Стрелками часов...

      Зелёный свет светофора отражался в лужах. Мокрый и холодный, Санкт-петербург ещё спал в 4 утра. Медленно сыпались на асфальт хлопья снега и тут же таяли. В ноябре ещё было относительно тепло. Синяя шапка, какого-то крутого бренда не закрывала уши полностью. Одна надоедливая блондинистая прядь, выбивалась из обычной причёски и маячила перед глазами. Ключи позвякивали в кармане куртки, а телефон пестрел обновлениями. Вообщем ничего нового.       Астма прогрессировала. Он должен скоро поехать на юг страны. Вязанный шарф укрывал, внезапно ставшее слабым, горло. Нестабильная ремиссия позволяла жить здесь ещё около недели, двух. Вик уже знал точный диагноз. Вернее только он его и понимал. Кире не говорили. Блогер слишком боялся её реакции. Она сама чуть в обморок не упала, когда случился приступ. Но прошла уже почти неделя с его "смерти", а похорон не было. И не будет. Им уже всё равно. Они поверили, что его больше нет. И только Валя, до своей собственной смерти, будет сомневаться в оной Фила.       Черных понимал, что это неправильно, заставлять других верить в его смерть и обманывать друзей. Но Кира узнав о диагнозе и Крыме, непременно поехала бы с ним, тем самым бросив Арта и уничтожив призрачную надежду на их отношения. А сорка всё же оставался шиппером в душе и считал, что так, всем будет лучше. Только сердце почему-то разрывалось, а дышать с каждым днём становится всё тяжелее. Но ютубер плевал на последнее и снова прячась за углы домов, тайно провожал бывшую однокласницу до дома. Пытался избавиться от вины. Не получалось.       Если можно было умереть, чтобы сделать её счастливой, он бы сделал это. Больше всего на свете, Черных боялся её слёз. Но эта оферта рано или поздно раскроется. Они поймут, что так правильно, нужно. Кира узнает, как он её любил. Арт может, поблагодарит за семейное благополучие. А Вик и Валя будут счастливы. Но Фил тоже скоро узнает, что Виктор получив наследство напьётся с горя, а Кира, следуя примеру брата, станет знакомой всех барменов в этом городе. В этом сыром и влажном, ставшем противным ему, городе разводных мостов и русских революций.       Мелом когда-то нарисованная и дождём смытая, дорога вела во вторую квартиру. Тяжёлые пыльные шторы закрывали от внешнего мира. Мира, где астма – смертный приговор, который обязательно приведут в исполнение. И отёкшее за ночь горло, и спазмы, сводившие зубы до боли, пугали Фила. Он пил обезболивающее банками, делал ингаляции, но понимал – в Петербурге долго не протянет. А уезжать тоже не хотелось. Это же город детства. И если на юг – то навсегда. Но время шло, а Фил снова спешил на процедуры. И снова смотрел за Кирой. И снова задыхался.       Помнит её глаза. Как она на него смотрела. В их предпоследнюю встречу они поссорились. В предъидущую был первый приступ. Кира кричала, рвала волосы, смотря на его посиневшее лицо. Но первым он был для неё, ведь Фил знал уже давно, но ничего не делал. Во время последней встречи он чувствовал. Сжатые лёгкие и засохший язык. Пытался уйти. Потом соврал про Level up, а она не поняла. И всё. Больше ничего не было. Не было встреч, звонков. Не было их. А потом ребятам сказали, что он умер. Хоронить пришла лишь Мария Степановна. Собственно она и устроила похороны.       Арт не привык плакать. Просто не умел. Вернее разучился. Поинтересовался завещанием и снова затих. Лучший друг всё-таки. Наверное. Только уехал. На год почти. Просто не хотел быть здесь. Забыть надо бы. С головой в работу или омут. Без разницы же. И Киру хотел взять, но не согласилась. Зато дела в гору, спонсоры потянулись и как-то всё успокоилось. Жили же раньше и сейчас проживём. Только телефон сменил и сим-карту. Просто. Нужно было зашить рану, а не ковырять старым, ещё со школы, ржавым металлом. Ну или скрепкой от доклада по географии. Того самого.       Дома всё так же. Ноут с анимацией новой 4К игры. Какие-то постеры, приставки, даже старый телефон. Ну и фотография в синей такой, рамочке. Там он с родителями. Уехавшими и пропавшими без вести, когда ему было 17. Ну и ладно. Если подумать, то нет в команде благополучных семей. У Арта тоже мать хрен знает где, а Сменкины вообще в разводе. И так всегда было и будет. Ему ли не знать. А холодным серым вечером он заварит фруктовый чай, её любимый, натянет струны и побренчит около часа или двух для души. И так легко становится, что думает – не выросли случаем крылья? Вдруг.       Астрахань тоже была хорошим городом. Всё же материк – привычнее. Да и туристов меньше. Спокойной жизни захотелось. А то что море не Чёрное, фигня. Там Волга, набережная – будет Петербург напоминать. И хотя Черных историю в школе не любил и знал на троечку, в голове почему-то всплыла картинка параграфа про Ивана IV Грозного. "Казань – брал, Астрахань – брал. " И снова медленно разъедающая печаль дала о себе знать. Вдруг охватило чувство ненужности и одиночества. Такое же, как и царя опричнины XVI века. Только было наверное больнее.       Юла событий закружила снова. Отъезд, документы, лечение и прочее уже надоело. Хотелось просто вернуться и сказать, мол, всё ок, я не умер, это была шутка. Но Фил скорее всего повзрослел и начал принимать на себя ответственность. И разумеется понимал какие будут последствия. А вернуться всё же хотелось. Просто на стену лез от тоски по Кире. А звёзды с каждым разом становились всё меньше и меньше, пока совсем не исчезли. Как говориться, чем дальше в лес – тем больше дров. Только тогда получается, что у Фила их уже камаза три. А куда их девать, никто не знает.       Теперь ему ничего не грозит. Поменял сим-карту, но всё же отвечает на её звонки. Нет, она не рассказывает, как они там живут, а просто плачет. Рыдает в трубку телефона, просит вернуться и вернуть все нервные клетки, заодно. Они ведь не востанавливаются. Собственно так он всегда и думал. А Кира продолжает, и он сжимает телефон, едва не сломав. Вызов тут же прекращается. Может она догадалась. Он никогда не сомневался в её умственных способностях. Даже после двойки в четверти по географии. Сменкиной тогда сильно влетело и её перевели в другую школу. Правда не на долго.       Собираясь, Черных слушал музыку. И каждая песня напоминала её. Как произошёл первый поцелуй в игре, когда Моргарт выбрался в реальный мир. Как они выясняли отношения и едва не погибли. Как выбирались, уже с Марьей Степановной, создавали армию игроков. Как победили и начали действительно жить по настоящему. В реале. Только всем чего-то не хватало. Ей – арбалетов. Ему – магии. Арту – рыцарства, а Вику – Велл. Так и не смогли её достать. Кубик был уже сломан, а принцесса сама убежала. А потом исчезла. И появилась в жизни инженера другая – Валя. Подозрительно похожая на Велл.       Ночью снова был приступ. Фил уже купил билеты. Только вязкая, теплая субстанция холодит вены. Больно, крепко хватает за волосы и мотает из стороны в сторону. Но он держится. Из последних сил. Дыша до кислородного голодания и шепча до срыва голоса. Пытался читать, снимать видео, но резкие удары в голове косили ноги. Звездная пыль попадала в глаза, разъедала лёгкие сухим кашлем и невыносимым зудом. Свербя в сердце, крича в ушах. Заставляя лежать в бреду днём, и мучаться от бессонницы ночью. Красные круги увеличивались в размерах, а психическое растройство приближало кульминацию. Смерть.       Еловая ветка в кофе отдавала жизнью. Пыталась продолжить существование, такое бессмысленное и глупое. До одури пьянящее. Но слишком нужное. В третьей наверное степени. А Черных улыбался кружке, снегу и тому холодному городу, который неожиданно стал чужим. Маленькая квартирка на 9 стала его частью. Крохотным миром, где всегда можно спрятаться. И Филипп прятался. От этого мира, от чувства вины, от нового обжигающего чистотой и свежестью рассвета. Прятался за крепкими оконными рамами, плотными синими шторами, за свой диагноз и за какие-то там отговорки. Просто уже не мог иначе. Просто.       Жёлтый – цвет предательства. Именно поэтому Фил ненавидел свои волосы. Порой хотелось их вырвать с корнем. Хотелось избавиться от вечного давления и своей же совести. Хотелось... Да много чего хотелось. Чтобы у Арта дела пошли в гору. Чтобы Велл нашлась внезапно и осчастливила Виктора. Чтобы всё было как раньше. Хорошо и спокойно. Только не будет теперь так как раньше. Дороги назад нет. Мосты сожжены, а строить нужно вместе. Да они то считай уже забыли мага. Конечно остались фотографии, символы игры, ноут у Артаса. Но ведь "С глаз долой, из сердца вон." Если осталось ещё сердце где-то там, около рваных лёгких.       Игра оказалась последним звеном. Фил тогда зашёл в приступе. Соврал про повышение уровня. Максимального. А Кира поверила. Слишком зла была, чтобы думать. Срывающимся в пустоту шепотом попросил Баквита сохранить его электронную версию. Получилось с первого раза. Такие же соломенные волосы, ярко-голубые глаза и почти немигающий уверенный взгляд. Манера речи, пара абсолютно идентичных шуток и скрытое сообщение. Она же заметит, обязательно заметит. Черных знал на что идёт. Но так будет лучше. Для всех. И запросто можно скрещивать пальцы за спиной. Ведь это единственный способ фактически не соврать.       Настенные часы с кукушкой пробили полночь. Завтра он уезжает. Ровно через 29 часов. В 5 утра. Нужно успеть к ней. Просто увидеть. Жаль, что только её. Арт уехал, приедет нескоро. Вик закрыл даже левую страницу в ВК, с которой он сидел только на науке. А больше он ни с кем не общался. Залетевший в окно снег, напомнил про начало декабря. Скоро будет городская ёлка, будут подарки, шампанское и поздравления. Будут шутки про прошлогодний хлеб и такие же джинсы. Будет буран и вьюга, застрявшие в канун Нового года в снегу машины, отменённые поезда и электрички. Будет веселье и смех. Но не будет его.       Конверт во внутреннем кармане горел огнём предательства. Черных решил написать Кире последнее, прощальное письмо. Никогда этого не делал. Даже записок не писал. А теперь вот это вот всё. Получилась какая-то непонятная дребедень. Типо он исчез, но жив, любит её, желает счастья. Эгоист. Ей станет ещё хуже наверняка. Чем даже тогда, когда его нашли в игре задыхающимся. Хорошо там был Вик, который хотя бы не упал в обморок. Раньше Кира так не волновалась. Но раньше Фил и не затухал на её глазах как спичка. Всё всегда было не смертельно. Страшно, волнительно, яростно, быстро, но не смертельно.       Из игры его вытащили вовремя. Кира, внезапно ослабевшая и до ужаса напуганная, тряслась с каждым шагом всё сильнее. Обхватывая плечи тонкими руками, заглядывая в глаза своими обречёнными, ждала чуда. Вик звонил кому-то, кричал, не в силах совладать с эмоциями. Совсем скоро прибежал очумевший Артём. Совсем скоро Черных навсегда исчезнет. Совсем скоро Кира сломается. Он слишком хорошо её знает. Знает каждую черту, ставшего за время игры любимым, профиля. Знает все её привычки, любимые вещи, шутки и заклинания, с его спела. И Фил знает с каким взглядом она стояла, когда... Его увозила скорая.