***
И если в отеле мне всё еще удавалось оставаться на достаточном расстоянии от МакГрегора, то когда мы сели в машину, от зрительного контакта мне было не уйти. К тому же, вместе с нами в салоне сидели Шеннон, Диллон и Оди. Диллон после нашего разговора тоже не желал встречаться со мной взглядом, да и Шеннон после того, как я застала её плачущей, не выглядела особо дружелюбной, а Оди, казалось даже не помнил вчерашнего. Неловкость застыла в воздухе, и каждый из нас, наверное, чувствовал её. Конор смотрел в окно, а его глаза закрывали солнцезащитные очки. Но я почему-то была уверена, что иногда он бросал на меня долгие и задумчивые взгляды. Оди разговаривал по телефону, Шеннон печатала что-то на ноутбуке, а Диллон слушал свой плейлист в наушниках. Самое забавное было в том, что центром всей этой неловкости была я. Именно я поцеловала вчера ночью МакГрегора, я же завела личный разговор с Оди, стала свидетелем слабости Шеннон, и я же разочаровала Диллона. Меня посетила мысль, что все они хотят, чтобы меня сейчас в машине не было. Да и я сама мечтала поскорее выйти из неё. Поэтому я первая выскочила из джипа, когда мы подъехали к клубу, который был заметен еще издалека. Здание было высокое, пять этажей не меньше. Стены были почти полностью из темного стекла, а внутри клуб оказался еще более пафосным и вызывающим, чем снаружи. Метал, стекло, серебристые столики и скользкий зеркальный пол. Возле Конора уже крутилась толпа гостей, Оди обговаривал все вопросы с менеджерами клуба, Диллон и Шеннон как обычно быстро нашли себе дело, а я отправилась в вип-комнату, чтобы проверить, всё ли там по райдеру. Но я была уверена, что в таком дорогом клубе будет всё по высшему разряду. Когда кто-то в толпе меня случайно задел плечом, я только тогда поняла, насколько я была напряжена. Весь этот день был наполнен неловкостью, и я просто мечтала, когда он закончится. Мечтала быстрее уехать из Вегаса, уйти от МакГрегора и забыть этот странный опыт. Да, так я и сделаю. Это будет последний день когда я работаю в качестве ассистентки «Печально Известного». Я бы не сказала, что жалею об этом времени, которое я провела в качестве его личной помощницы. Всё было действительно круто. Если бы не эта работа, то я бы никогда не побывала в различных городах Америки, не получила бы массу опыта в этой сфере, не познакомилась с такими успешными людьми. И я бы хотела продолжать быть частью этой сумасшедшей команды, если бы не одно НО. Диллон назвал это «проклятием ассистенток Ноториуса». Они все влюбляются в него. И я понимала, что другого исхода здесь не будет. Находясь в постоянной близи от Конора, невозможно не попасть под его особое очарование. Нет, он редко когда пытается соблазнить кого-либо специально и намеренно. Это у него выходит так естественно, что этого просто невозможно избежать. Это было природной стихией, словно снежная лавина, которая накрывает всех, кто находится рядом с эпицентром. А я находилась так близко к эпицентру… слишком близко. На секунду я задумалась, может это просто мимолетное увлечение, и не стоит из-за такого пустяка терять хорошую работу? Но каждый раз, когда я закрывала глаза, я видела лицо МакГрегора. Перед глазами стоял тот момент, когда он наклонился ко мне и был так близко. Тот момент, когда я поцеловала его. И даже несмотря на то, что мне было ужасно стыдно после этого, я всё равно поступила бы также, если бы мне выпал еще один такой шанс. Я бы вновь хотела ощутить вкус его губ, даже на секунду. Дверь вип-комнаты распахнулась, и я открыла глаза. В комнату зашел Конор. Только не сейчас. — Я проверила райдер. Здесь всё по списку, — поспешно начала я, пока он не заговорил. Впервые за день мы остались наедине. — Что это за херня, Тина? — он подошел ближе и серьёзно скрестил руки на груди. Ноториус был в темно-синем костюме и белой рубашке, казалось, что та вот-вот затрещит по швам. — О чем ты? — я почему-то начинала нервничать, раз он назвал меня по имени. — Почему я узнаю последний о твоём увольнении? — спросил Конор, буравя меня взглядом. Что это? Он недоволен этим? — Я собиралась сказать тебе после презентации, — ответила я. Частично это было правдой. Я собирался сказать Маку, но хотела это сделать в Лос-Анджелесе. Ирландец кивнул, не отводя от меня глаз. — И почему ты решила уволиться? Потому что не хочу каждый день бороться с желанием поцеловать тебя. Потому что я не смогу делить тебя с Ди. Потому что не желаю быть отвергнутой тобой. — Не думаю, что это моё, — ответила я, погасив маленькую эмоциональную бурю у себя внутри. — А что твоё? Это из-за вчерашнего? — допытывался Конор. — Нет, — соврала я. — … я давно хотела уйти. Я устала от этих вечных перелетов, от этого непостоянного графика и… — … и от проблемного босса, — добавил МакГрегор. — Нет, дело не в тебе, — произнесла я. Наш диалог был похож на разговор парочки, которая расстается. Сейчас мне нужно было всего лишь добавить, что дело во мне. По сути, так оно и было. — Прекрати, Тина. Я прекрасно понимаю, почему ты это делаешь, — вдруг перебил меня Конор. И что-то в его голосе и взгляде меня насторожило. Я непонимающе моргнула, но сказать так ничего и не решилась. — Я нравлюсь тебе. Мой рот непроизвольно открылся. — Ты запала на меня, так? Неужели всё было настолько очевидно? — Нет, — упрямо возразила я, делая шаг назад. — Ты уверена? — серьезно спросил МакГрегор, делая шаг вперед. — Да, — ещё один шаг назад. — Точно? — переспросил он, приближаясь. — Да, — два шага назад. — Не верю тебе, — проговорил Конор и сделал еще один шаг ко мне. Я шагнула назад, но больше шагать было некуда. Спиной я ощутила стену. — С чего ты решил? Я точно не западала на тебя, — мне пришлось глупо оправдываться. Я поняла, что Ноториусу это было давно понятно. Скорее всего, он даже это понял быстрее, чем я сама. — Тогда давай проверим? — Конор сделал шаг вперед. Теперь он был так близко, что я непроизвольно отвернулась в сторону, чтобы не сталкиваться с ним взглядом. — Проверим? Я нравлюсь тебе, Тиффани? — снова спросил МакГрегор, и я почувствовала его горячее дыхание на своей шее. Нервно сглотнув, я взяла себя в руки и повернулась к нему. Все эти его игры не нравились мне. И единственное, что я хотела, так это выйти из этой истории с гордо поднятой головой. Всё, что от меня требовалось, так это доказать, что я ухожу от него по другой причине. Я не хотела быть одной из… — Нет, — твердо ответила я, смотря ему в глаза. И если сейчас я выглядела убедительно, то внутри меня бушевал огонь, который смог бы потушить только он. Только Конор, который находился слишком близко, чтобы ему отказывать. — Правда? — почти шепотом спросил ирландец. Он приблизился, и его губы почти касались моих. Всё моё тело напряглось, и вся я была словно оголенный нерв. Еще одно касание, даже нечаянное, и я просто не выдержу этого. — Правда? — снова спросил Конор, и его губы слегка задели мои, когда он говорил это. Он выжидающе смотрел на меня. Его руки были по бокам от меня. Я находилась в ловушке. Но разве это можно назвать ловушкой, если жертва с радостью запрыгивает в неё сама? Его близость. Дыхание. Взгляд. Голос. Чего же он добивается? Зачем? Внезапно в моей голове возникла одинокая мысль. К черту всё! К черту эту никому ненужную гордость, правильность, доказательство своей исключительности! Кому это нужно? Возможно, через многие годы я буду жалеть, что не поцеловала его. Но я никогда не буду жалеть о том, что сделала это. Мне нужно было сделать всего лишь крошечное движение, чтобы мои губы оказались на его губах. Мне даже показалось, что сам МакГрегор не ожидал этого от меня, потому что первые две секунды он не отвечал на поцелуй. Все мысли о гордости и правильности сразу же исчезли. К чёрту все это дерьмо. Я притянула Конора ближе к себе, чтобы чувствовать его тело своим. Он начал отвечать мне, окончательно прижав меня к стенке. Его губы жадно впивались в мои. Я чувствовала его напористый язык, который скользнул ко мне в рот. Его борода колола мой подбородок, отчего тот страшно зудел, но я не могла не отвечать таким горячим, и чёрт возьми, желанным губам. Сознание помутнело. И на миг я даже забыла, кто мы, и где мы сейчас находимся. Ноги подкашивались, а руки всё сильнее сжимали МакГрегора в объятиях. Ирландец прервал поцелуй, тяжело дыша, прислонив голову к стене. — Как видишь, ты мне совсем не нравишься, — выдохнула я. Я почувствовала, как Мак усмехнулся. — Ты всё ещё врешь мне, Тиффани, — сказал он. Пламя, которое он должен был потушить, разгорелось с новой силой. Всё моё тело горело. И Ноториус снова сделал это. Он наклонился, взяв моё лицо ладонями, и поцеловал меня. И если первый поцелуй был стихийный, то этот был осознанный. Медленный, горячий, возбуждающий. Его губы дразняще касались моих, иногда он их покусывал или облизывал. Мне казалось, что это происходит не со мной. В голове что-то щелкнуло, и я уже не могла соображать нормально. Всё, о чем я думала весь день, испарилось. И единственное, что я хотела сейчас, был Конор. Неосознанно я уже терлась своими бедрами о его, цепляясь руками за его широкую спину. Внезапно МакГрегор оторвался от меня, и потом я поняла, почему. В гримерке стояла Шеннон. Девушка ошарашено смотрела на нас, сжимая сумку у себя в руках. — Мне зайти позже? — наконец спросила она. Я всё еще не могла отдышаться. И вероятнее всего выглядела красной и растрепанной. Конор же быстро адаптировался и, повернувшись к блондинке, сказал: — Что-то важное? Такой будничный тон, в то время как я всё еще не могла совладать с дрожью в коленках. — Да, Мак, с тобой хотел увидеться хозяин клуба, — ответила Шеннон, косясь на меня. Когда я осталась одна в комнате, то вновь прислонилась к стене, как несколькими минутами ранее была прижата к ней Конором. Всё стало слишком сложно, чтобы думать об этом. Почему бы не пустить всё на самотек. Ведь сил и желания контролировать это уже не было. Я действительно поверила в проклятие ассистенток Ноториуса. Оно просто происходит, и с этим ничего нельзя сделать. Весь вечер я находилась под опьяняющим воздействием от поцелуя с МакГрегором, который всё еще меня не отпускал. Я старательно избегала всю команду. А на самой вечеринке я вышла на улицу. Впервые я пропустила всё веселье. Я не хотела видеть Конора снова — соблазнительного и идеального — посреди зала. К часу ночи я засобиралась в отель. Вызвала такси, чтобы не ехать в одной машине с Конором. Да и вряд ли бы он так рано покинул эту вечеринку. Я заметила, что ирландец находился рядом с какими-то специальными гостями в вип-ложах на втором этаже. Ему, судя по всему, было весело. Разозлившись на весь мир, я стояла на улице, ожидая свою машину. Отчаянно хотелось курить, но я держалась, нервно покусывая губы. Ко мне подошла Шеннон. — Ты в отель? — Да. — Тогда я с тобой. Голова болит ужасно. Думаю, Оди и Диллон прекрасно справятся и без нас с Маком. Я молча кивнула. Разговаривать не хотелось совсем. Тем более с Шеннон, которая застала меня с Конором. Мы стояли, не разговаривая друг с другом. Не знаю, о чем думала блондинка, но я снова и снова вспоминала всё произошедшее по кусочкам. Зачем же он меня поцеловал? Если верить Диллону, то он просто хотел меня использовать. Но я не хотела верить Диллону. — Уже уезжаете? — к нам присоединился МакГрегор с сигаретой в зубах. Я не заметила, как он подошел к нам сзади. И теперь, скрестив руки на груди, стоял рядом. — Да, Тина вызвала такси, — ответила Шеннон. Я успела разглядеть её быстрые переглядки с меня на Конора. — Тина вызвала такси? — переспросил он. — Зачем? Поедем все вместе на одной тачке. Мне трезвому здесь совершенно нечего делать. Этого еще не хватало. Нам снова придется ехать вместе. А потом еще будем подниматься вместе в лифте. Если понадобится, то я поднимусь пешком до своего этажа.***
Дверцы лифта закрылись. Так медленно, что я успела обдумать кучу вещей за это время. Мы с Конором стояли позади Шеннон. Девушка разговаривала по телефону, поэтому неловкости, которой я ожидала, совсем не было. Я пыталась вслушиваться в разговор, хоть это и было неприлично. Но мне нужно было отвлечься от мужчины слева от меня. Лифт ехал очень медленно с едва различимым гудением. Когда он остановился на нашем с Шеннон этаже, я тут же рванула вперед, как вдруг ощутила, что МакГрегор схватил меня за руку, не давая мне выйти. Блондинка всё еще разговаривала по телефону, поэтому не сразу заметила, что я не вышла за ней. Я вопросительно посмотрела на ирландца. — Мне нужна твоя помощь, Тиффани, — произнес он с невозмутимым лицом. В этот момент к нам повернулась Шеннон, растерянно переводя взгляд с Мака на меня. — Я наверх, — кивнула я блондинке. Девушка пожала плечами и снова вернулась к телефонному разговору. — И что это значит? — не выдержала я, когда двери лифта снова закрылись. — Мы не закончили, помнишь? — начал он. — Тем более я всё-таки хотел бы уладить это дело… насчет увольнения. — Конор, — произнесла я, обдумывая свою речь, которая зрела сегодня весь день в моей голове. — Потом, — перебил меня МакГрегор. — В номере. Как только мы достигли люкса Ноториуса, он буквально затащил меня внутрь, захлопнув ногой дверь. Я даже не успела рассмотреть его апартаменты, потому что вновь была прижата им к стене. — Ну, так значит ты хочешь уволиться? — прошептал Конор, едва проведя языком по моей нижней губе. Этот вопрос и последующий за ним жест взорвал всё здравомыслие во мне. Это походило на одну из моих самых запретных и желаемых фантазий. Это просто не могло быть правдой. — Я… я еще думаю над этим, — ответила я, тяжело дыша. Практически вдавливая меня в стену, МакГрегор резко пробрался под мою блузку и начал проходиться ладонями по коже. Я сама потянулась за поцелуем. И тихо застонала, получив его. Никакого сожаления в тот момент я не испытывала, даже страх перед предстоящим действием меня не посетил, хотя руки дрожали: с парнем мне приходилось иметь дело всего раз, и удовольствия как такового от любовных утех мне получить не удалось, тогда всё вышло неуклюже и малоприятно. Но сейчас, находясь под властью губ Конора, который успел перенять роль жадного на поцелуи зверя на себя, я не думала ни о чем, кроме как поскорее оказаться в его объятиях, резво перетекающих в нечто гораздо интимнее. Губы Мака постепенно перебрались на мою шею, он слегка засасывал кожу и усмехался, получая в ответ мои глухие стоны. Я выгнулась ему навстречу, и желая большего, провела руками по его накаченным бедрам. Вскоре ирландец отстранился от меня и с хитрой самодовольной улыбкой повел в просторную спальню. Мне выть хотелось от того, насколько умело и ловко Конору удалось меня завести. Взявшись за пуговицы его рубашки, я начала расстегивать их. Моему взору вновь открылись рельефные мускулы, небольшие соски и упругая кожа покрытая татуировками. Я перевела взгляд ниже, посмотрев на бугор, выступающий под ширинкой, и подняла взгляд к лицу МакГрегора. Он смотрел на меня из-под полуопущенных век, губы были всё еще влажными от поцелуев. Затем провела пальцами по его груди и почувствовала, как под моей рукой его мышцы напрягаются. — Потерпи минутку, — вдруг сказал Конор. Голос у него был хриплый, как будто он только что встал с постели. — Если не хочешь, чтобы та старуха на соседнем балконе, поняла, чем мы занимаемся, — пошло ухмыльнулся Мак. Конору пришлось отступить от меня на несколько шагов, чтобы закрыть рольставни в комнате. Чувствуя, как желание всё еще кипит я легла на кровать, опираясь локтями на постель. Мурашки по спине пробежали, когда я увидела, как он расправляется со своими брюками у кровати, при этом не спуская с меня глаз. Сглотнув и позабыв о каком-то стеснении, я снова приблизилась к МакГрегору и вцепилась в его ремень, накрывая его руки — давая понять, что сама справлюсь. Похоже, ирландца удивила моя скорость и мой напор. Игриво вскинув бровью и ухмыльнувшись, он убрал руки, картинно подняв их вверх, и позволил мне продолжить. — Ну, давай, — сказал Мак, внимательно следя за моими движениями. Когда Конор предстал передо мной полностью обнаженным, моё возбуждение затмевало все остальные мысли. Не успела я что-либо предпринять, как оказалась поваленной на мягкую атласную ткань простыни. Одной рукой МакГрегор накрыл мою талию, а второй сжимал мою плоть сквозь юбку. Потом ладонь двинулась выше, от груди к шее. Он погладил костяшками пальцев мою нежную кожу над краем бюстгальтера. В каждом его движении была уверенность и чрезвычайная сексуальность — Конор в полной мере умел владеть собой и своим телом. Затем губы ирландца коснулись моей шеи, а его рука скользнула внутрь блузки. Сдвинув красный бюстгальтер чуть ли не до талии, он опустил голову, и коснулся губами моего соска, при этом втянув его в рот, и принялся ласкать горячим влажным языком. Положив большую теплую руку между моих бедер, Мак прижался ладонью к чувствительной плоти. Я крепко сжала бедра, захватывая его руку. Мои глаза сами собой закрылись, а с губ вместе со вздохом, похожим на стон, слетело его имя. Это был голос желания. Мне так хотелось почувствовать, как его обнаженное тело прижимается к моему, что терять было нечего — кроме самоуважения. А что значит самоуважение по сравнению с хорошим оргазмом? Конор поднял голову, и вместо тепла его рта я почувствовала на своей груди прохладу. Открыв глаза, я проследила направление горящего взгляда ирландца и посмотрела на свой сосок. Он убрал руку от бедер, взялся за конец простыней и пощекотал перьями мою чувствительную кожу. — Скажи, что ты меня хочешь. — Разве это и так не ясно? — еле слышно прошептала я. — Всё равно скажи, — МакГрегор посмотрел мне в глаза тяжелым взглядом, полным похоти и решимости. — Скажи. Перышки еще раз порхнули по моей груди, и я резко втянула воздух. — Я хочу тебя… — Произнеси моё имя, — он снова осыпал рваными поцелуями мою шею. — Конор, я хочу тебя... Я ощущала внутри волнующую пустоту, и мне было так необходимо, чтобы МакГрегор её сейчас заполнил. Мне хотелось слиться с ним навсегда. Конор быстро освободил меня от трусиков и юбки, а затем протянул руку и снова коснулся чувствительной плоти между ног. Я так задрожала, чувствуя, как он каждой лаской приближает мой оргазм. И с губ сорвался стон, хриплый звук желания. Моё разгоряченное тело упиралось в его пенис, такой гладкий и твердый, что напряжение между нами лишь сильнее нарастало. — Я хочу тебя, Тиффани. Конор цепкой хваткой приподнял мои бедра и одним толчком вошёл в меня. Я схватила его за торс и на немного испытала боль от растяжения, но он отпрянул и снова вошел глубже. Боль прошла, осталось только острое наслаждение. Я крепче обхватила МакГрегора ногами и стала двигаться вместе с ним, сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее, по мере того как нарастало возбуждение. Мак снова и снова погружался в меня, с каждым новым движением и позой, приближая нас к оргазму. В наслаждении, которое охватило меня, не было ничего медленного или легкого. От наступившего удовольствия содрогнулось всё моё тело, спазм накатывал за спазмом, у меня захватило дух. Я даже почувствовала себя невесомой, а в голове гудело, как в эпицентре урагана. Я снова и снова выгибалась и вцеплялась в нататуированную грудь Ноториуса. Мой рот едва открывался, но мне не удавалось даже вскрикнуть. Конор прижимал меня к себе, а его тело содрогалось, пока на меня накатывали одна за другой волны оргазма. Мои спазмы едва стихли, когда начались его. С низким стоном МакГрегор сделал мощный толчок, его мускулы стали твердыми, как камень, и он в последний раз прошептал моё любимое «Тиффани». Я лежала на спине, слыша как учащённо бьётся моё сердце. Я слышала, как рядом со мной громко дышит Конор. Я чувствовала тепло его тела. Атласные простыни успели пропитаться нашим потом. Поначалу в моей голове было совершенно пусто. Ни единой мысли. Только периодический стук крови в висках, который казался на тот момент оглушительным. А потом, словно ядовитый дым, в голову начали проникать мысли. Гадкие и скользкие мысли. Я вдруг вспомнила слова Диллона про всех ассистенток Ноториуса. Я вдруг вспомнила про существование Ди. Я ведь считала себя другой, но что же я наделала? Простыни тут же стали казаться холодными и липкими. Блаженство и удовольствие заменились на самоненависть и чувство обиды. Всё должно было произойти не так, не здесь и не сейчас. Конор вдруг встал и зашелестел одеждой. Я слышала, как он вышел из комнаты. Он ничего мне не сказал, как и я ему. Прошло несколько минут, прежде чем я поняла, что и мне пора. Всё, что хотел МакГрегор, он получил. И больше не было смысла мне здесь задерживаться. В потемках я нашла свою одежду и вышла в другую комнату. Странно, я была в ней два раза, но так и не заметила огромного окна, которое занимало всю стену. По сути, это даже было не окно, а стеклянная стена. Конор стоял возле неё, рассматривая огни ночного Вегаса. А смотреть и вправду было на что. Вид открывался на сияющий Белладжио с его великолепными фонтанами. Я подавила в себе желание подойти к Маку сзади и обнять его. Несмотря на то, что происходило минутами раньше, между нами всё еще была дистанция. Огромная дистанция. — Красиво, — произнесла я, подходя ближе. Вегас переливался всеми огнями и был как на ладони перед нами. Вот только это была странная красота. От неё не перехватывало дыхание, и глаза быстро уставали от этих мигающих лампочек и неоновых вывесок. Словно прочитав мои мысли, Конор произнес: — Жаль, что звезд не видно… Тиффани, не уходи. Внутри меня затаилась надежда. — Не увольняйся. Где я найду еще себе такую ассистентку? Тебе всё обо мне известно… ты знакома с Ди. И я доверяю тебе. Мне не нужна другая. Я просто стояла и не могла поверить в услышанное. — … так всё это было задумано с тем, чтобы уговорить меня остаться? Ты мог бы и просто попросить меня об этом, необязательно было тащить в постель, — отозвалась я. МакГрегор хмыкнул. Он всё еще стоял, прислонившись к окну. На нем был белый халат, как всегда небрежно накинутый на голое тело. — С этим я и вправду погорячился, — наконец произнес он. — Это было ошибкой. Я боялась задать вопрос, но Конор сам продолжил. — Я не должен был этого делать. Я ведь хотел, чтобы ты остался моей ассистенткой, а в итоге сделал всё, чтобы ты убежала от меня. — Убежала? Ну, всё было не так уж плохо, — пыталась отшутиться я. На самом деле, каждое слово давалось с трудом. Я всё еще чувствовала себя гадко. — Пообещай, что хотя бы подумаешь над своим решением. Конор даже не смотрел на меня, когда говорил это. Похоже, не я одна чувствовал себя плохо. — Я уже решила. — И что ты решила? — сразу же отреагировал Мак, наконец, повернувшись ко мне. — Я остаюсь. Не буду увольняться. — Так значит, я всё-таки отработал как надо? — усмехнулся он. Я промолчала. Я поняла, что я бы не смогла уволиться. Я слишком привыкла к этому образу жизни. Я слишком привыкла к МакГрегору. — Я пойду к себе, — произнесла я, надеясь, что меня остановят. Но Конор этого не сделал, он лишь произнес то, что окончательно меня добило: — Тиффани, всё, что происходит в Вегасе, остается в Вегасе. Ты же помнишь это? Я промолчала, направляясь к выходу. Сегодня Диллон сказал, что все эти истории заканчиваются одинаково. И, похоже, что моя не исключение.