Protege moi

Вой полицейских сирен. Лязг тормозов, скрежет металла. Авария. Звуки битого стекла. Если задержать дыхание и прислушаться, можно услышать хруст сломанных костей от встречи с битой. Отчаянно ревет чья-то сигнализация. Обычная ночь в Готэме. Ночи здесь никогда не бывают тихими. Декабрьский снег большими хлопьями оседал на Бэт-костюме, налипал на теплые губы, не закрытые маской, замерев на мгновение, словно пробуя их на вкус, и тут же таял от контакта. Его остатки сносил с костюма поднявшийся ветер. Предпраздничное настроение никоим образом не отразилось на уровне преступности. Людей не стали меньше убивать, меньше грабить и меньше насиловать. Нигде не было видно радостных прохожих, в предвкушении выбирающих подарки своим родным вечером после работы. О том, что грядет канун Рождества, напоминала лишь театрально украшенная центральная площадь — развешенные гирлянды, нежно окутывающие ветви фонарей, да разряженная елка, о наличии елочных игрушек на которой напоминали лишь цветастые осколки возле ее ствола. Ночное небо озарил тусклый свет прожектора: настойчивый, с трудом пробивающийся сквозь снег и стужу. Посланный с единственной целью — донести сигнал о помощи. И справившийся с этой задачей. Увидев в небе знакомые эмблемные очертания, Бэтмен отбросил задумчивое созерцание улиц и стремительно спикировал на зов департамента полиции. Снег усилился. Когда Бэтмен приземлился на крышу здания полицейского департамента, она уже была покрыта белоснежной пышной шапкой. Гордон стоял возле парапета крыши спиной к нему и задумчиво смотрел куда-то вдаль, казалось, вовсе не замечая царившей непогоды. Большой черный зонт, который он держал в руках, принимал на себя ее удары. - Гордон! - позвал Бэтмен, перекрикивая ветер, но его слова унес снежный вихрь. Продираясь через снежный покров, он двинулся к нему. Гордон заметно сдал с их последней встречи. Его коричневый плащ свободно болтался на обладателе, полы его нещадно трепал ветер. Поднявшийся уровень преступности никоим образом не способствовал душевному равновесию комиссара. Снежинки лезли в рот, облепляли глаза, заставляя жмуриться и тереть их, улучшая видимость. - Джим? - повторил герой, подойдя ближе и коснувшись плеча комиссара полиции. Он закрыл зонт-трость и медленно развернулся. Резкий удар тростью пришелся по лицу с такой силой, что голова безвольно мотнулась в сторону, как у тряпичной куклы. Бэтмен ошарашенно отшатнулся, в ушах невообразимо загудело, к горлу подступил горький, отвратительный желчный комок. Стараясь принять хоть какое-то подобие боевой позиции, он одновременно попытался сфокусировать взгляд на Гордоне. И в ту же секунду почувствовал болезненный укол в шейную мышцу. Теплота, нет, сильнее, ярче. Жар стремительно пускал свои корни по организму. Такой желанный в эту морозную стужу. Шея, ниже, к груди, к рукам... Он схватился за зонт, дернул, отнимая его от своей шеи. С наконечника капала его кровь. Жар достиг ног, и Бэтмен медленно, словно в замедленной съемке, осел на колени, теряя остатки равновесия. Моргание глаз словно стоп-кадры. Смыкающиеся веки - кинохлопушки. Кадр двоится. Режиссер, должно быть, снимает артхаус. - Неа! - ликующий крик в самое ухо. Два коричневых силуэта. Два черных зонта. Две пары зеленых глаз. Две радостные улыбки. Один задористый заливной смех. Одна всепоглощающая темнота. ****