Картина маслом

      Я проснулся от какого-то шума на кухне в сопровождении сдерживаемых ругательств парня. Звук был такой, будто что-то уронили.       За окном светло, а это значит, что поспал я недолго. На себе я ощутил футболку и просторные штаны, а значит Влад всё же вытер меня и одел. Немного потянувшись, боль резко отозвалась в пятой точке, чему я несомненно был счастлив, но всё же поморщился. Интересно, чем сейчас занят парень на кухне, что роняет всё и вся?       Уже попытавшись сесть, боль усилилась и по ногам прошлись табуны неприятных мурашек. Не выдержав этого, я улёгся обратно на спину с громким стоном, раскидывая руки в разные стороны. А через несколько секунд в комнату забежал Влад, осматривая меня и глазами искал источник воя. Он был растрёпанный, запачканный чем-то и в одних боксёрах. Его вид заставил меня улыбнуться, но всё та же непроходимая боль скривиться.       — Что такое, Лёш? — побеспокоился парень, подбегая ко мне и садясь на кровать.       — Попа болит, — с обозлённым видом ответил я, — Из-за тебя, вообще-то, — ткнув пальцем в его живот.       — Ох, прости, — протянул он, немного краснея и поглаживая мой живот сквозь футболку, — Сейчас принесу мазь.       — Какую мазь? — резко привстав на локтях и тут же упав обратно, — Неси, — зашипел я.

***

      И принёс же. Тихо бормоча себе что-то под нос, он перевернул меня на живот, снял штаны, отчего я уже почувствовал неловкость, и когда начал раздвигать ноги, чтобы пробраться в то место, меня пробила холодная дрожь. Неожиданно для нас обоих я сжался, подогнул ноги к груди и накрылся одеялом, начав всхлипывать. Что за эмоциональный сбой? Я не хотел реветь, но слёзы сами начали течь из глаз, причину которых понять я не мог. Он же не собирается тебе делать плохо. Почему ты не доверяешь ему? Не загоняй его и себя в ступор.       — Что случилось? — навострившись спросил парень.       — Я... Не знаю, — сквозь всхлипывания сипел я, схватившись за край одеяла, — Что-то резко, хы...       — Прости меня, если я в чём-то виноват, — он резко остановился, вглядываясь в искусанную мной руку и взял её в свои, рассматривая синячки, — Лёш... Почему ты не остановил меня? Если тебе было больно, то ты должен был мне сказать об этом, а не терпеть. Дурачок мой, — подползая ко мне, под одеяло и обнимая, целуя раненую руку, а затем и мои солёные от слёз губы.       — Хык, всё в порядке, просто резко в голову пришла дурная мысль, — пытаясь успокоить уже себя проговаривал я.       — Всё хорошо, — я почувствовал лёгкие прикосновения к голове, перебирания пальцами волос, — Если хочешь, то я могу оставить мазь тут...       — Нет, — выдохнув в грудь парню и крепче прижавшись к горячему телу, — Я не против, чтобы ты это сделал.       — Хорошо, тогда, — положив руку на мою попу, — Давай сделаем так, — приподнимая и укладывая ногу на своё бедро. Ох, мамочки, это смущает больше, чем то, что будет твориться дальше.       Открыв тюбик с характерным щелчком Влад выдавил немного мази себе на палец, а затем это холодное лекарство я почувствовал уже там.       — Лёш, — понижая громкость голоса до шёпота, — У тебя там... Припухло всё. Не больно? — массируя пальцем вход.       — Н-нет, — рассматривая его шею, — Х-холодно немного.       — Уже почти всё, — проходясь пальцами вдоль половинок и целуя в макушку. Движения парня заставляли расслабиться, вдыхая специфичный запах его тела, — А теперь, — немного отстраняясь, — Пойдём на кухню, там завтрак... Обед уже готов, — мягко улыбаясь.       Но я был не голоден, а хотел подольше поваляться с ним в кровати. Улыбка не сходила с лица Влада, а его чёрные глаза смотрели в мои, поэтому я не удержался и прикоснулся губами к его. Просто секундное касание заставило всё тело почувствовать лёгкость и забыть про боль в пятой точке. Не знаю, как Владу, а мне хочется провести в его объятиях весь день. Просто обниматься и целоваться. Проявлять нежность.       Неужели это и называют любовью?