От лица Дианы.
Когда я ступаю в вечернюю прохладу, солнце еще не садилось за горизонт, окрашивая небо в мягкие и нежные цвета. Лето выдалось не особо жаркое, можно даже сказать, что оно было холодным. Идет глобальное потепление, говорили синоптики по новостям, да такое глобальное, что Антарктида начинает таять. Последние годы лето и зима выходят аномальными, то летом пойдет такой сильный дождь, что затопит несколько районов или зима выйдет настолько теплой, что даже в январе на улице будут грязные лужи, вместо кристально чистого снега. Ближе к вечеру людей на улицах всегда становиться куда больше, чем днем. К тому времени жара начинает спадать, но есть и свои минусы — комары. Кровасосы чертовы, как же я их ненавижу, до зуда в зубах. Медленно идя по улицам, я ничего не замечала вокруг себя и перед собой тоже, до того момента, пока не столкнулась с какой-то бабушкой. Извинившись, я пошла дальше, вслед бабушка ворчала, что за невоспитанная молодежь пошла. Скоро стемнеет, последние лучи солнца выглядывали из-за домов. Если я и дальше продолжу так идти, то не успею во время дойти до назначенного места, нехотя пришлось прибавить ходу. Утро так хорошо начиналось. А случилось все с того, что генерал срочно вызвал всех лейтенантов. Уже по пути туда, внутри меня зарождалось не хорошее предчувствие. Стоило мне туда войти, как я увидела… Романова Альберта. Ему около сорока лет. Высокий, худощавый человек с острыми чертами лица — капитан нулевого отряда. Этот отряд самый перспективный и лучший из всех здешних. Можно сказать, что они учавствуют во всех эпицентрах не только города, но и страны, может даже и в других странах. Когда-то мне предлагали вступить в их рады, но я отказалась и сейчас вместо меня там мой двоюродный брат. Нынешний лейтенант — Фидан Галин. Последний раз я видела его перед тем, когда они улетели на задание, он даже ничего не сказал на прощание. Первая мысль, пришедшая в голову: «Что ему понадобилось здесь?». Отчего-то в его присутствии мне до сих пор становилось не по себе, не меньше, чем в вечер той, первой встречи. Тогда мне было девять лет. И впечатление о нем было тогда безошибочное. Как выяснилось позже, мы должны были выследить сбежавшие объекты и по возможности обезвредить или говоря короче — патрулирование по городу каждую ночь. Сбежавшие объекты из особо охраняемого места заключения, когда было совершенно нападение. В ту ночь большая часть из них смогли выбраться на свободу. И после этого начались нападения на обычных людей, но в большей степени они нападали на людей с сильной причудой, даже на героев и не каждый мог выстоять. Спустя только несколько дней, когда ситуация стала хуже, власти решили усилить охрану по городу, но даже это не помогало. За все время пока генерал объяснял нашу задачу, глаза капитана смотрели на меня. Желтые тигриные глаза заглядывали в душу, словно пытаясь прочитать что-то прямо там. А потом каждому из нас прививали датчик слежения. Я, конечно, не ребенок, чтобы боятся огромной иглы с размером кухонного ножа, однако это ничуть не мешает ощущать острую боль, пронзающую предплечье, когда туда впивается игла и из нее глубоко под кожу проникает миниатюрный маячок. Затем каждому раздают пистолет-дротик с приличной дозой транквилизатора. Чёрные птицы расселись в ряд на краю одной из крыш. Когда я прохожу мимо них, они пронзительно кричат и взмывают в воздух, отвлекая от мыслей. Дикий мир, думаю я провожая их взглядом. Я смотрю вниз с крыши пятиэтажного здания на улицу, кишащую людьми. Гудят машины, что-то звякает, иногда доносится чей-нибудь голос. Это место оказалось тем еще, мягко говоря. Вдоль дороги выстроились дома: все как один пятиэтажные, узкие, покосившиеся, будто прибитые непрекращающимся дождем. Старые дома, со времен СССР и как только дожили? Облупившаяся краска неопределенного цвета. Все какое-то серое, вылинявшее. Кое-где на первом этаже разместились частники грязный бар с выкрашенными в черный окнами, тату-салон, детский садик. Откуда-то доносится приглушенное бормотание, похоже телевизор. Я слышу крик и поворачиваюсь, чтобы понять, откуда он взялся, а потом мчусь в сторону переулка. Внезапно там озаряется вспышка, как будто что-то взорвалось, бегу еще быстрее. Дойдя до края крыши я замерла, не веря своим глазам, ушам и ничему. Что это? Откуда эти люди? Их не должно быть там. Что они здесь делают? Окруженные группой монстров со всех сторон. Замечаю среди этой троицы Люцифера. Радует одно если, что Люцифер сможет их защитить. Единственное, что я могла сейчас сделать это только наблюдать. Первый был блондин, а другой зеленоволосый. Гражданские подумала я, но это оказалось поспешным выводом. То как они дрались с монстрами опровергало первое впечатление. А вот это уже интересно… Этих монстров становилось все больше и больше. Вот теперь дело действительно плохо! Замечаю среди этой кучки чудищ еще одну блондинистую макушку, стоящую чуть подальше от битвы. Я сразу же узнала его… — Джеймс, — выплюнула я, словно чертыхнулась. В списке числился по силе последним. Но кто знает, что могло случиться за это время… Мигом хватаю рацию прикрепленную сзади к поясу. — Прием! Говорит шестая. Опознан объект двадцать три. Здесь двое гражданских. Ответ не заставляет себя долго ждать и уже через несколько минут слышиться голос генерала. — Вы сказали два гражданских? — Так точно. И я жду разрешения влезть в драку, — стоя на краю крыши и готовая уже прыгнуть вниз, как только дадут разрешение. Но дальнейшие слова заставляют меня непонимающе уставиться на рацию. — Не вмешиваться, это приказ! Что?! Да они же умрут там! Нет. Им плевать на их жизнь. Черт! Если я не предприму что-то, то будет поздно. — Но гене… — выдавила я сквозь зубы, смотря вниз на дерущихся. Люцифер лежал на земле и не шевелился. И я испугалась, что он мог умереть. — Это приказ! Но вдруг из рации раздается совсем другой голос. — Лейтенант Мустафина, даю разрешение на вмешательство под свою ответственность, — говорит капитан нулевого отряда. — Принято, — коротко бросаю я и убираю рацию на место. Большего мне и не надо было. — «Ух!», — я резко прыгнула вниз.***
Утром все гораздо хуже. Голова пульсирует дикой болью в такт ударам сердца. При малейшем движении кажется, будто мне выворачивают суставы. Смотрю на часы висящие рядом с дверью. Почти девять часов, а легла только ближе к семи. Как и ожидалось в это время в столовой никого не было. Повариха любезно оставила мне завтрак. Геркулесовая каша, хлеб с маслом и сверху сыр, горячий чай. То, что надо. У меня за спиной кто-то громко откашлялся. Обернувшись, я увидела Алмаза, он стоял прислонившись плечом к дверному косяку. — Если бы вчера я был вместо тебя справился бы лучше, — задирая нос выше, шутит он. — Хвастун! — буркнула я и услышала смех. — Ужасно выглядишь, — не остался в долгу от комплимента, сел напротив меня оценивающим взглядом посмотрел на мое лицо. — Глаза кошмарные, да? — Просто жуть. Хотя я думал, будет хуже, — поддакивает, строив серьезное лицо, даже нахмурился. — Вот спасибо! Потрясающий комплимент, — хмыкнула, продолжая кушать кашу. Боже, как же вкусно. На это Алмаз подмигнул. — Тебя вызывают. Срочно, — сразу переходит к делу, на лице исчезает улыбка, а взгляд становиться сосредоточенным. Как там говориться? Помянишь черта и он появиться? Похоже, что это так. Надо было написать завещание. Аппетит пропал, быстро вливают в себя остывший чай и иду за ним. Я плетусь в нескольких шагах позади Алмаза, готовясь к последствиям своего вчерашнего не подчинения приказу генерала. Хоть разрешение было отдано от капитана Романова, это не оправдывает меня. Крепко сжимаю кулаки, да так, что ногти впились в кожу, от них точно остануться красные полумесяцы. Когда до назначенного места остается несколько метров выпрямляю прямо спину и гордо приподнимаю подбородок. Алмаз направляется ко входу и двери открываются перед ним, распахнутые двумя вооруженными офицерами, приветственно улыбающимися мне, когда я прохожу мимо них. Кивком головы приветствую их в ответ. Вот и штаб — зал заседаний военсовета, оборудованный по последнему слову техники. Тут и говорящие стены со встроенными компьютерами, электронные карты, гигантский прямоугольный стол с замысловатыми приборными панелями. Останавливаюсь в дверях, никто не обращает на меня внимания. Пол из темного полированного дерева и стены, покрытые листами бронзы, блестят, там, где их касается свет от люстры. На бронзовых панелях высечены имена, десятки имен. Приглядевшись, замечаю, что это все сбежавшие объекты. Я со страхом взираю на хладнокровных профессиональных скупердяев, сидевших напротив. Мои руки немеют и начинают мелко дрожать, у меня начинается настоящая паника. Так, только спокойствие, только спокойствие. Я знаю, что поступила правильно тогда. Но никто из присутствующих не оценил этого. Ослушаться приказа это уже в высшей степени доказательство предательства. А за предательство последует очень жестокое наказание, показывая всем остальным, что бывает за непослушание и не подчинение. Ну и влипла же ты, Диана. — Лейтенант Мустафина, — проносится, как гром среди ясного неба и я невольно вздрагиваю. — Почему вы ослушались моего приказа? — в голосе прозвучала холодная сталь, а глаза не добро смотрели на меня, как на нашкодившего подчиненного, в принципе это так и есть, но я так не считаю. — Я следовала приказам, — холодно ответила я, стараясь чтобы голос не дрогнул. — Согласно приказу, — со свистом, резко втянул воздух в себя генерал. — Вы не должны были вмешиваться в бой. — Таково было Ваше распоряжение, генерал, — выделив слово «ваше», поправила его я. — А согласно приказу капитана Романова, было дано разрешение на вмешательство в бой. Я с вызовом посмотрела ему в глаза, ожидая дальнейших слов. Однако в помещении стояла мертвая тишина, нарушавшаяся лишь редкими вымученными кашлями. Генерал не мигая смотрел на меня, решая мою дальнейшую участь. — Можете быть свободны, лейтенант Мустафина, — сказав это, он все еще хмуро смотрел на меня не довольный таким решением. Будь его воля, меня понизили бы по должности и как минимум, месяц дежурила бы с караульными где-то. Мне кажется что я ослышалась, забываю даже как дышать, рот невольно открывается пытаясь задать вопрос. Но стоило лишь поднять глаза на генерала, как рот тут же захлопывается со стуком об зубы. — Генерал, с вашего разрешения, я хотела бы кое-что сказать, — осмелевшись попросила я, неотрывно смотря на него. Он только кивнул головой в знак согласия. — Объект двадцать три был не один. И я боюсь, что их стало еще больше, чем раньше. Если так продолжится, то ситуация может оказаться критической и выйти из-под контроля. — Можете быть свободны, лейтенант. Я жду от вас отчет до завтрашнего дня. — Но… — Можете быть свободны, — с нажимом сказал генерал, с плохо скрываемой угрозой. Бросив: «Есть, сэр!». Я поспешила ретироваться из штаба. Единственное желание на тот момент было выйти на улицу и обдумать сложившуюся ситуацию. Но стоило только выйти, как я увидела одного из офицеров. — Лейтенант, вас ждет капитан. Кивнув головой, пошла в кабинет капитана, как и думала, там ее нет. Остается ждать. Я задумчиво посмотрела на большую цветную фотографию матери, стоявшую на рабочем столе капитана. Мустафина Аглия была запечатлена на фоне заходящего солнца, на берегу Черного моря. Доброе, миловидное лицо, черные волосы. Обаятельная улыбка и счастливые карие глаза. Такой же она запомнилась мне. — Если бы ты могла ее помнить, девочка моя, — грустно вздыхает капитан, стоявшая позади меня. — Она так сильно тебя любила! Я не услышала как она зашла, видимо так сильно задумалась, рассматривая фотографию. — Что-то случилось? — перевожу тему, не хочу вспоминать болезненные воспоминания. — Вызывают в «Министерство Внутренних Дел по РБ». И оденься по приличнее, — намекает на тренировочную одежду на мне. Я не знаю, чего ждать, поскольку никогда не была в конференц-зале. Зинфира приводит нас в большой конференц-зал со столами, кушетками и стульями, стоящие строгими квадратами. Огромные окна, расположенные вдоль задней стенки, пропускают свет. Внутри пока, что пусто. Дверь открывается и входит Назгуль Сафиуллина. Следующие несколько минут она с капитаном о чем-то разговаривают. А я лучше посижу в телефоне. Чувствую себя третьей лишней. И зачем только пришла сюда? Когда я увидела тех, кто зашел в конференц-зал, то испытала два совершенно разных чувства. Сначала я уставилась на них, потеряв дар речи. Потом хотелось схватить капитана за плечи и задать единственный вопрос: «что эти идиоты здесь делают?!». Дав себе мысленный пинок за такие мысли и реакцию, попыталась оценить ситуацию по другому. Но единственная крутившаяся мысль в моей голове была: «какого черта?». Первый: зеленоволосый парень с зелеными большими глазами, любая девушка потеряет рассудок. На лице веснушки, по-моему очень стеснительный, красивый, поможет и не бросит в беде. Но есть один ньюанс он слишком худой, зато не из пугливых. Красивая мордашка… Второй: полная противоположность первому, лохматый блондин, волосы которого торчали во все стороны, как у ежа, с светло-карими глазами и физиономией хулигана. Стоит и сверлит меня глазами. Но я тоже не промах, с вызовом смотрю на него в ответ. Неужели узнал? Но тогда на мне была маска, скрывающая нижнию часть лица. Мой взгляд невольно зацепился за его штаны. Это не то, о чем мог подумать кто-то. Просто, как они вообще держуться?! Да они же сейчас спадут! Не понимаю я такой фанатизм у особей мужского пола носить штаны приспущенными. Так и хочется, как заботливая мамочка подтянуть их, аж руки чешуться. Эти двое представляются: зеленоволосый — Изуку Мидория, а блондин — Кацуки Бакуго. Я даже не понимаю того момента, когда я начинаю грызться с этим блондином. Он метнул в меня уничтожающий взгляд, даже немного привстал, подавшись вперед. Вены у него на шее взбухли и пульсировали. Лучше бы оставила тебя там подыхать. Очень хотелось кинуться вперед, через стеклянный стол, сгрести этого блондина за рубашку и как следует приложить его голову об стол. Однако для меня, гордившейся своей профессиональной выдержкой, подобное было совершенно недопустимо, сколько бы удовольствия это не доставило. Но в фантазиях ведь никто не запрещал мечтать. — Диана… — холодно говорит капитан. Ее лицо приобрело строгое выражение, и я поняла, что мне лучше стоит молчать. Когда зеленоволосый говорит цель их визита, я чуть воздухом не подавилась. Я подождала, как отреагирует капитан на эту информацию, но она осталась непоколебимой: на ее лице не отразилось ни смущения, ни удивления. Она откинулась на спинку стула и нахмурилась, размышляя. А мне оставалось только затаив дыхание ждать ее решения и про себя молиться, чтобы ответ был отрицательным. Дополнительных хлопот мне не надо, в няньки я не нанималась. Она складывает руки и опирается на них подбородком. Изучающим взглядом скользит по блондину и зеленоволосому. И по ее взгляду я уже знаю ответ. Вернувшись на базу вечером, направляюсь искать Машу, зеленоглазая с рыжими волосами, миниатюрная и невероятно деловая серая мышка. Пистолет-шприц с транквилизатором ее работа, как и другие устройства. Не только мастер строить всякие устройства, но еще взламывать и добывать интересные информации. Увлеченная своим занятием, девушка даже не заметила, как я ворвалась к ней в помещение. Лишь, когда я подошла вплотную к ней и хлопнула по столу, та подняла глаза на меня. — Во дьявол! — выдохнула она и для большего эффекта схватилась за сердце, демонстрируя инфаркт. — У меня к тебе просьба. — Слушаю, — деловито откинулась на спинку стула. — Мне нужно полное досье на два человека, сможешь? — заговорщески прошептала я. — За просто. На кого? — Мидория Изуку и Бакуго Кацуки. Мои веки тяжелеют, усталость подползает ко мне неожиданно. Всю эту ночь я сидела и писала отчет. Легла только ближе к рассвету. И все было бы хорошо, если бы не громкий звонок оповещающий о прибытии. И кого же приперло в такое время? Стоило мне увидеть тех, кто стоял за дверью, сон мигом рукой сняло и вместо него пришло раздражение. Первое мое желание было захлопнуть перед их носом дверь. Но пришлось наступить своему желанию поперек горла и впустить. Проведя их в гостинную, попыталась по тихому улизнуть в свою теплую, мягкую кровать. Но капитан поймала меня прямо перед дверьми гостинной, попросив принести чай для наших «драгоценных» гостей. Сделав намек на слове «пожалуйста». Конечно, я сделаю чай, самый ароматный, вкусный, натуральный, по нашим традициям и сильно действующуй. Захотелось даже засмеятся, как какой-нибудь злодей из фильмов. Так, где тут снотворное… — Эсмә, атыу бәрәскә әйләнәһҽң (не пей иначе козленочком станешь), — улыбаясь во весь рот и пытаясь не засмеятся в истерическом смехе, говорю я. Тетя непонимающе смотрит на меня. Как и этот блондин. Он ведь не понял? Надеюсь, что нет. А когда каждый из них пробует чай, я готова плясать от радости. Но внутри меня начинает грызть совесть. Это в первый и последний раз, мысленно даю обещание, когда они оба отрубаются на диване. Один из них уронил чашку с чаем на пол, благо она не разбилась, но испортила мой любимый ковер. И кому пришлось все это убирать и отдраивать? Мне!***
Похоже я чуточку, совсем чуть-чуть переборщила со снотворным. Ну подумаешь провалялись день. Очнулись же. Капитан готова была рвать и метать, особенно придушить меня. Когда я оказалась на арене эти двое уже стояли на ногах. Как и капитан. — Где мы? И какого черта нас вырубили?! — рявкает блондин. Заварила кашу, теперь расхлебывай, мысленно вздохнула. Давай Диана, включай свое актерское мастерство. — Это было принято в ходе нападения на вас, — без доли смущения лгу. Ну и сморозила. Блондин поворачивается ко мне и его карие глаза полыхают от злости. В ответ я с вызовом смотрю на него, выдерживая испепеляющий взгляд. — Что-то не так? — интересуюсь у Айлины, непрерывно смотрящей на зеленоволосого, вроде его зовут Мидория. — Мне наверно просто показалось, — хмуря тонкие брови, говорит Айлина. — И что же именно? — не унимаюсь, смотрю на нее в упор. — Его причуда… чем-то похожа на твою. И эта не твоей мамы, а… Ледяная рука сжала сердце. Нет… Нет. Нет! Такого ведь не может быть?! Или может? В любом случае, надо узнать. Так. Вспоминай. Что было в досье на этого парнишку? В детстве причуда так и не пробудилась, по словам врача и снимки стопы подтерждали это. Но, он как-то же попал в старшую школу UA! Лицо Мидории побледнело, руки сжались в кулаки. Он потупился и я поняла, что ответа ждать не следует. — Что за допрос ты там устроила? — насмехается Виктор, прищурившись как змея. — Айлина сказала, что у зеленоволосого причуда похожа на… Ты знаешь на кого. Улыбка ту же исчезла, брови сомкнулись на переносице. — Ты уверена? Мало ли, что она увидела, — отмахивается Виктор поглядывая в сторону зеленоволосого. — Она не могла сделать ошибку! Виктор поднимает брови, будто я сказала, что-то сверьестественное. Ну, врать-то и притворяться он мастер. Айлина не могла ошибиться с ее-то причудой, и он это прекрасно знает. — Диана… Не бери в голову. Это чушь, — тяжело вздыхает он, как будто устав бороться от очень назоливой мухи. Мне хочется крикнуть, что это правда. Но ответа у меня нет и я даже не знаю, прав ли он. Покусываю губы. У него есть ответы, я это знаю. Если он не хочет рассказывать сейчас, со временем найду способ разговорить его в будущем. Медленно завоюю доверие. Не только его, но и блондина. А дальше каждый из отряда предоставлялся по очереди. Первой была Динара, когда она протянула руку блондинки, тот ее просто проигнорировал. Хам. Когда дошло до Айлины, Айдар как всегда не удержался пошутить над ее кличкой. У Айлины выражение лица было такое, будто она сейчас застрелит Айдара или как минимум хорошенько ему врежет. Все, что я могу выжать из себя, это небольшой нервный смешок под веселый смех вместе с остальными. Капитан устраивает спаринг между ними. Первыми будут Виктор и Мидория. Похоже не только я навела на них справки. Капитан поставила их по схожести с причудой. Но ограничители силы не сняла. Это мухлеж. Они ведь проиграют. Я вздрогнула, закусив губу. Он обладает колоссальной силой и скоростью, но взамен требуется огромная выносливость. Немного отличается от моей. Если не ошибаюсь я уноследовала только скорость и немного силы, но она не такая сильная как его. Может Айлина и вправду ошиблась? Или нет? Надо проверить. Мне нужно сделать анализ ДНК… Виктор проиграет. Я это знаю. Ограничитель уменьшает не только силу, но и воносливость. Осталось совсем чуть-чуть и он выдохнется. Что и следовало ожидать. Зеленоволосый выиграл. Теперь Айдар с блондином. Айдар с энтузиазмом начинает хрустеть пальцами. Выпендрежник. У Айдара и этого взрывчатого похожая причуда. Почти похожая. Блондин скалиться во весь рот и резко атакует Айдара. В его глазах пляшет дикий азарт, ему нравяться битвы, он получает от этого удовольствие. Садист хренов. Посмотрев их поединок, я могла сделать выводы о причуде: его пот подобен нитроглицерину и при малейшем раздражении создается мощный взрыв, сила которого определяется количеством пота. Отдача от взрыва не приносит никакого повреждения. То, что стало с ареной после этих выпендрежников настоящий хаос. — Я их прибью, — шепчу я себе. — Прибью. Особенно Айдара. Ударив с разворота левой ногой по тренировочному манекену, я попала в цель. Сильный удар принес мне небольшое спокойствие. Пощады не будет. Чем чаще я думала о сегодняшнем дне, тем чаще наносила удары. Сначала правым кулаком, затем левым. Люто и беспощадно я атаковала предплечья манекена и напоследок нанесла удар по грудной клетке. Уйти с головой в тренировку было невероятным облегчением. Отдушиной. Более того, фокусируя тело и мысли на постоянном оттачивании своих способностей, я не упускала из виду главную задачу — стать сильнее. Голова. Плечи. Грудная клетка. Удар с разворота. Бедняга манекен. Куски тренировочного манекена валялись у моих ног. Но напряжение ни куда не исчезло. Краем глаза заметила движение. А дальше сработали инстинкты. И какого же было мое удивление увидеть Кацуки. Лезвие меча было крепко прижато к его горлу.