От лица Мидория
Яркие и теплые солнечные лучи скользили по моему подбородку, подбираясь все ближе и ближе к глазам. Морщась от солнечных лучей, подобравшегося в очень опасной близости к органам зрения, недовольно вздохнув, поворачиваюсь спиной к окну. Но противный трель с верхнего этажа не дает уйти в долгожданный сон. Тяжело вздохнув, приподнимаюсь на локтях, сонно озираясь по сторонам просторной светлой комнаты. Встаю и разминаю затекшие мышцы. Босиком иду в сторону шкафа, стоящий в углу комнаты. С зеркала на меня смотрел двадцатиоднолетний парень, темно-березовые, торчащие в разные стороны волосы, на некоторых местах тела видны маленькие тоненькие рубцы. Открыв дверцу шкафа, сделанного из темного дерева, беру белое, большое полотенце и направляюсь в сторону ванной. Дверь ведущая в еще одну комнату, где ночевал Ка-чан прикрыта дверью. Скорее всего он все еще спит. Холодный душ помогает сонному сознанию взбодриться. От прохлады воды по коже бегут мурашки. Отключив воду в душевой, беру полотенце и принимаюсь сушить ими голову. В квартире тихо, даже очень тихо, только некоторые звуки долетают до меня с улицы, из приоткрытого окна на кухне. Прошло всего три месяц, но за это время я успел привыкнуть к атмосфере в отряде. Как будто чувствуешь себя снова в старшей школе UA. По утрам обычно всегда было шумно, особенно от Айдара, который любит будить всех по разному. Так например, однажды он решился облить Ка-чана холодной водой из ведра. Пришлось приводить комнату в порядок. Насколько это можно было сделать. Оба виновника получили от рассерженной Дианы подзатыльник. В итоге нас отправили в нашу съемную квартиру, пока шел «ремонт». — Деку, засранец, шевели задницей! — стуча кулаком в дверь, орет Ка-чан. Ш На кухонном столе стоит ароматный утренний чай, заваренный как ни странно Ка-чаном. Не знаю как, но у него всегда получается очень вкусно. По новостям крутят уже не один раз и не один день о взорвавшемся мосте. Погибли люди, не так много как могло бы быть, но все же. Если бы я помогал вытаскивать и спасать людей на мосту жертв было бы меньше. И все же. Если бы нас там не было погибло бы больше. Сейчас по новостям рассказывали о том нападении на мосту. Говорят одно и тоже теракт. Но я знаю, что нападали те кто напал на нас в первый день в городе. Отреставрировать будут три года, если не больше. Год назад только ремонтировали трещину почти в метр, обошлось приличной суммой. А сейчас городу обойдется еще дороже. Главное движение перекрыто, людям приходится объезжать город, чтобы выбраться из него. Вибрация телефона на столе отвлекает от мыслей. Посмотрев на включенный дисплей, я занервничал: «Всемогущий» «Я прилетаю завтра днем.» Случайно поперхнулся горячим чаем и несколько капель попали на чистую серую футболку. Дверь от ванной комнаты открывается и выходит Ка-чан в одних черных спортивных штанах, с мокрыми волосами от которых капают маленькие капельки воды разбиваясь об пол. Он останавливается в проеме двери и смотрит на меня. Сначала безразлично, а потом я вижу каким агрессивным становится взгляд. Точно, как демон или бешенный, как когда-то его окрестили после спортивного фестиваля. А все из-за чая, который был не моим… Я думаю, что мне конец. Не в прямом смысле, но что-то похожее. Все же инстинкт самосохранения работает иногда очень хорошо. — Всемогущий прилетает, — выпаливаю, прежде чем что-то собирался сказать Ка-чан. Ка-чан замирает округлив глаза, но тут же хмурится напрягаясь всем телом. Я хотел спросить, что случилось. Но тут глаза у него стали круглые-прекруглые. Он смотрел мимо меня, на стеклянные окна, которые открывали вид на детскую площадку. Я обернулся и увидел разлетающиеся осколки. Это как огонь расцветает бутоном. Осколки стекла и брызг расплавленного металла от центра цветка. Ка-чан роняет стол на бок, чтобы хоть как-то защититься. Глубокий гул проходит через меня, как дрожь. Кричу Ка-чану, но я не могу даже расслышать себя из-за звона в ушах. Поднимаюсь на ноги, вытирая кровь с моей щеки. Все же задело. Вместо окна теперь огромная дыра почти на всю стену, в потолке трещина, которая увеличивается все больше и больше, огонь полыхает и становится нестерпимо жарко. Дальше хуже, горло и нос обдирает горячим воздухом. Я захожусь от кашля, а легкие, кажется, сейчас сварятся. Положение становится буквально невыносимым. Каждый вдох пробивает грудь жгучей болью. Потолок обваливается, но мы с Ка-явном успеваем уйти в более безопасное место. Повсюду черный дым затрудняющий обзор и кислород. Где-то кричат люди, слышаться ругань и топот жильцов убегающих из здания. — Надо сваливать, — кричит Ка-чан. В коридоре, как и во всем доме темно. Приходится идти наощупь опираться рукой об шершавую стену. Надо бежать дальше, тело бьет дрожь, а голова, как будто набита ватой, которая становится все тяжелее и тяжелее. Чем дальше я шел к выходу, тем яснее различал тихое хныканье сквозь шум. — Там ребенок, — говорю задыхаясь. — Помогите! Кто-нибудь! Помогите… — раздается с верхнего этажа. Голос женский. Но на верхнем этаже огонь разгорелся сильнее. Строение здания долго не выдержит. — Я спасу ее. А ты иди за ребенком, — положив руку мне на плечо, тяжело дыша командует Ка-чан. Он прав. Долго так не продержимся. Лучше разделиться. Вот и самый нижний этаж. Внутри непроницаемая чернота. Свет от огня не помогал видеть хорошо, но хныканье доносилось именно оттуда. Ребенок? Где он? Слишком много дыма, ничего не видно. Поднимаю край футболки прикрывая рот и нос. — Где ты? — хрипло кричу, тут же задыхаюсь от угарного газа. Плач в ответ стал громче и я поспешил навстречу. Я осторожно заглянул в одну из квартир, пытаясь разглядеть хоть что-то. Дверь была открыта настежь. Мне почудилось, что маленькое тело, сжавшееся в комочек, прячется под столом детской комнаты. — Не бойся, иди ко мне, — прошептал я опускаясь на колени и протягивая руки. Но мальчик упрямо забился в самый дальний угол. — Мама! Где моя мама?! — измученно плачет маленький мальчик лет пяти. — Я отведу тебя к ней, — напряженно шепчу, пытаясь убедить мальчика. Вот он нерешительно хватается за мою протянутую руку и выползает из-под стола. Я тут же поднимаю его на руки и спешу как можно быстрее уйти из здания. В ушах звенит смешиваясь с звуками, которые невозможно разобрать, все объединяется в одну какофонию. Тело слабеет с каждой секундой, дышать становится все труднее и труднее. А выйти на ружу кажется несбыточной мечтой. Если я использую причуду и разрушу стену, то хилая конструкция может не выдержать и тогда весь дом обвалиться в считанные секунды. Все это время я иду на ощупь, спотыкаясь и врезаясь в повороты. Пока казалось бы в вечной тьме лабиринтов не вижу крохотный свет и шум сирен. Свежий и чистый воздух грубыми толчками выталкивает из легких угарный газ. Первые несколько минут я не могу нормально вдохнуть. Это как неожиданно оказаться в воде и пытаться дышать. Перед глазами резко все смазывается. Получается различить только яркие огни. В ушах как будто набили вату. Ко мне кто-то подбегает. Чем ближе, тем яснее зрение различает силуэт растрепанной и испуганной женщины в одном домашнем халате. — Рома! Сынок! Я так испугалась! Боже! Спасибо вам! Спасибо вам огромное! — рыдая говорит женщина, беря на руки так же плачущего сына. Пожарные и герои пытаются тушить пламя, но огонь только сильнее разгорается. Повсюду бегут перепуганные жильцы дома, кто-то падает спотыкаясь об обломки на него падают другие. Люди столпились вокруг полыхающей пятиэтажки, некоторые снимают все на камеру телефона успевая комментировать. Полиция переградила периметр ограждениями не подпуская ближе никого, особенно журналистов рвущихся взять горячее интервью у пострадавших. Пожарные пытаются затушить пламя, но оно не поддается, разгораясь еще сильнее. Как будто это не обычный огонь. А что если это так и есть? Ранее красивый пятиэтажный дом превратился в большой и опасный полыхающий костер. В ночное небо врывались вспышки пламени исчезая в ночном небе. Отдаленно чувствую как что-то ползет по челюсти рядом с ухом. Смахиваю рукой, оставляя красный след. Кровь. Неожиданно что-то взорвалось, вокруг меня все приседают, кричат, руками обхватив головы. Но я остаюсь стоять на ногах, смотря за образовавшимся отверстием в стене. Никто не приходит через него. Надеюсь, что Ка-чан не внутри здания и успел оттуда уйти. Осматриваю толпу пытаясь найти его, но не могу. Сердце бешено бьется, как птичка в закрытой клетке, стремящаяся вылететь от туда. Где же он?! — …я Мидория! — отдаленно и медленно доходит крик до меня. Я скольжу взглядом по толпе, пытаясь найти звавшего, пока не замечаю растрепанную Диану, машущую мне и прорывающуюся через толпу ко мне. Она добегает до меня и обнимает одной рукой, другой придерживая меня. Кажется, я готов был упасть. — Где Кацуки? — пытаясь перекричать шум сирены и кричащих в панике людей, взволнованно спрашивает Диана. Услышав имя своего друга, я начинаю искать его глазами, пока взгляд не останавливается на горящем здании. — Ты не пойдешь туда! — останавливает Диана, утыкаясь маленькими ладошками в мою грудь. На втором этаже разбивается окно, осколки стекла летят на асфальт, к счастью никого не задело. А потом происходит сильный взрыв. Шум отдается в моих костях, проходясь по ним словно вибрация. Куски стекла, металла и бетона разлетаются в воздухе. Даже несмотря на то, что я закрыл уши руками, все еще продолжаю слышать звон. В нескольких метрах от себя я вижу Кацуки, держащего на руках испуганную молодую девушку замотанную в одно банное полотенце. К нему на помощь спешат пожарные, врачи и несколько людей. Кроме нескольких ссадин и ушибов серьезных ран нет. Среди всей этой суматохи, я вижу идущую к нам капитана, непривычно растрепанная, как и Диана. — Диана, отведи Мидорию и Бакуго к нам и позаботься о них. Я помогу остальным. Диана колеблется. По ее глазам видно, что она хочет остаться и помочь здесь. Но тяжело выдыхает согласно кивая. — Хорошо.***
Откидываюсь на спинку дивана прикрыв глаза. Очень сильно хочется спать. Меня перебинтовали еще на месте происшествия, но кровь уже пропитала повязки и футболку. Я не могу вспомнить тот момент когда так поранился. Может быть, когда я уходил с мальчиком из его дома потолок обвалился, либо в темном коридоре или еще в самом начале во время взрыва. Рядом со мной прогибается диван от тяжести другого тела. — Твою рану надо заново перевязать, — тихо говорит Диана. На ее коленях уже стоит открытая аптечка со всевозможными вещами. Острыми и длинными ножницами аккуратно срезает бинт с руки. Теплая скользкая кровь струится по пальцам Дианы пока она заново перебинтовывает руку. К счастью особо серьезных ран нету. — Ты видел кого-нибудь? — прерывает тишину Диана, завязав узел на повязке. Видел ли кого-нибудь? Взрывы, дым, огонь, разрушенные жилища, перепуганных и раненых людей. — Нет. Щелкает замок от ванны и оттуда выходит Ка-чан. Одетый в чистую одежду одолженную у Дианы. Как она сказала брата. Поперек брови шел длинный, глубокий порез. Кровь все еще сочилась и капала на пол. — Твою рану надо обработать, — нахмурив брови, говорит Диана. — Отвянь от меня, — Кацуки взял у нее мокрое полотенце и приложил к ране тут же поморщившись. — Подожди! Дай мне посмотреть, — подходит к нему и тянет руку к полотенцу. Ка-чан уворачивается, поворачиваясь в сторону одного из свободных диванов. Направляется к нему и без сил опускается на мягкую поверхность — Я ведь сказал, что это царапина. Отстань от меня мелкая! Диана поджимает губы, тихо сказав что-то лестное на своем языке. Мне интересно, откуда еще в Ка-чане есть силы спорить. — Дай мне посмотреть и я решу насколько «царапина» серьезна, — медленно и вкрадчиво цедит. — Блять, ты ведь не отстанешь от меня, да? — закатив глаза, подрывник наконец сдается. Выражение лица Дианы смягчилось. Она улыбнулась победной улыбкой и гнев исчез из голубых глаз. — Сиди смирно, — шипит на него, когда обмоченной ваткой со спиртом дотрагивается до царапины. В ответ Ка-чан одаривает ее гневным взглядом, но сидит не подвижно. — И вправду ничего серьёзного, — спустя несколько минут, добродушно заявила Диана. Ка-чан в ответ смотрит на нее убийственно-уставшим взглядом, но ничего не говорит. И в это мгновение мне кажется, что это начало чего-то. Не знаю чего именно, но между ними что-то происходит. Перед глазами начинают плясать темные точки. Мне хочется просто провалиться в темноту. Веки становится с каждым разом все тяжелее, пока не закрываются полностью. Я проснулся от того, что кто-то пытался меня растормошить, не сильно толкая в плечо. Открыв глаза, увидел лицо Дианы, склонившееся над до мной. — Все хорошо? — осторожно спрашивает, обеспокоенно смотря на меня. — Да, — моргаю несколько раз, пытаясь сфокусировать взгляд на ней. — Ты что-то бормотал… Я поднимаю на нее удивленный взгляд. Что-то бормотал? Я ничего не помню. Скорее всего это все из-за пожара. — Я постелю тебе место для сна, — переводит тему, выпрямляясь в полный рост. Соглашаюсь с ней кивая головой. Пересаживаюсь в кресло стоящее рядом, пока хозяйка дома стелит постель. Ка-чан лежит на том диване, где сидел, но уже спит повернувшись спиной к нам. Со стоном боли ложусь на постеленный чистый мягкий диван. — Дай руку, — сев на краешек дивана, просит Диана. Протягиваю руку она сразу же хватает ее, не сильно, но крепко. По сравнению с моей она прохладная. Тело все еще горит, как будто я все еще нахожусь внутри полыхающего дома. Внезапно я чувствую облегчение, как будто жар и боль медленно уходят из моего тела. Посмотрев на ее руку, вижу, как ее вены под кожей медленно становятся черными. Начиная с кончиков пальцев руки, которой держит меня. — Это… — забеспокоился, подняв на нее взгляд. — Боль… Легче? — Да. Спасибо, — закрывая глаза промямлил я, перед тем, как окончательно провалится в мрак.***
— Где этот ебаный самолет? — засунув руки в карманы геройского костюма, шипит Ка-чан. Думаю, он просто пытается скрыть волнение. По-своему. Как умеет только он. — Эй чел, тут же дети рядом. Может скажешь поприличнее? — укоризненно шепчет Айдар, указывая на группу детей, которые с восторгом и нетерпением ждут прилета Всемогущего. — Могу я осведомиться о местонахождении этого ебаного самолета? — огрызается, предупреждающие оскалив зубы. Эти двое с самого первого дня знакомства не особо поладили, если это можно так назвать. Каждый их бой на арене заканчиваться каким-нибудь разрушением. Но похоже, Айдар единственный, кто с ним так себя ведет. Думаю, им нравится сражаться. Я поднимаю взгляд на чистое голубое небо, залитое дневными солнечными лучами. Прошел почти час с того времени, как мы пришли сюда, чтобы встретить Всемогущего. Мне все еще не верится, что он прилетает сюда. На небе маленькая, которая с каждым становится все ближе и ближе. И через мгновения, я узнаю очертания самолета. Пытаюсь взять себя в руки от волнения, сжимая руками края моего геройского костюма. Дверь самолета открывается, выпуская на свет Всемогущего. У меня на секунду перехватывает дыхание. — А вот и я! Скучали по мне?! — с громким криком появляется Всемогущий. Широко улыбается издавая смех, но тут же начинает сильно кашлять, медленно принимая настоящий облик. Сдержать улыбку не получается. Все же, что-то всегда остается неизменным… — Тоши! Сколько лет, сколько зим! — приближаясь в его сторону, радостно пропела капитан, но в голосе было что-то еще. — Рад тебя видеть, — протягивая руку для пожатия старому товарищу, улыбаясь говорит Всемогущий. Приблизившись к нему, капитан Айзиля ударяет его кулаком в челюсть. Моя челюсть невольно раскрывается, как и у некоторых. — Это за то, что ты ни разу не позвонил. Мог бы раз в год узнать, как у меня дела, — скрестив руки на груди, обиженным тоном заявила капитан Айзиля. Теперь мне даже ясно в кого пошла Диана. — А ты все та же оптимистка, — держа руку у рта, прокряхтел Всемогущий, вернувшись в свой настоящий облик. — А ты стал ворчливым стариком, — не осталась в долгу капитан. Приблизившись к нему обняла. — Всемогущий… — с восторгом в глазах смотрит на бывшего Символа Мира. В ответ Всемогущий по старой привычке растрепывает мои волосы. Ка-чан обошелся коротким сухим кивком головы в знак приветствия. На арене. — Это Диана, — представила капитан свою племянницу. — Рада знакомству! — почтительно поклонилась в японском стиле, показывая уважение. Но стоило только Диане выпрямиться и встретиться с взглядом со Всемогущим. Как он замер, будто статуя. — Аглия… — одними губами прошептал Всемогущий. — Ее дочь, — тут же добавляет капитан. — Диана, расшевели отряд, — тонко намекает, капитан чтобы ушла. — Так точно, капитан, — обиженно посмотрев на тетю, Диана высовывает язык и тут же уходит. — У тебя отличные ученики, — спустя несколько минут тишины с легкой улыбкой, заявила капитан Айзиля. — Да. Юный Мидория, тоже был без причуды. Он напоминает меня в молодости. Повисла тяжёлая и звенящая тишина, прерывая лишь голосами с отряда. — Как… как поживает Аглия? — тихо спросил Всемогущий, не смотря на капитана. Капитан Айзиля как-то странно переводит на него взгляд, больше похожий на смесь недоверия и страха. — Она умерла… Давно… Разве ты не знал? — Когда это случилось? — осипшим голосом спросил Всемогущий, оперившийся об поручни, будто силы резко покинули его. — Ей было шесть лет, — кивает в сторону Дианы. — Сестру убили на ее глазах. В глазах Айзили промелькает не утихшая с годами боль, но тут же берет эмоции под контроль. Несколько раз смаргивая начинающие скапливаться слезы. — Кто отец? — Ты Тоши. Она твоя дочь… Его глаза расширяются и заполняют глазницы настолько, насколько это вообще возможно. У Всемогущего есть дочь?! Это многое объясняет. Например, странность ее причуды. Но она не похожа на него.