***
Планы меняются в благоприятную сторону — по меньшей мере потому, что зайти в магазинчик друга перед долгим трудовым днём является вполне неплохой альтернативой. Мужчина спешит в метро с непривычно оптимистичным настроем. Магазинчик у Матвиенко, надо сказать, был замечательный. Мужчина прекрасно разбирался в том, что продавал и как это продавать. В его распоряжении была небольшая каморка неподалёку от театра, но её размеры хозяина вовсе не смущали. С помощью своего чудесного друга с дизайнерскими замашками, а также сильной любви к уюту, он умудрился создать очень светлый и комфортный офис. Здесь же у него была мастерская, где можно было починить не только купленную у Серёги технику, но и даже свою старую китайскую развалюшку. Пока новых покупателей не было, Матвиеныч с весьма завидным упорством разбирался с чужими гаджетами, чтобы не тратить зря время. Всякое звуковое и световое оборудование, в случае чего, директор театра тоже предпочитал закупать через Армяна. Это было не только выгодно, но ещё и качественно. А для столь небольшого и весьма молодого магазинчика это был большой прогресс. Серёга уже давно подумывал расширять бизнес, чтобы был и специальный склад, и сотрудников побольше, надо же расти, в конце концов. Но для этого нужны были средства, а для средств — больше клиентов. Арсений уже давно предлагал сделать рекламу: двигатель прогресса, как-никак. Серёга-то вроде бы и соглашался на рекламу, но кого на неё брать? Какую делать? По телеку крутить — слишком дорого, да и не слишком эффективно. По радио тем более. Разве что билборды там всякие. Но и тут вылезают проблемы: а какую делать, а как делать, а где? Арсений, честно, пытался всеми способами помочь, вот только мысли всё время в театре были, так что руки не доходили. А тут вдруг встретил мальчишку и понял — прям как с картинки! Такой кадр упускать нельзя. Все пазлы в мозгах сложились. Просто хватай и под фотоаппарат ставь, весь текст и остальное сами приложатся. Осталось только убедить друга. Арсений заходит в магазинчик через аккуратные стеклянные двери и тем самым оповещает о своём визите местного продавца-директора приятным перезвоном колокольчиков под потолком. Обменявшись привычными приветствиями «как дела — пока не родила — всё как всегда», Попов больше не может и не имеет права ждать, так что рассказывает, а вернее даже выпаливает, что нашёл подходящего человека, которого не стыдно сделать лицом магазина. С этого разговора, пожалуй, начинается ещё одна история.***
Получив такой бодрый и вполне положительный ответ на свой звонок, Антон искренне радуется впервые за последние сутки после сытного завтрака. Вот только первые радостные порывы отступают, привычный пессимизм грузно падает на юные плечи, и теперь, неловко спотыкаясь на выходе из телефонной будки, Антон не понимает, как он явится. «До встречи». Он ведь знает только Арсения, а остальные (он уверен, там будут другие, более хмурые взрослые дядьки) наверняка оценят его как бомжа с улицы. Становится невероятно стыдно и даже сразу начинает казаться, что он подводит этого мужчину, который так добросовестно решил предоставить ему возможность работать. Наверняка этот благодеятель надеется, что Антон придёт ухоженный, в костюме, а у него из вещей только та одежда, что на нем, да пара шарфов, старый потрёпанный свитер и куртка, которая старше него самого. Хорош наборчик. Прям точно супер-модель. Антон первым делом отправляется в кинотеатр, расположенный ближе всех остальных заведений — здесь в туалете можно умыться и привести себя хоть немного в более приемлемый вид перед огромным зеркалом. Здесь же Антон переодевает старую кофту на другую, выкинутую матерью, когда он подходил к двери. Нет, внешнее впечатление осталось такое же. Все эти попытки тщетны. Антон в отчаянии опускается на диванчик у выхода, закрывает лицо руками, откидывается на тёплую мягкую спинку и… засыпает. Ну, а чего вы хотели? Арсений ждёт. Он ждёт немного скучающе, немного подавленно, потому что, по-хорошему, ему давно пора быть на работе, а не распивать чаи с другом, отвлекая и его от нужных дел. Они оба не вспоминают о причине прихода Попова некоторое время, пока Матвиенко наконец не высказывает предположение: — А не кинул ли тебя твой пацан? Звучит это не совсем корректно, так что Арсений лишь молча переводит взгляд с рассматриваемого ранее потолка на друга и обратно. — Нет, я уверен, он просто опаздывает по уважительной причине, — комментирует мужчина наконец. — Тебе надо было учителем идти работать, — хмыкает Серёга. — Работал. Не понравилось. Они ждут ещё некоторое время, и наконец Арсений понимает, что так просто рассиживаться больше не может. Именно в этот момент входная дверь своим мелодичным перезвоном привлекает внимание, и Попов быстрее владельца вскакивает на ноги и идёт к прилавку приветствовать своего гостя. Однако, к его величейшему разочарованию, гостем магазина оказывается вовсе не Антон. Своё разочарование мужчина старается всячески подавить и запихнуть подальше, сохраняя на лице дружелюбную улыбку, и начинает импровизировать: — Добрый день. Чем могу помочь?***
Не каждый человек в своей жизни желает быть грубо разбуженным охранником кинотеатра. Правда, Антон даже был бы и рад, вот только единственный сонный вопрос «Сколько время?» и хмурый ответ вызывают мгновенную реакцию полного пробуждения круче, чем от электрошокера. И Антон покидает место пулей, тут же глядя на огромный рекламный телевизор на фасаде здания. Час целый прошёл, даже больше! Антон так быстро только от погони бегал. На такси денег нет, автобусов, которые ходят на нужную улицу, он не знает. Значит, бежать. Быстрее. Быстрее. Ещё быстрее, когда он влетает в дверь, запыхавшийся, растрёпанный, и голова кружится так, словно он только что вертелся полчаса на одной ноге. А тут ещё и какой-то мужик косится, проходя мимо с коробкой с новым телефоном… Кажется, пришёл куда надо, вот только видок ни к чёрту. Дверь хлопает, и Арс, только собравшийся признать поражение и наконец перестать игнорировать существование рабочего дня, смотрит на вошедшего. Надежды на нормальный внешний вид Антона тают на глазах. Впрочем, чего можно было ожидать от мелкого воришки из плохого района? Хотя мог бы и не бегать так, чтоб лицо краснело до уровня соперничества с томатом. Откуда-то слева Серёга уже выдвигается, чтобы предложить помощь, но Арсений останавливает его и сам подходит к парнишке, не решаясь представить его вот так. Он очень пытается скрыть лёгкое недовольство, но получается так себе. — Директор мне за такую модель пизды выдаст, — тихо шепчет Арсений в самое ухо парнишке и быстро оборачивается к напарнику, показывая указательным пальцем «минутку», а потом прикладывая этот же палец к губам, мол «не говори ничего». Матвиенко лишь опирается локтем о прилавок и молча наблюдает за тем, как Арсений весьма бесцеремонно выпроваживает пацана из магазина. Дверь закрывается, и акт завершается. Зачем Серёге вообще ходить в театр, когда его друг-актёр всегда готов разыграть для него немую сценку?***
— Ну. Поприличнее ничего не нашлось? И зачем бегал? Можно же было маршрутку словить! Парень явно смущён, так что Арс шумно выдыхает и смягчает тон. — Пошли, рубашку хоть тебе купим. И волосы красиво сделаем. — Я думал, опоздаю… — неловко лепечет мальчишка, уже не сопротивляясь тому, что его опять куда-то тащат. Не физически (хотя и это тоже немного), но морально, не оставляя даже шанса на выбор. На этот раз за рубашкой. Шастуна действительно удивляет этот человек, но он снова не может отказывать его воле. Да и как вообще можно отказываться от такой благодетели? Рубашку купить, волосы красиво уложить, может его и примут на работу. Тогда это точно будет благодаря Арсению. Если только Антон опять чего-нибудь не выкинет, он же знает себя. — Прости, что подвёл, но у меня серьёзно ничего приличнее не было, — наконец признается он, криво оправдываясь, а затем выпаливает на выдохе информацию, которую вообще не собирался рассказывать. — Меня вообще ночью из дома выгнали. На подходе к первому попавшемуся магазину, который, благо, тоже был неподалёку (как хорошо работать в центре города!) Попов останавливается и смотрит пристально, пронзительно, пытается найти признаки лжи, но, к сожалению, лишь удостоверивается в правдивости утверждения. — Вот скажи, почему ты именно на мою голову свалился? — голос полон скептицизма и отчаяния. — Ты же понимаешь, что пустить домой вора — слишком даже для меня? Я дам тебе денег на хостел, а потом заберу их из твоей зарплаты. Как-то многовато ресурсов на парнишку уходит, да и научить его ответственности всё же не помешает. Странный он, этот Антон. Может быть даже ещё более странный, чем Арсений. То кошельки ворует, то смущается, то дерзит, то таскается, куда поведут, послушно, как щеночек. Жизнь у него и правда хреновая, от чего на душе внезапно становится гадко. Жалость и чувство справедливости горят непониманием, почему люди опускаются до криминала. Ответ очевидный: это самый понятный для них путь. Из парнишки деньги выбили, естественно и он их в следующий раз выбить постарается. Мужчина заходит в магазин, придержав попутчику дверь, и сразу направляется к магазину нормальной, но не слишком дорогой одежды. Нужно разобраться скорее, а то Матвиенко точно передумает, а от Стаса с его системой прогулов потом хрен отмажешься. Если в первые полчаса тот мог и не заметить отсутствие световика, то сейчас Арсений уверенно переходил все черты риска. Антон начинает чувствовать себя виноватым перед Арсением, да ещё и обязанным, а такое сочетание чувств вызывают лишь одно желание, которое сейчас так и тянет осуществить. Сбежать. Однако, это было бы проявлением трусости, а раз уж пришёл, то надо вести себя достойно. И он, за незнанием никаких направлений и отделов в этом магазине, неотступно следует за своим новоиспеченным «покровителем». — А зачем вам вообще заботиться о моем месте жительства? Я и сам могу найти, где переночевать, — пытается отвязать хоть эту ниточку Шастун. — Да и вообще, никуда я вам не сваливался… — Да? Ну ладно, ищи, — нарочито-равнодушно отвечает Попов, снимая с вешалки симпатичную фетровую рубашку в клеточку. — Вот, примерь. На то, что Антон ему не свалился, даже отвечать не хочется. Да, мог бы не помогать, сдать в полицию и все прочие прелести добросовестных безразличных граждан… Но так уж вышло, что всё это не в характере Арсения. В его стиле воспитательные беседы, помощь и излишне сильная тяга к справедливости. Вот например с мальчишкой жизнь обошлась несправедливо, значит нужно это исправить доступными путями. Антон первую секунду стопорится, смотрит на рубашку, затем на Арсения, но всё же забирает вещь из рук мужчины и, неловко оглянувшись по сторонам, скрывается в ближайшей примерочной, что, благо, оказывается не далеко. Ему мотивы Арсения до сих пор непонятны, но он решает, что лишние вопросы сейчас могут его разозлить, а Антону ещё надо бы на работу устроиться. Уж работать-то он будет сам, без лишних подачек, и, если хорошо пойдёт, даже вернёт Попову всё, что задолжает за это время. Рассмотрев для себя такое замечательное светлое будущее, парень наконец выходит в совсем новенькой рубашке и слегка смущенно поправляет её, не уверенный, правильно ли она сидит и надо ли что-то поправить, чтобы смотрелось лучше. Он не помнит, когда на нём вообще в последний раз была новая вещь. — Ну вот, —разводит руками паренёк, держась пальцами за края рукавов. Да, в человеческой красоте Арсений не ошибается. Рубашка парню идёт, да и весь он как-то сразу преобразился, стоило снять старый свитер и дурацкую куртку. — Перестань сутулиться, и будешь вообще красавчик, — ободряюще улыбается мужчина, горящими глазами глядя на Антона. — Снимай, берём. Дождавшись выхода мальчишки из примерочной, Попов забирает у него рубашку и на кассе оплачивает покупку картой, после чего сразу вручает пакет Антону и, велев ему ждать на крыльце, направляется в соседнюю дверь — универмаг. Там закупает дешёвенький лак для волос, шоколадку и печеньки к чаю для Матвиенко, чтоб подобрее был. Сергей — человек привычный. Для него дружба с Арсением — своеобразное развлечение на каждый день. Этот не обделённый фантазией и природным обаянием взрослый подросток без приключений не оставлял ни себя, ни кого-либо, кто хоть как-то к нему был причастен. Когда двое — Попов и его***
Фотосессия через два дня, прямо в магазине после закрытия. За работу Антону выдадут тридцать тысяч, и ещё десять он будет получать каждый последующий месяц в качестве процентов за использование его лица. Договор Арсений решает распечатать уже на своей работе. Больше откладывать визит туда просто нельзя. Антон же увязывается за мужчиной. Попов, честно признаться, от таких поворотов и сам рад донельзя, потому что такие суммы точно должны заставить парня перестать воровать. И эту радость не приуменьшает даже Стас, которого мужчина случайно видит за углом в коридоре, едва зайдя в театр, а потому срочно открывает первую попвшуюся дверь — та, к счастью, поддается, и шмыгает внутрь, а Антон под тихое «Давай сюда!» безукоризненно лезет за ним. Вот уж неожиданные новости — Арсений от кого-то и сам прячется! Вот только здесь ему не повезло: Шеминов успел заметить подозрительно захлопнувшуюся техническую комнату, да и швабра, задетая ногой Антона, не мало шума наделала. В общем, Попов успел разве что Антона пихнуть к стене так, чтобы, когда дверь откроется, его этой самой дверью от Шеминова прикрыло, и тот никого лишнего не заметил. Так и вышло. Антону из-за двери было не слишком приятно слушать минут пять сплошных обвинений и выговоров, но Попову, очевидно, это должно было быть ещё неприятнее. Ха, вы правда так думаете? Как бы не так. Арсений смотрел на Стаса с видом виноватого щеночка, но внутренне понимал, что его присутствие здесь было вовсе не обязательно. По-хорошему, мужчина мог бы и вовсе приходить лишь на пару часов, ведь давно уже разобрался со всеми алгоритмами, ему не нужно было по пятьдесят раз всё перепроверять и вспоминать. Он проводил на своём месте полный рабочий день лишь ради возможности порой выходить на сцену. Когда строгий монолог окончился, Попов степенно извинился и пообещал, что это в последний раз, скрестив все возможные пальцы на руках за спиной. И лишь тогда его оставили в покое. — А зачем ты сюда зашел вообще? — вдруг задал весьма логичный вопрос директор, оглядывая помещение с тряпками, швабрами и совками. — Убраться хотел, — тут же пожимает плечами мужчина. — Пыльно у меня там, дышать нечем. Шеминов смотрит странновато, подозрительно, но, спустя несколько секунд, полуодобрительно мычит и кивает. Мол «ладно, ладно, убирайся». — Только аппаратуру не мочи, — в последний момент напоминает Стас, уже покидая коморку. — Обижаешь, — хмыкает Попов, провожая директора, и наконец закрывает дверь. Господи. Выдох.***
Антон, уже занеся ручку над местом для подписи, колеблется ещё пару секунд. Не может же всё быть так просто. Вот так вот? Сделают всего лишь пару его фотографий, а он за это деньги будет получать, да ещё и такие? Но ему это сейчас будет слишком кстати, чтобы вот так просто отказываться. И Шастун вносит все свои данные и подписывает бумагу, которую совсем недавно Арсений распечатал в своей же маленькой коморке в самом конце зала. Ручку кладет на стол и выдыхает, будто бы чувствуя, что пути назад нет. Но ещё не до конца понимая свой успех. — Спасибо, — выдавливает Шастун из себя хоть одно слово благодарности, ведь вежливость тоже один из важнейших критериев. — Какой-то ты слишком довольный. Не думай, что это всё так просто. Тебе придётся делать всё, что говорит фотограф, это займёт никак не меньше пары часов. Просто так никому не платят. Не удивлюсь, если тебя потом на пересъёмку вызовут. Добиться идеальной фотографии очень трудно. Спускать с небес на землю неприятно, но в данном случае обязательно, потому что расслабляться не стоит, это не шутки, а серьёзная работа, и парень должен это понять. Антон слегка удивленно смотрит на Арсения, до сих пор не до конца понимая, в чем сложность фотосессии. — Если не придётся ни от кого убегать, чтоб не получить в глаз, сойдёт, — пожимает плечами он. На мгновение опускает глаза в пол, а затем снова смотрит на мужчину, голос становится более мягким, как Шастун давно уже не разговаривал. — Всё равно спасибо. Я всё верну, когда заплатят. Смотреть на то, как человек постепенно раскрывается, начинает доверять, сбрасывает ненужные маски, невероятно интересно. Настоящий Антон мягкий, честный, с блестящими глазами и чуть смущённой улыбкой. Красивый. Осознав, что слишком долго всматривается в лицо напротив под тусклым светом в зале, лишь слегка достающим до коморки, Попов ярко улыбается и отворачиваеся к своей настройке, от которой только отвлёкся на благодарность пацана. Есть подозрение, что пора бы прекращать их общение. Арсений себя знает, со временем будет только хуже. Его помощь единоразовая, нет смысла вторгаться в чужую жизнь со своими проблемами. Мужчина вновь отрывается, чтобы, вспомнив о чём-то, покопаться во внутреннем кармане куртки и извлечь шоколадку. Её он тут же кладёт на стол и открывает, как бы призывая не стесняться и брать. — Мне-то ладно, можешь не возвращать. Зато неплохо бы вернуть кошелёк. Нужно зайти в банк, они свяжутся с владелицей карточки. Я сам вечером хотел, но придётся сегодня задержаться, а то Стас рассвирепствуется, — Попов жмёт плечами и доверительно смотрит на юного собеседника. — Могу я доверить тебе столь ответственную миссию? Арсений и так знает, что может, но лишний раз услышать, как воришка исправляется, всё же хочется. Антон его предложению удивляется. Кто же станет доверять вернуть кошелёк человеку, который его сам же и украл? Впрочем, Антон бы не стал теперь присваивать его снова себе. Наверное. Парень уже хочет ответить, вот только в этот момент вдруг что-то с резким коротким грохотом щелкает, и Попов тут же нажимает какую-то кнопку, тихо выругавшись. Передержал поворот прожектора, теперь придётся вручную лезть поправлять. А Антон лишь вздрагивает испуганно, таращится на Арсения, но от его абсолютно не взволнованного вида чуть утихомиривает страх. — Я его верну, — коротко отвечает Шастун, убирая руки в карманы. Останется после этого только придумать, как и где жить и на что питаться эти пару дней до фотосессии. Заметив лёгкую дрожь от громкого звука, Арсений зачем-то отмечает про себя, что постарается не шуметь и не кричать в присутствии мальчишки. Короткий ответ не кажется удовлетворительным, но Попов понимает, что вот так за день люди не исправляются. Может быть деньги парень всё же заберёт себе, но если отнесёт сам кошелёк — будет уже прогресс. Мужчина двигает шоколадку ближе к Антону и отламывает себе дольку. — Ну, куда ночевать пойдёшь? К любому из сотни своих верных добрых друзей? Или девушка есть? Арсений осекается на последнем вопросе, но списывает это на то, что парнишка и правда мог бы остаться у своей девушки, если таковая имеется. Хотя мысль о возможном наличии пары почему-то неприятно колет. Антон, ещё не успевший привыкнуть к тому, что к нему не относятся как к ненужной помехе, только сейчас понимает, что Попов намекает попробовать шоколад тоже. Он осторожно берется за краешек и отламывает себе немного, пока Арсений задаёт ему вопросы. Есть правда хочется. — Всё мимо, — пожимает плечами парень. — Друг у меня один, но у Поза родители строгие интеллигенты, а он с ними живет. Они в лепёшку разобьются, но на порог меня не пустят, — Шастун снова отламывает немного шоколадки и начинает рассматривать всё вокруг, медленно оглядываясь и наконец немного расслабившись. Интерьер зала театра, сцены и даже маленькой коморки кажутся Шастуну сказочными. Всё такое тёплое, светлое, что в этих стенах хочется остаться жить. Это помогает позволить себе немного усмехнуться над последним вопросом. — Девушка, ага. Кому я нужен? Милые типичные подростковые проблемы. Благо Попов ими никогда не страдал, самооценка даже в худшие времена была где-то между «я хорош» и «кланяйтесь графу, плебеи». Ничего, когда-нибудь парнишка поймёт, насколько он обезоруживающе красивый и милый. Да, милый — это его слово. Он не мужественный, как сам Арсений, не аристократичный. Он просто до звёздочек перед глазами милый. — Тогда у меня два варианта. Либо я даю тебе денег на хостел и еду, но потом забираю их из зарплаты, либо ты на ночь остаёшься у меня, утром идёшь на учёбу, а после возвращаешься сюда, ко мне на работу, ну или идёшь гулять с этим твоим другом. На деле мужчина не любит водить людей к себе домой. Даже случайные любовницы и любовники никогда не бывали в его спальне. Да чего уж, Армян-то был всего пару раз, когда особенно сильно набухивался и приходилось тащить его к себе. В голове диссонанс. Хочется отправить мальчишку в отель и не видеть его все эти два дня… Но так же сильно хочется затащить его к себе на ночные разговоры на балконе под пиво и сигареты. Почему-то кажется, что у него накопилось за жизнь много интересных историй. Антону почему-то в первую же секунду хочется выбрать второй вариант — а иначе у него просто ничего не останется от зарплаты. Но он тут же осекается, ничего не успев сказать и отламывает ещё кусочек шоколадки, сбившись со счёта. По первому же слову идти домой к незнакомцу, который ни с того ни с сего начал помогать уличному никому не нужному воришке было бы уже слишком. А вдруг он маньяк? Искать Антона всё равно некому. — Не нужно ничего, сам найду себе место, — наконец выдаёт он, хотя и не так грубо, как сказал бы раньше. — Я не маленький мальчик, да и какая вам разница, где я буду ночевать? — Эх, очередная жертва сорвалась, — наигранно возмущается Арсений, а затем выдаёт совершенно маньячную улыбку. — Я насильник-убийца-канибал и хотел тебя сожрать, — несколько секунд он придирчиво присматривается к парню и недовольно крутит головой. — Хотя нет, в тебе мяса в общей сложности полкило, это не интересно. Мужчине понятна эта странная тяга к самостоятельности и параноидальная недоверчивость, но всё равно неприятно. Неужели потратив столько сил он не заслужил доверия? Это не он здесь бездомный вор, он просто крайне добрый и приятный человек. Да уж, со стороны, пожалуй, и правда подозрительно. Попов пожимает плечами и согласно кивает. — Хорошо, делай, как знаешь. Если что, мой номер у тебя есть. Антону даже становится немного стыдно за собственные мысли, но передумывать уже поздно. — Спасибо ещё раз, — произносит он, решая, что пора бы уже и честь знать, а то вдруг он отвлекает Арсения от работы. Да даже не вдруг, судя по тому странному звуку. И от шоколадки уже от силы половина осталась. Да и вообще, что-то он засиделся. Надо бы искать уже место для ночлега, а то ночью это будет поздновато делать.***
С уходом Антона становится как-то скучно. Да, можно выйти на сцену и божественно изобразить того самого столь нужного сейчас Персея, можно созвониться с Матвиенко, переброситься парой слов и подшутить над очередной тёткой со сломавшимся миксером, можно даже покурить с Павлом Алексеевичем, который затравит очередную интересную историю… Но всё это такое обычное и приевшееся, что не вызывает ровным счётом никаких эмоций. Вечером Попов обнаруживает, что парнишка забыл кошелёк, но решает, что отдаст его при следующей встрече. Дома накатывают неприятные размышления, о том, что мальчишка сейчас шляется где-нибудь голодный и собирается спать на лавочке. От этого мерзко, но Арсений не звонит, хотя и сохранил номер. Раз парень хочет, чтобы к нему относились как ко взрослому, пусть прекращает выёбываться и принимает взрослые решения. Арс готовит себе нехитрый ужин, состоящий из макаронов с сосисками и садится перед телевизором с бутылкой любимого пива.