Hassliebe

       — Выйди, — угрожающе рычал Тибальт, сжимая руки в кулаки. Меркуцио ухмыльнулся и сложил руки на груди, всем своим видом показывая, что исполнять приказ и не думает.        — Много хочешь, — фыркнул он наконец, не сводя не менее озлобленного взягляда с противника. — Сам иди отсюда. Я устало вздохнула и потерла переносицу. И так каждый Божий день. Грызутся, как дворовые псы, и никак не могут добиться хотя бы шаткого, но все же перемирия. В такие моменты я абсолютно искренне жалела о том, что влезла в разборки между ними на площади. Лучше бы закололи друг друга прямо там.        — Вы мне надоели. Оба, — произнесла я, привлекая внимание мужчин. Они вновь перекинулись уничтожающими взглядами, безмолвно обвиняя друг друга во всех смертных грехах. Господи, да когда же эта дурацкая рана окончательно заживет?! У меня уже руки чешутся хорошенько начистить морду и брату, и Меркуцио. — Тибальт, иди-ка остынь. Мне нужно поговорить с этим обалдуем.        — Но., — начал было брат, но, наткнувшись на мой умоляющий взгляд, осекся и кивнул. Племянник Принца посмотрел на него, как победитель на проигравшего, гордо задрав нос. Кажется, даже не обратил внимания на то, как я его назвала.        — Я тебя сейчас ударю, — предупредила я, немного подтянувшись и приняв сидячее положение. Меркуцио с насмешливой улыбкой посмотрел на меня через плечо и, дождавшись, пока Тибальт плотно закроет дверь, ведущую в мою спальню, уселся рядом со мной.        — И о чем ты хотела поговорить, любовь моя? — пропел юноша, непозволительно близко склонившись к моему лицу. Впрочем, это было приличнее того факта, что он спал со мной в одной кровати, как бы я не пыталась его выгнать.        — Для начала, ты знаешь, где Дэмиэно Скварчалупи? — спросила я, глядя собеседнику в глаза. Улыбка сползла с лица Меркуцио, уступив место серьезному выражению. От прежнего веселья не осталось и следа.        — На попечении у Дьявола, — процедил он, сжав пальцами мое одеяло. Я непонимающе взглянула на юношу.        — В смысле?        — Он был на полпути к Пизе, когда на него напали. Его зарезали, как свинью, — объяснил Меркуцио и, уловив мой подозрительный взгляд, поспешно добавил. — Валентин рассказал.        — Валентин? — я нахмурилась, усиленно вспоминая человека с этим именем. — Твой брат?        — Да, — кивнул племянник Принца, — он приехал четыре дня назад.        — Хорошо, — задумчиво прошептала я, прикусив губу. Почему-то никаких чувств по поводу только что услышанной новости я не испытала. Ни радости, ни сожаления. Ничего. Только пустота. — Ты сидел здесь все время, пока я…?        — Да, — не дожидаясь окончания вопроса, ответил юноша, внимательно глядя мне в глаза, выбивая из колеи. Я ощутила, как покраснели щеки, а я улыбка, вновь появившаяся на губах Меркуцио, только подтвердила это. Я смущенно кашлянула, вызвав этим лишь тихий смешок со стороны собеседника.        — Моя очередь спрашивать, — воспользовавшись моей заминкой, племянник Принца придвинулся еще ближе ко мне и, явно решив поиграть, принялся шептать на ухо, иногда задевая его губами. — Ночь у церкви. Ты поцеловала меня. Зачем?        — Ты ведь знаешь ответ, — как можно более безразлично фыркнула я, отметив, что юноша и не думал менять позу. — Я не хотела, чтоб ты видел Ромео с Джульеттой. Поцелуй — первое, что…        — Но я все равно тебе не верю, — он уткнулся носом мне в висок, заставив судорожный выдох сорваться с моих в миг пересохших губ. Его поведение приводило меня в замешательство, но Меркуцио, похоже, все устраивало.        — Это твои… Ты что делаешь?! — взвизнула я, стоило ему одним рывком перевести меня в положение «лежа» и нависнуть надо мной, многообещающе ухмыляясь. Он удерживал собственный вес на руках, которые расположил по обе стороны от моей головы. Я инстинктивно сжалась, этим резким движением дав ране вновь напомнить о себе.        — Неужели так сложно сказать правду? — улыбнулся Меркуцио, коснувшись моего лба своим. Я сглотнула, глядя на юношу широко распахнутыми глазами. Он терпеливо ждал моего ответа, не произнося ни слова.        — Но это и есть правда, — дрожащим голосом прошептала я, не смея отводить взгляд от потемневших глаз Меркуцио. Конечно, я бессовестно лгала, хоть и понимала, что племянник Принца все прекрасно видит и чувствует. Но какой-то внутренний барьер словно не позволял сказать правду, раз за разом вынуждая меня краснеть все больше под пристальным взглядом карих глаз.        — Ты же знаешь, что врать — это очень плохо, — опираясь теперь на локти, хрипло прошептал Меркуцио мне на ухо, зубами аккуратно прихватив мочку. — Я все равно выбью из тебя эти слова.        — Прекрати, — поняв, что юноша разгорячился не на шутку, я уперлась ладонями ему в плечи, пытаясь отодвинуть его. Но моих сил явно было недостаточно. Он, не обращая внимания на мои слабые попытки оттолкнуть, безо всякого предупреждения впился в мои губы нежным поцелуем, одну руку запустив мне в волосы и сжимая пряди на затылке. Своими действиями он будто бы выбил остатки моих сил, передал мне частичку выжигающей его сознание страсти. Попытки отпихнуть его в итоге сошли на «нет», а своим рукам я нашла более полезное занятие: обхватив юношу за широкие плечи, я крепче прижалась к нему, наконец с тихим стоном ответив на поцелуй. Воодушевившийся юноша вторую руку тут же переместил мне на спину, приподняв над кроватью и вызвав мой судорожный вздох.        — Отпусти, мне больно, — почувствовав внезапное давление на рану, прошептала я прямо ему в губы. Эти слова подействовали на Меркуцио отрезвляюще, и он тут же отстранился, стараясь больше не задевать больной участок. Юноша, тяжело дыша, вернулся в изначальную позу и посмотрел в сторону, пока я поправляла повязку.        — Бенволио? — удивленно вскинул голову Меркуцио, наткнувшись взглядом на стоявшего у двери друга. — Ты… стучался бы хоть.        — Я стучал. Но вы, видимо, так увлеклись, что ничего не слышали, — сложив руки на груди, напряженно пояснил блондин, глядя на меня так, будто готов был придушить. — Я зашел спросить, как ты себя чувствуешь. Однако, судя по тому, что я только что увидел, о тебе есть, кому поволноваться, — отчеканил Бенволио, не дав мне и слова вставить и, склонив голову в знак прощания, спешно покинул спальню, громко хлопнув дверью. Я вздрогнула от неожиданности и похлопала по плечу Меркуцио, привлекая его внимание.        — Что это с ним? — спросила я, так и не поняв, что за представление он устроил несколькими секундами ранее. Брюнет неопределенно пожал плечами и отмахнулся, мол, всякое бывает. Меня такой ответ не устроил абсолютно, но собеседника это мало тревожило.        — Так на чем мы там остановились? — вновь ухмыльнулся юноша, придвинувшись ко мне и задумчиво оглядывая с ног до головы. — Ах да, кажется, ты хотела мне что-то сказать.        — Нет-нет, ты путаешь. Это ты хотел, чтобы я что-то тебе сказала, — насмешливо произнесла я, приподняв одну бровь. Меркуцио это нисколько не задело — напротив, он развеселился только больше.        — Вот как? Тогда ты не будешь против, если я продолжу? — хитро прищурился брюнет, на что я лишь прикусила губу, в очередной раз тяжело сглотнув. — Нет, ты меня точно доведешь, клянусь!        — А давай не надо? — спутанно предложила я, неловко улыбаясь. — Ну, вдруг кто-нибудь еще зайдет? Замок вы с Тибальтом мне вчера сломали, так что закрыться мы не сможем, — напомнила я, ища всяческие пути к отступлению. Но юноша был настроен решительно и не намеревался меня так легко отпускать.        — Да мне плевать, — пожал он плечами. — Но ты можешь просто сказать то, что я хочу услышать. Давай, это же так просто…        — Ты вот и скажи, — фыркнула, сложив руки на груди и отвернувшись от усмехающегося Меркуцио. Он тихо рассмеялся, широко улыбнувшись.        — Ты ведь меня поцеловала, не я, — развел руки в стороны он, деланно-сочувственно качая головой. Я закатила глаза и возмущенно уставилась на него.        — А что ж тогда ты сделал несколько минут назад, позволь узнать?        — Хм, — юноша приложил большой палец к подбородку, якобы задумавшись, — ну, если уж так размышлять, то это, конечно, была моя инициатива… Ладно-ладно, я подам тебе пример, ангел мой. Я люблю тебя, — просто, с улыбкой выдал Меркуцио, смотря мне прямо в глаза. Я поперхнулась, до последнего думая, что он просто шутит. Но он смотрел серьезно, как никогда, и я понимала, что он говорит искренне.        — Так просто? — все же недоверчиво поинтересовалась я, отчего брюнет недовольно тряхнул волосами и раздраженно закатил глаза.        — Я ей в любви тут признаюсь, а она… Послушай. Ты умирала. Никто не знал, выживешь ли ты вообще. Я не хотел говорить эти слова трупу, не хотел сидеть в склепе с раннего утра и до поздней ночи с бутылкой вина в руках. Пока ты лежала здесь, я проклинал себя за то, что наговорил тем утром. Тогда я должен был умереть, я, понимаешь? А ты так безрассудно кинулась меня защищать… каждый день я клялся Богу, что люблю тебя, обещал больше не поступать с тобой так, как поступал последние десять лет. Лишь бы ты была жива, — лицо Меркуцио исказилось болью, и он схватил шокированную меня за руку. — Я тогда понял, что каждый миг может стать последним. Поэтому и говорю так легко. Знаешь, уж лучше пожалеть о сделанном, чем потом остатки жизни клясть себя за трусость. Он замолчал и опустил глаза в пол, все так же крепко сжимая мою ладонь. Я до сих пор пыталась вникнуть в суть сказанных им слов и тоже молчала. В комнате повисла нереально напрягающая тишина. И больше она напрягала Меркуцио, внезапно вскочившего с моей кровати.        — Позови, если решишься, — прошипел он, стоя ко мне спиной, и быстрым шагом пошел к двери, но резко остановился. — Мне казалось, что ты хоть как-то отреагируешь на мои слова, но… видимо, тебе все равно. Что ж, в таком случае не буду мешать, — он приоткрыл дверь, и только собрался выйти, как я остановила его своим криком.        — Меркуцио, стой! — вскрикнула я, и юноша вновь замер, не поворачиваясь ко мне лицом. — Я… я… я не могу, — сдалась я, опустив голову. Глаза застилала пелена слез, а пальцы стискивали край теплого одеяла.        — Я так и думал, — разочарованно хмыкнул брюнет и незамедлительно вышел в коридор, напоследок хлопнув дверью еще громче, чем Бенволио. Я судорожно втянула воздух и одним рывком перевернулась на левый бок, вцепившись в свою подушку. Меня раздирали неконтролируемые рыдания. Я кричала от этой внутренней боли в подушку, чтобы никто не услышал, до крови закусывала пальцы и рыдала-рыдала-рыдала. Он нужен был мне. Рядом, как можно ближе. Я хотела, чтоб он прижимал меня к себе, гладил по волосам. Но он не понимал, что пока я никак не могла сломить тот внутренний барьер, который выстраивала по кирпичику долгие годы, каждую нашу встречу все больше и больше ненавидя его. И Меркуцио правда хочет, чтоб я вот так, в одиночку, перестроила ее в любовь за считанные мгновения? Но так ведь не бывает! «Любви с первого взгляда тоже нет, но взгляни на Ромео и Джульетту», — настойчиво твердил внутренний голос, подначивая на новый поток слез. У меня тряслись руки от бессилия. Как он не может понять?.. Неужели ему недостаточно того, что я была готова умереть ради него, только бы он продолжал жить?        — Эгоист, — процедила я, прежде чем из груди вырвался новый крик вперемешку с судорожным всхлипом — верным предвестником продолжения рыданий. Но я была готова бороться. Если ему так сильно нужны эти слова, я скажу. Рано или поздно, но я признаюсь ему в любви так, как этого хочет он, пускай даже это и унизит меня, сделает слабее перед ним. Но я сделаю. Вопреки собственной гордости.