РЕИНКАРНАЦИЯ

Маленькая девочка балуется, вертит головкой и без того растрёпанные тёмные волосы разлетаются в воздухе. Малышка похожа на воробушка, который только что искупался в луже. — Ну, Белоснежка, прекрати. Посиди спокойно, дай тебя причесать. Девочка оборачивается, глаза лукаво блестят, она морщит свой вздёрнутый носик, но наконец успокаивается и костяной гребень аккуратно и бережно скользит вверх и вниз, приводя голову малышки в относительный порядок — но это не надолго. Ну вот и всё — маленькая девочка целует женщину в щёку: — Я люблю тебя, мама. — Я тебя тоже, милая. Стремглав убегающую Белоснежку перехватывает горничная, и они уходят. Женщина остаётся одна в кресле, улыбаясь каким-то своим мыслям… … Эмма открывает глаза в темноту и потирает щёку — ей кажется, что она всё ещё чувствует этот поцелуй. Лили, которая сидит рядом с диваном в кресле, с книгой на коленях, ехидно улыбается: — Что опять тот сон? — Почти. В этот раз я её причёсывала, а потом Белоснежка ушла в свои покои заниматься основами дворцового этикета с гувернанткой… Лили хмыкает: — Мне даже завидно — просто кино. Ты королева, живёшь во дворце, мать известной сказочной героини… Эмма вздыхает: — Ты же помнишь эту сказку — Белоснежка быстро осталась сиротой… И из-за происков Злой Королевы превратилась в разбойницу. Грабила кареты, обчищала купцов… Лили кивает: — Яблоко, Прекрасный Принц. И жили они долго и счастливо, пока не померли в один день. Она подлила ему яду в суп, а он ей в кофе. Свон с недовольным видом морщит нос: — Какая ты не романтичная, Лили! Фу! Пейдж поднимает палец вверх, выглядит при этом важной, как университетский профессор: — Я реалист, а не романтик. Все эти сказки — розовые слюни и сопли для маленьких девочек, которые ещё верят в Санта-Клауса и Пасхального Зайца. — Ты циник. Лили не возражает и просто пожимает плечами: — Может быть и так. Я трезво смотрю на вещи. … Эмма косится краем глаза в книгу на коленях у Генри — не стоит сильно отвлекаться от дороги: — Что там у тебя? Сказки? — Не совсем, — лукаво улыбается мальчик. До самого города Эмма не смотрит на Генри — не до того. Слышно только, как он шелестит страницами книги. … Их встречает слегка встрёпанная женщина с покрасневшими глазами . Эмма улавливает тонкий аромат хорошего виски — на её месте она сама бы опрокинула пару стаканчиков, чтобы успокоиться. Шериф перетаптывается у дверей особняка. — Генри, где ты был?! — Регина лихорадочно ощупывает сына так, словно проверяя — всё ли на месте. — Я её нашёл! — кричит мальчик, вырываясь из материнских рук и влетая в дом на такой скорости, что шериф чуть не прыгает в сторону, чтобы не быть сбитым с ног. — Свою НАСТОЯЩУЮ мать! Эмма растерянно разводит руками. Регина великолепно держится — в глазах тревога и боль, но губы растягиваются в самой любезной улыбке: — Не хотите ли выпить, мисс…? — Свон, — Эмма старается, чтобы её улыбка выглядела не менее искренней, а не походила на оскал. — Эмма Свон. Регина одним царственным кивком отсылает шерифа, обе женщины проходят в дом. Генри, судя по всему, убежал к себе наверх. — Виски? Сидр? — Сидр, пожалуйста. Эмма отмечает про себя, что у Регины прекрасная осанка, она двигается необыкновенно изящно и легко. Регина ставит стакан на стол и перехватывает взгляд гостьи — Эмма упёрлась взглядом Миллс в декольте: — Простите? Эмма слегка краснеет: — Откуда у вас этот медальон? Брови Регины почти незаметно приподнимаются — она удивлена вопросу, но не показывает вида: — Подарок покойного мужа. — Простите… Регина отмахивается: — Ничего. Меня выдали замуж почти силой и его смерть не была большой потерей для меня. Он был много старше, чем я. «А для меня нет. Это была бы большая потеря…», — думает Эмма. — Итак, это Генри вас нашёл, мисс Свон? Эмма делает большой глоток из стакана — ей надо немного привести голову в порядок. Вполне возможно, видела подобное украшение в ювелирной лавке. Её сны - это просто компиляция, коллаж и этот медальон один из кусочков смальты. Простое совпадение. Мало ли что ей снилось… — Да. Только не знаю как. Это конфиденциальная информация. Я сама не искала его, мисс Миллс. Не интересовалась им. Забыла о нём на годы — было совсем не до того. Самой бы выжить, встать на ноги. Так что его появление было для меня сюрпризом. И не сказать, что приятным. … Чёртов сидр! Чёртов волк! Но теперь Эмма застряла в городе по меньшей мере на неделю — механик уверял, что столько ему понадобится, чтобы поставить любимый и верный автомобильчик Эммы, последнюю память об отце Генри, на колёса. Эмма заселилась в единственную гостиницу города и сейчас пила кофе в кафе, которое было, судя по всему, центром всей общественной жизни городка — на новое лицо без стеснения пялились. Все. «Ещё совпадение, Свон?» — Эмма мысленно произнесла это с интонациями малоприятного типа, местного нувориша, мистера Голда. И его голосом. Эмма внимательно смотрела на женщину в синем платье — в снах Эммы она звалась Голубой Феей. Главная над всеми остальными феями. — Это Рул Горм, — Голд был тут как тут. — Я не умею читать мысли, просто вы так пристально на неё уставились, мисс Свон. Она наша Мать Настоятельница. — Спасибо, мистер Голд. Голд поклонился и отправился к прилавку, где ему был выдан заказ — Бабуля сразу перестала улыбаться и смотрела на Голда с тревогой, словно ожидая от него нехорошей выходки, но Голд вполне любезно раскланялся с бабулей и Руби и исчез за дверью. К всеобщему облегчению. … Маленький комочек бумаги чуть не попал в чашку с кофе. Эмма оглянулась — Регина сидела к ней спиной, а Генри слишком торопливо уткнулся в свою тарелку. «Нам надо встретиться. Я должен показать тебе книгу.» … Эмма поморщилась — на ней, конечно, были джинсы, но эти плохо оструганные доски… Не хотелось бы получить пару заноз в нежные места. Генри вручил биологической матери книгу. — Что с тобой? — Генри с тревогой на лице пытался заглянуть Эмме в глаза. — Ничего. Кажется, какая-то щепка таки пробила мои джинсы… Может пересядем на нормальную скамью? Пока они шли до скамьи, Эмма пыталась успокоить дыхание — откуда?! Откуда этот художник узнал про все её сны? Эти залы, картины на стенах, даже служанки, даже узоры на шторах — всё это было знакомо, слишком знакомо. Снилось из года в год, почти каждую ночь. Белоснежка… Словно художник сидел рядом и зарисовывал её сны. Или это были не сны? В этих снах она видела себя в зеркале — высокая молодая женщина, с такими же, как у дочери, тёмными волосами. И на рисунках в книге — это было то же самое лицо. Ева, мать Белоснежки. Белоснежка и Прекрасный Принц. Как её девочка выросла… ЕЁ ДЕВОЧКА?! «Не сходи с ума, Свон… Ещё успеешь». Белоснежка и Принц с крохотной дочерью на руках… Одеяльце… Одеяльце?! Эмма смотрит расширившимися глазами на Генри. Тот, очень довольный, кивает: — Да, мама. Ты дочь Белоснежки и Прекрасного Принца. Эмме приходится вцепиться в скамью двумя руками — голова кружится. … — Я думала, что вы уже покинули нас, мисс Свон, — улыбается Регина. — Мой «жук» пока в ремонте, мисс Миллс. И я думаю подзадержаться в городе, — улыбается Эмма в ответ. — Что так? — Я поговорила с НАШИМ доктором Св… Арчи и он согласился со мной, что мой внезапный отъезд может привести к нежелательным последствиям — Генри опять сбежит и всё начнётся по новой… Нам стоит посетить Арчи вдвоём или втроём. Думаю, что это просто необходимо для всех нас. Для вас, меня и Генри. — Я ещё поговорю с Арчи, — сердито хмурится Регина. — Это ваше право, мисс Миллс. «А я пока присмотрюсь к тебе — и что такого Леопольд в тебе нашёл, хотела бы я знать?»