Hassliebe

       — Не имеете никакого права! — яростно рявкнул Меркуцио, прижав холодную Лицисию к себе. Девушка судорожно вздохнула, одновременно с этим тихо застонав от боли. Протрезвевший впервые за несколько дней Тибальт согласно кивнул, заслонив сестру. Кормилица, стоявшая в дверях, тихо всхлипнула. Она держала в руках свадебное платье, приготовленное специально для похорон Капулетти.  — Она скоро умрет. Отойдите и дайте приготовить ее к похоронам, — безапеляционно заявил лекарь, поджав губы.  — Да черта с два я позволю вам приблизиться к ней! — в привычной манере гаркнул Тибальт, уничтожающе оглядывая собравшихся. Никогда бы он не мог подумать, что придется объединиться с мерзким щенком Меркуцио, но факт оставался фактом. Они двое встали против всех остальных. И уступать не собирались. — Вы хоть думаете, что несете? Она жива, дышит!  — Это ненадолго, — не без сожаления произнес граф Капулетти, глядя в сторону.  — Не смейте говорить так, пока она жива, — угрожающе прорычал Меркуцио, исподлобья взглянув на дядю возлюбленной. Вот уже битый час они с Тибальтом не подпускали к ней всю эту негативно настроенную процессию. Пожалуй, они были чуть ли не единственными, кто знал, чувствовал, что Лицисия сможет проснуться. Проснуться и наорать на нерадивых родственников, заранее похоронивших ее. Капулетти беспокойно задергалась в руках племянника Принца, привлекая внимание разъяренного брата, тут же подлетевшего к кровати. Ресницы девушки затрепетали, вынуждая обоих защитников буквально задержать дыхание.  — Давай же, — пробормотал Тибальт, от волнения сжав одеяло пальцами. Меркуцио промолчал, продолжая вглядываться в лицо возлюбленной. Но она лишь вновь глубоко вдохнула и вернулась в прежнее состояние.  — Ты говорил, что она не доживет до утра, — прошипел Меркуцио, не двигаясь с места. — Но уже закат. Как тебе вообще можно верить?!  — С такими ранениями долго не живут, — флегматично ответил лекарь, пожав плечами. Оба юноши готовы были разорвать его в клочья за это равнодушие к их любимой женщине. Что за неуважение?  — Если она умрет, вы двое сами будете хоронить ее, — неожиданно выплюнул граф, взглянув на защитников. Они удивленно взглянули на него, нахмурив брови. — Кормилица, оставь платье.  — Как будет угодно, — склонила голову женщина и, сочувствующе посмотрев на Тибальта и Меркуцио, повесила платье на спинку кресла, стоявшего рядом с постелью Лицисии.  — Да лучше так, — фыркнул брат девушки, сложив руки на груди. Граф махнул рукой, и все присутствующие, кроме двух юношей, удалилась, закрыв за собой дверь, ведущую в спальню Капулетти. Меркуцио облегченно выдохнул, привычно целуя возлюбленную в макушку. Присутствие Тибальта его нисколько не смущало, чего стоило только то, что он всю ночь проспал в кровати рядом с Лицисией, и утром именно ее брат и разбудил его своим гневным криком. Юношу это не испугало, а потому он до сих пор так и лежал с девушкой, обнимая ее за талию. Тибальт на действия врага лишь фыркал, да старался особо не смотреть в его сторону, боясь не сдержать очередного ревностного порыва. Ему было уже наплевать, что делает Меркуцио, только бы сестра наконец очнулась. Перспектива сидеть около ее гроба в склепе не прельщала, особенно учитывая то, что юноша знал, что будет проливать там слезы до тех пор, пока в какой-то момент не перережет себе горло, не выдержав чувства вины и одиночества. И он почему-то был абсолютно точно уверен в том, что с Меркуцио будет так же. Признаться, раньше он бы непеременно рассмеялся с нынешного вида племянника Принца, но вот не в такой ситуации. Он видел, как у юноши дрожали руки и губы, и с удивлением отмечал у себя такие же симптомы. Это пугало. Панический страх за жизнь сестры граничил с безумием. Обостряло все это чувство вины за такое ее состояние. Но периодические подрагивания со стороны Лицисии несомненно внушали надежду на ее выздоровление. А то что еще удумали, хоронить заживо! Умрет она скоро… Ни черта подобного. Она будет жить, так или иначе, но будет. С другой стороны, Тибальт был рад тому факту, что Скварчалупи немедленно отказался от свадьбы, стоило девушке сбежать на помощь брату и Меркуцио. Капулетти был невероятно горд за сестру, хоть и испытывал определенные опасения по поводу того, что граф вернется сразу, как Лицисия встанет на ноги. По правде говоря, даже Меркуцио, сопливый щенок и пижон, казался ему много более лучшим кандидатом в мужья его сестры. Особенно сейчас, когда он так нежно обнимал ее, уткнувшись носом в каштановые волосы. Тибальт видел, что он был готов до потери голоса отстаивать право на жизнь этой девушки, готов был чем угодно пожертвовать, лишь бы ее не уносили для подготовки к последнему пристанищу.  — Эй, — окликнул мужчина Меркуцио, сев на пол и оперевшись спиной о кровать сестры, — ты живой там?  — С какой целью спрашиваешь? — с насмешкой в голосе поинтересовался юноша, взглянув на блондина. Тот дернул плечом, демонстрируя абсолютную неприязнь ко всему происходящему. Но раз уж такие мысли вообще забрели в голову, то и поговорить лишним не будет.  — Поговорить хочу, — выдохнул Тибальт, не глядя на вынужденного собеседника. — О ней.  — Я весь во внимании, — отозвался племянник Принца, вызвав новую волну раздражения у Капулетти. Но он сумел взять себя в руки и вполне миролюбиво продолжить даже не успевшую начаться беседу.  — Какие у тебя планы на мою сестру? — прямо задал вопрос Тибальт и принялся напряженно ждать ответа. Но в комнате стояла полная тишина, действующая на нервы мужчине. Он осторожно взглянул на собеседника и наткнулся на непонимающий взгляд. — Что?  — Не ожидал таких вопросов, — кашлянул юноша, озадаченно взъерошив длинные волосы. — Я люблю ее, если ты об этом.  — Ты любишь всех девушек в Вероне, да и за ее пределами тоже. Это «люблю» меняется ежедневно, — отчеканил Капулетти, сжав зубы. Нет-нет, мысль о Меркуцио, как о муже для сестры появилась только от усталости и похмелья, не больше. Глупейшая мысль, ужасная.  — Лицисию я люблю иначе, — уточнил племянник Принца, вновь привлекая к себе внимание Тибальта. Тот только усмехнулся и махнул на него рукой. — Почему ты спрашиваешь об этом?  — Думаю, как скоро я захочу отрезать тебе язык, когда ты женишься на ней, — нехотя отозвался мужчина, не скрывая ухмылки. Честно говоря, отрезать этому щенку язык он хотел очень и очень давно, но никак случая не представлялось. А тут…  — Воды… — тихий хрип заставил обоих встрепенуться и, не разобравшись в ситуации, потянуться за кружкой, стоявшей на прикроватном столике. Тибальт оказался проворнее и уже схватил посуду, как до него внезапно дошло, что надо найти источник звука.  — Я тебя убью, если ты не дашь мне ее сейчас же, — с трудом просипела девушка, не заставившая мужчину долго думать. Он тут же отдал сестре кружку, в то время как не менее шокированный Меркуцио осторожно приподнял ее голову, придерживая все то время, что Лицисия жадно пила.  — Ты как? — взволнованно спросил племянник Принца, поставив пустую кружку обратно на столик. Капулетти слегка мотнула головой и тут же тихо застонала, зажмурившись.  — Болит все, — призналась она, поудобнее устроившись на руке Меркуцио, чем вызвала недовольный, или даже скорее ревнивый, взгляд со стороны брата. — Сколько я здесь уже лежу?  — Пятый день пошел, — ответил юноша, улыбнувшись возлюбленной. А он ведь говорил! Он знал, что она сильная, был уверен в том, что сможет очнуться!  — Меркуцио, — раздраженно обратился к врагу Тибальт, — сходи-ка за лекарем-недоумком. И за дядей заодно. Пускай прикусят свои языки.  — Почему бы тебе самому… — нахмурился племянник Принца, явно не собираясь слушаться приказов врага, но был нагло прерван поглаживанием по руке.  — Меркуцио, пожалуйста, — еле заметно улыбнулась Лицисия, умоляюще взглянув на него. Юноша сглотнул и, еще раз посмотрев на брата возлюбленной, медленно кивнул и встал с постели, направляясь к выходу из комнаты. Его место тут же занял Капулетти, но он не решился лечь, только сел рядом и осторожно поцеловал сестру в лоб. Он не знал, с чего начать разговор, хотя прекрасно понимал, что должен как минимум извиниться.  — Я тебя не виню, — девушка поняла все без слов и тепло улыбнулась брату, давая понять, что она не злится на него. Он удивленно приподнял брови, запоздало думая, где она успела еще и головой приложиться, раз говорит такое.  — Я чуть не убил тебя, — прорычал мужчина, сжимая руки в кулаки. Он ненавидел себя, а она так просто прощает столь ужасный поступок. Не глупая ли?  — Во-первых, я тебя очень сильно люблю и не смогла бы злиться, даже если захотела бы. А во-вторых, я сама влезла, хотя знала, что может за этим последовать. Я, конечно, надеялась, что ты остановишься, — Лицисия тихо зашипела от нового приступа боли, но довольно быстро продолжила монолог. — Так вот. Я надеялась, но видела твои глаза, горящие ненавистью. Поэтому я знала, на что иду. Не вини себя. Это глупо.  — Ты действительно дура, — покачал головой Тибальт, притягивая девушку к себе и сжимая в объятиях. Она вскрикнула и слабо пихнула его в плечо. На глазах выступили слезы. Мужчина сразу же отстранился и уложил сестру обратно, на подушки, вытирая мокрые дорожки на щеках. — Боже, прости…  — Еще раз так сделаешь, и я вырву тебе глаз, — зашипела Лицисия, положив руку на подзажившую, но не перестающую болеть, рану. Капулетти еще раз извинился, мысленно усмехнувшись. Язвительность никуда не делась. Это уже хорошо.  — Очнулась? — дверь открылась, и в спальню вошел старик, недоверчиво глядевший на девушку, вновь поморщившуюся от боли. Следом за ним зашли и граф с графиней, и бледная Джульетта с развеселившимся Меркуцио, и чуть не плачущая Кормилица.  — Ну, не умерла же, — фыркнула Лицисия, когда лекарь подошел к ней ближе и принялся проверять повязку на наличие крови. Он удовлетворенно хмыкнул и взглянул на кресло, стоящее рядом кроватью.  — Удивительно, — буркнул он, пока Лицисия удивленно разглядывала легкое белое платье, видимо, подготовленное для ее похорон. Девушку чуть не передернуло, но, помня о неприятных ощущениях при каждом неаккуратном движении, она сдержалась. Меркуцио подошел к постели и нагло отодвинул Тибальта, возвращая себе полюбившееся место. Лицисия еле слышно рассмеялась, отметив закатившиеся глаза брата и его же тихое недовольное бурчание. Она взглянула на застывшую в проходе семью и вновь усмехнулась, глядя на бледные лица и слезящиеся глаза женской части компании.  — Да не смотрите вы так, будто привидение увидели, — фыркнула девушка, и Джульетта тут же оказалась рядом с кроватью, обнимая Лицисию за плечи и пускаясь в рыдания. — Кх… так просто вам от меня не избавиться…  — Ты ее задушишь, — оповестил Капулетти Меркуцио, а Тибальт осторожно отцепил кузину от закашлявшейся сестры. Та вновь улыбнулась, просто искренне радуясь тому, что все же смогла вырваться из обволакивающей ее темноты. Смотря на эти лица, девушка думала, что просто не сможет оставить их, по крайней мере до определенных пор, не помирив всех и вся. Вот что с людьми делают страшные ранения. Хотя и не в голову, вроде бы…  — Кстати, — когда лекарь вышел за дверь, утянув за собой графа, графиню и Кормилицу, опомнилась Лицисия, — Джульетта, вы с Ромео рассказали родителям?  — Ну… — смущенно замялась девушка, стараясь не смотреть ей в глаза, — нет.  — Ясно, — глухо выдохнула Лицисия, покачав головой и стукнув вновь забурчавшего Тибальта в плечо. — А вот если бы я умерла, что б ты делала? Молчи, а то ударю, — предостерегла девушка. — Раз сами ничего не можете, я скажу. Молчи, стукну! Со мной-то он ничего не сделает. Ну, наверное… И правда, наверное. Надежда всегда оставалась последним маяком. Да так и будет. Всегда. Капулетти иначе не живут.