Обо всех понемногу

Лань Си Чэню казалось, что это никогда не закончится. День перетекал в ночь, утро — в вечер. Явь и сон смешались. Иногда ему казалось, что вокруг него танцуют призраки. Что они рядом, шепчут знакомыми голосами, смеются, плачут, ненавидят, прощают, любят. Можно ненавидеть себя. Считать слепым дураком. Запоздало изобретать способы спасти, остановить. Но ничего из этого не изменит прошлое. Как забавно… Его брат умирал внутри тринадцать лет, тогда как он сам жил полной жизнью. Теперь вот пришел его черед. — А-Хуань… Лань Си Чэнь улыбнулся одними уголками губ, все так же невидяще смотря вдаль. — Доброго дня, дядя. Он изломан и раздавлен, но все еще безупречно вежлив. Наверное, отец мог бы гордиться. Но… — Ты никогда не называл меня так. Даже когда я был ребенком. — Возможно, и стоило бы, — Лань Ци Жэнь вышел на террасу и опустился рядом с ним. — Если ты пришел с сожалениями… — Нет. Просто пришло время. Лань Си Чэнь повернулся к нему, глядя почти с любопытством. Лицо Лань Ци Жэня было все также непроницаемо, но что-то в его позе… Он был напряжен. И явно не хотел продолжать, но был вынужден. — Время чего? — о, он мог ждать бесконечно. Бесконечность теперь не пугала. Но избавить дядю от напряжения было необходимо. — Время для признаний, — Лань Ци Жэнь выпрямился еще больше, хотя, казалось, что это просто невозможно. — У твоих родителей был еще один ребенок. Мальчик. Лань Сяо Мин. Он родился через четыре года после Лань Чжаня. Потрясение Лань Си Чэня было настолько велико, что смыло всю заторможенность и разбило замкнутый круг, из которого он не мог вырваться. — Лань Сяо Мин? Но где же он? Почему мы его никогда не видели? Ничего не знали о нем? Он умер? — позабыв о сдержанности, Лань Си Чэнь повернулся к дяде, теперь уже с жадностью ловя каждую эмоцию на его лице. Брат… самый младший брат. — Он остался с матерью. Таково было ее условие. И твой отец с ним согласился. Его рождение держали втайне от всего Ордена. Поэтому, он никогда не покидал ее. Когда к матери приходили вы, его приходилось уводить. В один из таких дней он сбежал из-под присмотра. Он не успел уйти далеко, испугался, оказавшись вне дома, но пока мы искали его, начался дождь. Он промок, и у него началась лихорадка. Организм не привык к жизни вне изоляции, и был слаб к болезням. И когда мальчик выздоровел, твой отец принял решение забрать его. Твоя мать сопротивлялась, но, в конце концов, сдалась. Согласилась с тем, что ребенок не может всю свою жизнь провести в домике. Но он не должен был воспитываться в Облачных Глубинах. Таково было ее условие. Она не хотела видеть его в белых одеждах, не хотела, чтобы он имел отношение к любому Ордену, а твой отец настолько сильно любил ее, что согласился. Ребенка увезли, а она, снова оставшись одна, вскоре умерла. Лань Ци Жэнь умолк, и Лань Си Чэнь вспомнил, как дышать. Он не хотел думать о том, что испытывала мать. Почему она так решила, и почему у них с отцом так все получилось. Брат. У него есть еще один брат. Ведь есть же? — Он жив? — Я не стал бы заводить этот разговор, если бы он был мертв, — Лань Ци Жэнь посмотрел на него с недовольством и легким непонятным торжеством. — Я ведь могу его увидеть? Он знает, кто он? — Он знает все. И он не желает переступать порог Облачных Глубин. — Не могу его не понять, — пробормотал Лань Си Чэнь себе под нос, поймал взгляд дяди, но сделал вид, что ничего не заметил. Страстное желание увидеть брата, родного брата, кровь от крови, воспитанного по-другому, затмило вдруг все. Узнать, каким он стал, не закованный в четыре тысячи правил. — Где он? Кто его воспитывал? — Кто знает, где может быть бродячий заклинатель? — Лань Ци Жэнь едва заметно пожал плечами. — Но последний раз его видели рядом с городком Цунь на северо-востоке. — Я помню этот городок. Он в трех днях пути, — Лань Си Чэнь вскинул взгляд на дядю. — Ты сделал это специально? Чтобы отвлечь меня. И если бы не… ты сказал бы об этом? — Возможно, — в глазах Лань Ци Жэня затлел огонек непонятного чувства. — Не сегодня, так завтра. Не завтра, так через год. Но рано или поздно ты бы узнал об этом. К тому же я ненадолго потерял его из виду. Мне понадобилось время, чтобы найти хотя бы упоминания о нем. Его слава множится, ты без труда его найдешь. Я приказал все приготовить. Лань Си Чэнь поджал губы. Внутри плеснула злость на дядю, почти ненависть, и угасла. Чтобы он не думал о его мотивах, стоило признать, что дяде удалось вырвать его из этого круга мыслей и воспоминаний, которые медленно, но верно убивали его вот уже который месяц. — Где Лань Чжань? Ему ты не рассказывал? — Он ничего не знает. Это решение оставляю на твое усмотрение. Он со своим… — Лань Ци Жэнь поджал губы, как делал всегда при упоминании Вэй Ина, — супругом покинул Облачные Глубины восемь дней назад. Лань Си Чэнь кивнул и поднялся. Оправил примявшиеся одежды, чувствуя себя очень странно, и покинул террасу. Сознание словно разделилось. Одна его часть все еще плавала в боли потери и предательства, другую же не интересовало ничего, кроме брата. Лань Сяо Мин. Его зовут Сяо Мин. Рассвет. *** …Нечисти было много. Даже слишком много для такого небольшого кусочка леса. По дороге сюда Лань Си Чэнь встретил несколько убегающих заклинателей и даже совсем юных адептов каких-то мелких орденов, и все они хором утверждали, что в лесу беснуются мертвецы, разбуженные неправильно проведенным ритуалом местного заклинателя. Судя по всему, настоящего шарлатана. А еще они говорили о каком-то молодом мужчине, единственном, кто остался там. Почему-то сомнений в том, кто это, у Лань Си Чэня не было. В конце концов, должно же быть у них что-то общее. Но, добравшись до места, Лань Си Чэнь не стал выходить из тени, а укрылся за ближайшем деревом. Мешать не хотелось, а его помощь явно не требовалась, зато был отличный шанс увидеть, самому оставшись незамеченным. Лань Сяо Мин был и похож, и не похож на них с Лань Чжанем. Знакомые черты лица и совсем иное его выражение. И эта странная непохожесть завораживала. Такие открытые эмоции, такие… яркие. И азарт боя, и легкая досада на неудачи, и веселая злость — Лань Сяо Мин казался потрясающе живым, настоящим. Никаких лобных лент, только черный шелковый шнурок, которым были перехвачены волосы в высоком хвосте, незамысловатое украшение, несколько амулетов, обычная одежда приглушенного темно-зеленого цвета. Высок, строен, гибок, очень подвижен. Его некому было учить техникам Гу Су Лань, но, судя по всему, он владел своей собственной. Его тешань, боевой веер, сверкал острыми гранями, вспыхивал нанесенными заклинаниями. На мгновение Лань Си Чэнь откровенно залюбовался тем, как владел этим оружием Лань Сяо Мин. Выпад, взмах — и несется вперед воздушная волна, сметающая все на своем пути, ломая и выкручивая. И сразу следом — еще одна, на этот раз сияющая, возвращающая мертвым покой. Увлекшись, Лань Си Чэнь не сразу понял, что больше не видит Лань Сяо Мина. Поднятый им ветер и пыль улеглись, сияние погасло, но полянка была пуста. Лань Си Чэнь дернулся и тут же замер, почувствовав прикосновение холодного острого металла к шее. — Не двигайся, — знакомый и не знакомый голос пролился в уши, и Лань Си Чэнь невольно отметил про себя, какой он плавный и тягучий. — Лань Сяо Мин, я пришел с миром, — Лань Си Чэнь был далек от мысли, что брат причинит ему вред, но стоило сразу обозначить свои намерения. — И с чем же пожаловал сам Глава Ордена Гу Су Лань? — убирать веер от его шеи Лань Сяо Мин не торопился. И он явно его узнал. — Я пришел к тебе не как глава, а как брат. — Ты немного припозднился с братскими объятиями, — хмыкнул Лань Сяо Мин, и веер наконец-то исчез. Лань Си Чэнь развернулся, поймал его взгляд, улыбнулся. Он словно смотрел в кривое зеркало. — Я узнал о тебе три дня назад. И сразу поспешил сюда. Лань Сяо Мин сузил глаза, и Лань Си Чэнь содрогнулся от непривычного и неясного ощущения внутренней щекотки. — Ты не лжешь. Впрочем, меня это не удивляет. — Ты читаешь мысли? — Нет, всего лишь чувствую ложь. На секунду Лань Си Чэнь потемнел лицом: — Сейчас я многое отдал бы за такую способность. — Никому человек не лжет так виртуозно, как самому себе. Так что не обольщайся, — под его взглядом Лань Сяо Мин убрал веер, поправил одежду и вскинул бровь, заметив его пристальное внимание. Но комментировать не стал, а Лань Си Чэнь еще больше погрузился в странное ощущение неправильности. Лань Сяо Мин был похож на них с Лань Чжанем, но его подвижное лицо ломало привычное восприятие мира. Словно он спал и видел такой интересный, но все-таки сон. — Мы можем поговорить где-нибудь в другом месте? На секунду Лань Си Чэню показалось, что Сяо Мин откажется, сказав, что им не о чем разговаривать, но тот только кинул на него неожиданно веселый взгляд. — Надеюсь, ты пьешь вино. Потому что либо так, либо никак. И я знаю про ваши правила. Довольно дурацкие правила. — Некоторые из них появились не на пустом месте. Наша сопротивляемость к алкоголю на весьма низком уровне. — Ложь. Или тогда я не твой брат. Все дело в тренировке, — Сяо Мин окинул полянку последним взглядом, повернулся и пошел прочь. Лань Си Чэнь направился за ним. — В тренировке? И когда же ты начал пить? — Свой первый кувшин я выпил в четырнадцать. Мне было плохо, но через неделю я повторил, и в этот раз получилось гораздо лучше. Я не пьяница, но я не схожу с ума и не засыпаю с одного глотка. — В таком случае, я упустил свое время для тренировок. И мне лучше не пить. Один глоток — это все, что я могу себе позволить без страха… начать делать что-нибудь странное. — Я бы поставил эксперимент, но сегодня я настроен на разговор, а не на усмирение Ланьской пьяни. И даже не думай обижаться, так называли меня мальчишки, когда я начинал веселиться. Лань Си Чэнь хмыкнул, чувствуя, как что-то внутри отпускает. Что-то, о чем он даже не подозревал. Без чего, оказывается, так легко дышать. Четыре тысячи правил? …Из леса они выбрались довольно быстро. Тот плотно граничил с городком, поэтому в гостинице они были уже через пятнадцать минут. Оглядывая нехитрые пожитки брата и невольно вспоминая уровень жизни в Облачных Глубинах, Лань Си Чэнь только поджимал губы. Тот явно жил не особо богато, но его вещи были чистыми, целыми, хоть и немногочисленными. Кажется, из одежды у него было только то, что на нем. — Где ты живешь? — закончив осмотр, Лань Си Чэнь повернулся к брату и словно споткнулся о его тяжелый взгляд. — Там, где захочу. Я не привязан к одному месту. — У тебя нет дома? Может… — Я не сделаю и шага в Облачные Глубины. — Но почему? Ты уже вырос, никто не будет тебя воспитывать и читать нотации. — Я ненавижу это место, — Лань Сяо Мин отвернулся, но Лань Си Чэнь увидел нехороший огонек в его глазах. — Оно убило мать, сломало отца и дядю, и убивает вас. Я не хочу медленно умирать, как вы. Лань Си Чэнь поджал губы. — Ты в этом так убежден, что я не буду с тобой спорить. Но там спокойно и красиво. У каждого должен быть дом, в который он может вернуться. — У меня был дом, — Лань Сяо Мин поставил на стол бутыль, две чаши и кивнул на стул напротив. — У меня была семья. — Расскажи, — как можно мягче попросил Лань Си Чэнь. — И… ты узнал меня. — Я видел тебя. Тебя и Лань Ван Цзи. Забавно, но он показался мне более живым, чем ты. Лань Си Чэнь вскинул бровь. Лань Ван Цзи — более живым? — Я не смотрю на лица, — сжалился над ним Лань Сяо Мин. Налил вина, взял свою чашу. И вдруг вскинул взгляд. Такой открытый, странно сочувствующий. — Я ждал тебя раньше. Лань Си Чэнь отвел глаза. — Ты все знаешь. — Знаю. Может, гораздо больше, чем тебе хотелось бы. — Как ты жил со всем этим? Ты ведь помнил маму, не мог не запомнить. — У меня не было выбора, — так и не пригубив, Лань Сяо Мин повернулся к окну. — Меня забрали ночью. Я помню, как цеплялся за отца, как плакала мама. Люди, которым меня отдали, были хорошие. Их собственный сын умер, едва родившись, и они приняли меня, как родного. Воспитывали, обучали. Они были простыми, не особо богатыми, но по-настоящему любили меня. Погибли во время войны с Ци Шань Вэнь. С тех пор я один. — Почему ты не пришел дом… в Облачные Глубины? — Потому что мне нечего там делать, — резко ответил Лань Сяо Мин, выпил вино одним большим глотком и зажмурился. — Я не Лань, какую фамилию бы не носил. Правила и каменные лица у меня вызывают только отвращение. И я рад, по-настоящему рад, что хоть кому-то из вас удалось сломать… все это. — Лань Чжань… — Я хотел с ним познакомиться. Мне до сих пор кажется, что с ним было бы интересно просто поговорить. — Он не особо разговорчив. Только с ним? — как объяснить разлившееся внутри разочарование? Лань Сяо Мин покосился на него и улыбнулся. — Ты бы попытался затащить меня в Гу Су Лань. Лань Си Чэнь облегченно выдохнул, признавая его правоту. Собственно, он и сейчас пытается. — Я хотел бы возместить тебе то, чего ты был лишен. Лань Сяо Мин изумленно рассмеялся. — Я? Лишен? Из нас двоих лишенным был ты. Я рос свободным, смеялся, когда мне было смешно, бегал, когда хотел, ложился спать и вставал, как требовал мой организм, и надо мной не висели три тысячи правил. У тебя не было детства, а я свое провел, бегая босиком под дождем и плавая в речке. Так кто из нас был обделен? Лань Си Чэнь зажмурился. Под градом его слов выдержка начала давать трещину. Он гнал от себя эти мысли. Не хотел думать о том, чего на самом деле был лишен. Что потянулся навстречу привязанности, которую увидел в Гуан Яо, ведь собственный дядя никогда не снисходил до того, чтобы увидеть в нем кого-то еще. Он не сомневался в любви, но тепло, обычное настоящее тепло ему все это время давал только Гуан Яо. Брат жил своей болью, прямой Не Мин Цзюэ тоже не был особым мастером в проявлении чувств. И только Гуан Яо смог подцепить его на этот крючок. Лань Си Чэнь чувствовал себя нужным. Не как Глава Ордена Гу Су Лань. И это ощущение он отчаянно не хотел терять, раз за разом придумывая оправдания поступкам Гуан Яо. — Лань Хуань, — подбородка коснулись теплые пальцы, и Лань Си Чэнь открыл глаза. Встретился с мягко сияющими глазами присевшего прямо перед ним на корточки Лань Сяо Мина. И запоздало удивился, услышав такое обращение к себе. — Мне жаль, что так все случилось, но жизнь на этом не заканчивается. И, если ты позволишь, я покажу ее тебе такой, какой ты никогда не видел. Я покажу тебе, как радоваться дождю и искать ягоды. И, может, ты наконец-то начнешь улыбаться не потому, что так надо, а потому что хочешь этого сам. Лань Си Чэнь вздрогнул, но остался на месте. Ощущение близкого тепла было таким… приятным. — Предлагаешь мне стать бездомным? — Не самый плохой вариант. Но с одним условием. Ты снимешь это, — он подергал его одежды и коснулся кончика ленты. — Ты достаточно долго времени провел в этом заточении, пора на свободу. Старший брат. Лань Си Чэнь стиснул кулаки. Кольнуло мгновенным острым страхом. Остаться без ленты?! Без своих белых одежд? Но внутри уже рос яркий, бешеный протест. Да. Да! Да! Без ленты, без одежд, без трех тысяч правил! Он хочет жить, он так сильно хочет жить! Лань Чжань счастлив, а он снова хочет почувствовать себя нужным. — Хорошо, — прошелестел он, боясь выдать кипящие в нем чувства, и Лань Сяо Мин качнулся вперед. Прижался губами ко лбу. — Я позабочусь о тебе. Обещаю. И Лань Си Чэнь, не проронивший и слезинки с того самого момента, неожиданно даже для самого себя, стиснул его за плечи, прижался и, почувствовав, как его обнимают, всхлипнул.