***
- Я хотел бы кое-что узнать, - быстро проговорил Кан, поймав Тина у его машины. - После того, как я надолго потерял сознание, у меня в памяти остались только какие-то неясные, обрывочные образы. Но потом мне сказали, что ты... Кан не смог закончить фразу. Он прикусил нижнюю губу и устремил взгляд на пешеходную дорожку под ногами. - Ты хочешь, чтобы я угадывал окончание твоего вопроса? - закатив глаза, поинтересовался Тин. - А, ладно. Забудь, что я пытался спросить, - неожиданно для самого себя Кан пошёл на попятную. - Да. Да, я в очередной раз поцеловал тебя, - всё же снизошёл до ответа Тин, словно оказывая ему величайшее одолжение. - Но не думай, будто я воспользовался твоим состоянием. Хотя, похоже, тот мой поцелуй послужил причиной твоего обморока. - Нет, ты реально самый мнительный парень, которого я встречал! - мгновенно разбушевался Кан. - Придурок, не твой поцелуй заставил меня потерять сознание! Всему виной то наше чёртово столкновение у магазина. Помедлив, Тин пробормотал: - Ясно. Кан поднял на него взгляд. Тин стоял совсем близко, его лицо почти полностью скрывала тень от деревьев, слабый отблеск солнечного света падал лишь на левую щёку и прямой нос. Кан почувствовал себя неуверенно из-за его подавляющей красоты. У футболиста возникло странное ощущение тепла, исходящего от Тина. И снова в его присутствии Кану стало не хватать воздуха. - Тогда как насчёт обеда у меня дома в качестве возмещения ущерба? - внезапно спросил Тин и открыл перед ним дверцу своей машины. У Кана шокированно приоткрылся рот, потом он резко захлопнул его и нахмурился. - Обеда? - переспросил Кан, тут же осознав, что голоден. - Обед – это неплохо, но... у тебя дома? Тин, словно догадываясь о его слабости к еде, хитро прищурился. - Что, боишься? - поддразнил он, намеренно провоцируя, бросая вызов. - Вот ещё! - буркнул Кан, нахохлившись как воробей. - Хорошо, я согласен. Но только в качестве возмещения ущерба, потому что это ты тогда в меня врезался и действительно виноват. К тому же, у меня сегодня всё равно больше нет занятий. - У меня тоже, - сказал Тин и, дождавшись, когда Кан устроится в машине, захлопнул за ним дверцу. Через полчаса они уже сидели за столом у него дома. Кан в молчании принялся за еду, как только её принесла кухарка. Жареное мясо с гарниром из разноцветных овощей, приправленное мятным соусом, буквально таяло во рту. Чтобы не смотреть на Тина, Кан уставился в тарелку. Умелая и изобретательная кухарка постаралась на славу. - Вкусно? - поинтересовался вдруг Тин. Внимание Кана привлекли странные нотки в его голосе, и он покосился на Тина. Тот наблюдал за ним, лицо оставалось непроницаемым, но в глазах тлел огонь. - Ага, - коротко ответил Кан, испытывая непонятные эмоции: безрассудство из-за того, что согласился пообедать здесь, и нервозность – по той же причине. Но он понимал, что не должен идти на поводу у своей нервозности, потому что она приведёт его только к неизбежному унижению. Тин поднёс ко рту чашку с чаем, но не сразу сделал глоток. Всё это время он неотрывно смотрел в глаза Кану, и это придало простому действию волнующе-эротичный оттенок. Кана захлестнула горячая волна, все чувства пришли в смятение. На несколько мгновений повисла звенящая тишина, затем её нарушило появление кухарки, которая несла что-то на подносе. - Как обед, молодой господин? - деловито спросила она. - Давайте спросим у моего гостя, - улыбнулся Тин, переведя взгляд с кухарки на Кана. Сосредоточенно уставившись в свою чашку с чаем, тот затараторил: - Обед великолепный, спасибо. Я бы оценил его в пятнадцать баллов по десятибалльной шкале. Его голос от волнения звучал чуть выше обычного. - Согласен, - отозвался Тин. Кухарка просияла. - Погодите, вы двое ещё не пробовали вот это! - Что-то новенькое? - оживился Тин. Кухарка поставила перед ними тарелки со спагетти, обильно сдобренные азиатскими и итальянскими пряностями. Однако у Кана от нервозности внезапно пропал аппетит, его даже слегка трясло, и, глядя на соблазнительное блюдо, он задавался вопросом, сможет ли хотя бы ради приличия проглотить пару кусочков. Пожелав приятного аппетита, кухарка удалилась. Кан взял вилку и подцепил с тарелки хрустящий листик салата, пытаясь успокоить расшалившиеся нервы. - Она замечательно готовит, - сказал он. - Верно, - кивнул Тин, медленно жуя. - И ты воспринимаешь всё это как должное, - тихо проговорил Кан. - Что именно я воспринимаю как должное? - неспешно поинтересовался Тин. В его тоне слышалось предостережение, но Кан не собирался отступать. - Да всё, что отличает богачей от простых людей, - ответил он, пожав плечами. - Вышколенный персонал, этот дом, собственная машина – другие могут только мечтать о таком, а ты пользуешься, не задумываясь. Кан замолчал, переводя дух. - Ну-ну, продолжай, - сухо произнёс Тин. - Не хочу, - буркнул Кан, насупившись. Тин наклонился над столом, и их лица оказались в каких-то сантиметрах одно от другого. Инстинкт самосохранения приказывал Кану отстраниться, но он упрямо не двигался с места. Глаза Тина держали его в плену, глядя на него в упор с таким выражением, что Кан невольно сравнил Тина с коброй. В его взгляде футболист прочёл решимость. - Твои губы созданы не для дерзостей, а совсем для другого, - приглушённо произнёс Тин. И поцеловал его. Кан хотел было замотать головой, но – поздно. В тот же миг, когда губы Тина коснулись его губ, Кана ослепила огненная вспышка желания, в которой сгорели остатки здравого смысла. Уверенный, требовательный рот Тина лишил его силы воли. И, хотя он старался заглушить в себе это, когда Тин отстранился, с его губ слетел тихий вздох. Тин, тем временем, быстро обошёл вокруг стола, приблизился к Кану и, подняв его со стула, привлёк к себе. Всё ещё ошеломлённый, Кан молча посмотрел в его лицо, скованное напряжением. Потом Тин улыбнулся, склонился над ним и снова поцеловал в губы. Несколько секунд Кан позволил этому продолжаться, но затем издал сдавленный стон и стал вырываться. Тин немедленно отпустил его. Кан пошатнулся и, чтобы не упасть, опёрся рукой о стол. - Я всё пытаюсь понять, когда же твои губы выполнят обещания, которые так щедро расточают, пока я тебя целую, - Тин смотрел на него уже без улыбки, взгляд стал настороженным. - Может, однажды ты захочешь довериться мне так же, как я хочу довериться тебе. Кан сглотнул и неестественно выпрямился. - Не думаю, - хрипло выдавил он. - Почему? - Потому что мы слишком разные, - пробормотал Кан деревянным голосом. Некоторое время оба молчали. Тин первым нарушил тишину, и на этот раз в его голосе зазвенел металл: - То есть, ты отказываешься признать то, что между нами происходит? Кан лихорадочно придумывал ответ. - Я знаю, что мы... что между нами... - Ты знаешь, что я тебя хочу, - безжалостно подчеркнул Тин. - Но я не понимаю, почему, - глухо выдохнул Кан, прикрыв на мгновение глаза. Взгляд Тина пронзал его насквозь, как стальной клинок. - Я тебя честно предупреждаю: рано или поздно я тебя добьюсь, - чётко сказал Тин. Кан застыл, глядя на него широко раскрытыми глазами. Тот, между тем, дотронулся пальцами правой руки до бешено бьющейся жилки у Кана на шее. - Кстати, ты тоже меня хочешь, спорить бесполезно, - уверенно заявил Тин, после чего убрал от него руку и сделал шаг назад. - Хотя едва наши поцелуи становятся невыносимо горячими, ты бежишь от меня, как испуганный кролик. Впрочем, даже во время поцелуев ты не даёшь мне тебя распробовать. - А ты думаешь, что тебе достаточно захотеть меня распробовать, чтобы я позволил это сделать? - рассердился Кан. Тин ответил ему мрачным взглядом. Кан снова сел за стол и уставился в тарелку, словно в кулинарном шедевре кухарки было его спасение. - Слушай, я не отрицаю, ты очень привлекателен, - отрывисто начал он. - Но нас объединяет только физическое влечение. Я не хочу заводить с тобой интрижку, не хочу играть в Золушку и Прекрасного принца. Тем более что, когда всё закончится, я должен буду вернуться к своим грязным кастрюлям. - Знаешь, что, на мой взгляд, самое интересное в этой истории? - усмехнулся Тин, засунув руки в карманы своих брюк. - То, что принцу было совершенно безразлично, кто его избранница. Он приказал, чтобы хрустальный башмачок примерила каждая девушка в королевстве, независимо от социального положения. Кан фыркнул, кусая губы, чтобы сдержать неожиданное веселье, – подумать только, они дошли до разговоров о сказках! Тин же улыбнулся открыто и тоже сел за стол. Тёмная аура опасности, окружавшая его, казалось, слегка поблекла. Всё ещё улыбаясь, он спокойно сказал: - Ешь. Что ты смотришь на тарелку, как на змеиное гнездо? Успокойся, ты выразился достаточно ясно. И я не набрасываюсь ни на кого у себя дома, так что ты можешь чувствовать себя в безопасности. Но на днях я снова тебя поцелую.***
Тин действительно снова поцеловал Кана, как и зарекался. Поймав его в тихом затенённом уголке между корпусами, Тин обнимал и целовал Кана с неослабевающим напором. Его возбуждение было очевидным, тело напряглось от желания. Кан чувствовал, как и его самого охватывает жаркая истома. - Хочешь меня? - с невозмутимой прямотой спросил Тин. - Потому что я очень хочу тебя. Кан втянул воздух в лёгкие и отстранился от него. - Я уже говорил тебе... - начал было он. - Я не верю в то, что ты говорил, - мгновенно разозлился Тин. - Может, ты надеешься поднять себе цену, удерживая меня в таком состоянии? Тон его голоса был насквозь пропитан убийственным цинизмом, из-за чего Кан разозлился тоже. - Это всё, о чём ты способен думать? - язвительно бросил он. - О ценах, о деньгах? - Когда я с тобой, подобные вещи сразу отходят для меня на второй план, - на удивление бесхитростно ответил Тин. - Я смотрю на тебя, чувствую твой пылкий отклик, когда целую тебя, и пытаюсь понять, почему ты всякий раз от меня отстраняешься, хотя совершенно очевидно, что мы испытываем одно и то же. - Потому что я не хочу идти на поводу у таких желаний! - выпалил Кан, занервничав. Тин схватил его за руку и рывком притянул обратно к себе. - Неужели? Его губы сложились в безжалостную улыбку, а в следующее мгновение он вновь поцеловал Кана. Тот оказался беззащитным перед его новой атакой – в крови футболиста бурлил взрывоопасный коктейль из злости и подавляемого желания. На губах Тина заиграла ещё более опасная улыбка, когда он, наконец, отпустил Кана. - Запомни, мне всегда будет, чем ответить тебе на твои бессмысленные заявления, - сказал он перед тем, как уйти, ловким движением поправляя галстук.***
- Тин, ты... ты понимаешь, что, не отрываясь, смотришь на Кана? - осторожно поинтересовался Пит, наблюдая вместе с ним за тренировкой футбольной команды. Тин хмыкнул. - Да, - кивнул он. - И буду смотреть столько, сколько захочу, даже если у меня глаза заслезятся. Пит несмело улыбнулся. - Пожелать тебе... удачи? С губ Тина сорвался тихий смешок. - Возможно, - сказал он, проследив, как Кан на поле едва не споткнулся о собственные ноги. Но Тин не волновался за него. Он неожиданно вспомнил беспомощность Кана в его руках и то, как, придя в себя после обморока, тот быстро обрёл уверенность, словно и не падал, ударившись головой о камни. Как он был непосредственен... И Тин знал объяснение этому. Несмотря на общее впечатление хрупкости, Кан обладал стойким характером.***
Кан вздрогнул от неожиданности, резко выныривая из своих мыслей, когда запыхавшийся после бега по футбольному полю Тайп присел рядом с ним на скамью. - Ты в порядке? - удивлённо спросил Тайп, беря бутылку воды. - Да, Пи’Тайп, - заверил друга Кан, хотя из-за внезапного испуга его руки даже покрылись гусиной кожей. - Хэй, ты же недавно болел, - нахмурился тот. - Тебе нужно следить за собой, чтобы не схватить мозговой горячки. - Да нет же, я здоров, - отмахнулся Кан. - Возможно, просто немного растерян. Я не понимаю Тина... Тайп внимательно посмотрел на него. - Тина? - переспросил он, а потом отпил немного воды из бутылки и усмехнулся. - Не “самоуверенного мудака”, не “международную сволочь”, не “надменного гада”? Теперь этот парень с МК просто Тин? Кан смутился и отвёл взгляд в сторону. - Хэй-хэй, я не хотел тебя дразнить, не напрягайся, - Тайп похлопал его по плечу. - Но о вас двоих продолжают гулять слухи... Кто-то даже снова видел вас вместе. И не просто вместе, а... - Пи’Тайп... - страдальчески взмолился Кан. - Не хочу выпытывать у тебя, но... ты влюбился в него? - прямолинейно спросил Тайп, с прищуром глядя на поле. - Если так, то будь осторожен. Я слышал, что он разбил больше сердец, чем у него волос на голове. Новая волна озноба обдала Кана с головы до ног. - Так, всё же? Ты влюблён в него? - не удержавшись, вновь спросил Тайп. - Я – что? - Кан сделал вид, что не понял вопроса. Тайп чуть улыбнулся, переведя взгляд с футбольного поля на него. - Вот ты и покраснел, - отметил он, затем его лицо снова стало серьёзным. - Нонг’Кан, повторяю, только поосторожнее. - Не понимаю, о чём ты, Пи’Тайп, - принялся торопливо выкручиваться Кан. - Я не влюблён в него. К тому же... требования Тина к таким, как я, непомерно велики. Он такой сноб, ты не представляешь! - И ты считаешь, что не отвечаешь его требованиям? - хмуро уточнил Тайп. - Я ничего не могу сказать о его мыслях, - пробормотал Кан. - По-моему, это он недостоин тебя, если всё то, что я слышал о нём, правда. Поэтому я и прошу тебя поберечь своё сердце. С другой стороны... не полагайся лишь на общественное мнение. Сделай собственные выводы насчёт личности этого парня, - задумчиво посоветовал Тайп, вспомнив историю собственных личных отношений. Кан вздохнул и одной рукой приобнял его. Тайп усмехнулся и в молчаливой поддержке потрепал его по волосам на макушке.***
Лёгкий ветерок взлохматил волосы на голове Тина. Он стоял метрах в пятнадцати позади Кана и его друга, до боли сжимая кулаки. Тин увидел достаточно. Было ясно, что этих двоих связывает крепкая дружба. Но что же, дружба переросла теперь в любовь? Тин ощутил, как кровь бросилась ему в голову. Неужели Кан такой ветреный, что целуется с одним, а потом обнимается с другим? Выдохнув сквозь стиснутые зубы, Тин понял, что давно уже не испытывал такого гнева. И никогда прежде он не испытывал такого властного влечения к кому-то. Никто не кружил ему так голову, не переворачивал настолько его внутренний мир. На данный момент Тин окончательно во всём запутался и ни в чём не мог разобраться. Перед глазами стояло одно – то, как Кан доверчиво приобнял своего друга.***
На город спускались сумерки, когда Кан заметил, как с ним на пешеходной дорожке поравнялся Тин с хмурым выражением на лице. - Ого, похоже, в тебе опять разлилась желчь, и ты спешишь вылить её на меня, - буркнул Кан, продолжая идти в сторону автобусной остановки. - У меня всё в порядке, - ровно отозвался Тин. - Но мне надо кое о чём поговорить с тобой и лучше бы не здесь. Так что, будь любезен, ускорь шаг, приноравливаясь к моему. Мне не нравится плестись как черепахе. - Черепахе? - повторил Кан в изумлении. - Ускорить шаг? С чего это я должен подстраиваться под твой шаг? Множество клокочущих слов теснилось сначала в его голове, потом поспешили на язык, но он все их удержал. Усилием воли усмирив своё негодование, Кан вызывающе заявил: - Если хочешь поговорить со мной и если предпочитаешь быструю ходьбу, для меня это не составит никакого труда. - Отлично, - улыбаясь уголком губ, сказал Тин и тут же ускорил шаг. К возмущению Кана, ему вскоре пришлось почти бежать, чтобы не отстать от Тина, который передвигался на своих длинных ногах так, словно это он тут был студентом-спортсменом. Наконец, Кан воскликнул: - Ну, всё, хватит! Это, чёрт возьми, нелепо! Ноги у меня короче твоих! Он остановился, не обращая ни малейшего внимания на небольшую группку ребят с МК, стоящую неподалёку и с любопытством их разглядывающих. Тин развернулся к нему, его глаза сверкнули. - Хочешь сказать, что не желаешь идти со мной? - требовательно поинтересовался он. Кан перевёл дух, озадаченно глядя на него. - Ну? - поторопил Тин. Его вид излучал такое высокомерие, что Кан почувствовал нечто большее, чем досаду, его начало душить раздражение. Когда же Тин небрежно скрестил руки на груди и нетерпеливо вздохнул, ожидая его ответа, Кан дважды глубоко вдохнул воздух и внятно произнёс: - Ты ведёшь себя грубо и прекрасно знаешь это. - Я всего лишь спросил тебя, хочешь ты идти со мной или нет, - пожал плечами Тин. - Тебе следует только ответить. Не понимаю твоего раздражения. - Моего раздра... - Кан осёкся, прежде чем два или три нецензурных слова сорвались у него с языка. Повернувшись, он просто пошёл от Тина прочь. К удивлению Кана, тот мгновенно ухватил его за руку и силой заставил остановиться. - Ты уходишь? - ошеломлённо спросил он. - Я тебе не разрешаю. - Не разрешаешь? - поражённо переспросил Кан. - Слушай, ты, скотина заносчивая! У тебя нет на меня никаких прав! И даже если бы были, я бы всё равно ушёл! Твоё поведение меня выбешивает! - Ты не можешь оставить меня стоять тут, когда на нас многие смотрят, - прошипел Тин. - Да как ты смеешь! - задохнулся Кан. - Как ты смеешь указывать мне, что делать и чего не делать, особенно если сам ведёшь себя отвратительно! Поэтому избавь меня от намёков, что твоё социальное положение обязывает меня считаться с твоим поведением, потому что я с ним не считаюсь!.. И никогда не буду считаться! Тин хотел заговорить, но Кан поднял руку в останавливающем жесте. - Ничего не хочу слышать, придурок! - гаркнул он. - Я лишний раз убедился в том, почему у тебя нет друзей, кроме Пита. Сказав это, Кан вырвался из хватки Тина и быстро ушёл. Тин позволил ему уйти. Его мысли сшибались друг с другом, не давая ногам сдвинуться с места. Засунув руки в карманы своих брюк, он глядел вслед удаляющемуся Кану и ещё долго оставался на том месте, где тот его покинул. Тину хотелось рассмеяться. Знал ли Кан, что сделал? Конечно, нет. Тин улыбнулся. Уже давно у него не было так легко на душе. Сколько раз он проделывал то же самое с полными надежд девушками, и они покорно следовали его желаниям. Одна просто бежала рядом, не желая идти ему наперекор, а другая вообще расплакалась, думая таким образом разжалобить его. Никто не смел противиться ему и не называл его поведение так, как следовало, – оскорбительным. А вот Кан... Кан прошёл испытание.***
В этот вечер Кан лёг спать раньше обычного. Мысли его неизменно возвращались к Тину. Тот представал перед ним в таких разных обличьях... Кану трудно было поверить, что Тин не манипулирует им. А забыть его поцелуи Кану было ещё труднее.