Чай для двоих

Брюса удивляло, что Тони не приходил к нему так долго. Да, он мог иногда уйти в работу с головой, но в то же время, кажется, готов был ухватиться за любой предлог, чтобы навестить Брюса. Брюс понимал его — по крайней мере, отчасти. Его самого человечество отвергло, но Тони будто бы и вовсе никогда не был его частью. Родители внушили ему, что он недостоин заботы, и хотя он с лихвой компенсировал это в последующие годы, эта мысль никогда не покидала его полностью. В лице Брюса Тони нашёл не только равного по уму, но и того, кто понимал, каково это — быть для общества чужим, не получать того, что для других было само собой разумеющимся. Тони объявился однажды в полдень, бесцеремонно плюхнулся на диван. Брюс взглянул на него и приподнял бровь, изо всех сил стараясь не улыбаться. Когда Тони был в таком драматическом настроении, оскорблять его достоинство явно не стоило. Но большого представления, которого он ожидал от Тони, хотя бы шумного монолога на ту или иную тему, не последовало, и Брюс внимательнее всмотрелся ему в лицо. Вечные тёмные круги под глазами Тони стали ещё темнее, резко выделяясь на фоне бледной кожи, и выглядел тот похудевшим, что Брюсу совсем не понравилось. Улучив момент, он включил чайник, потом повернулся к Тони и скрестил руки на груди. — Тони, ты вообще помнишь о том, что тебе нужно есть и спать, как любому человеку? — ...Да? Брюс сардонически приподнял бровь: — Неужели? — ...Может быть? Брюс вздохнул и потянулся за деревянным ящиком, в котором хранил чаи. Нужно что-нибудь успокаивающее — травяной чай, например. Ромашковый помогал заснуть, но у Брюса было несколько смесей, заказанных в качестве эксперимента. Что ж, вот и пришло время опробовать одну из них… он не удивился бы, если бы Тони так и заснул у него на диване, но надеялся, что тот всё-таки дотянет до собственной кровати. — Ладно… я заварю нам чаю, а потом тебе нужно будет поспать, хорошо? Мы попросим ДЖАРВИСа разбудить тебя к обеду. Сколько часов ты уже не спал? — Около сорока, наверное... — Сорок один час и тринадцать минут, доктор Беннер, — осторожно вклинился ДЖАРВИС, и Брюс с укором посмотрел на Тони. Он прекрасно понимал, каково это — когда проект поглощает тебя полностью, когда всё, что не имеет к нему отношения, становится неважным. Но всё же он просил ИскИна предупреждать его, если уровень сахара падал ниже определённого уровня или если время работы без перерыва превышало шесть часов. Как бы ни была увлекательна работа в лаборатории, без необходимых перерывов он начинал делать глупые ошибки. Тони подобных действий не предпринимал и никак не мог привыкнуть к тому, что люди напоминали ему о таких социальных условностях, как “еда” или “ночь”. Брюс мягко вздохнул, но воздержался от комментариев, просто засыпав чайные листья в чайник и залив водой, чтобы чай заварился. Эту смесь он раньше не пробовал, но следовало признать, что поднявшийся на чайником аромат был весьма соблазнительным и манящим. Он понадеялся, что чай сделает своё дело и заставит Тони заснуть. Брюс солгал бы, если бы сказал, что и ему самому не нужно немного отдохнуть. — Над чем таким увлекательным ты работаешь? Брюс был почти уверен, что знал ответ, но Тони был человеком сложным, и тот факт, что он слишком привык к тому, что ему не с кем поделиться, ситуацию совсем не упрощал. Брюс довольно быстро понял, что большую часть времени Тони говорит без умолку просто для того, чтобы заполнить неловкую тишину, которая неизбежно возникала раньше, стоило ему замолчать. Было проще говорить о пустяках, чем думать о презрении окружающих, к тому же, когда постоянно говоришь, проще казаться умным. Тони, конечно, и без того был достаточно умён. Титул гения было не так сложно получить, но Тони определённо его заслуживал, и, пожалуй, был едва ли не единственным человеком на планете, с кем Брюс мог нормально поговорить о работе. — Проект, над которым я сейчас работаю, бросает мне кручёные мячи с дырами в коде, а ещё мне приходится разбираться с воспоминаниями, о которых я бы с удовольствием забыл, и я не могу спать, потому что боюсь, что эти блядские кальмарообразные штуки вернутся, и когда я сплю, мне снится… всякое. Очень живо. Поэтому сон совсем не освежает, ведь несмотря на то, что я Тони Старк и могу получить, кого захочу, есть те, кого мне не получить никогда, и, конечно, мой мозг решил залипнуть именно на одного из таких людей, потому что это грёбаный садизм, и я пытаюсь забыться в работе, потому что слышал, что она отлично убивает либидо, и ещё гораздо проще думать о кодах, схемах и подобной херне, чем о людях, потому что люди сложные. Ты не замечал, Брюс? Люди, мать их, чертовски сложные, да и не то чтобы они мне особо нравились. Я им нравлюсь, или они думают, что нравлюсь, или они ненавидят меня, но всё равно без ума от того, что я делаю, потому что, ну, знаешь, гений миллиардер плейбой филантроп, мне надо репутацию поддерживать, хотя это всё неправда, зато отвлекает людей от другого, и не то чтобы мне не было плевать, но мне стало не плевать, когда этот урод, прикидывавшийся моим вторым отцом, заставил меня немного повзрослеть, и мне точно не стоит об этом говорить, хотя не то чтобы ты всего этого не знал, и в результате... — Тебе нравится Стив Роджерс, но ты не можешь себе в этом признаться, потому что боишься, что он скажет нет, ведь ты никогда в жизни никого не приглашал на свидание? Тони уставился на него, чем-то похожий на маленького пушистого зверька в свете факела (Брюсу никогда особо не нравились машины), и он едва смог подавить улыбку. — Чт… ч… Я не понимаю, о чём... Брюс даже не удостоил это ответом, просто приподнял бровь и разлил чай, стараясь выразить столько участия, сколько мог. Плечи Тони чуть расслабились, когда он выдохнул, но выглядел он так, будто из него выкачали весь воздух. Брюс не помнил, когда видел кого-то столь понурым. — Я… ну да, он мне нравится, но я просто… он же, блядь, Капитан Америка, а я… Тони Старк… Я типа самый известный говнюк в мире. Он настоящий герой, а я — просто парень в костюме, который не распознает любовь, пока она не даст ему под зад. Он заслуживает… цветов и всякого такого, и хорошую девушку, которая будет готовить ему ланч и ждать его, пока он геройствует. Кого-то, с кем можно создать семью, кто может дать ему всё то хорошее, чего он заслуживает, но чего никогда не имел. — Тони, — Брюс коротко погладил Тони по руке, и голос его звучал мягко. — Я… ладно, во-первых, я думаю, ты себя сильно недооцениваешь. Если ты человек — это значит, что ты всегда совершенствуешься. Ты никогда не будешь идеален. Ты мог быть хорошим человеком и раньше, но дети учатся тому, чему их учат, а у тебя в жизни не было того, кто бы научил тебя таким вещам... Он добавил в чай немного мёда и церемонно протянул Тони красный с золотом стакан. — Тебя предали, и тогда ты открыл в себе силу, новую цель, миссию, назови как хочешь. Открыл в себе стремление защищать людей, потому что, что бы ты ни делал раньше, ты никогда не хотел намеренно навредить кому-то. И когда понял, что происходит, ты сделал всё, чтобы остановить это. Просто подумай — даже если учесть, что ты работал в команде, по подсчётам ДЖАРВИСА за последние три года Железный Человек спас больше половины от числа тех, кто погиб из-за оружия Старк Индастриз за то время, что ты возглавлял компанию. Тони, за три года ты исправил половину вреда, причинённого за пятнадцать, и это не считая долгосрочного эффекта очистки воды, чистой энергии и новых видов зерновых. Что бы ты там ни думал, ты гораздо больше, чем просто парень в костюме, и даже неважно, что это за костюм, и ты… просто… парень в костюме — это только начало. Брюс сделал глоток из своего стакана, позволив вкусу прокатиться по языку. Хмм. Ромашка, лимон… какой-то цветочный привкус. Ему понравилось. Но о чае он подумает потом, сейчас нужно поговорить о более важных вещах. — И кроме того… не важно, хочет ли он или кто-то из нас такой нормальной жизни — для героев это невозможно, Тони. Обычные люди не могут жить так, как мы, да они и не должны. Мы снова и снова рискуем жизнями, причём зачастую — у всех на глазах, и это тут же становится известно всему миру, потому что весь мир смотрит на нас. Я не знаю, чего хочет Стив, и ты тоже не знаешь, если не спрашивал. Знаю, всегда проще придумать кучу причин, по которым ты можешь не нравиться тому, кто нравится тебе, но… — Брюс пожал плечами, глубоко вдохнул пахнущий цветами пар, поднимающийся от чашки, и его омыла волна печали, но он постарался сконцентрироваться на завитках пара, на тепле стакана в руках, на чём угодно, кроме того, чему не суждено было сбыться. — Скажи что-нибудь. Что угодно. Только давай не будем сидеть тут и молча смотреть друг на друга. Господи, ну пожалуйста. А ещё, — он улыбнулся Тони, — если ты ничего не предпримешь, боюсь, Халк захочет взять ситуацию в свои руки, он не любит… неловкостей. Тони смотрел на него, терзая свои руки в отсутствии чего-нибудь другого для этой цели, и в его глазах был страх, чего Брюс раньше не видел. Тони всегда встречал любые угрозы так хладнокровно, будто космические пришельцы или злобные роботы были не опасны, а скорее досаждали. Даже когда ему пришлось выкинуть ядерную боеголовку через портал в открытый космос, даже когда он едва не погиб, его голос звучал ровно, спокойно и с той же неизменной долей юмора. Сейчас Брюс впервые видел Тони Старка испуганным. — Я… но… — или лишившимся дара речи. Это тоже было что-то новенькое. В этот раз Брюс без колебаний придвинулся ближе, взял Тони за руку и крепко сжал в ладонях, чувствуя кожей шершавые мозоли. — Тони… тебе всего лишь нужно позвать его на свидание. На одно свидание. Что плохого может случиться? — Самое плохое, что может случиться, — я разозлю Капитана Америку, и он возненавидит меня навсегда, и это разрушит команду, а может, он согласится, а я облажаюсь, я обязательно облажаюсь, потому что так всегда и бывает, а потом я разобью ему сердце, а он — Капитан Америка, и я... — Нет, — снова перебил его Брюс. Обычно он не прерывал людей во время их монолога, но с Тони это не работало. Если его не прервать, можно было до посинения ждать возможности вставить хоть слово. К тому же Брюс был одним из немногих, кому подобное было позволено, и мысль о том, что у него есть друг, с которым можно было отбросить формальности, грела сердце, даже если не учитывать, что этим другом был Тони Старк. — Он не Капитан Америка, Тони, он Стив Роджерс. И ты — не Железный Человек, когда не при исполнении, и я — не Халк… дай и Стиву такую возможность. Он — Стив Роджерс, простой парень. — Простой парень, которому даже не нравятся мужчины! — А ты его спрашивал? — Нет! — Тогда попробуй всё же спросить, а не читать мысли, потому что если ты не научил этому ДЖАРВИСа, то и сам вряд ли обладаешь такой способностью. Брюс подтолкнул к Тони стакан с чаем, тот долго на него смотрел, но потом всё же взял, благодарный за то, что наконец мог сосредоточиться на чём-то. Брюс воспользовался тем, что в противном случае Тони попросил бы добить его из жалости. — И ты, похоже, меня совсем не слушал. Вы оба. Друг на друга. Каждый из вас как-то ухитрялся смотреть на другого тогда, когда тот отворачивался. Ради бога, иди и поговори с ним. Я знаю, ему нужны новые принадлежности для рисования, так что спроси ДЖАРВИСа, что ему нужно, и попроси купить. Или лучше сходи в магазин и купи сам, а потом подари ему и пригласи на свидание. Это не сложно. Но перед этим тебе надо поспать. Так что сначала сон, потом еда, а завтра отправляйся за покупками. И умоляю, поговори с ним наконец, потому что, по-моему, даже Коулсон уже делает ставки, когда же вы начнёте встречаться. Судя по осоловелому взгляду, смысл слов дошёл до Тони, и Брюс, попивая чай, с удовольствием наблюдал, как всё сказанное запустило логические схемы у него в голове. Похоже, Тони одобрил план — или они оба просто слишком устали для споров, что было даже более вероятно, — потому что вместо возражений он кивнул с пугающим смирением и откинулся на спинку дивана, сжимая стакан в руках. Они долго сидели в молчании, пока Тони наконец не разбил его мягким, почти робким: — Хороший чай. Брюс улыбнулся и поставил опустевший стакан на стол, затем поднялся, чтобы проводить Тони, но перед этим притянул его в крепкие объятья и похлопал по плечу. — В кровать. Сейчас же. — Ух ты, Брюс, я и понятия не имел о твоих чувствах... Романтику момента разрушил зевок, прервавший попытку Тони позаигрывать с Брюсом прямо на середине, и Брюс едва сдержал смешок. — Кровать, Тони. И я велю ДЖАРВИСу не пускать тебя в мастерскую. — Ты этого не сделаешь! — Вот и узнаем. — Когда вы создали меня, вы снабдили меня протоколами, не позволяющими вам причинять вред самому себе. Учитывая ваше текущее время реакции и сложности в применении простейшей логики, доктор Беннер прав, и верным решением относительно заданных вами параметров будет ограничить вам доступ в мастерскую, сэр. Тони долго смотрел в потолок, очевидно, пытаясь прожечь его взглядом, потом побрёл в сторону спальни, бормоча что-то о неблагодарных ИскИнах. Брюс позволил себе улыбнуться, прежде чем занялся уборкой.