***
— Профессор! Профессор Снейп! Да остановитесь вы, черт вас возьми! — Гарри нагнал его у самого спуска в подземелья. Снейп застыл на месте, а затем резко обернулся. — Что вы себе позволяете, Поттер? — черные глаза недобро сощурились, но вопреки обыкновению — и, надо сказать, здравому смыслу — Гарри отчего-то не испугался. — А вы? — вместо извинений выпалил он. — Что вы все время хотите мне сказать? — Только то, что говорю, — профессор слегка поднял бровь. — Но я не понимаю! Зачем все эти намеки? Об осторожности, о внимательности… — Какие намеки? — Снейп внезапно оказался прямо перед ним. То есть, еще мгновение назад их разделял добрый десяток шагов, а теперь профессор стоял к нему так близко, что Гарри чувствовал чуть горьковатый запах каких-то трав, исходящий от его мантии. Он поднял взгляд, и у него сложилось впечатление, что черные глаза заглянули ему прямо в душу. — По-моему, я выражаюсь предельно ясно, — его голос звучал едва слышно. — Вы должны вспомнить, Поттер. — Вспомнить что? — выдохнул Гарри, отчаянно ища ответ в холодных черных глазах. Он не понимал, что происходит. Северус Снейп с первого курса был его самым нелюбимым преподавателем. Бесконечно придирался по поводу и без, язвительно высказывался об его умственных способностях, снимал баллы за малейшую провинность, и все это только потому, что в школьные годы у них был конфликт с отцом. В общем-то, у Поттера не было ни единой причины хорошо относиться к учителю зельеварения, не говоря уже о том, чтобы доверять ему, но сейчас… сейчас Гарри испытывал странное ощущение, что их со Снейпом что-то связывает. Вечно мрачный профессор показался ему вдруг единственным настоящим в этом безумном мире. — Все, — глаза Снейпа чуть заметно расширились, и Поттер понял, что проваливается в них, как в пустые тоннели. В памяти сверкающим калейдоскопом замелькали осколки воспоминаний, связанные между собой, но в то же время, будто из совершенно разных жизней. Голодное, нищенское детство, бродяжничество, мелкое воровство… и тут же, будто альтернативной реальностью — смутно знакомый домик в пригороде, мешковатая одежда, тесный чулан… Террор Волдеморта, знакомство с Гермионой — худенькой девчонкой с чумазым личиком и разбитыми коленками, падение Статута, приют Дамблдора… Заикающийся профессор в фиолетовом тюрбане, дневник в черной обложке, ослепительно-сверкающий серебристый олень… Смерть Рона, скалящаяся ухмылка Пожирателя, падающий маггловский вертолет… Кубок, вспыхнувший синим пламенем… А затем наступила темнота.***
— Тебя что-то беспокоит, мальчик мой? — голубые глаза директора излучали тепло и понимание. Гарри сжал пальцами ноющие виски. Он с трудом помнил, как оказался в кабинете директора, все вокруг было словно в тумане. В глаза словно насыпали песка, отчаянно болела голова и подрагивали руки. — Я не знаю, что со мной происходит, профессор, — выдавил он, чувствуя, как внутри поднимается волна дурноты. — Но я так больше не могу… я сойду с ума… — Не волнуйся, Гарри, — голос Дамблдора звучит ласково, ему хочется верить. — Ты можешь рассказать мне все. Что бы с тобой не случилось, я обязательно тебе помогу. — Да… — он зажмурился, отчаянно пытаясь сосредоточиться. — Да, мне очень нужна помощь… — Хорошо, расскажи мне, что тебя тревожит? Или, если хочешь, я могу пригласить сюда твоих родителей… — Нет! — Гарри резко вскинул голову. — Не надо. Он и сам толком не понимал, почему у него это вырвалось. Но видеть родителей не хотелось. Это было странно, раньше он бы не раздумывая поделился всем с отцом или мамой, но сейчас… Сейчас он не чувствовал их. Словно их никогда не было в его жизни. А счастливое детство, совместные завтраки, первый поход в Косую аллею — все казалось лишь миражом. Иллюзией. Он попытался вызвать в памяти их лица, но перед глазами сама собой возникла холодная могильная плита. — Как скажешь, — директор выглядел слегка удивленным. — Что ж, тогда я внимательно тебя слушаю. Твои друзья сказали, что тебя мучают кошмары… — Да, — Гарри потер воспаленные глаза, где-то на краю сознания мелькнула тревога, но он отогнал ее. — Да, мне снятся сны… Я не знаю, как это объяснить, я вижу… какую-то другую жизнь. Это словно воспоминания, но не мои… То есть, какого-то другого меня… — Эти сны пугают тебя? — тихо спросил Дамблдор. — Пугают… это не то слово, — Поттер потряс головой. — Та жизнь, которую я вижу, она ужасна. Она как самый худший кошмар, но в то же время она очень реальна… Реальнее, чем настоящее. — И ты хочешь избавиться от них? Ты готов на все, чтобы больше не видеть этих снов? Гарри внезапно замер, медленно подняв взгляд на директора. Что-то в словах Дамблдора показалось ему странным, интуиция взвыла дурным голосом, лоб обожгло болью, и на мгновение Поттеру померещилась вместо добродушного лица профессора жуткая змеиноподобная маска со сверкающими кроваво-красными глазами. Гарри в ужасе вскочил и попятился к двери. — Что с тобой, мальчик мой? — насторожился Дамблдор. Наваждение развеялось, и директор вновь выглядел добрым и слегка обеспокоенным, но Гарри продолжал по инерции пятиться к двери. — Извините… Простите, я… мне надо… Он развернулся и пулей выскочил из кабинета, буквально слетел вниз по лестнице и бросился по коридору к спуску, ведущему в подземелья. Мысли лихорадочно метались в голове, дыхание сбивалось, перед глазами все плыло. Он даже не понимал толком, куда бежит, пока не обнаружил себя неистово колотящим в дверь личного кабинета профессора Снейпа. Которая вдруг распахнулась сама собой, стоило Гарри осознать, где он. — Поттер? — Снейп, проверявший за столом эссе, поднял голову. — Профессор, помогите мне, — прошептал он, вцепившись в косяк так, что, казалось, никакая сила не способна сдвинуть его с места. — Пожалуйста… — Закройте дверь, Поттер, — неожиданно резко сказал Снейп, замерев с занесенным над пергаментом пером. — Что? — Войдите и закройте дверь, Поттер. Заприте ее! К горлу подкатила тошнота. Плохо понимая, что делает, Гарри шагнул через порог и, захлопнув дверь, запер ее на ключ. В то же мгновение он ощутил сильное головокружение и, потеряв ориентацию в пространстве, начал оседать на пол, но чьи-то сильные руки подхватили его, не дав упасть. — Тише, Поттер. Не стоит делать резких движений. Просто дышите, — Снейп осторожно усадил его на длинную скамью возле стены, и Гарри с облегчением прислонился спиной к холодному камню. — Глупый мальчишка! Ничему тебя жизнь не учит! — О чем вы? — заплетающимся языком пробормотал Гарри, с некоторым изумлением обнаружив в голосе профессора нотки беспокойства. — Помолчите, — сквозь зубы процедил Снейп, зачем-то вглядываясь ему в глаза. Его лицо было так близко, что Поттер вдруг с удивлением заметил, что радужки у профессора на самом деле не черные, а темно-карие. Пульс отчего-то участился, а откуда-то из глубин памяти вдруг всплыла совершенно незнакомая картинка — маленький черноволосый мальчик в сильно потрепанной одежде, забившийся в угол и испуганно сжавшийся. А затем в ушах раздался звон разбившегося стекла. — Черт вас побери, Поттер! — неожиданно рявкнул профессор, возвращая его в реальность. — Вы можете хоть на минуту сосредоточиться? Дышите ровно, не думайте ни о чем… — Я не могу, — Гарри моргнул и обнаружил, что Снейп сидит на скамье рядом с ним, прислонившись затылком к стене и прикрыв глаза. — То есть… я постараюсь. — Зачем вы ходили к директору? — тихо спросил профессор, не открывая глаз. — Я надеялся, что он поможет мне… меня мучают кошмары… Иногда мне кажется, что та, другая реальность — моя настоящая жизнь, а эта — счастливый сон… — Вы не спите, Поттер, — внезапно сказал Снейп, повернув к нему голову. — Вы не спите, но вам необходимо вспомнить, — тонкие пальцы до боли сжали запястье. И Гарри снова ощутил, как летит в пропасть.