***
Ветер шумно громыхает над крышей россыпью холодных звёзд, по доскам бьют тяжёлые дождевые капли, луну за тучами не видно, но Артём отчётливо ощущает её присутствие где-то рядом с собой, совсем неподалёку. Дом скрипит, будто живой, сипло вздыхает и жалуется ночным птицам своим тоскливым скрежетанием. Артёму кажется, что в подполе живут мыши и что это они шуршат где-то по углам, не привлекая к себе, впрочем, особого внимания. Едва слышное сонное дыхание вливается в этот осенний оркестр, и Артём чувствует умиротворённое тепло где-то в районе ключицы, касается подушечками пальцев кошачьего изгиба спины и, не отрываясь, прослеживает линию позвоночника до поясницы. Денис, наверное, ощущает это во сне, но не просыпается, лишь прижимается ближе, щекой трётся о грудь и снова затихает. Осень плачет за окном и стучит по стеклу ледяными дождливыми пальцами, но Артём спокоен, потому что знает — сюда ей не добраться.***
— Чувствуешь воздух? Денис сонно щурится и кутается в старое одеяло, смотрит в затянутое серыми тучами небо и кивает. Пахнет октябрьской осенью и ночным дождём. Артём растирает между пальцами жёлтые листья и вдыхает горький запах приближения зимы. Птицы в небе уже не кричат — лишь летят молчаливым грациозным строем куда-то на юг, вытянувшись треугольником. — Ты чего так рано встал? — хрипло спрашивает Денис, и у Артёма сердце заходится от этого голоса. — Не хотел тебя будить, — уклончиво отвечает он, и Денис становится рядом с ним и смотрит на золотые деревья. Каждый из них вспоминает строчку бессмертного стихотворения.Люблю я пышное природы увяданье, в багрец и золото одетые леса…
— Я бы не расстроился, если бы разбудил, — резонно бормочет Денис, а Артём смотрит на растрёпанные после сна волосы и понимает: в Питер не вернётся. Не нужно ему это. — Я тебя люблю, — решается он, и эти слова удивительно вплетаются в утреннюю осеннюю тишину, гармонично звучат перед лицом леса и дождём. Денис улыбается, и Артём понимает — тоже.***
В октябре в лесу чарующая тишина. Артём пробирается впереди и намеренно игнорирует призывно высовывающиеся рыжие и тёмные грибные шляпки. Ему нравится слушать детское счастье бредущего позади Дениса, когда тот наталкивается на очередной гриб, и в конце концов он совсем не удивляется, когда корзинка у него остаётся пустой, а Денис с гордостью показывает ему свою, наполненную чуть ли не до конца. — Тебе помочь? — Да, — отвечает Артём и не может сдержать улыбки, когда лучистые голубые глаза по-доброму смеются не над ним. — Всю жизнь почти прожил в лесу, а грибы собирать не научился. — Я почти никогда не выходил в лес, — чуть помедлив, признаётся Денис, а Артём тащит за ним его корзину и слепо доверяется продвигающемуся так же слепо другу. — Спасибо тебе. Я тебя люблю. — Обращайся. Артём набрасывается на Дениса со спины и валит в жёлтые мокрые листья. От неожиданности тот вскрикивает и смеётся, быстро переворачивается на спину и потирает саданувшие тупой болью от удара о древесные корни рёбра. Артём нависает над ним и не замечает, как Денис роется в шуршащих лиственных кучках, не отрывая от друга взгляда, и внезапно вытягивает руку вперёд, показывая Артёму чуть ли не в упор грязный, с корнем вырванный гриб. — Их нельзя так брать, — округляет глаза Артём, а Денис упирается локтями в землю и рассматривает высокое серое небо. Слишком высокое и слишком серое. Моросит мелкий дождь, пелена застилает глаза, Артём чувствует, как вздымается чужая грудь, заглядывается на красивый узор родинок на бледной шее и не преодолевает порыв прижаться к ним губами. Он сцеловывает тёмные пятнышки, уже не обращая внимания на то, как Денис испачканными в земле и листьях пальцами зарывается в густые волосы, оттягивает их назад и сам подаётся ближе, позволяя дышать полной грудью осенней свежестью и грибным запахом.***
— Здесь нет воды. Артём смеётся, глядя на почти искренний ужас, мелькнувший на лице Дениса, потому что да, видок у них тот ещё потрёпанный. — Но есть речка. Денис поджимает губы и молчит, смотрит в окно, за которым белёсая дымка, указывающая на реку совершенно неподалёку. Стекло искрится и дрожит от дождевых капель, воздух звенит, а Артёму хорошо. — А мы не заболеем? — Да нет, — беспечно заявляет Артём. — Я так точно нет. — А я? — Вылечу. — Когда ты так говоришь, мне становится страшно, — усмехается Денис, а Артём снова хочет коснуться губами тонкой фарфоровой кожи и целовать, целовать, целовать, не отпуская. Октябрь забирает и дарит, и порой Артём не может до конца понять, что лучше — оставаться пустым с человеком или целым, но без него. Совместить два понятия, сложить их, как простой математический пример, и получится уравнение, формула счастья, которую никто и никогда не сможет расшифровать. А Артём смог. Вывел свою формулу счастья под звуки дождя и осенней меланхоличной песни. Ведь для каждого она своя.***
Денис дрожит и складывает ноги бабочкой перед камином. Огонь трещит и заглушает своим голосом дождь, бормочет что-то, что никто не в силах понять, но Артём продолжает вслушиваться — и замечает, что в чужих зрачках мерцает пламя. — Не заболеешь, не трясись, — довольно говорит он, а Денис посылает ему убийственный взгляд и словно в подтверждение его слов тихо чихает. — Я же сказал, что не заболеешь, значит, не заболеешь, — ворчит Артём, подсаживаясь к нему на пол и прижимаясь тёплым боком к закутанному в одеяло плечу. — У меня слово железное. — Я это тебе припомню, — мстительно отвечает Денис, но позволяет заключить себя в крепкие объятия, от которых треск огня усиливается, а дождь словно в отместку начинает барабанить по стеклу сильнее. От Дениса пахнет холодной водой и уютным теплом, Артём теряется в ощущениях, когда зарывается носом в мягкие волосы на макушке и играет со смешным вихром, не обращая внимания на слабые претензии снизу. Ему хорошо. — Ты чувствуешь это? В такие моменты Артём становится безбожным романтиком, но кто может винить его за это? Он знает, что нужен. Он там, где хочет быть. Он с тем, с кем хочет быть. — Что чувствую? Голос Дениса звучит сонно и тихо, Артём целует его в макушку и улыбается. — Осень чувствуешь? — Да? Денис замолкает и прислушивается. Дом скрипит и разговаривает со своими обитателями. Огонь отвечает ему, дождь стучится в окна и дверь, Артём дышит глубоко и громко, комната пахнет грибами и старыми книгами, которыми заставлены шкафы, ветер со свистом лезет в щели, но цели так и не достигает. — Чувствую. Там, где он живёт, осень другая. Нет ледяных звёзд блистающими точками в чёрном небе, нет голоса ветра в трубе, нет уютного треска огня в метре от протянутых к нему холодных ладоней. Огня Денис боится. Но Артём тоже пламя. И иррациональный страх пропадает. — Тём. — Что? — Ты похож на осень.