Time of truth

От лица Дианы.

      Мне шесть лет…       Сны неотвязно преследуют меня. В них ко мне являются ужасные чудища, жуткие уродливые твари с ножами вместо зубов и пилами вместо пальцев, с шестью глазами, из которых текло чем-то, на подобие крови, смешанную с гноем. Чудовища в шкафу…стучатся изнутри в дверцы, хотя они еще не показались на глаза, я точно знаю, какие они с виду, потому что это мои кошмары, собственные ночные страхи во плоти.       В полусне в том состоянии, где грань между реальностью и фантазией тоньше всего, я выбираюсь из постели. Босые ноги касаются пола, холодных, таких холодных! Я мягко крадусь из комнаты в коридор к единственному безопасному месту, пришедшему мне в голову, туда, куда чудища не посмеют последовать за мной.       Мама лежит в кровати и я забираюсь к ней. На ней ночная рубашка. Я прижимаюсь всем телом. Мягкая ткань и материнское тепло успокаивают, ровное дыхание и мерно вздымающаяся грудь внушают ощущение безопасности.       «Здесь чудище не сможет напасть».       Но оно приближается. Из коридора слышится цокот когтей об пол из ламината.       «Чудище не посмеет войти сюда».       Дверь спальни с грохотом распахивается и мама разбуженная шумом садится в постели. Она сбита с толку, поймана тем же полусном-полуявью, не понимая происходящего.       — Что за?..       Она замирает в ужасе, вытаращив глаза. Чудище бросается к ней, хватает и вспарывает живот снизу вверх. Клинки входят в тело легко, точно нож в масло. Из ее горла рвутся булькающие звуки и это, похоже, не нравится чудищу. Подхватив ее тело, оно с размаху пришпиливает ее к стене, чтобы положить конец этому бульканью.       — Нет!!! — кричу я и бросаюсь к маме.       Из груди вырывается вопль:       — Не надо!       Мама падает, сперва на колени, безвольно свесив руки, затем на пол, на бок, как тряпичная кукла. Она не шевелится и не дышит. Кровь везде на кровати, стенах, смакующего ее чудища и на мне.       Я кричу.       С громким воплем резко вскакиваю и сажусь в постели. От пота челка прилипла ко лбу. Ночная футболка прилипла к взмокшей от пота коже. Меня била дрожь. Казалось, картины, которые я только, что видела, намертво приклеены к глазным яблокам изнутри.       Картины из прошлого никогда непокидали меня. Они появлялись чуть ли не каждую ночь, заставляя затравленное сознание смотреть это снова и снова. Но с каждым разом эти воспоминания становились все изощренней и ужасней. Осознание того, что даже во сне я не могу ее спасти разрывают мне душу на множество мелких кусочков. У меня дрожат руки, слезы застиляют взор. Хочется укутаться в одеяло, словно в кокон и завыть, как раненный зверь. Но я не могу. Мне надо быть сильной.       Пытаюсь выровнить дыхание, но получается только спустя несколько минут. И только сейчас замечаю, что с каждым выдохом из рта выходят облачка паров. Вся спальня была укрыта тонким слоем инея. Снова моя причуда начинает выходить из-под контроля. К счастью, никого не оказалось, все уже ушли в столовую. Одна я осталась спросонья. Это даже к лучшему, никто не увидел.       Каждый день стараюсь вести себя дружелюбнее не только с Мидорией, но и с этим блондинистым взрывателем. По возможности, конечно же. Когда-нибудь я точно ударю по этой хамоватой физионимии. Мидория держится со мной на стороже, как будто ожидая от меня удара. И это только усугубляет ситуацию, если так и дальше продолжится, то я не смогу узнать, то, что мне надо. Но как сделать так, чтобы он воспринял меня как друга?       Сегодня в столовой подавали мой любимый гороховый суп. Как же давно я его не ела. Стоило только уловить этот ароматный запах еще в коридоре, желудок тут же свело от предвкушения.       За нашим столом собрались почти все, сонные, лохматые, не выспавшиеся. Динара, как обычно пьет свой любимый кофе с закрытыми глазами, похоже она их не открывала еще. Зачерпнув ложкой суп и поднеся ко рту собираясь попробовать любимое блюдо…       Бах…       В столовой образовалась гробовая тишина, что каждый не хотел ее нарушать. Все уставились на меня, кто с ехидством в глазах, кто-то со страхом или шокированно, например, как сидящяя напротив меня Динара. С выпученными глазами и открытым ртом, которая не могла и словечка вымолвить. Чья-то тарелка каким-то фантастическим образом, оказавшаяся на моей голове с громким звоном, падает на плиточный пол, расколовшись на несколько частей.       Чувствую, как бульон течет по моим волосам, одежда в некоторых местах неприятно прилипла на кожу. Думаю, теперь творение на моих волосах можно назвать шедевром безумства. Ну да, всего лишь мокрые волосы, где-то местами на них горох, картошка. Всего лишь…       Так. Медленно вдохни и выдохни. Диана. Только спокойствие. Только спокойствие…       — Жить надоело? — прошипела сквозь стиснутые зубы, случайно согнув ложку по полам одной рукой. Медленно встала и обернулась. Какого же было мое удивление увидеть позади себя, такого же шокированного Кацуки. Ах ты ж…       Он тупо уставился на мою голову, где были остатки его завтрака. Лучше бы он был в моем желудке. Суп жалко, зато хозяина жалко не будет. Кацуки открыл рот, чтобы что-то сказать или объяснить. Не на ту напал, дорогой. Я прижала руку к себе и с размаху выбросила ее вперед, изо всех сил ударив его в челюсть. Удар вышел приличным, костяшки пальцев заныли от боли. Думаю, синяк не выйдет, а краснота и боль будут.       — Агх… — он отшатнулся назад на шаг, умудрившись прикусить язык. Зажал рукой рот, из которой шла кровь и со свирепой яркостью посмотрел на меня.       — Ну и молодежь пошла! Ты ему в морду, а он сразу в драку, — прокомментировал кто-то из офицеров. Но никто из нас не обратил внимание на это, все еще прожигая друг друга взглядом.       — Ты, што тфоришь, мелкая?! — завопил он, тут же поддаваясь вперед готовый полезть в драку.       — Ты кого мелкой назвал, дебила кусок! — взьелась я на слово «мелкая», оскорбившее меня до глубины души. Ну подумаешь макушкой достаю до его плеча, и что? Это все гены! Я не виновата, что не расту! Кулаки зачесались, желая еще раз врезать, только по сильнее.       — Ахахахааха, боже, я сейчас умру от смеха! — расхохотался кто-то так, что слезы брызнули из его глаз. Он привалился спиной к стене и держался за живот умирая от смеха.       Виктор…       — Витя… дорогой мой… — с ангельским голоском пропела я, думая уже, как буду его медленно и мучительно убивать. Мои глаза горели адским огнем, а губы расплылись в дьявольской ухмылке.       Когда Виктор посмотрел на меня, веселье сошло с его лица. Глаза лихорадочно забегали по столовой, ищя путь спасения, как можно быстрее, если он хочет жить и дальше. Ну по крайней мере, чтобы не кастрировали уж точно.       — Эхм… ле-лейтенант… — он попятился в сторону двери и поднял руки, пытаясь меня образумить.       — Беги! — дал совет Айдар. — «Прощай друг, для меня было честью служить с тобой», — думал про себя Айдар, уже мысленно хроня его. Ему ли не знать гнев лейтенанта.       Внезапно по внутренней связи женский голос объявляет о сегодняшнем соревновании между отрядами и просит пройти к арене.       Рыжего пройдохи на месте уже не оказалось, воспользовался ситуацией. Догнать его я так и не смогла, да и ходить в таком виде перед всеми было не лучшим решением. Не дай бог, чтобы кто-то увидел из капитанов или сам генерал. Поэтому обещая сладкую смерть Виктору, пошла в душевую с голодным желудком, который все время урчал требуя свою еду.       Соревнование по отрядам обещало стать событием в нашей довольно однообразной жизни. Учавствует каждый отряд и борьба будет жестокая.       На середине арены было сооружено что-то на подобие маленькой сцены. Стоял генерал, как всегда с иголочки до ниточки официально одетый, а за ним были все капитаны, выстроенные в линию, как свита за императором. Даже микрофон не нужен, чтобы услышать громкий, властный и низкий голос генерала.       — Каждый год мы устраиваем соревнования между отрядами. В этом году все будет немного по другому. Как вы знаете в шестой отряд приняли двух стажеров из Японии. По правилам мы не можем допустить их участия в соревновании. Но… В этом году мы сделаем исключение, — по толпе сразу же пошли возмущения, но были тут же остановлены леденящим взглядом генерала.       Я даже не сомневаюсь, кто поговорил с генералом для их участия. Капитан. И для чего же? Только мешаться будут. Наша команда справиться так же, как и в прошлом году. Хотя с другой стороны это отличный шанс втереться в доверие.       — Правила вы все знаете. Напоминаю для особо одаренных: как и в прошлые годы соревнований из каждого отряда учавствуют по шесть человек. Меняется одно правило: никакого использования причуды. Если кто-то из вас использует силу, то мы не только дисквалифицируем участника, но и всю команду.       Что? За свою команду я не волнуюсь. Никому и в голову не придет подставить команду. Косо посмотрела в сторону стажеров, стоящих неподалёку. А вот насчет них беспокоится стоит, особенно за взрывчатого блондина.       — Мы усложнили соревнования. Вас будут поджидать ловушки в каждом углу. Соревнование будет длиться ровно три часа, — обведя всех взглядом, продолжил:       — Пусть победит сильнейший.       — Капитан, кто будет учавствовать? — интересуется Айлина, как только к нам подошла капитан.       — Бакуго, Мидория… Айдар… Динара… Виктор… и Диана, — кивнув головой, то ли нам или себе, говорит капитан.       — Вы все должны держаться вместе. Только так одержите победу, — воодушевляет нас капитан, а мне, если честно хочется уже пристрелиться. — Диана, как на лейтенанта я полагаюсь на тебя, — говорит капитан, смотря в мои глаза, пытается понять какие эмоции во мне бушуют.       Грубо говоря это называется дотащи всех на своей спине к вершине высокой горы.       — Я не подведу вас капитан! — твердо говорю я. Но мысленно добавляю: — «Постараюсь, но обещать не могу».       Место соревнований будет проходить в макете одного из частей города. Какого именно, никто не знает. Но генерал сказал, что соревнования усложнены. И уже не факт, что точно будет наш город. Да еще и ловушки. В прошлые годы было куда проще.       Показались высокие бетонные стены. Он растилался в несколько километров, делая форму квадрата, а вокруг него был сплошной, густой лес. Не место соревнования, а для заключения.       Обливаясь потом, сердце колотившееся в груди, словно молот, я поравнялась с Виктором. Перед поворотом сбавляю ход, продавая остальным сигнал, чтобы все сделали то же самое. Мы уже оббежали несколько кварталов.       По правде сказать, макет выглядит, как реалистичный город по которому прошелся апокалипсис, стерев отсюда все живое. А нет, вон там червяк ползет. Все здесь было сделано из бетона, даже деревья были… бетонные. Глаза начинает резать от одного только цвета бледно-серый. На его фоне, остальные ребята кажутся мне яркими, цветными пятнами.       — Диана, объясни конкретнее правила соревнования, — просит Мидория, подойдя ближе.       И вправду. Им сказали только в общих чертах. А объяснить все там не было времени.       — И так. В каждом оружие по двадцать пуль. Советую, их не тратить по просту и не промахиваться, — вытаскиваю одну из пуль и показываю им. — Старайтесь, чтобы вас не задело. Эти пули обездвиживающие.       — Мелкая, как победить? — спросил более спокойным тоном.       Прибью. Закрываю глаза и считаю от одного до десяти и обратно. Делаю глубокий вдох и выдыхаю. Более спокойно отвечаю:       — Устранить все команды.       — Скажу сразу, я не собираюсь быть в вашей команде. Так, что я буду сам по себе, — сказав это он повернулся и начал уходить по направлению одной из улиц.       Первые несколько секунд я была в шоке. Это даже шоком нельзя назвать, а аутом! Еще ни разу в жизни не встречала таких людей! Взял и ушел! Это ж надо такую наглость иметь и говорить при этом, как ни в чем не бывало!       — Что это было? — все еще шокированно, смотря на спину уходящего, спрашиваю я.       — Ка-чан не особо любит работать в команде. Сколько его знаю, — отвечает Мидория.       — Терпеть не могу самоуверенных типов, — бормочу я.       — А чего их любить? — поддакивает мой товарищ по несчастью Динара.       — Я пойду за ним, — говорит Мидория.       — Нет. Тебе лучше остаться с остальными. Я сама. Как бы ему не хотелось, но мы одна команда нравится это или нет, — тяжело вздохнув, говорю я.       Не могу же я сказать, что не доверяю им. А отпускать их двоих, да еще одних в мои планы не входит.       — Встречаемся вон в том месте, — показывая на одно из зданий, рядом с самым высоким небоскребом. — Будьте поосторожнее.       — Лучше это тебе быть осторожной и не напортачить, — оставшись говорит Айдар, пока остальные начинают идти к тому зданию.       — Разве я не всегда осторожна?       — Нет, думаю, нормальное слово, которое тебе подходит всегда, это «безрассудная», — кидает Айдар, разворачивается и бежит к остальным.       — «Как Бакуго удалось все испортить?» — думала я. Это приводило меня в бешенство. Он один смог поставить под угрозу всю команду. Всего лишь одно необдуманное решение одного человека… А сколько потом проблем… разгребать.       Меня охватил такой гнев, что я испугалась, как бы не выместить его на первом попавшемся офицере. Вдохнув через сжатые зубы, я дрожащей рукой провела по волосам. Так, Диана думай… куда этот не до герой ушел…       Двигаюсь по улицам, быстро и бесшумно, радуясь, что на моем пути еще никто не встретился. Когда я достигаю перекрестка, прижимаюсь к стене здания и заглядываю за угол, стараясь держать себя скрытно, насколько это возможно. Чисто. Не знаю сколько уже петляю по улицам, но меня настораживает, что здесь тихо. Выхода в своеобразный двор, где стоит высокий, долговязый офицер, держа оружие, направленный на виновника моих последних минут бед.       Я прикусываю язык, чтобы не выплеснуть на незадачливого героя весь набор ругательств, какие только знаю. О чем он только думал?!       Небольшая группа офицеров из третьего отряда окружила его. Честное слово, я даже не удивлена. Если бы он не был в моей команде, мне было бы по барабану. Но этот человек смог довести меня до такого гнева, что будь мы в разных командах, первым делом пошла бы по его душу.       Глаза Кацуки переходят на меня, я быстро прикладываю палец к губам. Он ничем не выдает моего присутствия, только сильнее хмуриться, что кажется будто брови соединились на переносице, переводит взгляд снова на Макса. Я стою за толпой, поэтому меня никто не замечает. Это мне только на руку.       — «Эффект неожиданности и без плана всегда тактичен. А дальше… импровизация», — горько усмехнулась про себя.       — Это мы-то в менее выгодном положении? — продолжает говорить Макс, насмешливо качая головой. — Нас трое, а ты один. Так, что говори. Где остальные?       — А не катиться ли тебе в одно место? — скалиться во весь рот Кацуки.       У него инстинкт самосохранения вообще отсутствует?! Или пытается выглядеть крутым? Ладно, сейчас не это главное. И так, что я имею? Одно оружие против четверых офицеров третьего отряда. Большой и жирный минус в мою пользу. Заложник, с которым я не особо лажу, но мы оказались в одной лодке. Это ведь уже лучше да? Что-то вериться с трудом.       Стоп. Троих не хватает. Похоже, они наткнулись на другую команду.       Снова смотрю за угол и взгляд Кацуки перемещается на меня. Я пытаюсь ему намекнуть, что сейчас будет, показывая ружье. Но он понимает сразу, решительно коротко кивнув головой, давая понять, что готов. Какой послушный мальчик, — хмыкаю я. И так, погнали! Надеюсь удача не подведет меня. Хотя, она никогда не бывает на моей стороне.       Я высовываю руки из-за угла и стреляю дважды. Первая пуля попадает в спину Макса, стоявшего ко мне ближе всего, тут же падает. Вторая в руку другому с ружьём, его оружие падает на пол, как и он сам. Девушка с красными волосами целится в меня или на ту часть меня, которую может видеть. Но тут же падает, сзади нее стоит Кацуки, держа оружие. Я так понимаю, мы в расчете…       — Думаю, наше знакомство прошло не лучшим образом. Следует забыть об этом… начать заново. Что скажешь? — протягиваю руку.       Никогда в жизни не чувствовала себя так глупо. Хочешь получить хоть малейшее доверие, придется попотеть. Но почему именно я должна делать это первой? Учитывая его характер, он никогда бы в жизни такое не предложил. Хотела же втереться в доверие. Так давай! Улыбочку шире и не кривить лицом. Сейчас отличный шанс.       Не знаю сколько прошло времени, но мне кажется, что несколько часов. Я все еще стою с вытянутой рукой и улыбаюсь, как дура.       — Бакуго, — спустя несколько минут тишины, говорит он и стиснул протянутую ладонь. Я едва не зашипела сквозь зубы. Специально ведь надавил сильнее! Еще и ухмыляется сверкая глазами. Его пальцы были такими жесткими, что, казалось, сделаны из железных прутов. И еще они были горячими, словно под его кожей течет огонь. Хотя, это не удивительно, учитывая его причуду.       — Диана, — тут же добавляю. — Если моя команда проиграет из-за тебя, я самолично тебя четвертую.       — Я не просил спасать мою задницу и сказал, что справлюсь один, — говорит Кацуки, сжав зубы.       Да это нахальство высшей степени! Этот блондинистый не до герой, даже спасибо не сказал за спасение!       — Эй, мелкая.       Бакуго стоит ко мне лицом, спасибо, что не спиной или задом.       — Я буду защищать твою спину, если ты будешь защищать мою. А когда это соревнование будет закончено, если мы победим, я потребую от тебя бой, — решительно сказал Кацуки.       — Договорились, Хамло! Я буду твоим временным верным спутником и соратником, — недоверчиво улыбнулась косясь на него.       Бакуго ухмыляется. Похоже, наши отношения начинают налаживаться. Не уверена, что нас можно назвать друзьями, но слово «союзники», пожалуй, сгодится. Это хорошо.       Обратно к остальным мы идем в полной тишине. До того момента, пока перед нами не показывается густой туман. Это единственная короткая дорога туда.       — Что будем делать? — интересуюсь у него.       — Не думаю, что нас попытались бы отравить. У нас мало времени, чтобы пойти обходным путем, — говорю я, чувствуя что-то неладное.       — Значит идем напролом. Держись рядом, — говорит Кацуки и вступает в туман.       Все-таки доверие — вещь обоюдная. А этот человек доверия пока, что не вызывает. Но я ничего не могу с этим поделать. Поэтому, я молча следую за ним.       У тумана странный запах, мои легкие не принимают ее с первым же вдохом, который я делаю. Тут же захожусь в кашле. Такое чувство, будто туман встал в горле, как косточка от рыбы, застрявшая там.       Кацуки стоит, как ни в чем не бывало, даже нормально дышит этим воздухом, если это можно так назвать. Либо на этот не до туман у меня побочный эффект, учитывая, что аллергий у меня нет. Либо Кацуки не пробиваемый.       Спустя несколько минут я вполне нормально могу дышать.       Впереди я вижу размятый силуэт человека. С каждым моим шагом я все более четко начинаю видеть очертания женского силуэта. Кто-то из другого отряда?       Стоило подойти ближе, как я увидела такие до боли родные, любимые и мягкие черты лица.       Нет… Нет. Нет!       — Мама… — одними губами шепчу, не веря своим глазам.       Она улыбается прямо, как в детстве. А я не могу сделать и шага, как будто мои ноги приросли в бетон, а тело меня не слушается. Единственное, где я могу ее видеть это во снах, но все они сплошные кошмары.       Это ведь иллюзия? Это не может быть правдой!       Но тут чья-то черная когтистая большая лапа хватает маму за лодыжку. Она падает и резко ее тащят назад. Я издаю вскрик и срываюсь с места за ней. Сзади слышу ярыстный и недоумевающий возглас Кацуки, крикнувший:       — Диана!       Вокруг один туман, ничего не вижу. Слышу крик мамы и бегу примерно в ту сторону, откуда он был издан.       Кто-то подбегает и валит меня на землю и орет в самое ухо: «Дура недоделанная! Ты чего творишь? Жить надоело?! Бегом, твою мать!!!»       И не дождавшись, пока я соображу в чем дело, хватает меня под мышки и бегом несет к выходу из этого странного тумана.       В легких опять появился чистый воздух, не смешанный всякими химикатами, он раздирал мне глотку грубыми пузырями.       — Как насчет того, чтобы больше этого не делать? — хрипло спрашивает он.       Я только молча киваю головой в знак согласия. Пытаюсь выровнить дыхание и успокоить быстро колотящееся сердце.       Это была иллюзия. Всего лишь иллюзия… Я снова чувствовала себя беспомощной, маленькой шестилетней девочкой.       — Спасибо, — шепчу, смотря на него.       Его взгляд останавливается на мне. Я никогда раньше не замечала, какие у него глаза: светло-карие. Да и зачем мне это было надо. И теперь, когда мы одни я замечаю его аккуратный нос, изгиб тонких губ… он изумительно красив, пока не ведет себя раздражающе и хамски. Завидую его красоте, но думаю, свою внешность он особо не ценит.       — Что это было? — прерывает мои мысли Кацуки.       — Туман. Вызывающий самые страшные и потяенные страхи в человеке.       — Да знаю я, что это гребанный туман! Я про твою реакцию! — взбесился блондин. — Что ты видела там? — более спокойно спросил он, смотря на меня.       — Какая тебе разница? — хмуро говорю я и поднимаю лицо, сталкиваясь с ним взглядом. Кацуки стоял, скрестив руки на груди смотрел на меня. Между бровей залегла складка, губы сжаты.       — Почему туман не смог подействовать на тебя? — отвлекая от разговора меняю тему.       — Я задерживал дыхание, — коротко бросает, встает и начинает идти дальше.       А мне хочется обругать себя всевозможными ругательствами.       До места встречи с сотальными остается несколько кварталов, когда я внезапно останавливаюсь, услышав под своей левой ногой характерный звук мины. Еще одна ловушка…       Черт!       Бакуго открыл рот, чтобы сказать что-то язвительное. Тело срабатывает быстрее мозга, работая только на одних инстинктах. Я отталкиваю его подальше в сторону, меня тут же выбрасывает вперед от резкого взрыва. Я успела осознать, что лечу спиной вперед, чтобы врезаться в бетонную стену…       Удар!       Удар и темнота… Отбечено.