РЕИНКАРНАЦИЯ

Дверь в лавку распахнулась настежь, и хозяин недовольно нахмурился — его оторвали от любимого занятия. Тёмный копался в тёмных глубинах механизма с тёмным даже для Голда предназначением. Но, кажется, это всё-таки был древний будильник. Малефисент опустила на прилавок пакет со шкатулкой в форме яйца. — Кажется, это принадлежит тебе, дорогуша? — Да. Я очень благодарен, что сберегла дорогую мне вещицу. Голд аккуратно опустил шкатулку в один из ящиков и запер. Малефисент с интересом смотрела за манипуляциями, что проделывал Тёмный с ларцом: — Что там? — Магия. Приберёг на чёрный день. Вот и пригодилась. Пора вернуть волшебство в Сторибрук. Малефисент недовольно фыркнула: — Почему ты сам в гости не заглянул, а прислал этого мальчишку, поддельного принца и Истинную любовь Белоснежки? Он весь паркет в тронном зале исцарапал своим дурацким мечом. Сначала нахамил, потом бегал от меня по всему замку разве что не по потолку, засунул твою драгоценную шкатулку, неудобно сказать куда. Не беспокойся, я её вымыла. И на сладкое выбил мне окно, пришлось звать стекольщика. Тёмный фыркает от смеха: — Ну, извини, дорогая. Зато ты хорошенько повеселилась, гоняясь за этим недотёпой. Разогнала немного свою хандру. Малефисент рассеяно улыбнулась: — Ну да… И как это – быть дедушкой внука Белоснежки и сына Спасителя? — Привыкаю понемногу. … Эмма подошла к окну и озадаченно нахмурилась: — Сиреневый туман над нами проплывает... Набрала номер, который, с тех пор, как Генри зачастил в лавку дедули, практически выучила наизусть: — Ваша работа, мистер Голд? Судя по голосу, Тёмный был доволен, как кот, сожравший хозяйского попугая: — Не беспокойтесь, помощник. Ничего страшного не происходит. Просто возвращаю дух нашего мира — магию. — Понятно. … Дежурство в эту ночь оказалось не тяжёлым, а хлопотным — подростки, мать их… Очередная жалоба от местного привидения — оно жило, как и полагается, в доме с привидениями, а подростки любили устраивать там шумные вечеринки. Эмма получила очередную слёзную жалобу и клятвенное обещание переехать со всей роднёй проживать в участок. Шериф явилась домой еле волоча ноги — почерк у призрака был такой, что любой участковый терапевт обзавидуется. Не текст, а несколько строк кардиограммы. Отдельные буквы можно было опознать и Эмме удалось дешифровать несколько слов, на это ушло полночи. Поэтому вежливый стук в дверь Эмму не обрадовал — пришлось открывать глаза и выпутываться из пледа: — А, привет. Заходи… Мэри Маргарет Бланшар, бывшая Белоснежка, а ныне учительница младших классов единственной школы в Сторибруке, вдруг обнаружила, что в новой реальности никто не хочет вспоминать кем она была и относиться к ней иначе чем, как к учительнице местной школы. «Всё что было ТАМ — там и осталось». — Вот теперь я чувствую себя по-настоящему проклятой… — грустно констатировала Бланшар. Дэвид даже носа из-за газеты не высунул. Кому сейчас в этом мире нужны её таланты в стрельбе из арбалета и лука, метании ножей и умении держаться в седле? Корона осталась в иной реальности, как и трон. Она попыталась заручиться помощью бывших соратников и занять кресло мэра, но её просто проигнорировали, а собственный супруг высмеял. — Если ты к Регине, она сейчас в мэрии. Какое-то очередное совещание по вопросам водо- и газоснабжения. Эмма забралась с ногами на диван, Мэри Маргарет уселась в кресло. Хлопнула входная дверь. Генри. Определённо, заглядывал к дедуле. Такой купаж из ароматов пыли, лака, клея и неизвестных Эмме химических веществ можно составить только просидев некоторое время в одной из задних комнат лавки Голда. К ним прилагался запах корицы — Белль баловала своего почти внука. — Привет, бабушка! — Генри пронёсся мимо и взлетел по лестнице. Эмма только проводила сына взглядом — малыш свёл её и Регину, теперь Эмма часть самой странной семьи в мире… Бланшар тоже смотрела Генри вслед — совсем молоденькая девушка вдруг обнаружила, что она мать и бабушка. При том, что до недавнего времени оставалась девственницей. У магии Тёмного оказалось довольно грубое чувство юмора. — И как нам с тобой теперь быть? — большие серьёзные глаза Белоснежки смотрели на Эмму. Девушка ждала ответа. «И это моя мама?! Младшая сестра разве что… Или племянница». — Мы с Региной вступаем в брак. Отец должен вести дочь к алтарю, а мать вытирать глаза платочком от проступивших на них счастливых слёз. Короче, рыдать от умиления. — Когда? — 20-го октября. Белоснежка достаёт из сумочки ежедневник и делает пометку на двадцатое число: — Последний раз я плакала, когда умер отец. От умиления никогда. Недавно смотрели «Ушедших с ветром», все салфетки в доме и пару рулонов туалетной бумаги извёл на себя Дэвид. Называется «Устроим романтический вечер, дорогая!», блин! Эмма кивает: — Я принесу несколько луковиц. Или нашатыря. Слёзы я тебе обеспечу. Снежка смотрит на взрослую дочь с иронией. Эмма широко улыбается: — Ага. Мне пришлось научиться рыдать в нужный момент без всякого нашатыря и лука. С папашей твоего внука разыгрывали целые спектакли, чтобы «обуть» очередного лоха. Белоснежка озабоченно хмурится: — Надеюсь, ты не учишь Генри ничему такому? Эмма крутит головой: — Не-а. Стащить твою кредитку это он сам додумался. Видно, по наследству что-то из криминальных талантов передалось. Белоснежка поднимается с места: — Ладно. О вашей свадьбе я ещё поговорю с Региной. — И вы опять станете родственниками. Ты будешь её свекровью или тёщей. Белоснежка только фыркает в ответ и уходит, а Эмма снова забирается под плед и засыпает под мурчание телевизора. Спит до самого вечера и возвращения Регины с работы.