Маленькое недоразумение

Безумцы везде. В клиниках те, кто спалился. Чеширский кот

Я очнулась в больнице. Какое-то время возникший перед глазами потолок медленно покачивался и мутнел. Медленно опустила взгляд ниже и отметила незнакомое светлое помещение. В окне периодически мелькали люди, но рассмотреть их не удавалось, и они казались неясными тенями. Скосив взгляд вбок (двигаться почему-то было даже где-то страшно), увидела стойку с капельницей. От её разглядывания начала болеть голова, потому я прикрыла глаза. Решила никому не добавлять проблем ненужными движениями, потому просто начала дожидаться, пока кто-нибудь ко мне заглянет, заодно обдумаю недавние события. Итак, события в Кокуе закончились. Пережил их кто-то лучше, кто-то – хуже. Пожалуй, я имею все основания причислить себя к самым удачливым людям в этой чёртовой вселенной. Сё Лянь местного разлива. Где мой Хуа Чэн? Мне нужно у кого-то пиздить удачу. (1) Или достаточно просто проверить гороскоп на всю вторую жизнь? Не тот рейтинг Фута составил, определённо не тот. Несмотря на вроде бы бодренькие шуточки мысли тянулись медленно и лениво. Я успела в таком черепашьем темпе вспомнить почти всё произошедшее за эти несколько дней: как этот ужас начался, как плавно подходил к моему похищению, что со мной происходило у Мукуро, приход Хибари и Тсуны... Так же я успела сформировать линию поведения. Нужно поскорее отсюда выбираться, потому будем усиленно демонстрировать чудеса выздоровления. Такой немного неадекватный вывод пришёл ко мне чисто из корыстных соображений. Я живу одна, на свою зарплату, которой как раз хватает почти впритык. Поскольку в Японии оплачиваются часы, проведённые на работе, то мне нужно максимально быстро выбираться из больницы и снова вставать в строй. Как теперь быть с фобией? Не знаю... Нужно учиться бороться с ней. Это будет очень сложно, но сейчас мне особенно нельзя быть слабой, ведь через месяц нужно будет искать новую работу. К моменту разговора с доктором я уже почти полностью пришла в себя: комната перестала плыть, голова не болела от резкой смены картинки перед глазами, да и двигаться не было так страшно. Хотя малейшее шевеление отдавало болью, уверенности по сравнению с первыми минутами после пробуждения было больше. Увидев в дверях доктора, я слабо ему улыбнулась. — Вы пришли в себя, — отметил он, проверяя что-то на стойке. — Как самочувствие? — Жить можно, — хрипло ответила я. — Могу я... могу я узнать, что вы диагностировали? Ответили мне не сразу, так как врач занялся осмотром. — Переживать стоит по поводу головы и руки, не более. Но и там ничего серьёзного. Не стану нагружать ваш мозг страшными медицинскими терминами. Если всё пройдёт хорошо, а я не вижу поводов для осложнений, то вы быстро выпишитесь. Что-нибудь болит? — Иногда голова. Общая слабость, не более, — ответила я, стараясь скрыть недовольство от того, что доктор решил обрисовать ситуацию так размыто. Хотя потом с языка слетели другие слова. — Скажите, к вам поступал вместе со мной темноволосый юноша с тяжёлыми ранениями? Его зовут Хибари Кёя. — Да, поступал, — ответили мне после недолгого молчания. — Это ваш друг? — такая постановка вопроса поставила меня в тупик, но я твёрдо кивнула. — Раны действительно тяжёлые, но организм сильный. Он очнулся вчера. Спрашивать дальше я не стала, хотя странно, что врач так просто и спокойно отзывается о Хибари, потому хотелось узнать побольше. Доктор пресёк все попытки ещё в самом начале, жёстко обрубив, что мне нужно отдыхать, сходил за таблетками, положил несколько на тумбочку, рассказал, когда и что нужно принимать, и ушёл. Я набралась смелости и посмотрела на тумбочку. Повезло, что не было никаких сиропов, только таблетки. При желании и умении, которое скоро у меня появится, их можно проглотить и без воды. Прозрачный графин, наполненный примерно на 2/3, стоял позади таблеток, будто насмехаясь. Рядом был пустой стакан, который прямо предлагал налить в него воды. На лбу выступил пот, и я зажмурилась. Так, Лиза, тихо, спокойно. Несколько вдохов и выдохов. А затем спокойно протягиваем руку к стакану и переставляем его так, чтобы закрыть воду от себя. Стоило дрожащим пальцам разжаться, я сразу отдёрнула руку, будто боялась, что графин нападёт на меня. Пластинка с таблетками от резкого движения упала на пол. Я, тяжело дыша, откинулась на подушку, продолжая себя уговаривать. Всё хорошо, Лиза. Всё в порядке. Ты молодец, ты справилась. Отдышавшись, я отпустила руку вниз и нащупала пластинку. В ней оставалась всего одна таблетка, как раз столько, сколько на сегодня нужно. Странное название ничего не сказало. Я слегка дёрнула плечом и надломила упаковку. Маленький жёлтый кругляш упал на ладонь, и я, даже не подумав о возможных последствиях, закинула её в рот. Кисло-горький вкус тут же поразил язык так, что меня чуть не стошнило, а лицо превратилось в гримасу. Схватившись за горло, я кое-как проглотила таблетку. По привычке оглянулась на воду, чтобы запить, но голова тут же закружилась, напоминая о фобии, от чего мне подурнело ещё больше. Минут через 15, когда рецепторы во рту перестали сходить с ума, я осознала, что спалиться со своей фобией будет проще простого. Ведь врачи – это те же самые детективы, которые из любой мелочи вычленяют всю полезную информацию. Наверняка уже очень скоро мой лечащий доктор заметит, что я совсем не пью из графина, и начнёт задавать ненужные вопросы. Да и кто-нибудь из моих знакомых может рассказать о том, что у меня может оказаться не всё в порядке с головой. Хотя об этом знают только Фута и шеф, а они болтать не будут. Немного успокоившись таким образом, я принялась готовить себя к сложным дням в больнице. Дабы не зацикливаться на этих моих далеко не самых радостных и интересных днях, обрисую ситуацию в общем. Организм противоречил себе, требуя воды по естественным нуждам, но отказываясь её принимать. Примерно день я терпела. На следующий ко мне пришёл незнакомый врач, который заставил меня напрячься одним своим существованием. Когда он сказал, что является психологом, моё сердце чуть к чертям не фибрильнуло: нервы и так были взвинчены всей этой ситуацией, а его приход мог ознаменовать начало моего путешествия в психиатрию, откуда я выберусь, дай бог, после третьего увольнения от Хибари. Врач присел около кровати и начал профессионально ездить мне по мозгам. Я действительно постаралась расслабиться, а понимание того, что от меня хотят услышать, быстро позволило договориться с доктором и составить вполне сносную легенду о том, что произошло. Мукуро был каким-то странным незнакомым парнем, которому приспичило схватить меня, когда я возвращалась домой с работы. Просто какой-то псих, что тут ещё скажешь. Я пробыла у него несколько дней, в течение которых он задавал мне странные вопросы, ответа на которых у меня не было и быть не могло. О чём спрашивал? Не помню, бред на то и является бредом, чтобы память его быстро забывала, дабы было место для более важной информации. Мой коллега пришёл за мной, чтобы помочь, пытался договориться, но его избили и заперли где-то там же. А что ещё ждать от психа? Уж явно не желания выйти на контакт. Делали ли что-то со мной? Да, ранили руку и по голове ударили. Вообще-то было больно. Кто ещё был со мной? Какой-то ребёнок. Может, его похитили, может, он был с ними, не знаю, страшно было спрашивать, а рассказывать он ничего не спешил. Кто меня спас? Ещё какие-то люди. Пришли, начали драться. И своего коллегу я видела, потому не переживала. Может, это были его друзья, я не так давно с ним работаю, чтобы о таком уверенно утверждать. Чем всё закончилось и куда делся преступник? Самой интересно, честно. Я потеряла сознание, а очнулась уже здесь. Почему те люди, которые пытались мне помочь, не вызвали полицию? Извините, не ко мне вопрос. Как я себя чувствую сейчас? Вполне неплохо, спасибо, уже ничего не болит. Переживаю ли я по поводу того, что произошло? А что произошло? Вы что-нибудь понимаете, доктор? Вот и я нет. Со мной всё хорошо, этот псих, конечно, напугал, но не более. Спасибо за беседу, до свидания. Буду отдыхать и скоро поправлюсь. Отделавшись от психолога, я попыталась так же договориться со своим телом. Оно требовало питья, и я прекрасно понимала, что ожидание может быть опасным, но справиться с панической атакой при взгляде на воду было не так просто. Под вечер того же дня я решилась. Налила в стакан немного воды, хотя руки дрожали так, что большая часть расплескалась, и медленно поднесла к лицу, крепко зажмурившись. Стоило губам коснуться влаги, как я чуть не откинула стакан от себя как ядовитую змею. Переведя дыхание, я ещё раз попробовала сделать хоть один маленький глоток. — Лиза! От этого радостного голоса вода пошла не в то горло, и я закашлялась, всё же опрокинув стакан на одеяло. После поставила его на тумбочку и, перевернув одеяло сухой стороной к себе, укрылась почти с головой, свернувшись калачиком. Снова появившуюся Женю по-прежнему старалась игнорировать. Хотя тогда она ушла только глубокой ночью. С едой тоже старалась не допустить проколов. Совсем не брать ничего из питья было бы слишком палевно, потому я каждый раз старалась прятаться подальше и не привлекать внимание. К примеру, прятать страх оказалось легче, если стакан не был прозрачным. Думаю, именно за время, проведённое в больнице, я добилась наибольших успехов и к концу пребывания здесь уже могла сделать один глоток без спазмов в горле. Психолог приходил ещё один раз, но больше для вида. Похоже, его немного напрягло моё излишне "бодрое" состояние, но во время второй беседы я постаралась окончательно убедить его в том, что со мной всё в порядке, и торчу я здесь зря. Лечили в основном руку. Хибари с ударом по голове всё же не перестарался, и кроме шишки я ничего не заработала. Кстати о шефе. Его отпустили раньше, и он перед уходом даже смог зайти ко мне для разговора. Вообще, приход любого человека заставлял подсознательно напрячься хоть немного, и Хибари тоже не стал исключением. Беседа с ним была самой короткой и даже вызвала сначала непонятное чувство предвкушения и радости, которое после сменилось расстройством и глубокой задумчивостью. Мы спросили друг у друга о самочувствии, и оба отделались простыми фразами о том, что всё хорошо. А после повисло неловкое молчание, во время которого каждый понял, что собеседник врёт самым неправдоподобным образом: я видела, что Хибари был еле живой после боя с Мукуро, да и бледное лицо и синяки под глазами не убедили, а шеф знал о моей фобии и наверняка заметил, что голос из-за пересохшего горла звучал хрипло. Потом я узнала, что его собрались выписывать уже на следующий день. Похоже, Хибари опять запугал врачей, при этом ещё и наплевав на своё здоровье. На встречный вопрос ответила, что выйду на работу через неделю. А после мы кивнули друг другу и распрощались. Если честно, я сама не знала, чего ожидала от этого разговора. Сумбур и наша неумелая ложь показали лишь то, что мы даже после такого не можем друг другу доверять. Да и глупо было бы налаживать отношения с тем, кто уйдёт через месяц. Хотя нам обоим прилично досталось. Быть может, Хибари просто пришёл ко мне, чтобы поддержать, а в конечном итоге у нас получился такой цирк. В результате я окончательно запуталась и решила просто списать всё на эмоциональную и физическую усталость. Потом подумалось, что лучше бы этого разговора и вовсе не было, а затем, когда осознала эту мысль, испугалась её. На следующей неделе я пришла в школу с чувством отрешённости. Консервирование в собственных мрачных мыслях во время лечения явно не пошло на пользу. Я не чувствовала себя отдохнувшей, потому и настроения чудить совсем не было. Шеф встретил меня журналами, информацию с которых нужно было вбить до второго урока. Потом была почта, потом – справки, потом... Я почувствовала, что теряюсь в рутине, потому направилась в каморку за чаем. Давно меня не было тут, в этом маленьком уютном месте. Привычно задумавшись, взяла чашку и подставила её под краник. Громкое бульканье сверху заставило вздрогнуть и поднять удивлённый взгляд. От вида пузырей воздуха в бутылке меня сначала просто парализовало. Столько воды сверху, прямо как тогда... В ушах зашумело, и я с визгом отпрянула в сторону, выронив чашку, от которой при ударе о пол откололся кусок. Небольшое количество горячей воды, которое успело набраться, разлилось по полу, отрезая путь на выход. Когда сознание включилось, я нашла себя забившейся в углу среди каких-то коробок. В следующее мгновение дверь открылась. — Пресмыкающееся? Захотелось взвыть. Мы с Хибари пережили многое, но такой униженной я себя не чувствовала даже во второй день, когда Дейки словил меня у входа. Кровь прилила к лицу, и я зажмурилась, пытаясь восстановить дыхание. Сердце билось как бешеное, кажется, шеф вот-вот услышит. Чёрт, а если реально услышит?.. Хотя Хибари должен быть пока далеко... А вот у меня в ушах так бухает! Наверное, поэтому я и не услышала, как шеф подошёл ближе, только почувствовала крепкую хватку на локте. — Пойдём отсюда. Я медленно открыла глаза, прикидывая расположение опасных объектов. Кулер наверху и сбоку, внизу – лужа и разбитая чашка. Нужно куда-то деть глаза. Куда смотреть? Через пару секунд мучительных раздумий поняла, что только на шефа. Что ж, когда ещё будет возможность безнаказанно попялиться на него?.. Хотя лучше бы её такой, конечно, не было. Подняла взгляд на лицо Хибари, открыла было рот, чтобы объяснить, что внизу вода, но слова застряли в горле. Вместо этого я лишь прикусила язык и шмыгнула носом. Разглядывание рубашки шефа, как ни странно, на самом деле немного отвлекало. Кажется, за те 4 шага, за которые Хибари вывел меня из каморки, я успела изучить каждую складку на плечах, руках и груди и почти выпала из реальности, придя в себя лишь тогда, когда шеф закрыл дверь за моей спиной. — Посиди пока на диване, — Хибари спокойно направился к своему месту, оставив меня у закрытой двери. Я машинально кивнула, и только потом увидела в кресле маленькую девочку, болтающую ногами. — А он хорош, правда? — по-взрослому спросила Женя детским голоском. На дрожащих ногах прошла мимо неё и села подальше. Дабы отвлечься, начала разглядывать комнату: полку у стола Хибари, окно, из которого он чуть было не выкинул Гокудеру и Ямамото. Неожиданно рядом на полу нашла цветок в огромном горшке. Простите?.. — Хибари-сан, а давно у нас стоит растение? — спросила я тихо и хрипло. Почему-то думала, что мне не ответят. — Всего два дня. — За ним нужно как-то по-особому ухаживать? — Только поливать раз в неделю. Перед глазами всё помутнело, но я мотнула головой, пытаясь восстановить видимость. — Хибари-сан, а Киёми здесь? — Нет, уехала на неделю в Токио. Голос шефа был тихим и нечётким, потому я с силой приложила себе ладонью по щеке. Стало больно. Дабы полностью прийти в себя, отвесила звонкую пощёчину ещё и с другой стороны. Только после этого смогла более или менее адекватно посмотреть на Хибари. Он, заметив, что я оклемалась, откинулся на спинку стула и начал допрос: — Почему ты не сказала врачам? — Потому что не хочу, чтобы меня закрыли в психиатрии до скончания времён. Сбоку кто-то хихикнул, и я автоматически повернула голову на звук. Лишь после поняла, что это была Женя. То есть Хибари сейчас наблюдает за тем, как я пялюсь в пустоту... Быстро отвернувшись, вернула шефу вменяемый взгляд человека, который полностью осознаёт последствия своих поступков. Конечно, этот манёвр укрыться от серых глаз не мог. — Как ты лечишься? — Пью успокоительные. И просто стараюсь бороться со страхом. На некоторое время повисла тишина. Казалось, шеф о чём-то думал. — Кусакабе попал в больницу в тот же день, когда я пошёл в Кокуе. Не хочешь сходить к нему? Я слегка сощурилась. Как-то плохо представлялось, что Хибари решил просто выкинуть час-полтора на прогулку до больницы. — Ты хочешь сдать меня врачам? — настороженно спросила я, даже не заметив, что обратилась к Хибари на "ты". — Нет, я просто хочу навестить Кусакабе. Я вздохнула. Что ж, можно сходить. Надо отвлечься, а то после того, что я недавно устроила, у самой нет настроя на работу. — Когда? — После обеда. Я кивнула и прикрыла глаза. Кусакабе в больнице. Что я чувствую по этому поводу? Мне грустно, хочется, чтобы этого не было. Нужно поддержать коллегу, нужно сходить. Заодно урву ещё небольшой кусочек мирной жизни. Было бы интересно сходить за вкусняшками с Хибари. Тем более, скоро у меня не будет и шанса это сделать.