***
— Эй, Конор, посмотрите сюда!Вспышка.
— Конор! Конор!Вспышка.
— Конор, мы здесь! Сюда! Эй!Вспышка. Вспышка. Вспышка.
Несколько метров до телестудии превратились в ад, когда нас окружили папарацци. Взрослые мужчины бегали вокруг, пытаясь поймать взгляд МакГрегора именно в свою камеру. Если бы не Большой Бо, шедший впереди словно ледокол, прокладывающему нам дорогу, и нас с Оди которые шли за Ноториусом позади, они бы точно окружили ирландца и ослепили своими вспышками. Каждый из них пытался привлечь внимание к себе, чтобы Конор повернулся, но тот шел вперед с каменным лицом, не обращая на них никакого внимания. Должно быть, такая выдержка приходит со временем, потому что я почувствовала невероятное желание отобрать эти камеры и сломать их. Когда мы очутились внутри, Аттар догнал Конора и принялся за свою речь, которую он не закончил в машине. — Трижды подумай перед ответом. У Паттерсона такой изворотливый ум и язык без костей, что ты сам не заметишь, как облажаешься по полной. У него талант позорить людей, оставаясь при этом такой милой душкой. — Я наслышан о нём, старик. Не думаю, что он сможет застать меня врасплох. Наверняка он сначала подольёт много дерьма. Скажет о моём загульном прошлом вспомнит все скандальные интрижки, а потом подлижет мне задницу и назовёт лучшим бойцом UFC. Всё это мы проходили — знаем, — ответил Ноториус. Я же толком не имела понятия, о ком идет речь. Оди быстро объяснил мне в машине, что это одно из самых скандальных телешоу. И ведущий был редкостным козлом, который с легкостью выводил из себя различных знаменитостей, будто то политики, певцы или спортсмены. Странно было слышать, что такая акула как Аттар мог бояться кого-либо еще. Наверное, этот Паттерсон и вправду еще тот беспринципный тип. — Ты его недооцениваешь… Конора уже забрали на съемочную площадку, а нас обоих отправили в зал. Даже не смотря на возмущение Оди, что он является менеджером, а я ассистенткой МакГрегора, нам отказали в том, чтобы мы были рядом с ним на площадке. — Начинается, — кивнул Аттар, когда мы сели в первом ряду, прямо рядом с оператором. — Это придумал сам Паттерсон. Гость чувствует себя незащищенным, когда рядом нет кого-нибудь из его команды. А для всяких глупых молоденьких актрис и моделей — это вообще беда. Они ведь без подсказок своего менеджера и своего имени не назовут. — Тогда зачем ты так настоял, чтобы Мак появился здесь? — недоумевала я. — Господи, Тина, ты как будто с луны свалилась! Ты знаешь, какие рейтинги у этого шоу? Оно стоит на третьем месте после шоу Опры и Эллен. Тебе хоть это что-то говорит, надеюсь? — Моя подруга смотрит Опру, — вспомнила я о Миранде. — Боже, — Оди демонстративно закатил глаза. — С кем мне приходится работать… — Чем страшен этот Паттерсон? — Помнишь, то глупое высказывание Бейонсе про голодающих детей в Африке? — Нет, я не слежу за этим дерьмом, — поморщилась я. — А вот следовало бы. Ты работаешь в этой сфере, и хочешь, не хочешь, но ты должна копаться в этом «дерьме». Она сказала, что ей жалко голодающих детей, но они такие худые, что она бы тоже хотела быть такой, только без всяких этих смертей и голода. Это было сказано именно здесь. И именно Паттерсон спровоцировал её на это, — пояснил Аттар. — Не думаю, что Конор сморозит что-нибудь в этом роде, — засомневалась я. — Поверь, этот тип найдет его больное место. Он с легкостью выведет Мака на эмоции, — заверил Оди. Теперь и я начинала беспокоиться. Тем временем, на съемочную площадку уже завели остальных зрителей. Организаторы бегали, усаживая всех по местам. Потом огласили правила поведения. На площадке перед нами располагалось что-то вроде уютной комнаты с большим окном, где был виден пейзаж ночного Лос-Анджелеса, стол, за которым должен был, скорее всего, сидеть ведущий, а рядом с ним мягкое черное кресло. Все это были декорации, хотя оконный пейзаж ночного города выглядел вполне себе реалистично. Световики проверяли освещение, операторы камеры, все были заняты своими обязанностями. Мне стало жарко от большого количества света, которые распространяли прожектора. Поэтому я сняла пиджак, оставаясь в одной майке. Оди сидел словно статуя, его лицо не выражало никаких эмоций, и лишь нервно подрагивающая нога говорила о том, что он был взволнован. — Так, Стиви, ты можешь больше не снимать меня с левого профиля? Неужели это так трудно запомнить? Мой рабочий профиль — ПРАВЫЙ. Правый, а не левый, — послышался чей-то противный в своей уверенности голос. — Это он, — прошептал Аттар. По площадке расхаживал маленький плотный мужчина с ровным загаром и белоснежными зубами. Его волосы блестели от геля, а сам его вид не вызывал никакого страха. — Это и есть тот самый Паттерсон? — с сомнением переспросила я. — Я же сказал, что это он, — снова раздраженно ответил Оди. Паттерсон раздавал указания, пока к нему то и дело подбегали гримеры с кисточкой в руках, чтобы замазать блеск на его лбу. Через десять минут начались съемки. Перед нами стоял экран, где-то и дело вспыхивали такие слова как «Аплодисменты», «Крики», «Восторженные крики», «О–о–у». Подсказки для зрителей, которые должны были издавать определенные звуки в определенные моменты. После небольшого вступления, где Паттерсон озвучил последние новости и сплетни Америки, он объявил имя своего гостя. — И впервые у меня в гостях самый «Печально Известный» человек в мире — Конор МакГрегор, — наконец произнес ведущий.«Аплодисменты».
На площадке показался безупречный Ноториус. Он помахал зрителям, а потом подошел к Паттерсону. — Рад тебя видеть здесь, — улыбаясь, произнес ведущий, а после пожал руку ирландцу и обнял его, будто бы они были старыми приятелями. — Кто не в курсе, то это та самая ирландская машина. Да, да, та самая, которая вырубает своих соперников за 13 секунд, — прощебетал Паттерсон, поворачиваясь к зрителям. — Но я проверять это, конечно же, не буду, — затем он хитро подмигнул им и снова повернулся к Конору. — Тебе лучше сесть в кресло, ну, а я сяду за свой стол… — Спасибо, я тоже рад тебя видеть, — ответил Мак, воспользовшись тем, что мужчина замолчал. — О, а он еще и говорит! — восторженно взвизгнул Паттерсон.«Смех».
— Верх остроумия, — прошипела я. — Садись, садись, и начнем говорить по душам. Как ты на это смотришь? — заёрзал на своем стуле Паттерсон, подперев свой подбородок руками. Он действительно походил на старую сплетницу. — Я согласен с тобой. Я слышал, ты лучший в этом деле. Я имею в виду, в сплетнях, — подъебал его Конор. Я непроизвольно улыбнулась. Оди возмущённо цокнул языком. Паттерсон оценивающе приподнял брови, а затем вновь оскалился в своей искусственной улыбке. — Но для начала я предложу тебе выпить, — сказал он, а затем полез под свой стол. — Как ты на это смотришь? Ведущий достал бутылку виски. Неизвестно, что за жидкость там внутри, но снаружи это был Jameson — главный конкурент именного виски МакГрегора. Паттерсон демонстративно поднял бутылку и произнес: — Оу, я же совсем забыл, что ты недавно выпустил свой продукт, а потом ещё загремел в реабилитационную клинику! Неловко вышло. Ведущий скорчил извиняющееся лицо, когда камера подъехала к нему ближе.«Смех».
— Да, и как бывший пациент этой клиники могу с уверенностью сказать тебе, что лучше тебе не пить это одному. Ведь с этого дерьма всё и начинается, приятель, — отреагировал Конор, кивнув на бутылку Jameson’а в руках ведущего. — Конор неплохо держится, да? — тихо спросила я у Оди. — Да, и это злит Паттерсона, — проговорил мужчина, внимательно следя за событиями на площадке. — Что ж, я бы не хотел говорить о твоей зависимости и твоём лечении. Ведь это уже всем известно, — грустно вздохнул ведущий. — Поэтому я бы хотел поговорить с тобой о ситуации с UFC. Ты слышал, что там сейчас происходит? — Если честно, не особо вникал, так как долгое время был занят своим новым проектом. Ты можешь мне об этом рассказать? — Мак удобнее расположился в кресле, закидывая ногу на ногу. Судя по всему, он не чувствовал себя неловко. — Конечно, могу. Как известно, UFC сейчас переживает не самые лучшие времена. Многие чемпионы сейчас один за другим подают судебные иски на эгиду. Фергюсон, Эрнандес, Барбоза — уже погрязли в судебных разбирательствах. Что ты об этом думаешь? — Я думаю, что место бойцов в октагоне, а не в залах суда. Я не располагаю достаточной информацией, чтобы принимать чью-либо сторону, — ответил довольно-таки серьезно Ноториус. — Правильно, Конор, правильно, — шептал рядом Оди. — Значит, ты не слышал, что UFC выдвинул ответный иск твоему последнему сопернику Хабибу, который всё-таки отобрал у тебя пояс. Что ты думаешь об этом? — О, серьезно? Мне очень жаль этого парня, раз ему приходится теперь судиться за свои последние миллионы. — Ох, Хабиб поспорил бы с тобой. Но я передам ему твои слова, потому что на следующей неделе именно он станет гостем моей программы. — Да? Передавай ему привет от меня, — ехидно улыбнулся Мак. — Я обязательно передам, — кивнул Паттерсон. — Но всё-таки, что бы сделал ты, если бы тебе предъявили иск на такую сумму? — Ну, я бы точно не отдавал им мои бабки, — Конор толкнул ведущего в плечо и фирменно рассмеялся. — Ты сказал, что место бойцов в октагоне, а не в зале суда. Но судя по всему, место большинства бойцов в ночных клубах, — как-то быстро перевел тему Паттерсон. — Ты это обо мне? О, приятель, я уже давно стал домашним, — ухмыльнулся ирландец. — Серьезно? Это большая потеря. Миру нужны бунтари, знаешь, домашних подкаблучников вроде Дэвида Бэкхема всегда хватает. Я любил открывать Дейли Ньюс, Твиттер и читать про твои выходки. Это вдохновляло меня, понимаешь?«О–о–оу».
— Правда? Это приятно слышать, чувак. Но мне жаль тебя огорчать, потому что всё уже в прошлом, — ответил МакГрегор, пожимая плечами. — Что ж, у меня в гостях Конор «Печально Известный» МакГрегор, –произнес Паттерсон, поворачиваясь к зрителям. — И через несколько минут мы снова увидимся с вами. Вас ждут удивительные подробности из жизни спортсмена, о которых никто кроме меня не знает... Ноториус быстренько нашел глазами нас с Оди в толпе. Весь его вид говорил: «Что это за мудак передо мной?». Я незаметно покрутила пальцем у виска, и ирландец согласно кивнул. — И это снова Джозеф Паттерсон, а у меня в гостях Конор МакГрегор! Конор, ты сказал, что становишься домашним. С чем же это связано? — Я думаю, что я просто старею. Знаешь, мне уже тридцать, — снова кривлялся Мак. — О да, у кого-то в тридцать жизнь уже заканчивается, — иронично согласился ведущий. — У меня ведь подрастает сын, и я стараюсь теперь больше проводить времени со своей семьёй. — Да-да, я слышал, что ты прекрасный отец, Конор. Знаешь, на прошлой неделе моей гостьей была Рита Ора. И как ты думаешь, кого она назвала самым крутым «папочкой»? — Я полагаю, что меня? — спросил, улыбаясь, МакГрегор. Держался он хорошо. И еще ни разу не поддавался на все провокации Паттерсона. — Именно. Я даже немного разозлился. И подумал, да что же такого в этом чертовом Ноториусе? — сказал ведущий, и все зрители снова засмеялись. — Ты, наверное, не знаешь, но половину своего дохода Рита отдает в фонд борьбы против шизофрении. Потому что её мать когда-то болела этим расстройством. Совсем недавно Рита посвятила ей свою песню. Это так трогательно… Даже сейчас, вспоминая это, мне хочется плакать, — он сделал вид, что смахивает слезу. Конор посерьезнел. Он явно был не готов к такой быстрой смене темы. Только недавно они смеялись над различными шуточками, а теперь Паттерсон заговорил о таких серьезных вещах. Этот тип действительно мог застать людей врасплох. Не зря Оди предупреждал об этом. — Думаю, она молодец, — коротко ответил Мак. — Мне кажется, в этом вы с ней похожи, — загадочно начал Паттерсон. Я почувствовала неясную тревогу. Это чувство приходит за пару секунд до того, как ты разбиваешь чашку или нечаянно обжигаешься. Будто бы наш мозг чувствует опасность заранее. — Я слышал, что вы с Ди переживаете не лучшие времена… она сейчас тяжело больна и проходит лечение в Лос-Анджелесе, это правда? — закончил ведущий, внимательно следя за реакцией Конора.