Приветствую вас, читатели моего первого, действительно большого фанфика. Для начала я хотела бы написать немного от себя лично: На эту работу вдохновение пришло совершенно спонтанно, первое, что его вызвало, это как ни странно была фраза Каллена, адресованная моей Тревельян: «Ты хорошо обучена физически». После этой фразы я стала задумываться: каким было ее прошлое, почему она стала такой? Окончательно сформировал картину для этого фанфика перевод любимой песни, которая называется: «Beth Crowley — Warrior». В этом фанфике есть две основные идеи: это тот момент, когда настоящее переплетается с прошлым, и именно в прошлом находится решение для насущной проблемы, и ранее я хотела преподнести это в виде двух абсолютно несвязанных работ — это была бы «Биография Феррис Тревельян»(называлась бы она, конечно, как-нибудь эффектно, но смысл тот же) и «Жизнь Инквизитора после потери руки и Священного совета». Но постепенно я начала понимать, что если это при должном образе объединить — может получиться действительно глубокая, замысловатая история. И я буду безумно рада, если она оставит след в вашем сердце, потому что я вложила в нее часть своей души, чем дальше я обдумывала сюжет, тем быстрее росло количество глав в этом фанфике; в начале он планировался как короткий рассказ на 4-5 глав, но я рада, что он такой, каким запланирован на данный момент. Хочу выразить отдельную благодарность моим друзьям: Александре Раджематовой и Татьяне Ковалевой, без поддержки которых этой работы не было бы вовсе, спасибо за то, что слушали меня, обсуждали, смеялись вместе со мной. Татьяне спасибо за активное участие в создание этой истории, ты подкинула мне интересные идеи, поправляла меня и помогала сформировать общую картину, а так же помогала продумать некоторых персонажей, и так же, отдельное огромное спасибо за арт к эпилогу. Феррис Тревельян — потрясающий персонаж, и я искренне надеюсь, что вы полюбите ее так же, как полюбила я. Небольшое уточнение: на момент игры героине двадцать четыре года, а на момент Священного совета и данного фанфика — двадцать шесть лет. Ориентируясь на то, что его будут читать люди незнакомые с фэндомом и персонажами, здесь я опишу общую картину мира, познакомив вас с главной героиней и с миром Тедаса(который каждый игрок создает себе сам). Все решения, выборы, поступки — создают полноценную картину мира во всех трех частях «Dragon Age». И сейчас я познакомлю вас со своим Тедасом. Оглянемся назад? ***
Первое, на что всегда обращали внимание, была ее великолепная, благородная внешность: высокий рост, длинные, стройные ноги, в целом сухое, атлетичное телосложение, а кожа белоснежная, чистая, почти прозрачная, точно только что выпавший снег в морозный, зимний день. Нежные, аристократичные черты лица; высокие скулы, небольшой, аккуратный носик, пухлые, бледно-розовые губы, и ее самая большая гордость — выразительные, миндалевидные, ярко-синие глаза, которые обрамляли длинные, черные ресницы. До пояса прямыми прядями спадали шелковые, светло-золотые волосы, которые она в последнее время любила убирать, завязывая передние пряди в небольшой хвост сзади, что стало, можно сказать, ее изюминкой, чем-то особенным, так как обычно дворянские особы (да и она сама в лучшие годы своей юности) отдавали предпочтения более изящным прическам. Изысканную внешность удачно дополнял красивый, бархатный голос с ярко-выраженным акцентом, благодаря чему можно было сразу понять, что она не из этих краев. Феррис всегда была необычной, такой не похожей на других, умеющей на удивление сочетать в себе столько разных, казалось бы совсем не совместимых с друг другом граней: не смотря на свое благородное происхождение она всегда была абсолютно простой, человечной, праведной, словно вовсе не росла в роскоши, не знала пышных балов и уютной жизни. Единственным, что, пожалуй, всегда выдавало ее родословную, была манера держаться очень вежливо, учтиво, так, как подобало делать истинной леди: от нее нельзя было услышать повышенного голоса или же несдержанно-эмоциональных высказываний, все, что она говорила, звучало собранно, спокойно, и как правило дружелюбно. В целом же, ее происхождение отнюдь не избаловало ее, в раннем детстве она стремилась к изящным, душевным увлечениям, будь то танцы или живопись, но так уж получилось, что младшие дети благородного рода не получают никакого наследства, а потому, уступая все изыски жизни своим старшим братьям, юная леди Тревельян должна была пойти против своей натуры и научиться убивать — холодно и беспощадно. Научиться отнимать жизнь, а после нести этот груз на своей душе до конца дней. Научиться быть воином. И путь к этой цели был долгим, тернистым, он завел в еще большие неприятности, привел в смятение, тогда она была очень близка к тому, чтобы потерять саму себя, утонуть в черноте, которая начала зарождаться в душе; пусть с трудом, но она преодолела это — ибо так тогда было угодно самой судьбе и Создателю, чтобы сделать из нее ту, кто она есть сейчас. Случаются такие события, которые вынуждают нас меняться навсегда, выключать внутри себя что-то словно по щелчку пальцев, дабы это больное место больше никто не нашел и не смог задеть. Так из наивной, мечтательной девочки выросла серьезная, рациональная девушка, уму и собранности которой мог бы позавидовать любой взрослый, зрелый человек. В тот ужасающий, морозный зимний вечер, когда она очнулась в Убежище в кандалах, даже тогда она держалась стойко, погасив все эмоции внутри и собравшись, так, как ее учили делать, так, как подобало истинному воину. Метка на руке причиняла ужасную боль, пугала еще больше, и потребовалось немало сил, дабы собраться, угомонить подступающий комом к глотке ужас. Феррис и до этого попадала в опасные ситуации, когда казалось, что жизнь вот-вот оборвется, точно тонкая нить, но теперь впервые что-то убивало ее изнутри, находилось в самом ее теле. И это впервые нельзя было просто уничтожить, а потому приходилось терпеть, бороться, заставлять себя надеяться на то, что она не смотря ни на что выживет. Мысли путались, не желая приходить в порядок; бежать было некуда, повсюду царил хаос, а потому рациональность взяла верх над безумством эмоций и лучшим решением стало просто добровольно последовать за Кассандрой. Потребовалось пара глубоких вздохов, чтобы угомонить крупную дрожь в коленях и превратиться снова в ту непоколебимую, сильную воительницу, которая пряталась за этой мягкой внешностью, отражаясь лишь где-то глубоко внутри, появляясь только во взгляде, в глубине холодной, сосредоточенной синевы ее глаз. Проходя мимо людей, она снова и снова ловила на себе осуждающий взгляд каждого из них: все они считают ее виновной, смотрят словно на чудовище... доказывать обратное словами было бы глупо, а потому нужен был поступок, весомый поступок, говорящий громче любых слов. Надо было закрыть брешь. Помимо той суматохи, что творилась в лагере, бесчисленного количества солдат, которые то и дело попадались на пути, сама погода тоже сходила с ума: крупными хлопья с неба падал снег, а злой, сильный ветер периодически обрушивался, ловя снежинки и превращая снегопад во вьюгу. Только натренированный, сильный человек мог ориентироваться в таких суровых погодных условиях, и к счастью, Тревельян была именно из таких; каждый участок ее когда-то хрупкого тела теперь уже обрамляли сильные, натренированные в жестоких условиях мышцы, походка была твердой, даже жесткой, что резко контрастировало с миловидным лицом. И видя этот контраст, люди частенько жалели ее, думая, что такая жизнь совершенно ей не подходит, что она испортила ее истинную натуру и, знаете, в каком-то смысле они были правы, вот только Феррис уже давно приняла для себя одну простую, но мудрую истину: если хочешь выжить в этом суровом мире, в котором есть сплошные войны да катастрофы, — надо быть сильным. По началу она оставалась абсолютно безоружной, что делало дискомфорт еще более острым, но после вовремя удалось подобрать с земли брошенный двуручный меч; тогда руки онемели от холода и тугая рукоять слабо ощущалась, но приходить в себя времени не было — перед ней уже стоял демон, и отточенные инстинкты сами собой взяли под контроль тело и разум. Она не понимала почему, но присуствие Кассандры, которую она видела впервые до странного успокаивало, внутри было навязчивое ощущение, что той можно довериться, помимо этого, смелости Искательницы надо было отдать должное: она шла вперед, в бой, твердо и уверенно, кто бы перед ней не был — демон или человек. От взгляда Тревельян не укрылось и то, что каждое движение ее новой знакомой было превосходно отточено: Кассандра определенно посвящает тренировкам большую часть своего времени, то, как она обращалась с щитом и мечом, заставило даже больно кольнуть внутри иголкой зависти. А дальше все как в тумане: встреча с Соласом и Варриком, бесконечные горные вершины, холод, бесчисленное число демонов на пути, лязг стали, вспышки магии, жуткое хрипение и раненное небо над головой, от вспышек которого метка каждый раз все больше жгла ладонь и пульсировала. Порой ей казалось, что по руке, под кожей, по самим венам расходится точно раскаленная лава, и разум всякий раз бил тревогу о том, что это будет последним днем, когда она видит этот мир, в это не хотелось верить, но физическое состояние с каждым разом все сильнее ухудшалось, не сдаваясь доказывая обратное, вновь и вновь лишая последней надежды. Феррис была сосредоточена на битвах, на движениях своего тела и тяжести меча, а в перерывах всецело погружена в свои раздумья, но был момент, который вытащил ее обратно в реальный мир: первая встреча с Калленом — холодный взгляд, суровый голос, колкая фраза... Вид этого мужчины всколыхнул что-то внутри, приободрил и заставил упрямо желать выжить во что бы то ни стало, желать снова встретить его. Это было необъяснимое чувство, оно не поддавалось логике и было подобно неожиданной искре внутри, вспышке, даже не смотря на то, что она видела этого человека впервые. «Командир Каллен», — снова и снова звучало в голове... и в этом было что-то необычно-особенное. Его вид, голос, глаза, все в нем вызвало приятные мурашки по телу, заставило смотреть на него, не в силах отвести глаз, знакомство было коротким, секундным, но тогда показалось, словно время и даже сам падающий снег вокруг застыл, замер... и мимолетная встреча их глаз растянулась в вечность. Тогда внутри начало зарождаться какое-то новое чувство. То, что творилось внутри, совсем разнилось с тем, что было снаружи: Феррис одарила командира холодным взглядом, ответив саркастично на его комментарий про "надеюсь". Совсем смутно запомнился бой с огромным демоном возле разрыва в храме: высвободив всю энергию метки, дабы закрыть брешь, она потеряла сознание, все силы разом покинули тело и очнулась Тревельян уже в небольшом, уютном домике в Убежище, и отмечая, насколько там тепло и спокойно, какое-то время просидела на кровати, отдыхая от бесконечных гор и сражений. Причем очнулась будучи уже не заключенной и подозреваемой, а героиней, которая спасла всех; такая резкая перемена в настроении людей не могла ни привести в ступор. Первым, что Феррис увидела, открывая дверь, было слепящее солнце и толпа людей, которые скопились, заполнили весь небольшой дворик возле невысоких домиков, повсюду раздавался шепот, и изредка доносились четко различаемые фразы. «Это она! Вестница Андрасте!», — вдруг послышался чей-то мужской голос. Вестница Андрасте? От этого прозвища все тело покрылось крупными мурашками, а бросая взгляды на стоящих людей, вместо презрения в их глазах теперь она видела восхищение, но нельзя было сказать, что это было поводом для гордости или радости. Людям свойственно слишком часто менять свое мнение, как и делать поспешные выводы, а потому Феррис старалась быть крайне невозмутимой и спокойной, размышляя о том, что ей делать дальше, и какие последствия могут исходить из ее нового "титула" . Кассандра попросила о помощи и предложила стать частью организации, которая будет бороться с хаосом вокруг, и Тревельян даже не раздумывая согласилась; ей нравилась мысль, что она сможет быть частью чего-то большего, да и помимо всего что-то внутри подсказывало ей, что здесь она дома, на своем месте. А интуиция ее никогда еще не подводила. После того, как официально объявили о возрождении легендарной Инквизиции, жизнь и все в ней понеслось в бешеном ритме, большую часть времени Феррис стала проводить на природе, ночуя в лагерях, день за днем совершенствуя навыки боя. Она наконец стала чувствовать, что все испытания юности были для этого самого момента, когда ее меч сможет защищать слабых и наказывать виновных, неся в этот мир хоть какую-то справедливость, и даже более того: теперь она наконец действительно служит Создателю, ибо теперь врагом является настоящее зло. Тревельян вовсе не относилась к фанатичным верующим, которые не вылезают из церкви и молятся, для нее Создатель был чем-то вроде света внутри нее самой, голосом разума, который ведет ее и подсказывает, как правильно поступить. Она точно знала, что он существует, и ей совсем не нужны были придуманные людьми церкви, дабы молиться, демонстрировать свою веру или же разговарить со Всевышним; Феррис делала это, обычно находясь под бескрайним, звездным ночным небом, когда в лагере все спали, тогда она вставала на колени, поднимала глаза на небо и предавалась молитве. Каждый такой момент показывал ей, что Создатель слышит ее, наблюдает, в каждом тихом шелестение листы, мягких порывах теплого ветра, в ярком мерцании звезд был знак для нее, путеводная нить, что-то молча говорящее с ней. Это было сложно объяснить... пожалуй, она просто точно знала, что не одна на этом тяжелом пути. Метка на руке была необъяснимым явлением, сложно было представить, как именно она появилась, кто ее "наградил" такой особенностью, и Феррис думала, что это знак свыше; она до последнего бежала от своей судьбы, не желая становиться на путь убийств, а теперь вынуждена сражаться ради блага Тедаса. И теперь сражения стали выглядеть иначе, в них появился действительно глубокий смысл, нужда, а не просто служение кому-то, и убийства ради соблюдения так называемых "закона и порядка". Спасение мира стало великой целью, которую она хотела достичь во что бы то ни стало, ведь в этом мире были дорогие ей люди, и раз у нее теперь эта метка и сила, она была обязана защитить их всех. Так, метка стала ее особенностью, а заодно и тяжелым грузом ответственности на плечах, и не просто перед кем-то, а перед самой собой; Феррис воспринимала ее как обязательство сражаться против зла, нести свет в самые темные уголки Тедаса, спасать души невинных людей, и пусть помимо нее были и остальные из Инквизиции, в некоторые моменты она ощущала, будто она совсем одна. Жизнь ясно показала, что в этом мире стоит надеяться только на себя, люди могут тебя поддерживать, приободрять, но ты в любом случае всегда в конечном итоге остаешься один, наедине со своими проблемами. «Свет», — такое значение таило в себе ее имя, данное ей матерью, и теперь она стала источать свет не только на интуитивном уровне, но и буквально, и это тоже не могло быть просто совпадением. Помимо сражений были и спокойные моменты, когда они возвращались в Убежище, и та могла узнать каждого из Инквизиции получше, и чаще всего Феррис можно было застать за разговором с Калленом; что-то в нем имело для нее особенную притягательность, его голос успокаивал, а общаться было легко и приятно. Возле него всегда было шумно, постоянные тренировки солдат, звон скрещенных мечей, разговоры, но это все отходило на второй план, и стоило их глазам на мгновение встретиться, как звуки словно растворялись в тихом, падающем снегу, создавая ощущение, что здесь только они и больше ни души. Тревельян чувствовала родство духа и с Кассандрой, частенько тренируясь вместе, обсуждая что-то, а так же, ее очень успокаивали разговоры с Соласом, который всякий раз рассказывал что-то новое о чудесах Тени и завесы, будучи очень любознательной, она стремилась повидать и узнать большинство тайн мира, а эльф-отступник получал наслаждение от того, что его исследования кого-то заинтересовали. Как и отметил, что Феррис свойственно многогранное, живое мышление, выходящее за рамки обычного человеческого, так, на взаимном уважении их дружба окрепла. Будучи дворянкой, Тревельян хорошо находила общий язык и схожие интересы с Жозефиной, частенько вдаваясь в воспоминания о своей юности, о семье, и конечно же о порядках и нравах знати, не сказать правда, что эта тема была так сильно близка ее сердцу, но все же почему-то не хотелось забывать, что она происходит из знатного рода. Все видели ее старания, волю, ум и рациональность, а потому Феррис довольно быстро стала полноправным членом совета Инквизиции, причем частенько подавая ловкие идеи. Когда пришло время, она выбрала сторону магов, желая положить конец несправедливому обращению с ними, и в Редклифе ждало не менее суровое испытание: столкновение с опасностью магии, с реальностью того, чего все так бояться в тех, у кого есть сей дар. Но не смотря на это, она прекрасно понимала, что не стоит относить всех к одному типу, и что вовсе не от магии зависит душа и стремления человека, и потому маги стали гостями Инквизиции, и хоть это решение вызвало недовольство многих, в нем она не сомневалась ни мгновения. Железный Бык как-то раз упомянул о том, что Инквизиции нужен лидер, и Феррис тогда заявила, что хотела бы стать Инквизитором: — Почему ты? — Никто больше не горит желанием, а поскольку я умею закрывать разрывы, мне никуда отсюда не деться. Если появится необходимость в Инквизиторе, я с задачей справлюсь. Рациональность и ответственность. Именно эти слова описывали ее лучше всего. Переломным моментом для всех стала утрата Убежища, а заодно и встреча с врагом лицом к лицу; Тревельян спасла всех, кого только смогла, быстро реагируя на ситуацию и происходящее вокруг. Видя несчастных, ни в чем невиноватых людей, ее сердце сжималось от боли, тогда к ней подошел Каллен, рассказав о ситуации, а после, когда она узнала, что врагу нужна только она, но тот все равно готов убить всех, просто ради забавы — было принято решение выйти и сразиться с ним один на один. Не хотелось умирать... Очень трудно было пересилить ужас, охвативший ее, напрочь сковавший сознание и тело, но запечатленный в голове нежный взгляд Каллена, воспоминания о пройденном совместном пути со всеми друзьями, об уютных разговорах по душам и теплым улыбкам давали понять, что она поступает правильно и у нее есть действительно весомая причина сразиться насмерть, лишь бы только спасти всех. Ей есть за что сражаться и умирать. Враг оказался уродливым порождением тьмы, опасным бывшим магистром из Тевинтера, который попытался забрать у нее метку, но к счастью, его попытка оказалась безуспешной. Злость и презрение к этому оскверненному созданию вытеснили весь страх и ужас перед смертью, вернули холодный разум и способность ловко импровизировать; тщеславие и высокомерие есть черты, которые присущи только пустым, подлым глупцам, а они не заслуживают того, чтобы их воспринимали всерьез. Феррис ловко запустила последний снаряд в снежную гору, похоронив Убежище раз и навсегда под суровым покровом лавины, а сама сделала попытку убежать, затем вовремя заметив расщелину, в которой можно было укрыться от неминуемой гибели. Тогда что-то внутри нее точно знало, что надо делать, и как спастись, Создатель был с ней, вел ее через темноту, не позволял свету внутри погаснуть. В горах было темно, а беспощадный горный ветер пронизывал до костей, снег все шел и шел, пришлось сцепить зубы и непрерывно двигаться вперед, подниматься вверх, не останавливаясь ни на мгновение; силы постепенно покидали тело, ноги уже почти не слушались, дрожали от усталости, а оледеневшее железо доспехов тяжелым грузом легло на плечи и спину. Феррис боролась до последнего, не сбавляя шага, упорно поднималась все выше и выше в гору, и это был очередной бой, в котором она должна быть выстоять вопреки всему. И только добравшись до лагеря и увидев Каллена и Кассандру, позволила себе ослабеть и без сил рухнуть на колени перед ними. Придя в сознание спустя какое-то время, первое, что она ощутила — это боль по всему телу и, признаться, была очень рада этой боли, рада была ощущать, что выжила, мысленно благодаря Создателя за помощь. Было приятно увидеть Мать Жизель рядом, ее голос и рассуждения как всегда успокаивали, давали почувствовать себя в безопасности. Издалека доносились разгоряченные споры между лидерами, а настроение выживших людей было подавленным, разбитым, хотелось преободрить их, но на ум не приходило ничего, чем она смогла бы аргументировать свою веру в лучшее... Они потеряли Убежище, им теперь некуда идти, они одни посреди заснеженных гор; сердце больно кольнула игла отчаяния от осознания реальности. — В глубине души я знаю, что предназначена для этого, но в Убежище это нам не помогло. Мне хочется верить, что Андрасте со мной, но все вокруг заставляет усомниться. Собравшись с силами, они встала и отошла от палатки, не в силах больше смотреть матери Жизель в глаза. Разглядывая одного за другим, она лихорадочно перебирала в голове, искала выход, хоть что-то, что могло бы спасти их из этой ситуации, но ничего не приходило на ум... — Ночь темна, надежды нет, но крепись: рассвет придет... Голос матери Жизель вырвал из темных мыслей, заставил вздрогнуть, а затем пройтись мурашками по всему телу, Феррис не знала этой песни, а потому молчала, вслушиваясь в каждое слово, которое источало сильнейшую веру и боевой дух: все подняли головы, встали один за другим, начали подпевать и подходить ближе, окружая ее. Солдаты и беженцы почтительно склонили перед ней свои головы, один за другим вставая на колени, а песня все больше начинала напоминать молитву, которая причем обращена была не к Создателю, а именно к ней; они верят в нее, надеяться на нее, и никому кроме нее не по силам спасти этот мир. Теперь она в ответе за жизнь каждого из них. А потому отчаиваться она попросту не имеет права, только не когда столько сердец верит в нее, только не когда она последняя надежда этих ни в чем не виноватых, простых людей. Тревельян была готова поклясться, что когда они пели, ее сердце перестало биться, оно замерло в груди, наполняясь их чувствами, их страхами, верой, надеждой, беспомощной мольбой о спасении. На секунду захотелось бежать сломя голову, спрятаться, закричать, что она не справится и не сможет оправдать такие ожидании, — но отчаяние быстро уступило место ледяному бесстрашию, стоило только вспомнить обещание, которое она когда-то дала самой себе. Секретом Феррис являлось отнюдь не то, что она вовсе не испытывает страх или ее сложно чем-то взять, она всегда была очень чувствительным человеком, но не смотря на это у нее есть железная сила воли, которая помогает пересиливать все страхи и сомнения, вновь брать себя в руки и вопреки идти вперед. Она умеет противостоять, контролировать эмоции внутри, подчинять их. Когда-то давно, в юные годы, она пообещала себе, что ничто в этом мире больше не заставит ее бежать и прятаться, что она будет такой, какой ее учили быть, и в то время, когда в ней сомневался весь мир, один человек разглядел и поверил в ее силу, в ее дух, и после этого она попросту не может больше вернуться к той беспомощной себе, которая всего боялась. Память о том человеке по сей день живет в сердце, встряхивая, и не давая сдаться даже в самых отчаянных моментах. В этой памяти она нашла силу, нашла идеал того, какой она должна быть, нашла свою собственную непробиваемую броню для души. Она справится, найдет выход, Создатель с ней, и светом Якоря она уничтожит всю тьму на своем пути. И по счастливой случайности, или, как потом выяснится, с хитрым умыслом, Солас привел их в заброшенную крепость посреди гор — Скайхолд. Феррис с самого начала хотела возглавлять эту организацию, хотела повести людей за собой, ибо так она сможет направлять силу Инквизиции по собственному усмотрению и это упростит задачу спасать как можно больше жизней, но момент, когда ее торжественно объявили лидером все равно заставил кожу покрыться мурашками с головы до ног. Какое-то мгновение она просто замерла, рассматривая собравшихся внизу людей, чьи взгляды были устремлены на нее с почтением и с надеждой... «Теперь только вперед», — эхом раздалось в голове. Она сделала растянутый вздох, при этом ощущая как внутри, в самом сердце твердеет решимость и бесстрашие. Инквизитор. Таков теперь ее титул. Груз ответственности нисколько не испугал, а бушующие эмоции она быстро подавила, и внутри снова растеклось ледяное спокойствие, разум прояснился, как и походка вновь стала твердой и уверенной: теперь можно всецело взять организацию в свои руки. Приятным удивлением стал трон в главном зале, как знак величия ее нового титула, и факт того, что она будет здесь вершить суд — и Тревельян даже не сомневалась, что с этим тоже справится, найдет рациональное решение и будет судить людей, руководствуясь здравым смыслом. У Феррис изначально был четкий образ того, каким лидером она хочет быть, чем должна руководствоваться и как именно менять Тедас: тщеславие было ей чуждо, хоть кто-то и мог перепутать его с манерой держаться величественно и гордо, правда нельзя было сказать, что в этом она перегибала палку, скорее, просто объективно знала себе цену. Солас однажды отметил, что любой другой мог бы увидеть в Инквизиции лишь средство достижения власти, но она не такая, Феррис была народным лидером, который спокойно мог посидеть в таверне с солдатами, разговаривая о том, как им живется в Скайхолде. Она всегда просто относилась и к суровым условиям сначала Убежища, а потом и Скайхолда, к отсутствию цивилизации, к дикости мест, и даже напротив — именно в таких условиях она по-настоящему чувствовала себя дома, что сильно контрастировало с ее дворянским происхождением. Но здесь тоже была своя история, то, к чему она привыкла и воспылала любовью с юности, пройденный путь к становлению воином изменил ее навсегда, дал возможность смотреть на мир другими глазами. Будучи Инквизитором, Феррис стремилась помогать всем и каждому, охотно откликаясь на просьбы друзей, всегда добросовестно и чисто выполняя свою работу. Ее дворянский титул, который в детстве дал ей много познавательной информации в виде изучения различных языков, чтения книг, а так же научил этикету и собранности, помогал ей быть и отличным дипломатом, что всегда отмечала Жозефина, когда Тревельян вместе с ней встречала различных гостей, причем частенько решая ситуации без особого вмешательства леди Монтилье. Теплая улыбка, добрый взгляд, бархатистый, нежный голос с приятным акцентом, — общение с ней всегда успокаивало, давало надежду. Люди верили в нее, шли за ней, видели в ней того лидера, которому можно доверить даже свою собственную жизнь. Но несмотря на простоту и добродушие, бывали и моменты, когда Феррис менялась, становилась очень серьезной и даже жестко требовавшей соблюдения правил и распорядка от своих подчиненных, к примеру, она всегда одергивала советников, которые частенько начинали устраивать разгоряченные споры на их совещаниях. Ибо всегда считала, что эмоции в таких моментах нечто крайне лишнее и неуместное. Она внимательно прислушивалась к советам всех, но вместе с тем всегда обдумывала и решала сама. Тревельян всецело погрузилась в работу, в ту ношу, которую она на себя взяла, и все ее мысли и чувства были заняты ежедневным обдумыванием стратегий и тактик, а так же изучением нового, того, что поможет ей совершенствовать себя и свои навыки. Делу Инквизиции она решила отдаться полностью, без остатка. И так бы наверно и было, если бы цунами из бесконтрольных чувств к командиру Каллену не ворвалось в ее сердце, мысли о нем не давали покоя, как и желания быть с ним как можно больше времени; эти пьянящие чувства ломали все рамки спокойствия, в конце концов их стало невозможно подчинять и она призналась ему, рассказала все как есть. Слишком горячо сердце стучало при звуке его голоса, и слишком сильно губам хотелось слиться с его губами в жарком поцелуе, а потому Феррис не могла просто игнорировать это волнующее чувство внутри, это жгучее желание разрастающееся внутри сердца. Изначально она точно знала, что ее чувства взаимны: это читалось во взгляде его янтарных глаз, в атмосфере их разговора, в том, каким нежным тоном он разговаривал с ней... даже тогда казалось, что эти чувства уже сильнее некуда, но после первого поцелуя, а потом и первой ночи вместе, оказалось, что эта любовь не имеет предела. И хоть порой встречалось что-то жуткое на пути, хоть порой и было настолько тяжело, что не было сил даже просто подняться, не смотря на это время когда она была Инквизитором было самым счастливым, наполненным многочисленными событиями, чувствами, эмоциями. И благодаря любви, которая зародилась между ними, бремя уже не казалось таким непосильным, ведь она нашла отдушину, близкого человека, который после вовсе стал самым родным на свете. Как и все в Инквизиции стали неотъемлемой частью ее жизни. И даже семьей. Боевой дух и воля помогали преодолевать все на своем пути, неумолимо подниматься на вершину, находить последователей и уничтожать зло. А став Потрошителем Феррис открыла для себя новые возможности, которые были незаменимы в жестоких боях насмерть, а метка на руке становилась все сильнее и сильнее, начиная приносить ощутимую пользу, спасать в самых экстремальных моментах. На этом пути Феррис окончательно забыла, что такое сомнения и страхи, а так же достигла настоящего мастерства в сражениях, и даже стала легендарным драконоборцем, победила одиннадцать драконов. Их кровь, которую та ежедневно употребляла, изменила ее, и по началу было очень сложно контролировать ярость, что порой на нее находила, но после она научилась подчинять и это. Слишком многое стояло на кону, и давать слабину нельзя было ни в чем. А в каждом из сражений с драконами, она до странного ощущала некое родство духа, словно являлась такой же свободной и дикой, как и они, и вскоре это переросло в доспехи из драконьей чешуи, мечи только из их кости, а так же в обстановку зала в виде двух огромных драконов по бокам от трона и занавесок из их великолепной кожи. В обычной жизни все так же нельзя было даже предположить, что эта женщина может постоять за себя, такой солнечной, улыбчивой, вежливой и мягкой она всегда была, но стоило только один лишь раз увидеть ее в сражениях; непоколебимая, быстрая, со стеклянными, ледяными глазами, ни капли сомнения и страха, — как первое впечатление таяло миражом, а люди начинали по-настоящему уважать ее. Пускай внешне она была абсолютно не похожа на воительницу, но сердце и взгляд у нее всегда были как у прирожденного бойца. Вскоре Инквизитора и ее Инквизицию знал и уважал весь Тедас, слухи о легендарной воительнице с магической меткой растеклись по миру точно быстрые реки, и постепенно она стала тем воином, про которого потом еще долго будут слагать легенды и петь величественные песни. Зло было уничтожено, леди Инквизитор одолела Корифея и вернула обычную жизнь в Тедас, спасла огромное количество людей, а потом еще долго восстанавливала вместе со своей армией порядок, и в таком ритме миновало вот уже два года, громкий титул и слава героя вытеснила жизнь полную приключений, наполняя каждый день различными совещаниями и разъездами по политическим делам. Власти соседних государств призвали мощную организацию к ответу, вынудив новую Верховную Жрицу Викторию, или бывшего тайного канцлера Лелиану собрать Священный совет. Новая опасная фигура на доске военных сил беспокоила правителей ближайших государств, и было лишь вопросом времени, когда власти перестанут молчать и потребуют конкретного решения на счет судьбы мощной организации.И именно отсюда начинается моя история.