Дефектные. Вытесняемый Чужеродным.

Глава V. Когда ненависть застилает глаза. «Иногда, чтобы увидеть Тьму – нужно обратиться к Свету. Ведь именно там, зачастую, кроются самые страшные вещи.» Тимидис Второй Посредник. Марк тяжело выдохнул и тихо зашипел, когда из его вены достали толстую иглу. Брали кровь на анализы. Молоденькая брюнетка мед. сестра кивнула, а после сказала: - Через неделю нужно будет мучить тебя снова. – И слегка ухмыль-нулась, зная, как ее подопечный не любит это. Эти ее слова вызвали у Марка тихий вздох. - Когда Стивену надоест возиться в моей крови? Это что – так жутко увлекательно? Может мне тоже стоит попробовать… Вдруг затянет и буду у всех просить крови – в ней повозиться! Стану в их глазах… - Его голос снизился до зловещего шепота, прерываемый лишь коротким смешками. – Диким вампиром-пациентом… Или каннибалом. Это уже будет интереснее. – Беззаботно закончил Марк и откинулся на спинку серого стула, чьи узо-ры (Боже! На костер этого дизайнера, что создал этот чертов стул пыток!) неприятно впивались в спину. Впрочем, таким же неудобным здесь больше ничего не было. Белый стол с наваленными на него кучей разных бумаг. Много всяких баночек, скляночек, шприцов с разными пометками абсолютно неразборчивым по-черком. Стены, выложенные синей плиткой. Все стирильненько. На что мед. сестра глупо хихикнула и покачала головой, все так же легонько улыбаясь. В ее карих глазах промелькнула искорка. Марк эту искорку заметил и про себя ухмыльнулся. - Ты неисправим! – А дальше, уже более серьезным голосом, про-должила. - Ваш лечащий врач не посвящает меня в такие дела. Так что терпи! - Типо мне еще что-то остается. – Марк, грустно улыбнувшись, ру-кой провел по шее. Он-то понимал, что эта дамочка нему не равнодушна, да только ей не светит! А вот она – дуреха, этого не понимает и все про-должает глупо себя вести. Но, что скрывать, Марк от этого становился лишь самодовольней. Как самый настоящий мартовский котяра. «- Если меня отсюда все же вышвырнут… - На это, конечно, Марк мало надеялся. Уж слишком он: «Любопытный пациент» - как выражался всякий раз Сти-вен. – То первым делом пошлю ей цветы, чтобы уж сильно не расстраива-лась. Я не ублюдок, чтобы вот так поступать с ничем неповинными девуш-ками, что просто случайно получили горький опыт неразделенной любви. В такого идиота, как я!» Нет, конечно, она была привлекательна… Даже очень. Мягкие глаза, оттенка молочного шоколада. Прелестные темные волосы… Прекрасная кожа без изъянов, но не по вкусу Марка. Ему боль-ше нравились рыжие и не такие идеальные, как, например, его подруга по палате – Керри. «-О-о-о… (Марк при этих мыслях мечтательно прикрыл глаза) Вот ее я точно не смогу забыть никогда. Яркие, немного с медным оттенком волосы, и… и… Волшебные серые глаза.» Мед. сестра что-то вписывала в свой аккуратненький блокнотик, и то и дело поглядывала на Марка, глупо улыбаясь. Марко от такого же слегка залился краской. Благо, что на его смуглой коже это было не шибко за-метно. Так же он отметил то, что Ванесса (так ее звали), свой блокнотик, сделала сама. На это показывали легкие неровности и мазки клея, но в це-лом, работы выглядела очень аккуратной. На это Марк хотел сделать комплимент, мол, какая рукодельница! Но вовремя прикусил язык: мало ли что она там может подумать, а потом еще и виноват будет! Ему лишние проблемы были не нужны – итак хвата-ло. Но все же он любил говорить девушкам комплименты - ему нравилась их реакция. Некоторые, густо заливались пунцовым, что было заметно даже сквозь косметику. А другие же – начинали на него зло смотреть и лу-пить сумкой, мол, у них есть парень, или там… Муж. Муж тоже неплохо. И все же – реакция каждой была воистину уникальной и непредсказуемой. Например, та жесткая рокерша в косухе, что только что поцапалась с дву-мя амбалами, и наваляла им таких… Люлей, что родная мать не узнает, может глупо улыбнуться и стеснительно сжаться, и похлопать глазками, рукой прикрывая милое личико, дабы он не заметил, как она покраснела. Или вообще, тот миленький аленький цветочек в прелестном легком беже-вом платье, с голубенькими добрыми глазами – взять, и наорать на него благим трехэтажным матом, что мама не горюй! Марк тряхнул головой и кашлянул – он не имел права идти из каби-нета, если этого не скажет врач или мед. сестра. В данном случае второе. - Я могу идти? – Осторожно спросил он и сам вздрогнул, когда от неожиданности его слов, Ванесса брякнулась со стула назад. Такое быва-ло, когда она сильно задумается и ее резко отвлекут. Ее стул… или же те-перь больше ТАБУРЕТ, упал вместе за ней с противным скрипом метал-лических ножек об серый кафельный пол. Пенелопа вскрикнула и недо-вольно скривилась, глядя на хохочущего, державшегося за живот, Марка. Под таким уничтожительным взглядом ему даже стало страшно, и он тут же опомнился, поспешив помочь ей подняться. Мед. сестра встала и отряхнулась, с грустным видом оглядывая бывший стул, от которого отвалилась спинка. - Эх… Это был мой любимый стул. - Теперь будет «любимый табурет». – Непонятно зачем ляпнул Марк и тут же прикусил язык, опасливо поглядывая на Пенелопу. - Ой, да иди уже! – Раздраженно бросила она, подбирая свой блок-нот и ставя свою табуретку на ножки. Марк, не теряя ни секунды помчался вон из кабинета, продолжая глотать смешки – он так же отвинтил у него ножку, которая чудом не от-валилась сразу. * * * Теодор решил прогуляться, пока к нему не примчался конвой следо-вателей на их орущих и таких же грязных машинах, что от автомобиля обычного гражданского не отличишь. Он накинул легкую черную ветровку и джинсы. Засунул руки в кар-маны и вышел из дома, низко опустив белобрысую голову. Улица встретила его привычным шумом дороги, шелестом пыльных листьев редких деревьев, что росли по тротуару со стороны дороги. Ста-рые дома опасно накренились и своими окнами, как бы в плохом выраже-нии лица глядели на Тео, словно муравья – сверху вниз. Старая обшар-панная кирпичная гладка делала дома похожими больше на каких-то мон-стров. Но есть ли худшие монстры, чем люди? Теодор накинул капюшон и шаркая ногами поплелся в парк, не смотря ни на кого из прохожих. Все, что эти люди показывали окружаю-щим, было лишь прекрасной иллюзией, обманом, и каждый это знал. Например, мимо прошла рыжая девчушка, лет четырнадцати на вид, шла весело кушая мороженку и шла, притоптывая под ритм музыки наушников. Яркая, веселая, беззаботная. Да только не многие знали, что ее родители на грани развода, а сама она – лишь помеха. Тео на нее даже не обернулся. Ни на кого не оборачивался и не смот-рел. Под ногами хрустела сухая листва – осень. Теодор прошел мимо магазина, в котором продавали типографию в виде журналом и газет, на которых фальшиво улыбались. В мире столько фальши, что становиться аж совсем противно. Улыбайтесь, люди, чаще. По-настоящему, искренне, а того и глядишь, мир станет хоть чуточку светлее. На толику прекрасней. Мимо промчалась очередная машина, обдав Теодора грязным пото-ком зловонного газа. Он закашлялся, а когда отдышался – автомобиль уже испарился, а ведь Тео хотел бы сейчас высказать водителю пару лас-ковых. Наконец дойдя до нового парка Тристиса и до первой же лавочки, Теодор плюхнулся на нее и глянул на мир. В парке резвились и игрались дети. Дети… Маленькая ребятня, что наверняка еще не познала всех горе-стей и им кажется, будто их маленькое падение – уже катастрофа. За ними очень приятно наблюдать. Эти эфемерные ребятишки были настоящими лучиками света, но налетел сильный ветер. Тео поежился, когда эти холод-ные коварные руки закрались ему под ветровку. Родители засобирались по домам, забирая с собой и детей. Ребята не хотели уходить друг от дру-га. Вместе они были не просто лучами, а самым настоящим вторым солн-цем. Теодор же остался сидеть, взглядом серых глаз провожая их домой, и желая удачной дороги. «- Не знаю… Не понимаю, почему сейчас считаю их лучиками. Вроде обычные дети, абсолютно обычные. – Подумал Тео. – Но если Тристис так погряз во Тьме, благодаря Кошмарам, то может именно те, кого они коснуться не могут… Не могут, и погасить до поры до времени? Дети же зачастую чисты, как горный ручей, чисты, как их слезы. Они не испорчены. Кошмары не могут на них повлиять.» Ветер поднялся нешуточный. Деревья скрипели, пакеты летали на этих порывах, а слабое солнце окончательно скрылось за облаками. А Теодор продолжал сидеть. А смысл ему теперь вставать? Явно не сейчас. Он так давно не был на улице… Ой, ладно, что за бред. А ведь когда он был маленьким, они с ма, точно, как эти детишки гу-лять здесь. Только играл один. «- Нет, - Тео зажмурился и сжал кулаки. Внезапный порыв ненависти застыл пред глазами. – Они так же испорче-ны, просто в меньшей степени. Они тоже подвержены соблазну издеваться над слабыми.» - Вспомнил Теодор. Из раздумий его вывело рычание. ЧЕРТ! Он снова погрузился во все тяжкие мысли и забыл про свой же запрет об этом! Додумался, балда! Тео вскочил и стал озираться с бешено стучащим сердцем. В миг на улице как наступила ночь. Темная и всепоглощающая ночь. Рычание повторилось и на цементную дорожку выскочил Кошмар-кот. У Тео дух перехватило. Он еще никогда не видел их воочно. Темные, рассыпающиеся на тени, красноглазые воплощения пороков. Кошмар-кот скалился и громко рычал, что явно не подходило ему по размеру средне-статистического кота! Теодор попятился назад, наткнувшись на лавочку. Кошмар был в сто крат сильнее и быстрее него, а это значило, что спасения нет. Кошмар-кот явно получал от этого некое удовольствие. Удоволь-ствие охотника на страх добычи. Кошмар медленно двинулся на Теодора и громогласно мявкнул. «- На помощь! Пожалуйста! Боже, молю… не дай ему убить меня!» - Мысленно взмолился Тео, зная, что никто не поможет, и тяжело сглотнул. По лбу потекли маленькие струйки пота. Кошмар с рычанием сделал рывок вперед, отчего сердце Тео ушло куда-то в пятки. Он оступился и упал, больно стукнувшись о промерзшую землю. Теодор зажмурился, ожидая удара, но послышалос только глухое бульканье. Теодор с опаской открыл глаза и с удивлением обнаружил располза-ющиеся тени, раньше бывшие Кошмаром. Перед глазами блеснуло лезвие блестящего ножа. И только через некоторое время он заметил человека, неподвижно стоящего чуть поодаль. Силуэт в тени терпеливо ждал. Тео смог увидеть только то, что человек был одет в длинный бежевый плащ. - Ты – Тео. – Спустя некоторое время хрипло сказал незнакомец. В голосе его слышалась четкая уверенность в своих словах. Уверенность, ко-торая поражала. Теодор же не мог даже пошевелиться. Он все еще сидел на земле, под руками шуршали камни, а взгляд не мог сойти с светящихся зеленых глаз силуэта. Внезапно, человек достал что-то из кармана и кинул в Теодора. Неяс-ное черное облако налетело на Тео и стало давить на веки, опуская их, за-ставляя Теодора уснуть. «- Что за черт?» - Последнее, что успел подумать он.