Чувство вины

      — Тебя сейчас пишут, — голос злодея-консультанта был, как всегда, приторно высок, а взгляд черных глаз излишне равнодушен и насмешлив. — Каждое твое слово, движение и вздох. Они стоят там — за стеклом, — все те люди, которым совершенно необязательно знать, что на самом деле происходит, но которые хотят видеть, как ты будешь падать.       Шерлок огляделся. Кафель в помещении бассейна, как и тогда, отливал голубизной. Водяные блики плясали по стенам. Пахло хлоркой.       — Помнишь нашу встречу, на крыше? — Мориарти размеренным прогулочным шагом подходил ближе. Голос его отражался эхом, проникал в подкорку головного мозга, он был настолько реален, что Шерлоку захотелось заткнуть уши руками. Но ведь Чертоги — не реальность. Это способ защиты, возможность спастись от самого себя. Теперь они, будто самостоятельное живое существо, были настроены против него.       — Мы тогда разыграли чудный спектакль. Один большой обман, как театр, — ложь, прикрытая для зрителя вежливой маской искусства. Твой единственный зритель, Шерлок, перешел в разряд актеров. И ради него ты сам примешься лицедействовать.       «Твой разум играет с тобой дурную шутку. Соберись, детектив, не то тебе сейчас нужно, совсем не то».       — На чем ты его сломал?       Джим склонил голову набок:       — У тебя чудесная крестница, Шерлок. Если бы ты был внимательнее, то заметил бы, что Джон в последнее время оберегает ее сильнее, чем обычно.              Короткий рывок — и Шерлока выдернуло в реальность. Бетонные стены, пол, потолок. Джон Ватсон — напротив — в наручниках.       «Ради него ты сам примешься лицедействовать…»       Обогнув стол, Холмс подошел к арестанту, присев перед ним на корточки, снял с запястий металлические браслеты.       — Рози теперь у него? — тихо, одними губами, спросил он, но так, чтобы Джон мог услышать.       — Да, — коротко выдохнул Ватсон у него над головой.       Шерлок поднялся, отошел к столу, откладывая наручники и опираясь о столешницу ладонями. Будто в продолжение прерванного разговора он поинтересовался:       — Что же я должен делать?       Джон потер запястья.       — Ты же умный, Шерлок. У тебя, наверняка, есть своя версия развития событий. Думай. Или за последние несколько лет ты забыл, как это делается?       Шерлок пытался сосредоточиться на том, чтобы найти выход из создавшегося положения. Ему не хотелось верить, что та игра, в которую его втянули втемную, с его стороны оказалась так бездарно проиграна. Нужно было вытащить Джона из этого ада, нужно было спасти Рози. В конце концов, нужно было вернуть Мориарти, раз и навсегда туда, откуда он пришел спустя столь долгое время с их последней встречи. Но Шерлок был потерян, сбит с толку. Как можно думать о помощи Джону, если малейший намек на вмешательство со стороны грозит расправой над малюткой Рози? А с другой стороны, как узнать, где Джеймс прячет девочку сейчас, не выведав это у него самого? Если бы только Джон дал ему хоть какой-то знак о местонахождении дочери. Он должен знать, он может делать хоть какие-то предположения. Мориарти не фантом, хоть и пытается им казаться, у него должно быть помещение, откуда производится руководство всей операцией.       — Послушай, — Холмс не сводил с доктора взгляд, — мне необходима дополнительная информация. Я надеялся получить ее от тебя.       — Какая же?       Детектив посмотрел другу в глаза. В «Бетонном кубе» при плохом освещении обычно светло-серая радужка Джона потемнела, приобретая синеватый оттенок. Шерлок вдруг отчетливо увидел у того залегшие над скулами темные круги и блекло-красные пятна в углах и у основания нижних век.       «Ну, скажи мне хоть что-нибудь, чтобы я понял, что делать дальше. Ты всегда был мне опорой и поддержкой. Когда я заходил в тупик, ты брал меня за руку и указывал верное направление. Не бросай меня теперь, когда я остался совсем один».       Джон молчал. Шерлок вдруг со страхом понял, что тот ему ничего не скажет. Все шло именно так, как и задумывал Джеймс. Так, потому что по-другому быть не могло.              — Он заставит тебя играть по своему сценарию.       Скрестив руки на груди, Джон стоял у окна гостиной на Бейкер-стрит. Он был в своей домашней рубашке, потертых джинсах — обыкновенный доктор Джон Ватсон — тот, к которому Шерлок Холмс привык, который все время был с ним рядом.       — Тебе больно. Ты пытаешься подавить эмоции, — Джон взглянул на стоявшего у двери Холмса так, будто был ему не другом, а родным отцом. — Здесь тебе спокойнее, поэтому ты уходишь сюда. Но ты нужен мне там. Ты нужен Рози.       — Но что я могу сделать? — вслед за Джоном Шерлок прошел к своему креслу и сел в него, чувствуя, как благотворно начинает воздействовать на него домашняя обстановка. — Я не игрок, я слепец, которого ведут под руку к краю пропасти. Мориарти хочет, чтобы я увидел в тебе мерзавца, но я знаю, что это не так.       — Конечно, — Джон грустно улыбнулся, отпивая чай из своей любимой кружки, невесть как оказавшейся у него в руках. — И он это знает. Ему нужна лишь твоя боль. Он хочет видеть, как ты сломаешься у всех на глазах. Тебе придется дать ему такой шанс.              — Тогда помоги мне.       Последнюю фразу Шерлок сказал вслух. Он знал, что Джон поймет, что он имеет в виду, но чтобы все выглядело правдоподобно, необходимо взаимодействие двоих актеров.       — У меня всего десять минут, Джон. Мне поставили одно условие: выйти отсюда с твоим признанием и для этого употребить всевозможные усилия. Ты понимаешь это? Ты солдат, Джон. Ты знаешь, что делают с теми, кто отказывается говорить добровольно…       Всего лишь на мгновение доктор прикрыл глаза, а пальцы его сжались в кулаки. Нижняя губа слегка дрогнула, он закусил ее, оскалившись усмешкой.       — Я знаю, — прошептал он, после чего помолчал, исподлобья глядя на Холмса.       И тут случилось то, чего не ожидал никто. Ни Шерлок, ни наблюдатели, ни, возможно, сам Мориарти: Джон вскочил со своего стула, одним шагом подлетев к детективу, и, схватив того за горло, прорычал:       — В таком случае, вы можете пользоваться всеми вашими полномочиями, мистер Холмс!       Шерлок почувствовал, что задыхается. Довольно-таки сильная хватка перекрыла доступ кислорода у самой гортани, воздух вырывался наружу сухим хрипением. Шерлок упал на стол, увлекая за собой Джона, вцепился в его руки, глядя перед собой расширившимися от ужаса зрачками.       Но борьба продолжалась недолго. В считанные секунды загрохотала распахнувшаяся дверь, послышался топот ног, сильные руки оторвали Джона от Шерлока, усаживая на стул и заламывая за спину локти. Холмс очнулся оттого, что его кто-то осторожно приподнимал за плечи, испуганно повторяя:       — Шерлок! Шерлок, как ты? — Лестрейд заглянул в лицо детективу. — Пойдем отсюда, достаточно.       — Нет, — прохрипел Холмс, еще не вполне придя в себя. — У меня есть еще пять минут.       — Шерлок…       — У меня еще пять минут, инспектор! — резко оборвал его детектив. — Я знаю, что делаю. Признание будет у вас.       Во взгляде Холмса Лестрейд увидел такую суровую решимость, что не решился возражать. Обернувшись к все еще стоящим около Джона полицейским, он коротко велел всем выйти и удалился сам, гулко хлопнув тяжелой металлической дверью. Шерлок и Джон снова остались одни.       — Мне нужна информация.       Шерлок знал, что друг не ответит. Чисто по человечески Холмсу хотелось отдалить тяжелую минуту, еще лучше — совсем не приближаться к ней.       — Прости, Джон…              — Он заставит тебя играть по своему сценарию…       В квартире 221B по Бейкер-стрит Джона не было. Пустовало стоящее у камина кресло с брошенной в угол подушкой, расшитой под флаг Великобритании.       Холмс медленно, как бывает в кошмарном сне, взял в руки кружку, из которой Джон так часто любил пить чай. Повертел ее в руках. И швырнул о стену, отчетливо услышав у себя в ушах звон разлетевшихся во все стороны белых осколков.       Все пришло в движение. С криком от раздирающей грудь боли Шерлок метался по гостиной, хватая вещи Джона, ломая их и разрывая в клочья. Там, в «бетонном кубе», детектив, допрашивающий преступника, наносил последнему методичные и точные удары. Детективу нужно было выпытать недостающую информацию, Шерлоку — вывернуть душу наизнанку, чтобы раскрыть дело. Только трое на этой сцене знали сценарий разыгрываемого спектакля. Режиссер и два актера, нанятые за бесплатно, связанные жизнью одного маленького существа, которое пока еще даже не предполагало, центром каких событий является.              — Я тебе сердце выжгу.       — Из проверенных источников известно, что у меня его нет.       — Но мы оба знаем, что это не совсем так.              Но был еще один человек, о существовании которого мало кто знал, но он, тем не менее, понимал гораздо больше, чем кто-то мог бы предположить. И человек этот, наблюдая за всем действием из-за кулисы, уже знал, в какой момент должен появиться, чтобы повернуть сюжетную линию в правильном, по его мнению, направлении.