*****
Макс пребывал в полудрёме. Сны обволакивали его разум, утягивая в свои кошмары. И с каждым разом ему становилось всё легче погружаться в них или выныривать, если они становились слишком жестокими и невыносимыми.
Брюнет смотрел на беседку, что было далеко не в первый раз за эту неделю, в ней на столе сидел Богдан. Разноглазый смотрел на Макса странным взглядом, и сколько бы Макс ни старался понять, что именно друг испытывал, у него не получалось. Брюнет медленно продвигался вперёд, не смотря под ноги. В его голове набатом стучала одна мысль: друга нужно было вытаскивать. Но когда он, идя по колено в воде, приближался к беседке, Богдан начинал отрицательно мотать головой. Макс хмурился, но упрямо шёл вперёд.За спиной раздавался звон цепей, которые, опутывая тело, не давали двинуться дальше, а накидываясь на Богдана, начинали разрывать его тело, точно голодные звери.
Макс, поморщившись, перевернулся на другой бок. Стоящий в изножье кровати Кирилл задумчиво вертел в руке перо, не спеша помогать парню, надеясь, что тот, как и раньше, проснётся сам.
Брюнет выдохнул, и из его рта вырвались клубы пара: ботанический сад сменился бескрайним снежным краем. Даже снег как обычно не шёл. Взгляд наткнулся на Олега. Глаза друга горели, вокруг них сияли тонкие линии трещин, мир за его спиной ломался, словно был хрустальным.
— Думай прежде всего о себе, — весело проговорил блондин, — и не пытайся поймать и удержать то, что тебе не подвластно. — Олег повернулся спиной и, сунув руки в карманы толстовки, начал медленно удаляться.
Макс медленно открыл глаза и сел. За окном всё ещё было темно, часы показывали три часа ночи. Сонный взгляд скользнул по стене и упёрся в Кирилла. Глаза брюнета удивлённо округлились.
— Я к тебе по делу! — бодро заявил Кирилл.
— Ночью? — взгляд Макса стал подозрительным.
— Может, что-то серьёзное случилось!
— А оно случилось?
— И да и нет.
— Можно немного понятнее? А то я спросонья жутко туплю, — протянул Макс, потирая лицо руками.
— Ты по жизни жутко тупишь.
— Вот спасибо тебе! — Макс недовольно посмотрел на Осеннего, а тот пожал плечами.
— Пожалуйста.
Недовольно крякнув, Макс слез с кровати и быстро оделся. Кир отошёл к креслу возле шкафа и устало в него опустился. Вид у Посланца был весьма обеспокоенным. Гадая, что же привело Кира посреди ночи, Макс сначала включил пару бра, чтобы было не так темно, подтащил стул ближе к рыжику и сел напротив, положив руки на спинку стула.
— Чего случилось? — брюнет посмотрел на Кира внимательным взглядом.
— Почему ты меня не ненавидишь? — глаза Посланца немного сузились, взгляд был пристальным, словно что-то выискивал в эмоциях сидящего напротив него человека.
— Пытался, честно, но не выходит. Даже когда ты меня пытался убить, я периодически испытывал страх, немного злился на тебя, но, сколько ни пытался, так и не смог возненавидеть. — Макс неопределённо пожал плечами.
— Но ведь я признался, что убил твою мать.
— В чём я до сих пор сомневаюсь.
— В каком смысле «сомневаюсь»? Я же признался!
— Эм… и? Я тоже могу сказать, что что-то сделал. Но как говорится: ты попробуй докажи.
— Ты же видел её труп…
— И? Видел, но где доказательства, что это сделал ты? Может, ты кого-то по какой-то причине покрываешь. — Макс пожал плечами.
— Упрямый осёл! — возмущённо воскликнул Кир, скрестив руки на груди.
— Маньяк-неудачник! — так же отозвался Макс. — И вообще, позволь уточнить, ты как-то сказал, что пришёл за мной из-за попыток суицида. А зачем ты ко мне тогда заявился?
Кир осекся, поздно поняв, что сболтнул лишнего. Не вываливать же, что его мать — на самом деле Хранитель, что Макс лишь наполовину человек. Да и запутанно всё это… Осенний вздохнул: он приходил за Максом, когда тот ещё был с «чистой» душой, чтобы забрать её себе. Однако вся эта сумятица и «смерть» матери настолько сильно подкосили брюнета, что он перестал соображать хоть что-то. Да ещё и когда Хранитель заявилась к нему с просьбой увести сына, дабы спасти его от этого безумия, у Кира волосы дыбом встали. Но сейчас она очень сильно помогает…
Повисла напряжённая тишина. Парни буравили друг друга недовольными взглядами, словно играли в «гляделки». Первым решил сдаться Кирилл, всё-таки он не играться сюда пришёл и не выяснять отношения.
— Ладно, — протянул Осенний, — я же к тебе по делу. Будешь моей страховкой.
— Чего? — от резкого заявления Посланца Макс вообще забыл про свой вопрос и про то, что Кир на него так и не ответил.
— Того!
Кирилл, хмыкнув, достал из кармана джинс круглую подставку с тремя ножками, поставил её на столик возле шкафа, потом из воздуха появился шар размером с кулак взрослого мужчины. Посланец немного повертел шар в руках и бережно поставил на подставку. Максу показалось, что статуэтка очень сильно напоминает кусок льда, на эту мысль его натолкнули «кристаллики» внутри шара, однако, когда он к нему прикоснулся, тот нисколько не был холодным и даже наоборот: от шара шло тепло. Макс повернулся к Осеннему, и его взгляд стал вопросительным.
— Это что-то вроде временного вместилища, — как-то заумно произнёс Кирилл, словно вёл лекцию.
— И зачем оно?
— За спросом.
— А вот ты сразу нормально отвечать не можешь? Вечно сначала поиздеваешься.
— Что поделать, — Кир развёл руками: — люблю издеваться.
Макс посмотрел на Кира тяжёлым взглядом. Брюнету захотелось зарядить Посланцу подзатыльник, чтобы тот перестал вести себя подобным образом. Хотя он понимал, что это не поможет…
— Ладно, — Осенний растянул губы в улыбке: читать мысли Макса для него не составляло труда. — Это вместилище для меня!
— Круто! Какой поворот сюжета! — воскликнул брюнет деланно восхищенно и зааплодировал. — Я даже и не знал, что так может быть! Интрига!
— Не выделывайся, — проворчал Посланец.
— Нормально объясняй! — возмутился Макс. — И что я должен был из всего этого понять?!
— Идиот!
— Сам дебил!
— Всё, заткнись!
Парни, тяжело дыша, уставились друг на друга недовольными взглядами. Кирилл понимал, что ничего не объяснил, хотя и требовал от Макса понимания. А что человек может понять в том, с чем никогда не сталкивался? Кир злился, причём на самого себя. Посланец откровенно трусил, он знал, что если что-то пойдёт не так, ему даже вместилище не поможет: Дмитрий просто его поглотит. Весенний в этом деле профи…
— Так ты мне пояснишь хоть что-то? — нарушил затянувшуюся тишину Макс.
— Если с Весенним пойдёт что-то не по плану, эта штука может меня спасти. Я буду постепенно наращивать силу, пернатые меня не достанут, и осень на какое-то время останется без Посланца. Не страшно. А так как мы с тобой связаны, чтобы восстанавливаться быстрее, я буду сколько-то сил брать у тебя.
— Вот теперь всё стало понятно, — Макс удовлетворённо кивнул.
— И всё? Вся твоя реакция?
— А чего ты ожидал? Что я буду в панике прыгать по всей комнате? И орать что-то типа: «не подходи ко мне злодей!»?
— Примерно…
— Совсем дурак?
— Ты слишком спокойно относишься ко всему этому!
— А что ты хочешь?! Я своё отбоялся за осень и зиму. Хватит с меня. И так кучу нервов потратил. От этого ведь всё равно никуда не деться, так смысл теперь, зная обо всём, трястись и забиваться в угол? Всё равно кому надо, все достанут.
— Что если он тебя убьёт?
— Значит, убьёт, — Макс снова пожал плечами. — Хватит, я же вижу, что тебе страшно.
— Потому что есть чего бояться!
— Ой, да брось, — брюнет поднялся со стула и поставил его на место. — Пошли лучше чай попьём.
— Ты дебил? — Кир, мягко говоря, был в шоке. — Мы на пороге жёстких перемен, в шаге от смерти, а он: «пошли чай попьём»!
— Вот почему сразу дебил? — Макс вздохнул. — Что суждено, того не миновать!
— И что это ты в своих снах разглядел? — Посланец посмотрел на человека с подозрением.
Макс рассмеялся, причём весело так, душевно. Отчего у Кирилла ком встал поперёк горла. Посланец мысленно вопрошал, когда этот загнанный в угол и вечно трясущийся нытик вдруг стал таким сильным? Откуда в нём появился этот стальной стержень? Стал ли он таким сам, или ему помогли? Хотя Кирилл склонялся ко второму. Но факт оставался фактом: Макс изменился. Хотя брюнет давно начал меняться, но это выглядело не настолько ярко, как сейчас.
— Так что насчёт чая? Или тебе чего покрепче? На кухне хороший коньяк стоит, хотя, честно признаться, я в них не разбираюсь.
— Что с тобой не так?
— Просто у меня предчувствие чего-то хорошего!
— Тебе что, трупы перестали сниться? —Кирилл наконец поднялся с места.
— Нет, — парень поморщился и задумчиво протянул: —
Изо дня в день, из ночи в ночь
Блуждаю во снах
Средь крови рек, средь моря скорби,
Сквозь слёзы ждущих,
Сквозь трупы павших
И сквозь завесу смерти
Пробиваются лучи надежды…
— Раз, два, три, четыре, пять, с детства с рифмой я дружу? — с насмешливыми нотками протянул Кирилл.
— У тебя ничуть не лучше был, — хмыкнул Макс. — А этот я прочёл где-то. Как по мне, он хорошо показывает нашу ситуацию.
— Такое ощущение, что ты уже давно по доброте душевной показываешь мне свои сны.
— «Давно» — это слишком. Дар-то у меня пробудился недавно, — Макс пожал плечами и вышел из комнаты.
— У тебя он развивается относительно безболезненно, быстрее и спокойнее, чем у Богдана и тем более у Олега. Как у тебя получилось так быстро с ним совладать?
— Хочешь, честно скажу? — Макс, посмеиваясь, покосился на Посланца.
— Желательно.
— Я не знаю.
Кирилл посмотрел на парня с неодобрением, хотя он всем собой чувствовал, что тот не лжёт. Макс проводил Кира на кухню, включил свет, поставил греться чайник и залез в холодильник в поисках чего бы пожевать. Тем временем Кирилл углядел несколько бутылок с алкоголем, не спрашивая разрешения, открыл одну, самую большую, бутылку и сделал два больших глотка. Горло Посланца обожгло, отчего перехватило дыхание, и Кир закашлялся.
— Мне, конечно, не жалко, — подал голос Макс, — но кто ж так коньяк пьёт?
— Я! — выдохнул Кир и перекочевал за длинный узкий стол вместе с бутылкой.
— А мне вот интересно, — брюнет посмотрел на Кира с любопытством. — А такие, как ты, могут пьянеть?
— Можем. И, кстати, коньячок что-то уже в голову ударил.
— Тогда не налегай, — хохотнул Макс.
Кир, прищурившись, следил за тем, как брюнет наливает в кружку кипяток, макает пакетик чая, судя по запаху — зелёный с лимоном: обоняние у Посланцев всё же острее чем у людей. Хотя стоит ли Макса считать человеком? Особенно если учесть, кто его мать. Тем временем брюнет достал банку с мёдом, положил в кружку две ложки, усердно перемешал и сел за стол.
— Чего?
— Иногда мне кажется, что ты слишком странный.
— И чем это вызвано? Я как-то чай не по правилам заварил? — Макс, хохотнув, снова поднялся, достал из холодильника роллы и тарелку с чищеными креветками, которую он поставил перед Кириллом. — Закусывай…
Кир, пробурчав благодарность, уставился на парня изучающим взглядом. Макс становился сильнее. Было видно, что его некогда тонкая и рвущаяся от любого прикосновения аура уплотнилась, конечно, она не стала колючим панцирем, как у седоволосого, или словно стальные пластины, как у мозаика, но она явно стала прочнее. Макс, посмотрев на Кира вопросительно, не донёс еду до рта, и кругляш, выпав из рук, укатился на пол, брюнет полез его доставать.
Посланец упрямо ощупывал разум парня, выискивая хоть какие-то изменения. Нет, изменения определённо были, но не было повреждений, вообще никаких. Несмотря на то, что кошмары терзали Макса, его разум оставался чистым и ясным. Кирилл подумал о вмешательстве извне, но от этого должен был остаться хоть какой-то след, даже если его усердно зачищали. Должно было остаться хоть что-то…
— При первой нашей встрече, ну или не совсем первой, ты сказал, что твои эмоции и чувства умерли вместе с матерью… — задумчиво протянул Кир, беря по нескольку креветок за раз и отправляя их в рот.
— Да… — Макс вздохнул. — Думаю, стоит забрать те слова обратно. Несмотря на это, я продолжаю по ней скучать. Но я не могу врать, что и теперь мне на всё наплевать.
— На пороге смерти захотелось жить?
— Как бы это ни звучало, но умереть я не боюсь, особенно после того, как узнал, что творится вокруг. Уму непостижимо! Это интересно и захватывающе!
— Да уж, такой детский восторг прям, — Кир, вздохнув, сделал хороший глоток из бутылки.
— Тебе, может, стакан дать?
— Обойдусь.
Макс с интересом смотрел, как Кирилл поглощает креветки, периодически морща нос. Было весьма забавно: давний враг, который пытался убить Макса, теперь сидит на его кухне, пьёт коньяк и жуёт морепродукт. Вот он: наполненный непонятной силой, являющийся душой, знающий о таком, о чём никакой человек не догадывался, видящий столько, что становилось страшно. Но сейчас этот бездушный убийца походил на парня, которого жизнь неслабо попинала, в его некогда горящих безумием изумрудных глазах, отчётливо виднелись тоска и усталость. У Макса было странное ощущение, что знает Кирилла очень давно.
— Что значит быть Посланцем? — спросил Макс, этот вопрос мучил его давно.
— Ничего это не значит, — Кирилл, тяжело вздохнув, присосался к бутылке, которая очень быстро опустела наполовину. — Наступает твоё время, приходишь, убиваешь, уходишь и ждёшь. Снова твоё время, снова приходишь и бла-бла. Всё по кругу. От которого уже тошнит. Что ты хочешь услышать? Это ведь ясно как белый день, чем мы занимаемся. Ты же уже давно это понял. Смысл спрашивать.
— Ты не совсем понял мой вопрос.
— Тогда разъясни!
— Что это значит для тебя? Ты этим гордишься?
— Пф, ты идиот? Нечем тут гордится. Когда приходит наше время года, нам даётся больше сил, чем в другие времена. Я не понимаю, какой в этом смысл? Их всё равно нельзя показывать. Бьёшь исподтишка, в спину, только чтобы лишние глаза не увидели. Оно дарит нам толику безумия, с которым иногда трудно справиться. Да со временем и не сопротивляешься: смысла нет.
— Почему вы привязаны к временам года?
— Каждое время года — это свой особый проводник сил. Поэтому мой дар осенью в несколько раз сильнее, чем в остальные времена.
— Тогда почему ты не убил меня?
— Да откуда мне знать? Что-то пошло не так.
— У меня такое ощущение, что всё ты знаешь…
— Отстань.
— Каждому есть, что скрывать…
— Чё ты пристал? Я тебе уже говорил, как я стал Посланцем.
— И? Ничего в этом постыдного не вижу.
— Да пошёл ты. Скажи лучше, как тебе удаётся прятать от меня свои сны?
— Эм… я их и не прячу.
— Не лги, я не могу и половины увидеть, хотя знаю, что они тебя снятся.
— Я и не лгал, правда, я не прячу их от тебя. Смысла нет, большую часть из них я никак не могу расшифровать. А с тобой есть хоть какой-то шанс в них разобраться.
— Тогда какого хера я не могу пробиться… — Кирилл задумчиво пожевал губу.
Осенний внимательно посмотрел на Макса. Половина из попыток Кира копнуть дальше ни к чему не приводила: словно какая-то неведомая сила, незаметно для самого Посланца, уводила его совершенно в другую сторону. Словно кто-то что-то упорно прятал. Кир серьёзно задумался о том, что, возможно, Макс сам неосознанно прячет некоторые сны. Может дар и развивался, но всё-таки был раскрыт не полностью, и не до конца овладевший им брюнет ещё многого не понимал.
— Почему ты на меня так уставился? Как будто подвох ищешь. — Макс сделал глоток чая.
— Пытаюсь понять, как ты прячешь от меня сны.
— Да не прячу я!
— Но как-то же они скрываются. И если ты не причастен, тогда кто?
— Откуда мне-то знать?
— Тупица…
— А сейчас-то за что?
— Для профилактики, — Кирилл поднялся на ноги. — Ладно, жри себе тут сиди, а я пошёл.
— Куда? Бутылочку с собой решил, смотрю, прихватить.
— Иди на хер! Сам сказал, что тебе не жалко!
— Чего ругаться-то. К Игорю пойдёшь?
— Он же помог поначалу. Может, у него хоть какие-то ответы будут.
— Как там Олег?
— Чё с этим прыщом на заднице сделается, даже подохнуть не может…
— Эй, нельзя так.
Кирилл, фыркнув, растворился прямо в воздухе, вместе с бутылкой коньяка и тарелкой с креветками. Макс вздохнул и не спеша допил чай. Он хотел порасспрашивать Кира о его жизни. О прошлой жизни: кем он был до того, как стал Посланцем. Но, видимо, пока Осенний к таким разговорам не был готов.
Прибрав за собой посуду, Макс поднялся в комнату, подошёл к столику и с интересом посмотрел на шарик.
—Всё, что я вижу, это то, как рушится мир вокруг нас, — пробормотал брюнет. — Но это значит, что мы меняемся…
