Hassliebe

       — Боже, что я натворила? — шептала я, лежа на кровати лицом вниз. Так, как я бежала домой несколькими минутами ранее, я не бегала никогда в жизни. На балкон взлетела за считанные мгновения и теперь готова была самой себе горло перерезать, лишь бы больше Меркуцио на глаза не попадаться. Он-то, конечно, утром наверняка этого помнить не будет, но мне перед самой собой так стыдно, что просто ужас. Лучше бы я прямо там под землю провалилась. А вот ведь такие жертвы только из-за Джульетты, чтоб ее… и вот где она теперь? На улицу, к черту, не сунусь больше. Хватило мне ночных прогулок на всю оставшуюся жизнь, честное слово.  — Лиси, ты уже вернулась? Мне казалось, что ты там останешься надолго, — тихонько хихикнула кузина, заглянув в мою спальню и аккуратно прикрыв дверь, дабы не быть услышанной. Я, не поленившись, приподнялась на локтях и швырнула в нее самой большой подушкой, которая только у меня была. Сестра, не ожидая такого выпада с моей стороны, не успела увернуться, и импровизированный снаряд прилетел ей точно в лицо. Девушка ойкнула и оскорбленно взглянула на меня, поджав губы.  — А что? Я из-за тебя… да я ж никогда… — безуспешно пыталась подобрать слова я, но в итоге просто махнула рукой и упала обратно на кровать. Джульетта горестно вздохнула и приблизилась ко мне, присев на краешек постели. Она ничего не говорила о венчании, но на губах играла радостная улыбка, а значит, все прошло хорошо. Вопросов я задавать не собиралась — захочет, сама расскажет, к тому же сейчас я слишком сильно занята муками совести.  — Неужели все так плохо? — спросила сестра, а я только перевернулась на спину и, глядя в потолок, хныкнула.  — Я с ним лично враждую уже десять лет, мы друг другу глотки перегрызть готовы при первой же возможности, о чем ты? — пробормотала я, прикусив губу. Как ни странно, радовало одно. Я скоро уеду и больше его не увижу. Пожалуй, единственный плюс этой свадьбы. Но… с другой-то стороны, Меркуцио вносил в мою жизнь определенный смысл. Ну, например, не умереть раньше него, чтобы посмотреть, как он сам кровью истечет.  — Как можно просто враждовать столько лет? — удивилась кузина, немного развернувшись ко мне. Я пожала плечами, даже и не зная, как объяснить.  — Сложно понять, когда ты находишься в стороне от всего этого. И вообще, — встрепенулась я, возмущенно взглянув на девушку, — это не просто вражда! Это глубочайшая ненависть, ее черта с два искоренишь, — я фыркнула, вспоминая все встречи с Меркуцио за последнюю неделю. Возможно, в глазах Джульетты все выглядит иначе, особенно после того, как она увидела одну из не совсем привычных разборок.  — Именно поэтому все свои рассказы ты строишь вокруг Меркуцио? — хитро улыбнулась кузина, заставив меня едва заметно покраснеть. Нет, я, конечно, часто упоминаю его, но не настолько же… Хотя со стороны виднее, и в данном случае это как-то не очень хорошо.  — Уверена, что все дело в ненависти, а не наоборот? Быть может, так ты пытаешься скрыть те чувства, что… — вдохновленно начала Джульетта, обнимая мою любимую подушку. Я скривилась. Нет-нет-нет, вот кто угодно, только не этот напыщенный индюк!  — Хватит, — прервала я девушку наконец, чтобы не взбеситься окончательно. Мало того, что она пытается доказать мне, что я что-то там за ненавистью скрываю, так еще и навязывает мысли о любви к врагу! — То, что ты вышла замуж за Монтекки, не значит, что мы закончили с ними враждовать.  — Но ведь Меркуцио не относится к Монтекки. Он — племянник Эскала, и уж тебе ли об этом не знать, — со всей серьезностью глядя мне в глаза, твердо произнесла Джульетта. — Лицисия, послушай… мой отец не станет противиться, если ты скажешь, что ты не любишь Дэмиэно и не хочешь за него выходить. Он поймет, если ты захочешь остаться с Меркуцио. Поверь.  — Да не люблю я его и оставаться с ним не хочу! — вскрикнула я, резко сев и ударив ладонями по кровати. — И своего отца ты слишком плохо знаешь, раз говоришь такое. Ему плевать на мои чувства, даже если бы они действительно были! Я вышла из-под его контроля уже давно и сразу же оказалась в немилости, так ты думаешь, что тут он резко подобреет? Нет, Джульетта, это не произойдет. Скварчалупи слишком богат и влиятелен, чтоб так просто разорвать с ним помоловку. К тому же… это отличный способ избавиться от меня навсегда.  — Тогда зачем ты поцеловала его? — проигнорировав практически все, что я сказала, продолжила гнуть свое девушка. Я зарылась пальцами в волосы и, обреченно застонав, потянула за пряди.  — Да потому что иначе он увидел бы вас с Ромео, вот почему! — сквозь ком в горле вновь крикнула я и отвернулась. Кузина вздрогнула и затихла. Я тяжело дышала, сдерживая вновь рвущиеся наружу слезы. Я ненавидела плакать. Ненавидела с детства, потому что это было проявлением слабости. А я должна была быть сильной, чтобы Тибальт мог гордиться мной. С самого раннего детства я старалась сделать все, чтобы стать в его глазах лучше, чтобы он меня заметил и начал уважать. Все, что я делала было только для него и ради него.  — Все будет хорошо. Мы обязательно придумаем что-нибудь, — резко обняв меня, прошептала сестра. Я кивнула, уткнувшись лбом в ее плечо, хотя ни одна из нас в эти слова не верила. Мы обе знали, что у меня нет надежды: либо умереть, либо уехать со Скварчалупи, чтоб через пару дней он меня убил.  — Ты… ложись спать, а я пойду, — осторожно отстранившись, улыбнулась Джульетта. Я вновь кивнула, не желая говорить, дабы обойтись без этих никому ненужных слез. Помахав мне напоследок, девушка вышла из комнаты и, прикрыв дверь, направилась к себе. Я устало вздохнула и откинулась на постель, изучая потолок. Произошедшее отдавалось странной болью в сердце, но не вызывало ни капли отвращения. Я приложила пальцы к груди, почувствовав, как сердце вновь ускорило свой ритм. Мне так не хотелось признавать правоту Джульетты. Это сломало бы все мои принципы и установки, с которыми я жила всю жизнь. Надеялась я лишь на то, что утром смогу трезвее оценить ситуацию. Во снах ведь часто приходит решение проблем, не правда ли? Но уснуть в ту ночь мне так и не удалось.

***

POV Автор Меркуцио все так же сидел на земле у церкви и пялился вперед, кажется, даже не моргая. Ему так и не удалось напиться. Нет, выпил-то он вина предостаточно, только это не помогало. И даже то малое помутнение разума прошло, стоило ему увидеть Лицисию. Она прикрывала лицо капюшоном, но юноша не стоило многих усилий узнать ее платье со шпагой за поясом. Проклятье, а ведь и в кабак он пошел только из-за нее, из-за того, что хотел забыть ее ко всем чертям и встретиться разве что в Аду. Но встретил рядом с церковью, одну. Так паршиво он никогда себя не чувствовал. Даже ему было видно, что за язвительностью девушка абсолютно точно прячет такое отчаянье, которое его дяде, искренне желающему перерезать глотку каждому человеку из обоих кланов, и не снилось. Меркуцио был рад. Просто рад тому, что она сидела рядом с ним, чуть ли не касаясь головой плеча, и молчала. Провести с ней хоть несколько минут в полном спокойствии стало какой-то отдушиной, которую юноша так долго не мог найти. Метался из стороны в сторону, ища встречи, ища шанса коснуться Капулетти хоть кончиками пальцев. И как же его бесила эта непреодолимая тяга именно к этой девушке. Когда она повалила его на землю, он, кажется, даже не сильно и удивился. И не такое вытворяла, каждый раз получая грязный комментарий в свою сторону. Но в этот раз, хоть и не хотел нарушать такую вот своеобразную традицию, он не успел ничего сказать. Она сделала то, чего не позволяла себе никогда — поцелуй. Вот так вот просто, без всяких романтических речей и прочего, взяла и поцеловала. Казалось, ей было плевать на его мнение, хотя он был и вовсе не против; только оторопел, почувствовав горячее дыхание на своих губах, а после и неуверенное прикосновение. Меркуцио ни разу не терялся в подобных ситуациях — наоборот, перехватывал инициативу, а здесь даже забыл, что вообще умеет двигаться. В конце концов сумел соориентироваться, положил руку ей на поясницу, мягко прижимая к себе, и даже собирался углубить поцелуй, как она отстранилась, глядя на него большими испуганными глазами. Пробормотала что-то в свое оправдание и убежала, оставив его в гордом одиночестве и непонимании. Юноша вновь взглянул на небо, а после перевел взгляд на церковь. Глубокая ночь, но, быть может, Брат Лоренцо все же примет его? С детства ненавидивший церкви Меркуцио сейчас испытывал стойкое желание посетить это место. Единственный выход для него. Говорить с Лицисией? Пф, что за бред? Это все лишь наваждение. Вокруг него ведь вьется столько девушек гораздо красивее и лучше нее, так почему только этой девчонке удалось буквально околдовать его?  — Здесь кто-нибудь есть? — спросил юноша, заглянув внутрь. Рядом со шкафом стояла высокий мужчина, лица которого в свете свечей не было видно. Но племянник Эскала знал, что это был Лоренцо, не иначе.  — Меркуцио? — обернулся мужчина, лишь подтвердив догадки юноши. — Не ожидал увидеть тебя здесь. Что-то случилось?  — Пожалуй, — немного помедлив, ответил он, мотнув головой. — Какое-то наваждение.  — У наваждения есть имя? — улыбнулся Лоренцо, подойдя поближе к Меркуцио. Тот пожал плечами, немного удивленно поглядев на собеседника. Его проницательности можно было лишь позавидовать.  — Есть, — произнес юноша, не зная, стоит ли говорить о ней. Он уже несколько раз успел пожалеть, что вообще пришел сюда. — Лицисия.  — Лицисия… — задумчиво прошептал мужчина, приложив большой палец к подбородку, а спустя несколько секунд изумленно посмотрел на Меркуцио. — Лицисия Капулетти? С которой ты устраиваешь бойни каждый день?  — Именно, — кивнул повеса, заложив руки за спину. Да уж. Такие бойни, что весь город собирается, чтобы посмотреть.  — И в чем же наваждение? Неужто появилось желание убить ее? — аккуратно предположил Лоренцо, внимательно глядя на юношу. Тот отрицательно покачал головой.  — Я не понимаю… не понимаю, почему хочу видеть ее каждый день. Почему всякий раз ищу возможности прижать ее к себе. И почему я напился, узнав о ее свадьбе, — пробормотал Меркуцио, не поднимая глаза на собеседника. Было стыдно за то, что такие чувства в нем вызвала какая-то Капулетти.  — Мальчик мой, а любил ли ты когда-нибудь? — с улыбкой спросил мужчина, положив руку на плечо черноволосого юноши. Тот нахмурился и неопределенно повел плечом, не зная, что ответить.  — Могу лишь предположить, что те чувства, которые ты испытываешь при виде этой девушки, называются любовью. Но, — заметив негодование на лице племянника Принца, продолжил он, — решай сам. Я не могу помочь, пока ты не разберешься сам в себе. Быть может, твоя ненависть к ней стала болезнью. А может и любовью.  — Я понял, — кивнул юноша и, не прощаясь, покинул церковь в полном раздражении. Какая к черту любовь? Зависимость, не более. Слишком много чести. Поцеловала она его, что с того? Эмоции — единственное, для чего она была ему нужна. Те эмоции, которые она давала ему из раза в раз, и заставляли провоцировать Лицисию и сталкиваться с ней. Точно! Именно так оно и есть. А этот поцелуй только запутал. Ну, ничего. Утром она вновь будет на площади, вот там-то сполна и получит за свой выпад. Пожалеет о том, что вообще решила нагрубить ему тогда, десять лет назад.

***

POV Лицисия Утром не прояснилось ничего. Совершенно. Я только устала больше, остаток ночи размышляя о своей жизни. О событиях прошлого, о настоящем и будущем. И последнее радужным быть совершенно не обещало. Да и особо долгого будущего я себе не пророчила, если честно. Я чувствовала острую необходимость пойти к Брату Лоренцо. Не знаю, зачем и почему, но это было мне жизненно необходимо. Не тратя времени на сборы, я, в чем была, вышла из спальни, предварительно оставив под кроватью кинжал и шпагу. О данном брату обещании я не забывала. Несмотря на ранний час, в доме кипела жизнь. Слуги сновали туда-сюда, кто-то даже не здоровался со мной. В главном зале, через который мне вдруг понадобилось пройти, тоже были люди. Да еще какие… и дядя, и Скварчалупи, и даже Тибальт за колонной, в тени.  — Лицисия, куда ты собралась? — строго спрсил граф Капулетти, заметив пытающуюся незаметно сменить направление меня. Я вздохнула и поплелась к нему, поняв, что пройти тихо не выйдет.  — Доброе утро, дядюшка, граф, — я присела в реверансе, молясь Богу, чтобы не упасть, — прошу прощения, я всего лишь хотела немного прогуляться, не более того. Однако, если вы против, я незамедлительно вернусь в свою комнату.  — А… — оторопел дядя и перевел вопросительный взгляд на моего жениха. — Граф?  — Пускай идет. Простится с городом. Мы уезжаем завтра на закате, так что можешь прогуляться без меня.  — Благодарю, — кивнула я и, еще раз сделав реверанс, вышла на улицу. Завтра, значит. Черт, как же скоро… К церкви я бежала, спотыкаясь о каждый выступающий камень. Меня разрывало от необходимости увидеть Лоренцо, хотелось просто разрыдаться от безысходности. Церковь встретила меня холодом и пугающей тишиной. Монахи ходили мимо, но не произносили и слова, даже двигались они, словно тени — бесшумно. Меня передернуло. Но при виде Лоренцо я сразу же успокоилась. Он всегда внушал мне доверие и внутреннее спокойствие.  — Лицисия? — изумленно спросил он, заметив меня, неловко стоявшую в дверном проеме. — Уж не сговорились ли вы?  — Что? Вы о чем? — поинтересовалась я, нервно сглотнув. Мужчина слегка замялся, решая, нужно ли объяснять.  — Меркуцио приходил ночью, — наконец сдался он, а меня словно молнией прошибло. Вот же черт…  — Он спрашивал обо мне? — задала еще один вопрос я и, получив в ответ короткий кивок, ужаснулась. Неужели рассказал? Господи, значит не одна я переживаю об этом. Наверное. Ну не пришел бы он сюда просто посмеяться.  — Сейчас не о нем. Ты ведь тоже хотела поговорить о чем-то? — перевел тему Лоренцо, явно не желая дальше говорить о Меркуцио.  — Вообще-то именно о нем я и хотела поговорить… — неловко улыбнулась я. — Или не совсем о нем. Но… он тоже важен здесь. Завтра меня увозят в Пизу. А я не хочу. Не хочу уезжать отсюда, не хочу уезжать с ним, с этим Дэмиэно, — скривилась я, сжав руки в кулаки. — Джульетта уверяет меня в том, что это из-за Меркуцио, говорит, что наша ненависть уже и на ненависть не похожа. Я не знаю, что мне делать…  — Поговори с Меркуцио, пока не поздно, — незамдлительно отозвался Лоренцо. — Это нужно вам обоим, поверь.  — Хорошо, — кивнула я и уже развернулась, чтобы уйти, как все же кинула через плечо, — спасибо. Наверное, этот разговор действительно был необходим нам. Мне. Он был необходим мне, и это главное. Но то будет через несколько часов, когда он точно будет на площади, а пока… пока я хочу все же в последний раз пройтись по Вероне. Погулять в саду и попрощаться со знакомыми. Потому что завтра моя жизнь изменится. Навсегда.