***
— Что это за жидкость? — пытаясь отряхнуть с себя белое вещество. — Нет… Этого не может быть, — агент «фиолетовой ласточки» упал на колени, держась за голову, — это сон… нет, кошмар, я сейчас проснусь, проснусь! — по его щекам покатились слезы, — Сестра… я п-подвел тебя. Из-за меня ваш с матерью план провалился. Я никудышный брат и сын, черт. Как я жалок! — слезы полились с новой силой, его охватывала паника и воспоминания из прошлого.***
— Ты бесполезен. Жалкий, никчемный, слабый младший брат. Весь в отца. Не понимаю, почему мама выбрала того инфантильного и наивного придурка, слава богу он повесился, а то было бы много проблем. Хотя, в нем все-таки была польза, с его помощью родилась я. Но маминой ошибкой было то, что она решила родить тебя. Меня будто недостаточно, — девушка с черным каре и голубыми глазами фыркнула — П-прости, сестренка, я-я буду полезней, я н-научусь, — всхлипывая, мальчик девяти лет сжался, сидя на коленях у ног сестры, изредка поглядывая на нее, сидящую на красивом и высоком кресле. Девушка с презрением глянула на рыжеволосого мальчика. Она резко встала, и взяв того за волосы опрокинула на пол. Мэтт вскрикнул и сжался еще сильнее. Лицо покраснело и опухло от слез. — НИЧТОЖЕСТВО***
— НЕТ!!! — Парень заорал и свернулся в клубок, не замечая, что художник и его кот валяются на полу, корчаются от боли и то, что их тела изменяются. В эту секунду вбегает Торд. Увидев эту картину, он кинулся к Эдду. — Ты как? Этот кретин ничего тебе не сделал? — быстро спросил тот обнимая художника. Мэтт продолжал плакать, прижимая колени к себе. В кабинет вошёл Томас, он сел около рыжего. — Ты чего? — спросил тот, — Ну не плачь, — лаского сказал учитель обнимая парня. Агент понемногу успокоился: всхлипы слышались реже, дрожь его тела почти не чувствовалась, а из глаз перестали литься слезы. Поняв в каком положении находится, Мэтт придвинулся ближе и положил тому голову на плечо, закрыв глаза. Гитарист удивился такой реакции, но не оттолкнул. — Так уж и быть, — погладил по голове, — тебе нужно отдохнуть, — смотря на спокойное из-за сна лицо своего ученика, Том умилялся ему. Худощавое, но такое теплое тело, оно согривало и в этом разворошенном кабинете для него стало в разы уютнее. Острые скулы, мягкие волосы цвета костра, веснушки, разбросанные на нежной коже, словно звезды на небе, длинные ресницы и губы цвета вишни. В один миг Ванесса стала не такой привлекательной и манящей и в этот же миг таким стал этот, недавно плакавший, рыжий паренек. Том покраснел и наконец обратил внимание на свою учиницу. — Эдд. ЭДД! — Торд тряс художника за плечи, а заметив на нем остатки белой жидкости, остальное которое впиталось в кожу, и осколки разбитых бутылькев, побледнел и с ужасом посмотрел на кололюба внимательнее. Вокруг его тела было какое-то белое поле, кожа стала, словно снег, а на теле было видно светящиеся белые полосы, они складывались в причудливые узоры, корни волос поседели, а одежда посветлела. Черноволосая вскочила и с ужасом посмотрел на Ринго. Кот увеличился в размерах, хвост стал намного длиннее, походящий больше на хлыст, шерсть стала более жесткой и длинной, клыки увеличились и заострились, когти пережили ту же процедуру, серого на шерсти почти не осталось, она стала словно смола. Вокруг него тоже было поле, но уже черное. Оба начали приходить в сознание. Эдд потёр глаза. Что-то неразборчиво простонав, он сел поудобнее. Окончательно проморгавшись и придя в себя, он заметил обеспокоенную Ванессу. — Ванесса, что случилось? — он не знал что тут происходит и как вообще реагировать на это. — Тихо, всё хорошо… наверно. Тебе нужно сходить к врачу. Да, сходи, — черноволосая приподняла его и когда парень полностью встал, она ещё что-то ему сказала, и посмотрев на кота, отправила их вдвоём. После, оттолкнула Тома в сторону и взяла Мэтта за ворот блузки. — Что с сывороткой, гнида?! Что ты сделал с ней?! Совсем придурок!!! Впечатать бы тебя в стенку! Слов, блять, не хватает описать весь мой гнев. Что теперь делать?! — глаза парня горели пламенем ярости которые словно кричали о том, что была бы его воля он бы всадил ножик рыжему прямо промеж, запуганных и красных от слез, глаз. Мэтт снова начал плакать. Он и так снова накосячил, так на него ещё и орут. Томас в это время не понимал что происходит, но поняв, что черноволосая обижает его солнышко подошёл к ней с серьезным и отчасти угрожающим взглядом. — Диксон, можешь идти, мы дальше разберёмся без твоей помощи. — Да ничего ты не сделаешь, сыворотка сейчас на… — тут он вспомнил о ее свойствах и, крикнув напоследок этим двум пару ласковых, выбежал из кабинета.