулась в ответ. Девушке было приятно слышать эти слова именно от него.       – Это ты меня прости. Я полезла не в своё дело. Я не должна была говорить тебе все те слова. Если ты не хочешь мне рассказывать – не нужно, но знай, что если у тебя какие-то проблемы, я постараюсь помочь тебе тем, чем смогу. Ведь ты не оставил меня, когда мне нужна была помощь.       – Значит мир?       – Мир, – Маша улыбнулась.                     ***       К вечеру Маша закончила всю работу. Устало передвигая ноги, она направилась на законный отдых, однако увидев идущего навстречу Володю, остановилась. Мужчина, опустив взгляд и державшись за предплечье, буквально скрылся за дверью своей комнаты, так и не заметив Вершинину.       Марии показалось странным поведение Соколова. Тем более что утром он точно также держал руку на левом предплечье, а сегодня в течение дня с трудом управлял ей. «Может, не стоит лезть в его дела» – подумала девушка. Получить ещё порцию негатива она не хотела. Любопытство же и желание всё-таки узнать, что скрывает повар, победили. И забыв про свои утренние слова о то, что ей не важно, что у повара за секреты, Мария подошла к его комнате и постучала.       Послышались шаги и щелчок замка.       – Маш, что случилось? – Соколов удивлённо свёл брови: он не спешил впускать девушку.       – Я войду?       – Да, конечно, – мужчина отошёл от прохода       В комнате девушка огляделась. Ничего необычного она не заметила.       – Ты так быстро прошёл, даже не посмотрел на меня, – она направила на Соколова вопросительный взгляд.       – Прости, устал очень, – Володя улыбнулся как ни в чём не бывало.       – Ты за руку держался, что у тебя с ней? – она перевела взгляд на место ранения. Он практически не пользовался левой рукой, лишь прижал к боку, словно боялся пошевелить ей.       Мужчина тяжело вздохнул. Почему он должен ей всё объяснять, он не понимал? Она начинает заходить слишком далеко, это и пугало Соколова. Ей бы в агенты к князю. Ничего не упускает из виду.       – Просто неудачно встал. Может, растяжение, – он продолжал улыбаться, но делал это с трудом. Подобный допрос напрягал его.       – Я посмотрю? – Вершинина подошла ближе и не дожидаясь разрешения, хотела прикоснуться, но Соколов отшатнулся.       – Не стоит.       Наверное, он неудачно повернулся или ещё как-то дёрнул руку. Почувствовав пронзающую боль, мужчина скривился от боли и набрал побольше воздуха, чтобы не закричать.       – Как же, справишься ты? Снимай кофту.       – Маш, очень прошу тебя: не лезь.       – Опять какие-то тайны? – она усмехнулась.       – У каждого из нас есть тайны. У тебя в том числе.       – Про мои ты знаешь.       – Не думаю, что ты будешь рада, когда узнаешь мои.       Володя не понимал, что она хочет от него и чего добивается. И подобный разговор очень не нравился мужчине. Ведь было же с утра всё хорошо. Она сказала, что ей не важно, кто он. Пообещала не лезть в его дела.       Однако Володя понимал, что повязку ему просто необходимо сменить. Самостоятельно сделать это он не сможет. А кого ещё просить, кроме Маши? Мужчина сильно рисковал, прежде всего жизнью своей дочери, но доверился.       «Не должна она быть связана с ними. Не должна…» – подумал Соколов       – Хорошо, если хочешь помочь – помоги. Мне нужно поменять повязку. Сам сделать не могу. Предупреждаю, что ничего не скажу тебе. Если тебя интересуют подробности, ты их не узнаешь. Уж прости, – категорично произнес повар. На его лице не мелькала привычная добродушная и шутливая улыбка. Выражение его лица передавало серьёзность и беспокойство.       – Я просто хочу помочь тебе. Обещаю, что спрашивать ничего не буду. Ты очень мне помог, и я хочу ответить тебе тем же. Если ты попал в какую-то истории...       – Маш, я благодарен тебе. Правда. Но уверяю, что я ни во что не вляпался и полностью отдаю отчёт своим действиям. Просто не могу тебе рассказать всего.       В ответ Вершинина промолчала. Как только мужчина начала снимать кофту, руку пронзила ужасная боль. Он скривился и сквозь зубы прошипел.       – Я помогу, – спокойно сказала девушка и, расстегнув одежду, осторожно стащила рукав с больной руки.       На предплечья повязка сидела отлично, за весь день она так и не сползла, но уже достаточно пропиталась кровью. Вершинина аккуратно разрезала верхний слой бинта и начала разматывать его. Под повязкой оказалась рана. Маша взяла в руки салфетки, которые лежали в аптеке повара, и с осторожностью стёрла кровь. По характеру ранения несложно было догадаться, что оно от пули. Она бросила Володе вопросительный взгляд, но тот лишь покачал головой, напомнив, что та обещала не спрашивать ни о чём. Девушке глубоко вздохнула и приступила к обработке раны.       С перевязкой Мария справилась быстро. Закрепив её, она принялась бинты и лекарства в аптечку.       – Спасибо, – Володя улыбнулся. – У тебя неплохо получается.       – Я, пожалуй, пойду, – она встала и подошла к двери, и только успев прикоснуться к ручке, как Володя сказал:       – Маш, останься, пожалуйста. Очень тебя прошу.       Девушка обернулась, а Володя с улыбкой посмотрел на неё.       – Ты извини, но завтра рано вставать. Тебе, кстати, тоже. Я приду ещё. Тебе завтра нужно будет снова поменять повязку.       И ушла. Девушка быстрым шагом добралась до своей комнаты. Закрыв её на ключ, она уперлась спиной в дверь и медленно скатилась. Сил совсем не было. Да и желание вставать. Мало того, что на работе дико устала, так её и эта ситуация с Володей. Она никак не могла понять, что с ним происходит. С одной стороны она видела заботливого отца и внимательного мужчину, а с другой стороны ей не давали покоя пистолет, его исчезновение и это огнестрельное ранение. Она сразу узнала, что рана именно от пули. Видела уже подобные.       Странно, но Маша вдруг ощутила, что совсем не боится повара. Что-то глубоко внутри подсказывало, что она не знает самого главного: того, что объясняет всё. И как же хотелось узнать это «что-то».       Она переживала за него. Никогда бы не подумала, что сможет беспокоиться за кого-то, кроме сына. А тут Володя и Рита. Почему именно к ним она прониклась симпатий, девушка не понимала. Ну как так-то? Что такого произошло? Он помог ей и поверил. Ну и что? Она же не обязана из-за этого беспокоится за него. Может, это просто чувство благодарности?       Мария тяжело вздохнула. Как же все запутано. Не хватало ещё роман на работе завести. Нет, на это она точно не рассчитывала. Может, ей просто отпустить ситуацию и помочь Володе, когда тот обратиться? Взаимопомощь – вот что их может связывать.       Девушка неохотно встала и медленно подошла к своей кровати. На неё она буквально рухнула. И закрыв глаза, её мысли снова занял Володя. Да что же в нем такого? Он же просто повар, который помог ей. Или нет? Маша с трудом ответила на этот вопрос.       Нет, он не просто повар Володя. Её действительно, беспокоит его судьба. И она совсем не боится его. Нет, рядом с ним даже какой-то спокойно и уютно. Маша чувствует защиту и поддержку. Да, Соколов уже давно перестал быть для неё просто коллегой. И что с этим делать, Вершинина не знала.       Вернувшись в комнату, Аня сняла верхнюю одежду, сапоги и подошла к зеркалу, чтобы причесать растрепавшиеся из-за шапки волосы. Не успела девушка взять расческу, как увидела в отражении зеркала пожилого мужчину, который пронзительным взглядом смотрел на неё. Ольшанская глубоко вздохнула и, прикрыв глаза, с тревогой приготовились принять очередной удар. Визит биолога всегда подразумевает что-то очень нехорошее.       – Добрый вечер, Константин Викторович, – как можно спокойнее произнесла Аня и начала быстрыми движениями причесывать волосы, чтобы отвлечься от нежелательного гостя, а самое главное – не показывать ему свой страх.       – Добрый или не добрый, это не тебе решать, Аня.       Он на несколько секунд замолчал и принялся расхаживать туда-сюда, о чём-то размышляя.       Анна же постаралась успокоиться. Девушка сделала глубоких вдох и медленно вздохнула, стараясь не думать о причинах позднего визита биолога.       – Значит, попрощалась с Лобановым, – неожиданно сказал Войтевич и остановился.       – Проводила на соревнования, – поправила Ольшанская.       – И как же долго будет отсутствовать твой кавалер?       – Три дня.       – Хорошо, значит у тебя будет время.       – Будет время на что?       Девушка резко развернулась и направила испуганный взгляд на гостя. Сердце её билось с бешеной скоростью. Аня не знала, что ещё от него ожидать, какую сейчас он поручит ей работу.       – Чтобы подобрать нужные слова.       – Слова на что? – голос Анны начал дрожать, в который раз показывая испуг перед этим типом.       – Ты должна расстаться с ним, – он говорил спокойно, словно озвучил незначительную и самую обычную просьбу.       – Вы шутите?       Девушка смотрела на Войтевича взглядом, наполненным ненавистью и презрением. Как он может указывать ей, с кем быть, а с кем расставаться? Какое он имеет право вмешиваться в её личную жизнь?       – Нет, Анна, всё очень серьёзно. Ты проводишь с Лобановым слишком много времени, – биолог убрал руки за спину и снова принялся расхаживать по комнате из стороны в сторону. – А после того, как ты переехала к нему, общаться с тобой стало сложнее.       – Вы не имеете право, – она повысила голос, но биолога это только рассмешило. Неужели она думала, что что-то сможет заставить его изменить решение. – Моя личная жизнь не имеет никакого отношения к вашему делу. Я согласилась работать на вас, но…       – Послушай меня, девочка, – Константин Викторович бросил на Ольшанскую гневный взгляд. – Всё что касается тебя, касается и нас. Если тебе что-то не нравится, мы можем расторгнуть наш договор, однако в таком случае я не могу ручаться за безопасность твоего Лобанова.       – Вы не можете, – на глаза начали проступать слёзы.       Она из-за всех сил старалась держаться уверено, но напор биолога, его требования сломали с каждым разом всё больше и больше ломали характер девушки.       – Я всё могу. А ты должна помнить, чем обязана нам. У тебя два выхода: ты выполняешь наше условие и все остаются живы или ты игнорируешь мои слова и в скором времени приходишь на опознание своего физрука. Время ещё есть. Советую хорошенько всё взвесить, – больше Войтевич не сказал ни слова, лишь её раз бросил угрожающий взгляд и удалился.