Маленькое недоразумение

Я очнулась в мрачной комнате. Тяжёлые воспоминания о встрече с Хибари отозвались дрожью, и кто-то рядом, заметив, что я проснулась, тоже зашевелился. — Лисса, ты как? Я тупо пялилась в потолок, пытаясь не думать о том, что на меня вылили почти целое грёбаное ведро, мать её, воды. Затем перевела взгляд ниже и увидела, что поверх меня лежит мой грязный пиджак. Прислушавшись к себе, поняла, что лежу на чём-то тонком, но мягком и тёплом. — Я постарался высушить твой пиджак. Получилось не очень, но всё же лучше, чем... — Фута, дорогой, не говори мне, пожалуйста, ничего о... — я снова дёрнулась, сглотнула и продолжила. — И даже о том, что что-то высушили. Я вывернула голову и посмотрела на сидящего рядом мальчика. Что-то в его образе отличалось от привычного. Вот только что?... Стоп, поняла. Где шарфик? Около секунды я пялилась в лицо ребёнка, смотрящего на меня с сочувствием и толикой вины, а потом дошло. Я не пресмыкающееся, а долбодятел. Надо сказать Кёе о смене занимаемой ниши в пищевой цепочке. Подняла руку к голове и чуть оттянула край того, на чём лежала. Да, вот и шарфик. — Спасибо. Я не так уж и плохо себя чувствую, как ни странно. А ты как? — Тоже ничего, — слабо улыбнулся мальчик. Я перевела взгляд на закрытую дверь. Хотелось спросить о многом: о Хибари, самом Мукуро, о его свите, сколько я провалялась без сознания, но в голове не было мыслей о том, как начать. Дверь, отделяющая нашу каморку от остального мира, была слегка приоткрыта, потому света внутрь пробивалось больше. Взгляд лениво скользил дальше. Само помещение было небольшим, пожалуй, мне в ноги можно было положить ещё одного кого-нибудь такого же маленького, как и я. Правда, там уже кто-то был. Я несколько раз моргнула, надеясь, что видение пропадёт, и ничего не понимающему мозгу не придётся в этом разбираться. Однако ничего не случилось, и у другой стены всё ещё кто-то стоял. Я чуть приподняла голову, пытаясь разглядеть человека. Это был кто-то маленький. Ребёнок. Я вздрогнула и, согнув ноги в коленях, села, прижавшись спиной к стене. — Лисса? Я взяла с пола шарфик и начала осторожно и нарочито медленно наматывать его вокруг шеи Футы. Он не сопротивлялся, но смотрел на меня, нахмурившись, будто ожидал, что я выкину что-то совсем безумное. Кажется, я на самом деле начинаю сходить с ума... — Фута... — стараюсь, чтобы голос звучал как можно более спокойно. — Скажи, ты ещё кого-нибудь видишь здесь у нас? Мальчик ожидаемо повернулся к стене, прямо туда, где стоял ребёнок, но потом быстро отвернулся. Смотреть на его лицо мне не хотелось. И так понятно, что я там увижу. Кажется, у Футы немного сбилось дыхание, потому его абсолютно невозмутимый голос показался даже устрашающим. — Мы здесь одни. Блять.... — Хорошо. Кажется, у меня немного помутнело в глазах. — Вот как, — бесцветно откликнулся мальчик, поправляя шарфик. Мы отвернулись друг от друга, сев плечом к плечу, и я снова посмотрела в дальний угол. Итак, ребёнок, на вид чуть постарше Ламбо и И-Пин. Это была девочка в нелепом халатике, смешных тапочках и с милыми светлыми кудряшками. Ручкой она держалась за стойку с капельницей, трубочка от которой тянулась куда-то к запястью. Стоило девочке понять, что я обратила на неё внимание, как она улыбнулась, а меня начала бить мелкая дрожь. — Что ты видишь? — тихо спросил у меня Фута. — Свой оживший кошмар, — просипела я. Эту девочку звали Женя. Да, звали. Мы с ней были недолго знакомы в том мире. Это была моя последняя практика, которую я проходила от своего универа в больнице. Ориентировалась в этажах и отделениях я довольно сносно, и меня как-то попросили пройти за одним врачом в другой конец огромного корпуса. Задумавшись, я не сразу сообразила, куда попала. Если бы знала, то ни в коем случае не смотрела бы по сторонам и не заглядывала бы в помещения. Хотя эта встреча явно была предопределена. Врач был в палате, и я встала рядом, чтобы подождать его. Стоило двери открыться, а моему взгляду случайно скользнуть внутрь, как внутри всё оборвалось. Врач был онкологом, а в палате лежала девочка, больная раком. Она тоже обратила на меня внимание и, несмело улыбнувшись, махнула рукой. Дальше определённый кусок моего бытия был как в тумане. Мы с ней познакомились, и я стала навещать её. Женя была на редкость умным и спокойным ребёнком. Возможно, ей не сказали того, что говорили мне и её матери, того, что организм тяжело переносит лечение, и врачи максимум могут подарить ей ещё пару дней, но девочка чувствовала, что из палаты не выйдет. Её состояние ухудшалось, а врачи тихо говорили друг другу, что для неё было бы лучше умереть и не мучаться. Одна медсестра порекомендовала мне не приходить больше сюда. Её мать очень плохо спала, и иногда сознание отключалось прямо посреди дня. И проснулась она после короткого чуткого сна как раз тогда, когда я говорила, что у Жени всё обязательно будет хорошо. Доверительные уверенные слова, исходящие от человека в белом халате, на сонную голову бедной женщины повлияли очень плохо. Хотя тут ещё сыграл и страх за дочь, как и стремление выдать желаемое за действительное. В итоге мама Жени стребовала с меня обещание, что я обязательно вылечу девочку. Если бы не растерянность, я бы объяснила ей, что не врач, даже не медсестра и вообще не работаю в этой больнице. Да и довериться подростку, хоть он и был в белом халате – довольно странное решение. Но мама Жени была в таком отчаянии, что ей просто нужно было чудо, и она хваталась за любую возможность. В итоге она от безысходности поверила в моё обещание, хотя я его даже не давала. Закончилось это всё очень плачевно: через две недели закончилась моя практика, сразу после неё родители выдернули меня в поездку к сестре в другой город на несколько дней. После я сразу помчалась в больницу, и там меня встретила кричащая и плачущая мама Жени. Женщина накинулась на меня с криками о том, что медицина бесполезна, а врачи никому не нужны и ничего не умеют, раз они даже не смогли спасти её дочь. Да, девочка умерла, пока я была в отъезде. Доктора кое-как оторвали маму Жени от меня и посоветовали мне самой уходить. Помню ещё слова того самого онколога, который лечил девочку. Он сказал, что такое рано или поздно случилось бы, и на моих руках кто-нибудь бы умер. Женю не смогли спасти взрослые доктора со стажем, студентка после третьего курса уж точно не смогла бы ничего сделать. Я это понимала. Зарубила себе на носу больше не лезть в чужие дела и накрепко запомнила и Женю, и этот урок. А вот как спустилась и вышла на улицу – не запомнила. Как и то, как добралась до дома. И вот сейчас... Женя... — Привет. Помнишь меня? Сука, она ещё и разговаривает. Не знаю, что увидел Фута на моём перекошенном от страха лице, но понял он всё верно. И даже предпринял попытку помочь. — Лисса, не смотри туда. Повернись ко мне. Нет, не так, сядь туда спиной. Я послушно села напротив мальчика. Та серьёзность, с которой он требовал от меня беспрекословного подчинения, вводила в дрожь. А ещё она так была похожа на обречённое смирение Жени... — Эй, ты чего? Снова от меня отворачиваешься? Я дёрнулась, но мальчик схватил меня за плечо: — Нет, не смотри! Что бы там ни было, оно не настоящее. Даже если оно разговаривает с тобой. Скажи, оно ведь?.. — Это "она", маленькая девочка. И да, она разговаривает со мной. — Не слушай. Постарайся о ней забыть. Там никого нет, слышишь? Повтори за мной. — Там никого нет, — тихо прошептала я. Перед глазами вспыхивали воспоминания о том времени, что мы провели вместе с Женей, о её матери... Я мотнула головой. Нет, это лишь воспоминания, причём одни из самых несчастливых. Там никого нет. — Лиза! Я снова вздрогнула. Как жаль, что по настоящему имени в этом мире меня называет лишь мой собственный глюк. Фута старался помочь мне изо всех сил, развлекая пространными разговорами. Примерно через полчаса нашей тихой болтовни в дверь заглянул Мукуро. Я напряглась, ожидая какой угодно подставы. — Проснулась? Если интересно, уже вечер. Я хмуро кивнула. Так, и что дальше? Дальше опять блеснул красный глаз, но я не провалилась в подсознание. Я провалилась в холодную воду, которая неожиданно образовалась прямо на месте твёрдого пола. Пожалуй, мой дикий крик был слышен даже на улице. Правда, всё быстро закончилось. Похоже, ананасовый придурок решил просто поиздеваться надо мной. Рассмеявшись, Мукуро положил в угол кусок бинта, а затем царственно удалился. — Надо же! — возникшая из ниоткуда Женя присела около бинта и начала его разглядывать — Щедро, однако! — Фута, — прошептала я. — Она снова появилась. Я боюсь к ней подходить. Можешь забрать? Я перевяжу руку сама. И мальчику ничего не осталось, кроме как подняться и принести мне бинт. Он даже помог мне придержать край, пока я дрожащими пальцами наматывала ткань на ладонь и вспоминала хоть какую-нибудь технику десмургии. Как назло все вылетели из головы. Вечер тянулся медленно. Фута помогал мне игнорировать Женю, которая кружила рядом как хищная акула (насколько это вообще было возможно в таком маленьком помещении). Но он скоро начал уставать и в результате, привалившись к моему плечу, задремал. Я просто сидела с закрытыми глазами, стараясь отрешиться от завываний моего глюка. Спать не хотелось, но и смотреть на свою первую, умершую пациентку – тоже. Кто-то один раз приоткрыл дверь, проверяя нас, но я не отреагировала. Сколько прошло времени, сказать было невозможно: мои часики намокли и перестали ходить. Пусть циферблат не было видно, но тихого тиканья, под которое я привыкла засыпать дома, не было. Когда тело начало затекать, я разбудила Футу, предложив ему лечь в полный рост и поспать нормально. Когда меня саму вырубило, сказать было сложно. На следующий день меня разбудило непонятное оживление за стенкой. Прислушавшись и разобравшись в происходящем, я впервые испытала подлинное облегчение. Оказалось, Тсуна с друзьями выдвинулся в Кокуе для разборок, и Ананас сейчас разъяснял каждому из своих его задачу. Услышав слова "Фута" и "девчонка", я невольно перевела взгляд на мальчика. Он уже проснулся и сейчас просто сидел у стены, обхватив себя руками за плечи. Взглянув на меня, Фута кивнул в знак приветствия и прикрыл глаза, продолжая прислушиваться к разговору. Собственно, было понятно, что мы войдём в план Мукуро, всё же он будет использовать все имеющиеся средства. Даже полумёртвый Хибари в итоге окажется втянут. Фута будет заманивать Тсуну, а потом должен будет провернуть с ним ту же фишку, что и я с шефом, то есть задержать, использовав растерянность противника и его нежелание причинить другому вред. Только у Тсуны как-то получится вывести его из-под контроля, и мальчик будет вне зоны поражения. Но потом, кажется, ещё засветился при игре в кошки-мышки, когда Ананас внезапно "покончит с собой". А при чём тут буду я? Хибари сидит внизу, и Мукуро никак не может знать наверняка, что он явится. То есть я смогу хоть как-то сдержать шефа, если он, конечно, просто не вырубит меня, а кроме этого я на что гожусь? Не в драку же меня кидать! И только потом до сонной головы дошло: именно, ведь я – обычный мирный человек, моё присутствие накалит обстановку в разборках мафиози. Меня можно использовать в качестве заложника и живого щита, который так же в 50% из случаев, или даже больше, пострадает первым. Дерьмо. Я села. Голос стал тише, будто говоривший понял, что мы подслушиваем, и отошёл от двери подальше, потому выудить больше информации не получилось. Когда всё стихло, я посмотрела на Футу. — Что ты услышал? — Я должен буду заманить братика Тсуну в ловушку, — с грустью сказал мальчик. — Он сможет вывести тебя из-под контроля Мукуро, — уверенно сказала я, желая утешить Футу. — Что ты?.. — удивлённо пробормотал ребёнок, уставившись на моё лицо. — Ты говорил про запретные знания, — я подсела к Футе и зашептала ему на ухо. — Они у меня на самом деле есть. Я верю, что ты никому не скажешь. Да, опять же из-за этих знаний. Не проси объяснить больше, просто... просто поверь. С Савадой и его компанией всё будет хорошо. И с тобой тоже. — А с тобой? Я пожала плечами. А кто его знает? Но, чувствую, с такой весёлой фобией мне будет больше весело, чем хорошо. — В этом и дело. Я совершенно не представляю, что случится со мной. Мы боязливо затихли, когда услышали приближающиеся к нашей двери шаги. Сердце пропустило несколько ударов, так как Мукуро или тот, кто сейчас шёл к нам, мог услышать мои откровения, и тогда живой домой я точно не вернусь. К нам пришёл Мукуро, который забрал Футу куда-то с собой. Я немного посидела на месте, а потом осторожно выглянула из-за двери. На диване тут же нашёлся Ананас. Он сидел с закрытыми глазами, но я даже не сомневалась, что он заметил меня. Я сглотнула и нарушила молчание: — Что происходит? — Савада Тсунаёши пришёл к нам в гости, — мгновенно отозвался Петух, не меняя положения. — У тебя будет своя роль немного позже. Возвращайся обратно. Или хочешь в подсознание? По телу прошла крупная дрожь, и я обхватила пальцами раненую ладонь, но ещё один вопрос всё же задала: — Где Фута? — Он скоро вернётся, — Мукуро чуть повернулся ко мне, а пол в нескольких шагах начал медленно таять, превращаясь в воду. Я с визгом полетела обратно в каморку. Просидела я в темноте довольно долго. Донёсшиеся до слуха взрывы оповестили о приходе Тсуны, и я начала молиться всем богам и демонам, чтобы случилось какое-нибудь чудо. Хоть какое! Просто хотелось, чтобы всё стало хорошо, и этот ужас закончился. Я сделала несколько глубоких вдохов, собираясь с силами. Так, Лиза, тихо, всё хорошо. — Нет, всё плохо! — сказал звонкий детский голосок с другого конца каморки. Пошла нахрен! Так, Фута показал, что, если её игнорировать, она уйдёт. Вот этим и займёмся. Минуты начали тянуться ещё медленнее. Я, теребя пальцами бинт, пыталась игнорировать жалобные стенания Жени и придумать, для чего могла бы ещё потребоваться Ананасу. Соображать получалось с большим трудом, в итоге найти ещё хотя бы один вариант я не смогла. Когда снаружи послышался голос Тсуны, я вскочила на ноги и даже протянула руку к двери, но вовремя остановилась. Моё внезапное появление могло сбить его с толку и отвлечь. Сейчас Саваде нужно позаботиться о Футе, мне же пока ничего не угрожает. Тем более, опозориться перед детьми ещё больше, свалившись на пол от собственных криков от иллюзии воды, совсем не хотелось. Не стоит пока нарываться, моё время ещё придёт. Вместо этого лучше пока послушать, что же всё-таки происходит снаружи. — Бьянки? Фута, что ты делаешь?! — судя по возне, Тсуна сейчас уворачивается от ударов мальчика, который нападает на него с наконечником от вилки Мукуро. Шаги топали то с одной стороны, то с другой. Я села на пол, прислонилась к стене и просто начала слушать. Важно было узнать, точнее вспомнить, как Рыбец смог снять контроль Мукуро. Раздались шаги около меня, и я вздрогнула. Женя села напротив и начала просто смотреть мне в лицо. От этого взгляда я поскорее закрыла глаза. Нужно сосредоточиться. Сейчас, уже скоро я узнаю, что сделал Тсуна, и тоже смогу освободиться. — Ты не сделал ничего плохого, Фута. — У меня перехватило дыхание. Наполнившиеся слезами глаза распахнулись и тут же наткнулись на мило улыбающуюся девочку с очаровательными светлыми кудряшками. Внутри начал скручиваться тугой жгут. —Ты вообще ничего плохого не сделал. Мы все твои друзья, Фута, поэтому скорее возвращайся домой. Тихое бормотание и следом упавшее тело оповестило об успехе. Пока Ананас загружал очередным бредом мозги Десятого, я пыталась выровнять дыхание и отрешиться от громкого заливистого смеха Жени. Мысли настолько захватили меня, что я чуть было не пропустила появление новых действующих лиц. Хибари и Гокудера. Меня бросило в жар. Внезапно Женя перестала капать мне на мозги и взглянула как-то по-другому. Поняв, в чём дело, я постаралась пошевелиться, но вместо этого тело само поднялось на ноги. Девочка тоже вскочила и отошла на несколько шагов назад. Я легко коснулась ладонью двери, медленно и с продолжительным скрипом её открывая, и неспешно начала идти куда-то вперёд. Лица почти всех присутствующих вытянулись. Пожалуй, в другой ситуации я бы над этим посмеялась. Мукуро сделал прыжок ко мне и усмехнулся. Эмоции избитого до невозможности шефа определить было почти нереально, но почему-то от его взгляда стало так тоскливо, будто в помещении находился ещё десяток Дементоров. — Ты? — это был вопрос со стороны Хаято. Отвечать на него, конечно, никто не стал. Зато все как-то дружно повернулись к Хибари. — Девочка у меня в заложниках, я в любой момент могу приказать ей сделать всё что угодно, даже выпрыгнуть из окна, — улыбнулся Мукуро, протягивая мне наконечник трезубца. Держать его было не так удобно, как нож, и это давало надежду на то, что меня получится быстро вывести из строя. Блять, да просто тресните мне по голове! — Пресмыкающееся, не лезь в это, — шеф снова попробовал до меня достучаться, но больше для приличия. Едва ли он поверил, что слова возымеют эффект. Я не спешила нападать, просто шла к Хибари, который тоже молча стоял на месте. Однако атмосфера между нами была такая, что мы наверняка взяли титулы Короля и Королевы драмы. Пожалуй, неизвестно, чем бы это закончилось, если бы у Реборна не закончилось терпение за нами наблюдать. — Да выруби ты её наконец, Бестолковый Тсуна! — Звуки удара, вскрика и шмякнувшегося на пол тела. Однако Хибари метнул в сторону Реборна такой взгляд, что стало понятно: моей жизнью будет распоряжаться только он, по крайней мере последний оставшийся месяц. — Н-но можно же по-другому, — пробормотал Тсуна, поднимаясь. — Хибари-сан, я не знаю точно, как это работает, но вы должны сказать то, что она хочет услышать больше всего. То есть, если Сизова-сан чувствует перед вами вину, вы должны сказать, что она не виновата! Пиздец ты объяснил, Савада. Хибари, похоже, тоже ничего не понял, но времени подумать я ему не дала. Резко перейдя на бег, я взмахнула наконечником, и шеф легко отбил удар. Меня крутануло на месте, что позволило нанести удар с другой стороны, но Хибари не воспользовался этим. Да твою ж дивизию, Реборн, подстрели меня уже! Они же ни за что не догадаются о моих сожалениях! Я нападала снова и снова, а Хибари, как и до этого, только защищался, о чём-то напряжённо думая. Хотя решение он принял довольно быстро, а началось всё с резкого удара тонфа в живот, который хоть и не был сильным, но выбил из тела болезненный стон вместе со всем воздухом. Когда я в прошлый раз получила от Хибари, то даже почти ничего не почувствовала. Похоже, сила Мукуро не могла гарантировать неуязвимость, если человек уже был ранен. Или Ананас просто решил не заморачиваться с полным контролем. Меня снесло в сторону как пушинку. Пожалуй, если бы не стена, которая так удачно выросла на пути, я потеряла бы равновесие. Оружие, к моей великой радости, выпало из ослабевших пальцев. — Пресмыкающееся, ты не виновата. Я замерла, прекращая искать наконечник. Кажется, на лице мелькнуло удивление, но оно быстро исчезло. «Нет, ты не понимаешь. Я могла бы это всё предотвратить, могла бы! Если бы я могла всё рассказать, до такого бы не дошло!» Теперь уже Хибари медленно шёл ко мне, но у него был шанс что-то сказать. И он просто решил отделаться общими фразами. Я это понимала, потому не ждала, что идея сработает. Но шеф продолжал: — Я не виню тебя. И Кусакабе тоже. «Но ведь вы оба пострадали, и я знала, что так будет!» — Оя, вот вам приспичило друг друга прощать, — недовольно протянул Мукуро. У меня внезапно начала болеть голова, причём настолько сильно, что я схватилась за неё руками и зажмурилась. Перед глазами начали прыгать разноцветные искры, отчего мне поплохело ещё сильнее. Однако голос Хибари пробиться всё же смог: — Буду ждать тебя на работе. В этот момент всё прекратилось. Я выдохнула, внезапно осознав, что во время монолога шефа вообще не дышала. Тело снова меня слушалось, и я смогла спокойно опустить руки и посмотреть на Хибари. Он стоял напротив с напряжённым лицом и, похоже, сам не осознавал до конца, что у него, как ни странно, всё получилось. Каким-то чудом он смог попасть в одно из моих сожалений. Главное теперь, чтобы это не породило цепочку рассуждений и таким же чудом не привело к моим "запретным знаниям". — Вот же... — разочарованно вздохнул Ананас. А я всё никак не могла отойти от того, что только что произошло. В особенности от последней фразы: "Буду ждать тебя на работе". Вот же... Если бы не эта чёртова головная боль! Пожалуй, мне бы очень хотелось увидеть лицо шефа в тот момент. — Спасибо, — тихо прошептала я. А дальше этот кошмар, наконец, закончился. Чем закончился? Моим любимым начальником. Точнее, профилактическим ударом тонфа по голове. Надеюсь, хоть упала я удачно.