От лица Бакуго.
День начался особенно дерьмово. Снега высыпало неожиданно много, город не справлялся с таким колличеством. Самый холодный, мрачный и тяжелый день в последние месяцы. Ещё и похолодало резко. Ненавижу холод. Красивый вид на город с дерьмовой погодой… Но смотреть за большими белыми хлопьями было успокаивающее. Они завораживали даря мимолётное спокойствие. Снежинки сразу же таяли, стоило им едва коснуться стекла. Тонкие струйки прокладывали себе путь вниз по оконным стёклам. Диана не возвращалась домой уже несколько недель. Ни с кем не связывалась и на звонки от друзей не отвечала. Теперешняя хозяйка дома какими только словами не обругала ее. Признаться честно половину слов я услышал впервые, хоть большую часть она говорила на своем языке. Что-то глухо ударило за дверью. Едва слышно. Пока кто-то слабо не постучал по двери. Быстрый топот ног и щелчок дверного замка, а затем испуганный возглас: — Где ты была эти три дня?! Я направляюсь к ней, сердце почему-то начинает гулко стучать. Это Диана? Но тут же пытаюсь прогнать эти мысли прочь. С каких это пор я стал так волноваться? Но это была и вправду она. Диана стояла оперевшись об косяк и начинала по потихоьнку сползать вниз. На нем тут же остаются красные отпечатки из крови. Кровь? — Диана?! — Зинфира бросается на помощь, чтобы поднять ее с пола. — Что случилось? — пытается привести ту в чувства. — Поскользнулась, упала… — хрипит. — Об корень дерева, — пытается пошутить, но тут же стонет, морщясь. — А стреляли в тебя птички? — язвлю, присаживаясь рядом с ней и перекидываю одну её руку к себе на плечо, поднимая её с пола. Она очень холодная. — Черви, — вымученно улыбается окровавленными зубами. Никто больше не стал расспрашивать дальше. Укладываю на кровать в её же комнате, стараясь не делать лишних движений, чтобы не задеть раны. — Надо осмотреть рану. Зинфира берёт ножницы и срезает мокрую и грязную одежду, сразу же накидывая на нее большой белый махровый халат одновременно помогая ей надеть его. Приспускает его с плеч, открывая вид на спину. Она вся избита, а кожа местами ободрана до мяса. — Черт! Что с тобой случилось?! — осторожно ощуповываю раны на наличие сломанных костей. Но Диана упорно молчит тяжело дыша. Без хороших обезболивающих тут не поможешь. Диана сидела, не двигаясь. Лицо казалось расслабленным, но её выдавали стиснутые зубы. На чистых белых с зелёными рисунками простынях размазались кровавые отпечатки от сжатых пальцев. Кровь льется из раны не переставая течь, но не это зацепила мой взгляд. Шрамы… Точнее три длинных белых, глубоких, рваных, тонких полосок, начинающиеся с левой лопатки и заканчивающиеся в правой стороне ближе к тазу. Шрамы от когтей… Судя по всему они были нанесены давно. — Я не могу на это смотреть… — с этими словами, Зинфира встаёт закрывая рот рукой. В комнате уже витал запах крови. — Принеси аптечку, я сам всё сделаю, — перехватываю с её рук бинты. Нехватало мне тут ещё одну откачивать. Диана сидела, съежившись полубоком, удерживая одной рукой края халата, другой рукой опираясь об мягкую поверхность матраса. Я дал ей выпить стакан коньяка, принесенного совсем недавно, затем настал черёд иньекции. — Я притуплю твою боль, раны сначало надо промыть, — погружаю иглу под кожу. Из меня медик конечно хреновый, но неотложную помощь оказывать всё же умею. Подождав несколько минут, чтобы препарат начал действовать, наклонился просунув под неё руки и осторожно поднял. Как тогда, на соревновании… Только теперь держал, будто боялся сломать. Я отвел ее в ванну, отрегулировав напор воды. Диана стояла прислонившись спиной к стене. Я застыл держа в руках шланг с льющейся водой, поняв, что ей придётся раздеться. Щеки тут же вспыхнули. Кацуки не время об этом думать! — Ты сможешь смыть грязь сама? — стараясь не смотреть на неё, спросил. — Да. — Тогда я буду за дверью, новый халат висит рядом с тобой, — находу промямлил, пытаясь как можно быстрее уйти отсюда. Чёрт! Успокойся! Прислонился к двери в ванную комнату тяжело вздохнув. На кровати уже кроме аптечки рядом ещё лежала стопка чистых полотенец. Диана выходит через несколько минут и садиться напротив меня приспуская с плеч халат открывая спину. Я обрабатываю её раны. К счастью ран было не так много, большинство из них уже не кроваточили. Пот начал течь ручьями по всему её телу, температура поднималась с каждым часом. Зинфира приносит ромашковый чай перед уходом за врачём, мы решили, что лучше если об этом пока никто не будет знать. Заворачиваю Диану в одеяло и собираюсь уходить, но когда я делаю шаг к двери холодная рука ловит мою. — Не уходи… Пожалуйста. Ромашковый чай и обезболивающее вместе обладают побочным эффектом: он развязывает язык не хуже алкоголя с высоким градусов. Поэтому сейчас Диана бормочет неразборчивые слова на заплетяющемся языке, которые можно с трудом разобрать. Ее лицо бледное и блестит от пота. Сделав компресс, я присел на край кровати, смачивая прохладной водой её лоб. Она изредка вертела головой в разные стороны и морщилась то ли от страха, то ли от боли. Сейчас никто не был в состоянии ей помочь ничем, разве что только быть рядом. Во сне она крепко сжимала краешек одеяла и закусывала от боли нижнюю губу. Однако несмотря на это, с ее уст изредка слетали неразборчивые фразы. Единственное, что я смог разобрать — слово 《мама》. Во мне просыпается желание погладить темные локоны, пройтись по голове рукой, а потом зарыться пальцами в волосы. Странно. Никогда прежде не наблюдал за собой такого. Рука замерла на полпути. Дотрагиваюсь рукой к бледной щеке, совсем невесомо, будто бы боясь спугнуть. Провожу по коже вниз, радуясь тому, что она не просыпается. К горлу подкатывает сердце, а в глазах некий страх. А если проснётся? Она переворачивается на другой бок, поворачиваясь ко мне спиной. Так даже лучше, мысленно убеждаю себя со вздохом опускаясь на пол и облокачиваюсь спиной к кровати. Так проходят несколько дней. Она ни разу не проснулась, каждый день приходил врач проверять её. А я всё также каждый день ухаживал за ней, почти никогда не отходя от её постели. Что-то теплое и мягкое касается моих волос, то зарываясь в них, то аккуратно поглаживая. От этого ощущения не хочется просыпаться. Вот бы оно длилось вечно. Легкий хлопок от двери заставляет сонное сознание пробудиться. А в голове так и бьет мысль, что что-то не так. С трудом открываю глаза, сначала все плывет смешиваясь в одни цветные пятна, но постепенно я начинаю видеть яснее. И первое, что попадается на мои глаза это пустая смятая простыня, где должна была лежать Диана. Ушла…От лица Дианы.
Медленно пришла в себя, когда сквозь плотно задёрнутые шторы пробивалась узкая полоска солнечного света. Проснулась, потому что мне было жарко. Открыв глаза и поняла, отчего у меня вдруг подскочила температура. Кацуки преспокойно спал со мной в кровати, сграбастав меня в охапку, сопя мне в шею и бесцеремонно прижимая к себе. — Твою ж… — прохрипела во асе глаза таращась на спящее лицо блондина. Какого чёрта! Найти в себе силы и встать было не просто. Но ещё и выбраться из геройских пут, дело то ещё. Тело не слушалось став во множество раз тяжелее, ноги подкашивались, голова готова была разорваться от ноющей пульсации, которая отдавалась по всем нервным окончаниям. Чучело встретило меня в зеркале в ванной, поприветствовав впалыми щеками, живописной синевой под глазами и всклоченной чёрной шевелюрой. Благо горячая вода добавила моему лицу немного красок. Я должна уйти. Переодевшись в новую форму тихо выскальзываю из дома, пытаясь не разбудить блондина. Чувствую шестым чувством, что если Кацуки проснётся так просто я не уйду оттуда. На базе меня сразу же оповещают что генерал ждёт меня. — Младший лейтенант прибыл! — доносит генералу офицер, стоявший у двери. Шагаю прямо к кабинету генерала, чтобы внутри уже сделать лишь пару шагов, и упасть в мягкое кресло. — Рад что ты жива. Было бы жаль потерять и тебя. Лицемер. — Тебе ли не знать, — он поднимает голову от бумаг, и на его лице впервые застывает горькая усмешка. — К сожалению, прибор связи сломался на последней миссии, — отстраненно отвечаю, мысленно желая оказаться в своей постели. Он никак не реагирует всё также смотря на меня. Ему и так всё известно. — Не буду тянуть твоё время и перейду сразу к делу. В дальнейшем я хочу, чтобы ты заняла мой пост. Решать только тебе, — он подается вперед, сцепив руки в замок и ввжидающе улыбается заранее зная мой ответ. Это выбивает из меня воздух. Я хрипло втягиваю спасательный кислород обратно в легкие. Шокированно смотрю на него ожидая услышать что это шутка и хотя бы смех. Но на его лице нет и намека на такое. Что за игру он затеял на этот раз? Хочет все свои грешки на меня спихнуть? Но одно я понимаю точно, теперь я стану ещё одной пешкой, которой удостоена главная роль. Только останусь ли я живой? Это уже будет зависеть от меня. Я всего лишь расходный материал. Умру и он заменит меня кем-то другим. Но если подумать над этим предложением с одной стороны, то я могу освободить себя от брака и влияния отчима со старейшинами. А если с другой, то ничего не хочу больше иметь дело с этим. Я устала не только физически, но и морально. А тут такое… предлагают. Даже с чувством желчи во рту мне не трудно ответить: — Конечно, — говорю я и улыбаюсь. — Это огромная честь для меня. Если кто-то дает тебе возможность подобраться ближе к твоему врагу, ты всегда берешь ее. Мне не требовалось узнавать это от кого-то, я сама знаю. Эта одна из возможностей достижения моей цели. Я слишком долго ждала, больше не могу тянуть время. Кажется, мое горло так сжато, что я едва дышу. — У меня для тебя задание. До нас дошла информация, что среди нас обзавелась крыса. Эти слова заставляют меня напрячься. Если это правда, то не удивительно откуда они столько знают. Но кто предатель? — Вы хотите 《убрать》 эту крысу? — холодно интересуюсь у него. — Почему же 《убрать》? — медленно растягивает слова, хищно смотря на меня, как на добычу. — Эта крыса может послужить и нам. Можешь приступать прямо сейчас, твоим напарником в сегодняшнем патрулировании будет старший лейтенант. — Есть, сер! — Диана, и еще… — голос генерала останавливает меня прямо перед дверью. — Советую не показываться дома больше, ради их же блага. Поджимаю губы, все-таки узнал. Стоило оказаться за дверью и я могу наконец-то спокойно выдохнуть. Успокоившись бреду к спасительному выходу из этого чёртового места. Ещё чуть-чуть и я свалюсь прямо тут без сил. — Я бы придушил тебя собственными руками если бы мог. Он стоял в центре прохода выхода: высокий, мускулистый, а светло-карие глаза горят недобрым таким огнем, ноздри гневно трепещут и желваки играют. Прям дьявол во плоти. — Не беспокойся, у тебя выдасться возможность, — устало выдохнула проходя мимо него. Кацуки лишь хмыкнул недоверчиво, приподнимая брови. Я хотела пройти мимо него, но мне преградила дорогу рука, которая со всего размаху ударила по колонне в нескольких сантиметрах от моего лица. — Какого хрена ты тут делаешь? , — удивительно спокойным тоном наступал блондин загоняя меня в тупик. И попутно зажимая у стенки. Какого чёрта?! Быстро обвожу взглядом коридор, слава богу кроме нас никого нету. Или не слава богу… — Я, — тычу своим указательным пальцем ему в грудь. — Здесь, — ещё сильнее надавливаю. — Работаю! — с силой отталкиваю его. Собираюсь пройти, но мне снова перегрождают дорогу схватив за руку и впечатав в стену силой. — И это всё что ты хочешь сказать?! И где же твоя благодарность за все эти четыре дня?! Внутр меня нарастает злость. — О, так тебе просто нужна похвала, — язвительно говорю ему. Глубоко вздохнув, прикрыв глаза, гордо выпрямилась и вскинула подбородок шипя ему в лицо: — Благодарю от всего сранного сердца, что ты надрывал свою задницу ухаживая за мной. А теперь дай пройти. Делаю еще одну попытку, но она тут же проваливается. Два взгляда встретились: один абсолютно непроницаемый и решительный, другой затравленный и злой. Первым прервала гляделки я, отводя взгляд куда угодно, только не на стоящего передо мной человека. Блондин даже не моргнул и продолжил прожигать холодным взглядом. — Почему ты ушла от своих?! — неожиданно спрашивает, все еще смотря на меня. Непонимающе смотрю на него. — Денег захотелось побольше! А теперь свали с дороги! Но он никуда не сдвигается всё также нависая надо мной. — Может, потому что ты не хотела, чтобы они пострадали, — не спрашивает, а утверждает Кацуки. — Если сам знал, зачем спрашивать? — вымученно кривлю губы в улыбке. Он молчит, как и я. — Какие то проблемы, герой? — раздаётся холодный голос брата за его спиной. Кацуки наконец-то отступает, открывая обзор на Фидана. — Никаких. Лейтенант, — в своей издевательской манере отвечает блондин и уходит больше не сказав ни слова.***
Без конца оглядываюсь на часы, с каждой ночью волнение скрыть всё сложнее. Дурное предчувствие уже который день не покидает меня. Что-то произойдёт. Минуты лениво сменяют друг друга, и я ещё раз пробегаюсь по отчёту. Прошло несколько дней с последнего разговора с генералом, а я всё также не могу понять что он задумал. Пальцы отстукивают об деревянную поверхность стола какую-то замысловатую песню. На часах 21:43, и я не могу отвести взгляд. Хочется закрыть глаза, чтоб, распахнув их увидеть свой предыдущий отряд. Сижу уже с приёмником в руках, когда на дисплее высвечивается 22:48, надеясь, что хоть этой ночью смогу заснуть со спокойной душой. Последние дни вышли очень напряжённым. Сегодня ещё и патруль. Время близится к полуночи, когда я, устроившись на скамейке в каком-то парке, вглядываюсь в пасмурное небо. Даже ночью видно как плывут облака. Устало выдыхаю. Сколько ещё мне придётся играть эту роль? Сколько смогу? Моя первоначальная миссия завершена, могу ли я наконец вернуться оставив всё как есть? Вырваться из паутины лжи и игр. Отказаться от чуждых методов и целей. Чертовски скучаю по своим друзьям. Но я не могу. Это их с братом миссия, их ноша. И мы будем нести свою часть. Силы ещё есть. Крепко сжимаю пальцы в кулак. Фидан слезает с выступа статуи и бросает последний взгляд на приёмник. Ещё одно задание. — Ты вся дрожишь, — говорит Фидан подходя ко мне. Я и правда заледенела. Ветер обдает меня холодом снаружи, а воспоминания изнутри. — Получится ли всё у нас? — неуверенно спрашиваю, когда он присаживается рядом. — Мы уже не можем отступить. Слишком многого на кону. Тем более мы зашли далеко. — Спасибо братец, без тебя я не смогла бы проделать всё в одиночку, — смотрю на него тепло улыбаясь. Он улыбается в ответ. — Ты готова? — не смотря на меня, тихо спрашивает. — У нас нет другого выбора… — Это очень рискованно. Что если что-то пойдёт не так? Я не прощу себя, если с тобой что-то случится, — он устало облакачивается на свои руки, массируя пальцами виски. Я нахожу синюю точку, указывающую наше местоположение. И в пару километрах появляются красные точки. Это они. — Они здесь… В себя меня привел ветер — зябкий, полный сырой влаги. Но рядом с красными точками появляется ещё один красный. Нет. Не может быть. Как они оказались там? Сегодня они патрулируют город! Брат что-то говорил тоже смотря на приёмник. Ему не нравилась эта затея с самого начала. Взгляд стал жёстким стоило встретиться с моим. — Пора, — он толкает меня в плечо, заставляя сдвинуться с места. Я двигаюсь быстрее, Фидан бежит за мной. Огромное поле. Вдали едва виден город, покрытый туманом, застилающим небо.