Подойдя к комнате Остина, док туда зашёл. Пациент спал крепким сном, лёжа на животе. Кристофер посмотрел на маску и присел на край кровати. Наблюдая за мило спящим больным, док не удержался и погладил Остина по макушке, растрепав грязные волосы.
От этих действий ранее спавший Остин, сначала повертелся со спины на бок, а затем окончательно проснулся и захотел сесть. После нескольких неудавшихся попыток, док ему помог и запретил облокачиваться на спину.
— Спасибо тебе, больно же! Агх… — слегка простонал Остин, когда его задели за плечо.
— Терпи,
герой~ —с намёком на прошедший день, слегка усмехнулся Кристофер.
— Хех~
— Ну, я пришёл проверить, как ты, что болит?
— У меня нииичего не болит~ Я прямо в полном здравии~ — пропел Маска, совсем не намекая, что ему совсем хуёво.
— Не паясничай, я знаю, что тебе очень плохо, но кто тебя тянул за яйца, чтобы ты меня закрывал?!
·–· Яйца, ·—· подумал про себя Остин: — Ладно, как там, папаня с ума не сошёл?
— Нет, он загладил происшествие, а тебе лучше не высовываться в окнах по пустякам.
— Понятненько, ладно, хорошо, — демонстративно зевнув, Остин, укладываясь обратно на кровать.
— Хорошо, не буду мешать.
Тут Кристофер хотел уйти и уже почти встал с кровати, но его перехватили за запястье: — Останься со мной, пока я не засну, пожалуйста, — сказал Остин, состроив умилительно мордочку.
— Ладно! — через пару секунд ответил доктор, понимая, что от него не отстанут.
— Спасибо, — сказал Остин, повернувшись на бок и, закрыв глаза заснул, по крайней мере, так показалось доку. Но он не решился сразу уйти, сначала он присел на край кровати и глянул на парня. После неведомая сила потянула Кристофера лечь рядом с больным. Док прикрыл глаза и задумался, через полминуты он резко открыл глаза, когда его схватили за запястья и прижали к кровати.
— Остин, что ты делаешь? — в ответ ему были посланы не слова, а засос оставленный на шее, в ответ до ушей Остина донеслось лёгкое «Ай», а после трёхэтажный мат.
— Прекрати! Остин, блядь! — док пытался сопротивляться, но их силы были явно не равны, он уже жалел, что в детстве не любил физкультуру, из-за чего был мягко говоря — дохляком.
Остин, не слушал сопротивляющегося Кристофера, он лишь хотел доставить себе и за одно ему удовольствие.
Сжав одной рукой запястья Кристофера, Остин опустился губами к ключицам, а рукой к талии. Нависая над пойманным, Маска во всю исследовал шею «заключённого» целуя и оставляя на ней засосы. Он тихонько тёр талию рукой, а своей опорой, коленями, раздвигал ноги не повинного. Хотя, судя по тому, что Кристофер почти перестал сопротивляться действиям раненного, доку это доставляло хоть какое-то, но удовольствие. От лежачего доносились лишь тихие вздохи, а при слишком сильном взаимодействии, стоны.
Оторвавшись от талии, он провёл рукой по голому животу под футболкой, поднялся до груди и сжав, помял сосок. А тихий и продолжительный тон, вырвавшийся из губ Кристофера, был прерван глубоким поцелуем. На удивление Остина, он не встретил во рту сопротивления, даже наоборот, язык Дока сам тянулся к мокрому товарищу Маски, чему тот был несказанно рад. Подумав, что совершит огромную ошибку, но всё же отпустил руки дока. Сразу же, когда маска стянул его рубашку и опустился к груди, чтобы захватить сосок в жаркий плен рта, его голову слегка подтолкнули в том же направлении, а когда Остин начал лизать и по всякому теребить сосок, его голову прижали ещё плотнее. На что он ответил, надавив большим пальцем на бугорок в штанах Кристофера. Тут же возник толи стон возмущения, толи стон одобрения. Слегка оторвавшись от своего занятия Маска съязвил: — Да тебя не поймёшь~
В ответ ему послали краткое: — Заткнись, — которое сменилось в стон удовольствия, когда Остин вернулся к красным и набухшим, от большого внимания соскам.
Чуть позже, 35ый привязал руки Кристофера своей же футболкой, к спинке кровати. Сам больной преодолел отметку приличия, стянув со
своего врача штаны, поцеловав внутреннюю часть бёдер Кристофера, закинув его ноги к себе на плечи. Слушая стоны, находящегося под ним дока, он мысленно хотел обесчестить бедную попку врача. Но его остановило то, что совесть не позволила доставить ещё большую боль анусу Кристофера.
Не выдержав жара и страсти, Остин не сдержался и прикусил кожу прямо рядом с приличных размеров пенисом, от чего вздрогнул Кристофер, боясь, что зубки попадут и по более деликатным вещам (возможность стать бесплодным далеко не всегда радует), хотя кто любит, чтобы его кусали? (мазохисты *-*) Но Остин, вопреки ожиданиям, не попал по слишком нежным местам, а просто оставил отметины в непосредственной близости от генеталий. Док не понимал, чего пытается добиться Остин, ведь в его голове, поначалу, это звучало как простое изнасилование, но его волновало лишь то, что он более менее пришёл в себя, после некого опьянения, от компании мальца. У дока в голове крутился лишь один момент, который не давал покоя гомофобу, «ПОЧЕМУ он не выбрался из хватки, когда его фактически отпустили», хотя его радовало, что маска не спустился к многострадальному анусу. Тем временем, пока Остин наматывал круги вокруг да около интимного места, не зная как именно доставить им обоим удовольствие, не причинив при этом боли Кристоферу. И ему в голову стукнула идея, он спустил колени дока по обе стороны от себя. Из-за этого оживления док очнулся и хотел было начать дёргаться, чтобы предотвратить прорыв своей жопы, но его остановили, нежно поцеловав в губы, отчего «заключённый» немного опешил, но насторожился ещё больше. Его сомнения в том, что опять изнасилуют, становились всё более мутными и уже совсем укрепились, не желая пропадать.
От того, что их таковой секс, длился уже достаточно долго, Остин не стал себя растягивать и сразу же стал насаживаться на член дока. Немного поморщившись от жгучей боли на спине. Маска немного приостановился, не смотря на то, что почти полностью насадился, давая привыкнуть не только себе, но и доку, у которого в глазах прыгали яркие пятна от слишком узкой задницы Остина. (ага, всегда драл жопы другим, а теперь себе)))
Немного привыкнув к роли нижнего, Остин стал постепенно насаживаться и слезать с члена Кристофера. Чтобы хоть как-то отвлечь дока от своей узкой задницы, маска начал мять грудь и торс врача. Не обращая на жгущее ощущение в спине, Остин нагнулся к телу врача, исследуя теперь его не только руками. Как только маска был полностью растянут, док был слишком расслаблен, лишь наслаждаясь происходящим. Остин развязал руки «пленного» и поцеловал запястья, растирая их. Вскоре руки дока сами собой оказались на талии пациента, который, чувствуя скорую разрядку, ускорился. В беспорядке действий, происходили страстные поцелуи, нежные объятия и кровавые укусы. Оба не хотели, чтобы всё заканчивалось, но одновременно один из них хотел сбежать за сотни километров от другого.
Когда этот круговорот закончился, оба, лёжа друг на друге, погрузились в царство Морфея.
Из-за слишком долгого отсутствия Кристофера, Бен поднялся в комнату сына, но увидев два спящих тела, только укрыл их одеялом, стараясь не задевать спину Остина.
***На следующее утро***
Проснулся Остин без будильника. Пытаясь встать, он вспоминал произошедшее и чувствовал, как по его телу разливается тепло, он хотел, чтобы Кристофер теперь стал навсегда его парой. Очнувшись от своих мыслей, маска не понял, почему ему не понравилось увиденной, хотя всё нормально, но плохое предчувствие только усиливалось. Остин быстро спустился вниз и увидел одетого Кристофера в прихожей, в его глазах появился ужас, что все мечты будут отрублены на корню. Маска только успел побежать по направлению к доку, как его ошарашили:
— Я ухожу.
— Куда?! Крис, скажи КУДА?! Почему ты уходишь?! — сквозь слёзы, маска подходил к доку и хотел его остановить, но Кристофер прервал все попытки одной фразой:
— Ты мне противен, я уезжаю в другой город и даже не смей меня преследовать! Я больше не хочу иметь ничего общего ни с тобой ни с твоей семьёй, прощай!
Кристофер уже почти вышел из дома, но его схватили за рукав, он обернулся, надменно и с отвращением, смотря на Остина, услышал лишь кроткое «Прощай», сказанное маской через слёзы.
Только спустя несколько десятков минут, Бен закрыл дверь, за давно ушедшим Кристофером и развернув Остина, стоявшего в той же позе, повёл в гостиную. Он насильно посадил сына на диван и начал пламенную речь.
— Остин, перестань лить крокодиловы слёзы, ими Кристофера не вернуть, лучше подумай о своём будущем, тебе нужно закончить учёбу и пойти дальше!
Поняв, что он говорит всё стенке, он аккуратно обнял сына и погладил того по голове, успокаивая.
— Ты же понимаешь, что его уже не вернуть?
— Угу
— Что он никогда не захочет с нами входить в контакт?
— Угу
— Ты всё ещё хочешь идти дальше?
— Угу…
— Тогда тебе нужно стремиться к вершине, он лишь плохая страница твоей жизни, которая никогда не вернётся, а тебе нужно продолжать жить дальше!
— Я знаю, пап. И я так и сделаю!
End?
